Эпоха Мира и Милосердия

«…И вот сейчас, как никогда, нам требуется сила каждого из вас. И гордость. Гордость за свое происхождение, за свой народ…» Громадный голографический экран мерцал и переливался, периодически теряя цвета, так что фигура короля казалась окутанной легкой серебристой дымкой. Стив машинально подумал, что техникам, ответственным за работу проектора, здорово достанется — это ж надо, допустить помехи во время королевской речи. Здесь, в актовом зале Дворца Правосудия, было много простора и света, панорамные окна с отличным видом на площадь Цветов, дворцовый парк со множеством фонтанов и площадку для шаттлов. Однако капитана Роджерса упорно преследовало ощущение ловушки, замкнутого пространства, откуда нет выхода. Король уже не раз говорил об исключительных привилегиях августинов, о том, что с людьми, в частности калсидийцами, церемониться не стоит. Ничего хорошего это не предвещало, особенно учитывая настроения, царившие в массах. Речь закончилась, проектор погас и все, кто находился в зале, замерев в почтительном молчании, одновременно задвигались, заговорили и принялись расходиться в разные стороны, а Стив всё продолжал стоять неподвижно, опустив голову и нахмурившись. Чья-то рука коснулась его плеча, заставив невольно вздрогнуть. — Капитан Роджерс… — Стефан Сабаш, вернее, Его Светлость герцог Горган, брат короля и главнокомандующий армией Аристотеля, приветливо улыбнулся уголками губ. — Кажется, речь моего брата вогнала вас в глубокую задумчивость. Стив смущенно повел плечами, улыбнувшись в ответ, потом спохватился, встал навытяжку, отдал честь. — Прошу простить, милорд, я не заметил вашего приближения. Мне поручили передать вам бумаги, касающиеся военного бюджета на следующую декаду. Взяв из рук Роджерса папку с золотым тиснением по краям, герцог небрежно пролистал находящиеся внутри документы. — Всё это уже не актуально — заседание состоялось раньше срока, бюджет принят. — Хм… — Стив озадаченно приподнял бровь. — Прошу прощения за задержку, но в штабе… — Не стоит извиняться, Стивен, в этом нет и толики вашей вины. Пойдемте-ка, проводите меня до шаттла. Они двинулись вперед бок о бок — почти одного роста и стати, но герцог выглядел куда величественнее в своем шитом серебром белом адмиральском мундире и парадной мантии, с орлиным профилем и тронутыми сединой темными волосами до плеч. Многие полагали, что Стефан Сабаш куда больше похож на особу королевской крови, чем его ныне царствующий старший брат Драго, но вряд ли кто-то осмелился бы произнести это вслух. Двое телохранителей герцога неслышно двигались следом на некотором расстоянии, зорко поглядывая по сторонам. — Так вот, — кивая головой в ответ на приветствия встречных, герцог незаметно старался держаться на некотором от них расстоянии, словно опасаясь быть подслушанным, — насчет бюджета. Не стоит беспокоиться. Нынче все проекты расходов на нужды армии встречают немедленное одобрение. Надеюсь, вы понимаете, к чему это ведет. Стив кивнул с озабоченным видом. — Похоже, подписанный вами мирный договор с Калсидой скоро перестанут принимать в расчет. — Похоже на то. Роджерс сделал глубокий вдох, прежде чем решиться на вопрос. Отчего-то любое упоминание о Калсиде навевало воспоминания о той вечеринке… Тони Старк — гений, миллиардер, плейбой, филантроп. Нахальный, язвительный тип, страстный любовник, человек, создающий вокруг себя управляемый хаос и совершенно особую атмосферу. Он теперь для Роджерса всего лишь воспоминание — надежно спрятанное в самых потаенных уголках сознания, куда ни за что не добраться штатным армейским мозгоправам. Если начнется война, Старка попытаются убрать в первую очередь, ведь благодаря его изобретениям армия Калсиды в последние годы в разы повысила боеспособность. — Вы… Вы смогли бы что-то сделать? Как-то переломить ситуацию? — Я бы рад, мой мальчик, я бы рад. Но мое влияние имеет свои пределы. Стоит сделать опрометчивый шаг — и меня не спасет ни мой титул и регалии, ни королевская кровь. Знаете, почему я говорю об этом с вами? Потому что больше практически не с кем. Думаете, с чего бы я перевел героя битвы при Дариусе-3 в штаб, сделав своим адьютантом? Ваше место вовсе не здесь, я прекрасно понимаю, насколько вам осточертели парады и канцелярщина, но вы один из немногих по-настоящему честных людей в армии, так что я стараюсь держать вас поближе к себе, уж не сочтите за эгоизм. Пораженный столь откровенными высказываниями, Роджерс на секунду остановился, будто запнувшись, но герцог властно увлек его вперед, с нарочито небрежной фамильярностью взяв под руку. — Не стоит останавливаться, вы привлечете излишнее внимание. Так вот, у грядущей войны, которая — увы — неизбежна, есть лишь одно преимущество — мы с вами отправимся на передовую, избавившись от всей этой придворной шелухи. — У захватнических войн нет и не может быть преимуществ. Я лучше до конца своих дней буду протирать штаны в кресле штабного, чем… — Опасение, что он был излишне резок, заставило Роджерса оборвать свою реплику, но Его Светлость лишь понимающе кивнул. — Я понимаю ваши чувства. Мы с вами… — Милорд, берегитесь! Они