Мой дядя самых честных правил...

Железные двери лифта раскрылись, явив перед посетителями огромную приемную, облицованную светлыми панелями. Девушка, стоящая позади него, подтолкнула Эрика к выходу. Тяжело сглотнув, молодой человек вступил на тропу войны. – Господи, это же нелепо, – пробормотал он еле слышно, с ужасом оглядывая висящие на стенах фотографии моделей. Женщины никогда не казались ему особо привлекательными, а изображенные худышки в уродливых нарядах вообще вызывали недоумение. – Уговор дороже денег, Эрик, – пропела Эмма и обняла его за плечи. Так надежнее, чтобы не сбежал. Женщины, примостившиеся на чёрных кожаных диванчиках, заинтересованно разглядывали вторгшегося в Обитель Зла Эрика, пока Эмма разговаривала с администратором. – Ну что, готов? – ласково осклабилась его подруга, возвращаясь к нему. – Слушай, может другое желание, а? – обычно спокойный и сдержанный Леншерр был готов удариться в панику. Эмма лишь энергично покачала головой и протянула ему карточку. – Шестой кабинет. Консультант подошла к Эрику и ободряюще улыбнулась. Она собиралась сопроводить его в Ад. – Эмма, последний шанс остаться моим другом, – судорожно забормотал Эрик, разворачиваясь к подруге. Консультант уже брала его под локоть. – Тебе понравится, – мисс Фрост выразительно поиграла бровями. – У мастера золотые руки. По дороге к кабинету Эрик утешал себя тем, что сделал все, что мог. Консультант остановилась рядом с нужной дверью и постучала. Внутри раздалось мужское «Войдите». Эрик похолодел. Стоило ему зайти в кабинет, как он тут же почувствовал острое желание выйти обратно. Это не может быть его мастер. Нет, нет, нет, категорически, нет! Нихт, найн, иэй, бу! – Здравствуйте, – улыбнулся ему мастер и поднялся со своего кресла. – Вы на пять? Эрик попытался вспомнить кто он вообще такой. Буквально вчера он был самоуверенным, практичным Эриком Леншерром, с гордостью демонстрирующим все прелести смешения немецкой и еврейской нации. Он умный, самодостаточный мужчина, владеющий собственным бизнесом, имеющий много друзей (одной он точно сегодня лишится) и внешность, вполне позволяющую ему нередко менять сексуальных партнеров. Тот, кто стоял сейчас в кабинете, был явно не тем самым мистером Леншерром, перед которым дрожали партнеры по бизнесу и благоговели подчиненные. В облицованном белым пластиком кабинете стоял скованный тридцатидвухлетний подросток, робеющий перед первым разом. Не таким ему хотелось выглядеть перед людьми. Особенно перед такими, как мастер. – Да, да, на пять, – сбивчиво ответил Эрик. Мастер ухмыльнулся своими клубнично-красными губами и смерил его оценивающим взглядом ярко-голубых глаз. – Как-то вы не похожи на Эмму Фрост. Эрик не сразу понял, причем здесь Эмма. Намного больше его развлекало рассматривание мастера лет двадцати пяти, светившего ямочками на щеках. – Эмма? – тупо переспросил он и тут же сам ответил на свой вопрос. – Это моя подруга, она записала меня. С каждым сказанным словом брови мастера ползли всё выше, а улыбка становилась всё более игривой. – Вот как? Могу я тогда узнать ваше имя? – Эрик Леншерр, – по-деловому протянул ему руку Эрик. Мастер его порыва сначала не понял, а затем стащил перчатку с левой ладони и ответил на рукопожатие. – Что ж, Эрик, меня зовут Чарльз, сегодня я ваш мастер. Эрик хмуро взглянул на гордо возвышающуюся посреди кабинета кушетку и пробурчал: – Первый мастер. Чарльз непроизвольно оживился. – У вас это первый раз? Эрика передернуло. Ещё бы он был здесь частым гостем… – Проигрался в карты. Чарльз вновь окинул его оценивающим взглядом, словно пришёл к какому-то выводу. – Вот как. Тогда не волнуйтесь, я