Fairytale

Каждая секунда длится, словно вечность, и окончание этой вечности сопровождается громким тиканьем ненавистных мне часов. Мой благоверный раздобыл это сокровище на какой-то барахолке и, сияя словно начищенный пятак, поставил на комод в нашей спальне. Он был настолько воодушевлен, что меня едва не стошнило. - Это что ещё за хрень? - высшую степень брезгливости в этой фразе почувствовал бы даже слепоглухонемой, но только, увы, не мой мужчина. - Английские антикварные часы, я отдал за них целое состояние. Крутые, не правда ли? - его голос звучит по-привычному лениво, но блеск в глазах выдает прежнего мальчишку с потрохами. - Не правда. Этот уродец того и гляди оживет и начнет читать бесконечные нотации. Надеюсь, его дружок-подсвечник не валялся в той же помойке, из которой ты достал это "чудо"? - Подсвечник! Отличная мысль, красавица моя, обязательно займусь этим вопросом. Снова бросаю взгляд на комод. Рядом с часами и впрямь стоит подсвечник - позолоченный, с жуткими завитушками и до безобразия тяжелый. С удовольствием зарядила бы им по голове этому самодовольному придурку в тот же день, когда он притащил сие "произведение искусства", вот только удержать его в руке хоть минуту для меня является непосильной задачей. Знаете, маленькие девочки с детства мечтают о том, чтобы жить в сказке. Чертов Дисней совершенно засорил им мозги рассказами о красивой всепобеждающей любви, замках и королевствах, принцах и принцессах, злых колдуньях и добрых феях. Ну что за дерьмо? Самой абсурдной для меня всегда была история про Красавицу и Чудовище. На кой черт нужно было сильного и брутального монстра превращать в белокурую принцессу? Эта голубоглазка хоть сможет самостоятельно открыть огромную дверь в бальный зал собственного замка? Правда в том, что Вселенная - та ещё стерва, поэтому сделала мою жизнь похожей именно на эту сказку. С одной небольшой поправочкой - в нашей истории всё было с точностью до наоборот. На моём пути повстречалась премилая принцесса с пышной шевелюрой, и мне пришлось взрастить в ней настоящее чудовище. Это удалось настолько хорошо, что временами я и сама тому не рада. Хотя, конечно, это весьма двоякое чувство. Ведь каждый раз, когда он делает что-либо мне наперекор, стараясь поддеть, разозлить или просто вывести из себя, я чувствую свою власть над ним, при этом отчетливо ощущая себя его марионеткой. И это чувство настолько пьянящее, настолько горячее, не сравнимое ни с чем другим, что накрывает меня с головой, заставляя забыть обо всем на свете и полностью отдаться его власти. Наверное, поэтому мы до сих пор вместе. Вот и сейчас, время близится к полуночи, а его до сих пор где-то носит. Я сижу, прислонившись к спинке нашей кровати, и буравлю тяжелым взглядом стену напротив. Тишину пустой квартиры по-прежнему разрезает лишь неестественно громкое тиканье часов. Честное слово, мне хочется запустить в них чем-то тяжелым. Уже целый час они действуют мне на нервы, поэтому я искренне считаю, что винить меня не в чем. Когда они окончательно добили меня полуночным боем, прокатившимся по комнате словно раскаты грома, я всё же не выдерживаю и швыряю в них подушкой. Она, правда, попадает прямиком в подсвечник, который, покачнувшись, задевает стоящую на комоде вазу с пионами. Итог - часы, как и подсвечник, стоят себе как ни в чем ни бывало, отбивая оставшиеся удары, а моя любимая ваза разбита вдребезги. К тому же, пол рядом с комодом теперь не только залит водой, но и усыпан осколками и лепестками. Бинго. От досады мне хочется выть, но в следующую секунду в прихожей раздается оглушительный грохот, звучащий в унисон последнему двенадцатому удару "мистера Клоксворда". А вот и моя хренова Золушка. Выхожу в коридор и вижу его. Совершенно пьяный, он стоит, облокотившись о дверной косяк, а у его ног валяются