буду предельно нежен. Эрик попытался сильно не удивляться. Работники сферы услуг все такие. Им нужно максимально расположить к себе клиента, помочь ему почувствовать себя спокойнее. – И не переживайте, если я начну «тыкать» вам во время процесса. Обычно людям нужна хоть какая-то поддержка во время действа, – заключил Чарльз, а затем махнул в сторону вешалки, притаившейся у стены. – Раздевайтесь. Эрик мог бы поклясться, что мастер произнес эту фразу с каким-то одному ему понятным удовольствием. Будто припас её с самого начала разговора. – Что, совсем? – неуверенно переспросил Эрик, хотя заранее знал ответ. – Нет, – Чарльз ухмыльнулся. – Только низ. – То есть… с трусами? – он, конечно, слабо представлял, как это можно делать в трусах, но попытка не пытка. – Мы сегодня с вами познакомимся намного ближе, чем вы ожидаете, Эрик. Раздевайтесь, у нас всего полчаса. – Это длится так долго? – ужаснулся Эрик. – Обычно не больше десяти минут, но вы – мужчина. Думаю, мне придётся около десяти упрашивать вас раздеться, а затем примерно столько же – раздвинуть ноги. Эрик внутренне оскорбился. Возможно, сработала реверсивная психология, но в следующий момент он ударил носками ботинок друг о друга, стягивая их, а затем спустил штаны до щиколоток и откинул их ногой. Чарльз выжидающе приподнял брови. Эрик самодовольно ухмыльнулся и стянул боксеры. Рот Мастера почти приглашающе открылся. – Знаете, я вот теперь даже не могу сказать завидую я вашей жене или сочувствую, – уже не так насмешливо пробормотал он, сглатывая вязкую слюну. – Я не женат, – сообщил Эрик ему, складывая свои вещи на стул. – Это очень круто, – честно признался Чарльз и кивнул на кушетку. – Прошу. Эрик, разумеется, был на все сто двадцать процентов уверен в себе и своем достоинстве, но его убежденность в своих силах пошатнулась после этих слов. Чарльз отвернулся к столику, от которого шёл пар. Эрику стало страшно даже взглянуть в сторону пугающих его инструментов. Пытаясь взять себя в руки, он лег на кушетку и сдвинул ноги. – Ничего не бойтесь, у меня волшебные руки, – уверил Чарльз, возвращаясь к кушетке с какой-то тёмно-золотой хреновиной в руках. – Я постараюсь не сделать вам больно. Эрик хмыкнул, но ничего не сказал. Боялся, что предательский голос может его подвести. – Расслабьтесь, – настойчивее попросил Чарльз, успокаивающе поглаживая клиента вдоль линии живота. – Я бы на вашем месте так не делал. Иначе у нас возникнет проблема, – без стеснения сообщил Мастеру Эрик. Действительно, нежные пальчики Чарльза неплохо помогали напрячься. Красивый румянец залил щеки молодого Мастера и в ту же секунду Эрик ощутил, как его лобок накрыло нечто вязкое и горячее. И это определенно не чужая рука. – Вы перестанете так думать, когда я начну, – пообещал ему Чарльз, раскатывая вязкую хрень по волосам на его лобке. – Вообще перестанете думать, раз уж на то пошло. Вязкая хреновина, в народе прозванная воском, принялась нещадно тянуть довольно нежную кожу. Эрик прикусил губу. – А теперь максимально… - Чарльз резко дернул и Эрик едва сдержал крик, – … расслабься. Мягкая ладонь легла на его лобок и сжала готовую воспалиться кожу. – Вот молодец, – похвалил его Чарльз и успокаивающе погладил по бедру. – Моя умница. А теперь, согни ногу. Эрик сморгнул выступившие на глазах слезы и подчинился приказу. С ужасом он осознал, что воск прихватывает волосы на внутренней стороне его бедра. И там же работают пальцы Чарльза. Нет, нет, нет! – Не нужно напрягаться, не нужно, – тихо хихикнул Мастер, массирующими движениями распределяя воск. – Я не напрягаюсь, – огрызнулся Эрик, прихватывая простынь кушетки пальцами. – О, я вижу, – не поднимая на него глаз, хмыкнул Чарльз. Леншерр опустил взгляд вниз и как раз поспел к тому, как Чарльз в два захода сдернул восковую пленку. – Ты похож на акулу, когда сжимаешь зубки, – весело сообщил ему Чарльз, прихватывая кожу своей мягкой ладонью. – Это худший комплимент, который мне когда-либо делали, – простонал Эрик, откидываясь на кушетку с головой. Он даже не заметил, как вспотел с ног до головы. – У тебя очень красивый член, – еще раз попытался Чарльз, мешая воск. Эрик улыбнулся и приоткрыл слезящиеся глаза. Молодой Мастер смотрел на него в упор, разминая инструмент пыток в пальцах. Одна шестая мозга Леншерра резонно замечала, что флиртовать, будучи распятым на столе для депиляции, крайне неразумно. Еще две шестых считали, что необходимо отвлечь себя от боли и унижения. И примерно одна вторая кричали ему о том, что он будет просто идиотом, если к концу сеанса не возьмет номерка у этого красавца. Эрик был мудрым мужчиной. Он всегда слушал свой разум. И член. – Ты стал первым, кто увидел его спустя пять минут знакомства. – Да я у тебя везде первый, как я посмотрю, – рассмеялся Чарльз, раскатывая воск во внутренней стороне его бедра. – Не совсем. – Ах так! – притворно-ревниво воскликнул Чарльз, и новый рывок стал будто еще болезненнее, чем предыдущие. – С тобой шутки плохи, – сквозь зубы выдохнул Эрик, цепляясь за простынь скрюченными пальцами. – А уж изменять мне как болезненно, ты представь, – заметил Чарльз, поглаживая воспаленную кожу подушечками пальцев. – Не знаю, завидую ли я твоему парню или нет. Чарльз на секунду отвлекся от раскатывания куска воска в опасной близости от яиц Эрика и взглянул на него из-под ресниц. – У меня нет парня. – Это очень круто, – на выдохе ответил Эрик, поражаясь яркой синеве его глаз. Рывок и Чарльз резко прижимает ладонь к обезволосенной коже. Свободной рукой Мастер тянется к небольшой баночке, стоящей на столе. – Что ты делаешь? – спросил Эрик, наблюдая за тем, как Чарльз рассыпает невиданную хрень по его лобку и втирает в кожу. Если это соль и Мастер решил принести бутылку текилы, он, Эрик Леншерр, согласен на все сто процентов. – Это чтобы раздражения не было, – ответил Чарльз и отошел к столику. Эрик проследил за тем, как использованный воск отправился в мусорный бак. – А что, может еще раздражение быть? – ужаснулся он и с подозрением взглянул на чистую кожу у себя на лобке. – Не будет, – утешил его мужчина и похлопал по плечу. – Но сексом дня три заниматься не советую. Согни вторую ногу. – Как это, не советуешь? – изобразил страдание Эрик, наблюдая за тем, как Чарльз раскатывает горячий воск. Молодой Мастер едва ли кончик языка от усердия не высунул. – Отек будет крупный, – игриво сжав губы, ответил Чарльз и рванул. – Что же мне делать три дня? – сжав зубы, выдавил из себя Эрик. Он всерьёз задумался над тем, стоит ли оставлять Мастеру свой номер. Если у него все развлечения такие… – Своди на свидание, – посоветовал Чарльз, осторожно приподнимая кожу и раскатывая воск по его левому яичку. Эрик приготовился к смерти. Мастер нахмурился и закусил губу. – На несколько свиданий. – А если мы уже предельно близко знакомы и одними свиданиями не ограничимся? Рывок. Второй. Эрик едва ли не завыл. Он не знал, на что следует обратить внимание: на жжение или на факт, что Чарльз буквально держит его за яйца своими охрененно-нежными пальцами. – У тебя всё ещё свободен рот, – воодушевляющее улыбнулся Мастер и похлопал его по дрожащему бедру. – Можешь даже не бриться. Эрик непроизвольно погладил щетину и представил, сколько потрясающе красных точек и царапин можно ею оставить на светлой шее Мастера. Он