обломки некогда висящей у двери полки для ключей. В зубах дымится сигарета, которую он и не подумал затушить, прежде чем войти в дом. Даже стоя в нескольких метрах от своего благоверного, я ощущаю терпкий запах табака и виски - верный спутник любой его гулянки. - Ты хоть помнишь, как тебя зовут, чудовище? - поджав губы, складываю руки на груди и с интересом наблюдаю, как он поворачивается ко мне, словно в замедленной съёмке. - Разумеется, красавица, - хищная улыбка озаряет его лицо, когда он зажимает сигарету между большим и указательным пальцами, бесцеремонно стряхивает приличную дозу пепла себе под ноги, а затем тушит бычок о дверной косяк, незамедлительно роняя его сюда же, на пол прихожей. - Я Алекс, мать его, Тёрнер, кумир миллионов, а ты кто такая? Слегка поддев один ботинок второй ногой, Ал делает резкий выпад, и воздух рассекает лакированный снаряд, чудом пролетевший в паре сантиметров от большого зеркала. Следом летит и второй, но слегка в другом направлении - на кухню. Это что-то новенькое. Не говорю ни слова, продолжая наблюдать за каждым движением "кумира миллионов" с легкой ухмылкой. Тернер, тем временем, обходит учиненный им же бедлам, стремительно, насколько это возможно в его состоянии, приближаясь ко мне. - Ты не ответила, красавица, - Алекс подходит вплотную и тычет своим длинным пальцем мне в грудь. - Кто ты такая, чтобы так со мной разговаривать? Пытаюсь перехватить его ладонь, но Тернер оказывается проворней, хватая меня за запястье и заводя руку мне за спину. Его горячее дыхание обдает мое лицо перегаром, и я невольно морщусь, попутно пытаясь вырваться из его хватки. Не тут-то было. Регулярные походы в спортзал дают о себе знать. - Что такое? Тебе что-то не нравится? - Ал, прищурившись, смотрит мне в глаза, а уже в следующую секунду резко отталкивает меня, заставляя раскрутиться как в чертовых "Грязных танцах", а затем снова притягивает к себе, сжимая меня в объятиях. - Только не говори, что снова не разговариваешь со мной, - ухмыляется Тернер, проводя кончиками пальцев по моему позвоночнику, словно я его чертова гитара. Хотя, в какой-то степени, так и есть. Этот подонок точно знает какие струны нужно зажать, чтобы добиться нужного ему звучания. Мой лучший ученик. - Пошел к черту, - злобно выплевываю я, а его улыбка лишь становится шире. - Ох, милая, ведь я уже рядом с ним. Собираю всю волю в кулак и с силой отталкиваю его. Алекс с большим трудом, но всё же удерживается на ногах. На какое-то мгновение в его взгляде мелькает ярость, но в считанные мгновения она сменяется полным безразличием и фирменной ухмылкой аля "я всегда получаю то, чего хочу". Как бы не так, Тернер, как бы не так. Ал по-кошачьи грациозно (как ему кажется) приближается к своей жертве, то есть, ко мне. Мне хочется расквасить его самодовольную физиономию, и в то же время исполнить любое, даже самое грязное, его пожелание. Как всегда, сводящее с ума сочетание. Как только он оказывается достаточно близко, я жадно впиваюсь в его губы, тут же до крови прикусывая нижнюю. Алекс отстраняется, звонко вскрикнув, и касается пальцем губы. На подушечке алеет кровь, его кровь, и Тернер словно слетает с катушек. Он подхватывает меня на руки, заставив обхватить ногами его бедра, с силой сжимает мои ягодицы и рычит мне на ухо: "Я сегодня добрый. Где ты хочешь, чтобы я тебя трахнул, пока ты не потеряешь сознание?" От его горячего шепота мне сносит крышу, но я последним усилием воли беру себя в руки и, хитро улыбнувшись, отвечаю: "На комоде в спальне". Ал немедленно несет меня туда и, одним движением смахнув всё содержимое на пол, усаживает меня на комод. Я слышу как часы со звоном разлетаются на части, когда на них приземляется тяжеленный подсвечник, и не могу сдержать счастливого смеха. Это моя двойная победа, Тернер. Твой ход.