не будет бриться. – Кажется, после этого я вообще отпущу бороду. Везде. – Звучит сексуально, – Чарльз прикусил свою невыносимо красную губу, растягивая вязкую жижу по второму яичку Эрика. – Не думаю, что от меня сейчас что-нибудь может исходить сексуально, – во второй раз Эрик был чуть более готов, поэтому слезы даже не брызнули из глаз при двух смачных рывках. – Я здесь как Дева Мария на сене, едва ли не душу перед тобой раскрываю. И он, кстати, был совершенно прав. Десять минут знакомы, а он уже дал себя потрогать везде, где только можно и нельзя. Если ему нельзя будет притрагиваться к себе (!) три дня, то ему нужен большой портсигар для расслабления. И первую он выпустит сразу, как выйдет из кабинета. – Какая у тебя красивая душа, – непритворно восхитился Чарльз, бросив короткий, но весьма красноречивый взгляд в сторону его члена. – Да я вообще прекрасен, – пробормотал Эрик, чувствуя, как его покрывают тальком. – Вот сейчас и проверим, – Чарльз вновь облизнул свои клубничные губы (он что их, красит?). – Перевернись. – Чего? – не понял Эрик. – Давай же, там тебе волосы точно не нужны. С Эриком так мама разговаривала в детстве, когда объясняла ему то, что он в силу наивности не мог понять. Она и сейчас так делала иногда. И это Леншерра капитально бесило. А вот когда молодой сексуальный мастер эпиляции говорит, где тебе волосы стоит иметь, а где нет, это даже пугает. Эрик, скрипнув кушеткой, перевернулся на живот и поставил локти на клиёнку. Эта затея ему с самого начала не нравилась. – После этого, я, как приличный человек, обязан на тебе жениться, – пробормотал Эрик, со смесью стыда и странного возбуждения, которое почувствовал его член, когда сфинктера коснулись нежные пальчики Мастера. – Я подумаю, – хмыкнул Чарльз, аккуратно захватывая кожу воском. – Подумаешь? – изумился Эрик. Да после сегодняшнего он, как минимум, должен ему троих детей родить! Самостоятельно. Нет, в процессе зачатия Эрик, конечно, поучаствовать не против… – Мне, знаешь ли, нравится естественная красота, – выдал гадёныш и совершенно по-хамски шлепнул его по заднице. Эрик мог бы удивиться или разозлиться, но, кажется, рамки приличия стерлись ещё когда он снял трусы. – Я обрасту, – пообещал он, цепляясь пальцами за кушетку. – Я тебе обрасту! – пригрозил Чарльз. – Зря я что ли уже десять минут здесь корячусь? От его слов Эрику вновь стало страшно. Сейчас будет что-то нехорошее. – Эрик, расслабься, – попросил Чарльз, видя, что клиент зажимается. – Больно не будет. – Я такое уже кому-то говорил, – пару сотен раз. – И я лгал. – Правда, здесь не больно, – смеясь, заверил Чарльз, успокаивающе гладя его по ягодице. – Ты, кажется, забыл, что мне давно не семнадцать. Я знаю, что больно. – А сколько тебе? – полюбопытствовал Чарльз. Эрик откровенно удивился. Надо же, этот парниша его уже чуть ли не изнутри прощупал, а даже не знает сколько ему лет! – Мне тридцать… - рывок почти не чувствуется. Как в тех глупых ситуациях, когда мамы уговаривают деток сделать укол и те ревут полтора часа, а в итоге даже не чувствуют иглы. – …два. – закончил Эрик и оглянулся через плечо на улыбающегося Чарльза. – Ты зло. Чарльз игриво стрельнул глазками и взял со столика нечто, напоминающее опрыскиватель цветов. В несколько движений он обмыл Эрика от присыпки и мертвых волос, а затем прошелся пинцетом по нескольким непокорным волоскам на лобке. – А мне двадцать девять, если тебе интересно, – совершенно непринужденно поведал Мастер, склоняясь с пинцетом к его лобку, чтобы рассмотреть его на предмет непослушных волос. Эрик задней мыслью отметил, что был бы не прочь увидеть темные кудри Чарльза у своего лобка немного при других обстоятельствах. Чарльз вновь протёр его влажной салфеткой и, наконец, распрямился, широко улыбаясь. – Мы закончили. Можешь одеваться. Эрику дважды повторять не пришлось. Слишком много боли и унижения он пережил на этом столе. В рекордно короткие сроки он натянул трусы, упаковал стройные ноги в брюки и принялся приходить в себя. В уравновешенного, степенного себя. Мужчину, который не трясется над эпиляцией, как над карой земной. – С вас сорок баксов, мистер Леншерр, – Чарльз мыл руки в раковине и всеми силами пытался скрыть улыбку, доказывающую, что он только что обезволосил этого брутального мужика в костюме от Армани. – Чеки принимаете? – Эрик достал из кармана небольшую чековую книжку. – На сорок долларов? – приподнял брови Чарльз, вытирая руки бумажным полотенцем. – С чаевыми, – брови Мастера взметнулись еще выше. Эрик ухмыльнулся. – У вас и правда волшебные руки, Чарльз. Медленно теряя уверенность в себе под проницательным взглядом синих глаз, Эрик черкнул в чековой книжке пару слов и протянул Чарльзу. Но тот в ответ смерил его хитрым взглядом и подступил ближе. – Приберегите для ресторанов, мистер Леншерр, – он под видом отталкивания прижал ладонь Эрика к его же груди. – Вам же три дня по ним ходить. Эрик хотел спросить со всеми ли клиентами молодой мастер так бесстыдно флиртует, но сдержал свою зубоскалящую сущность. Дареному счастью в зубы не смотрят. – Я заплачу в полной мере, – заверил его Эрик, получая возможность смотреть прямо на него и не отвлекаться на неожиданные рывки. – Может, сходим вечером куда-нибудь? Я расплачусь. – Это каким же образом? – демонстративно удивился Чарльз, в синих глазах блеснули бесенята. Эрик внезапно понял, что они поменялись местами. Кажется, он больше не беззащитный распластанный по столу клиент, а Чарльз потерял свою мнительную всемогущесть (в плане боли). Такой расклад Эрику нравился. Второй раз на живот ложиться он желания не имел. Ну, может, попозже. В качестве эксперимента. – Как вы там говорили, Чарльз? Рот всё ещёсвободен. Молодой мастер выпучил глаза, а затем без лишних слов нацарапал черной ручкой на чеке набор цифр. – Это мой номер. Попробуйте только не позвонить, мистер Леншерр, – Чарльз свел брови на переносице, словно действительно боялся, что Эрик ему не позвонит. Отчего-то Леншерру стало приятно. – В книге учёта есть номер вашей подруги, – тонкая ткань водолазки сжалась сильными пальцами, которые не более как пять минут назад вполне красноречиво держали его за яйца. – Я вас и через нее достану. – Не любите оставаться без чаевых? – Эрик накрыл его ладонь рукой, мягко отцепляя его пальцы, но не отпуская. – Считаю, что за свою работу должен получать по полной. В дверь постучали. Чарльз демонстративно запихал номер своего телефона в карман брюк Эрика. – У меня клиент, – известил он мужчину, глядя на часы, висящие на стене. Эрик не расстроился. Жжение в штанах не позволяло толком сосредоточиться на флирте. Следующие три дня Чарльза определенно нужно держать за пределами досягаемости члена, иначе быть… кхм… раздражению. Эрик тронулся в сторону двери, но остановился, едва положив ладонь на ручку. – Чарльз? – Да-да? – обернулся к нему Мастер, уже было принявшийся растапливать воск. – В ресторане плачу я. Упаси тебя Господь притащить чаевые. Последней, что Эрик видел, перед тем, как закрыть дверь, была предвкушающая улыбка Чарльза. Эмма, сидевшая на диванчике в коридоре, издевательски ему улыбнулась, ожидая гневных излияний обритого, словно собака, Леншерра. Эрик оскалился в ответ. Иногда он даже радовался, что отец научил его простой истине. Карточный долг – прежде всего!