уже приблизились к герцогскому шаттлу, когда тренированные инстинкты Роджерса в полный голос завопили об опасности. Он повалил командующего на землю и упал сверху за долю секунды до того, как передняя дверца шаттла разлетелась вдребезги, разбрызгивая вокруг ошметки покореженного металла. Следующие секунды и минуты превратились в некий временной провал, размазывая окружающее пространство, словно кусок масла по гладкой поверхности, — Стив отключил часть сознания, позволив рефлексам полностью руководить своими действиями, как это бывало во время боя. Он видел, как один из телохранителей герцога падает с развороченной грудной клеткой, а другой ползет к своему подопечному, волоча правую ногу и оставляя за собой кровавый след. Роджерс почти мгновенно просчитал, откуда стреляли и, перекатившись под днищем шаттла, рванул в заданном направлении. Убийца уже наверняка понял, что покушение не удалось, и теперь будет всячески пытаться скрыться и замести следы. Ремонтный ангар, склад запчастей… К черту лифты, по лестнице быстрее. Оружие обнаружилось на крыше ангара, там, где он и предполагал — линейный излучатель дальнего действия, армейского образца. Убийцы, разумеется, и след простыл, но ничего… Втянув ноздрями воздух, Стив сузил глаза, обшаривая взглядом каждый квадратный сантиметр крыши. Взгляд зацепился за две зазубрины на бетонном козырьке с южной стороны. След от приспособления для спуска, ясно. Он без колебаний шагнул вниз с десятиметровой высоты, на мгновение перенаправив ментальную энергию в мышцы ног, сгруппировавшись, перекатился через левое плечо и продолжил погоню, ведомый все теми же инстинктами. Спустя какое-то время в лабиринтах улочек примыкающего к парку густонаселенного района замелькал словно бы оранжевый сполох — гибкая женская фигурка в черном, увенчанная огненно-рыжей гривой волос, двигалась стремительными зигзагами, уходя вглубь, туда, где можно было бы без труда скрыться в толпе. Стив поднажал и настиг её, к счастью, в квартале от людной улицы, пригнулся, избегая выстрелов, и продолжал неумолимо продвигался вперед, эффективно используя любое укрытие. В какой-то момент ей надоела эта игра в кошки-мышки — пропав из виду буквально секунд на десять, она стремительно, как пантера, атаковала откуда-то сверху, сбив Роджерса с ног и оказавшись верхом на его груди. Он едва успел перехватить её руку с вибролезвием, способным одним прикосновением нанести тяжелую рану, хотел перевернуться, подмяв её под себя, но так и замер, просипев на полувздохе: — Наташа… Она вмиг обмякла, услышав его голос; вибролезвие, выскользнув из её руки, оставило на поверхности мостовой глубокую зазубрину. Спустя пару минут они стояли друг напротив друга; Стив неверяще разглядывал застывшее, будто маска, лицо рыжеволосой девушки, потом поднял руку, провел кончиками пальцев по её вымазанной чем-то черным щеке, будто желая убедиться, что перед ним не призрак. — Это на самом деле ты… Ты жива. Господи, я думал… — Сглотнув здоровенный комок в горле, он помотал головой. — Почему ты скрывалась всё это время? Почему не разыскала меня, не дала знать, что жива? Ты и Баки… Вы — всё, что у меня оставалось. Вы были моей семьей. Застывшая маска как будто дала трещину — у девушки дрогнула нижняя губа, болезненная гримаса промелькнула на лице. — У меня теперь другая семья, Стив. А ты работаешь на людей, виновных в смерти Баки. Они просто использовали нас, всех нас. Улучшенный геном… Мы были детьми, всего лишь детьми, разве мы всё это заслужили? Стив дернул уголком рта, опустил голову. — Конечно, нет. То, что с нами случилось, ужасно несправедливо. Жизнь вообще полна несправедливостей. Но лишь от тебя зависит, проживешь ли ты её достойно или будешь до самой смерти лелеять свои обиды. На кого ты работаешь? На спецслужбы Федерации? На калсидийцев? Разве эти люди тебя не используют в своих целях? Наташа отступила на шаг, скрестив руки на груди. — По крайней мере, это мой выбор. А ты… Ты теперь большая шишка. Легендарный капитан Роджерс, герой битвы при Дариусе-3, личный адъютант главнокомандующего. Что же ты сделаешь, а? Как поступишь? Сдашь меня мясникам из спецотдела? Стив решительно мотнул головой. — Нет. Я не для того нашел тебя, чтобы вновь потерять. Но ты должна пообещать мне кое-что. Во-первых, убеди своих нанимателей, чтобы они перестали устраивать покушения на герцога Горгана. Он единственный из приближенных короля, кто не хочет войны. Во-вторых, ты должна свести меня с теми, на кого работаешь. На их условиях, разумеется. Обещаешь? Она сморщила лоб, задумчиво прикусила нижнюю губу, вызвав у Стива этой знакомой до боли мимикой непрошенные и неуместные теперь сентиментальные воспоминания. — Зачем тебе это? — Затем, что я не хочу сдаваться. Я хочу сражаться и победить. Но сражаться не с калсидийцами, Федерацией, или кем-либо еще. Я хочу победить войну. Спустя четверть часа капитан Роджерс остался один. Обессилено прислонился к стене, уперся затылком о прохладную гладкую поверхность, прерывисто вздохнул, прикрыл глаза. Будто наяву услышал детские голоса, увидел голенастую, вечно лохматую рыжую девчонку, заботливо прячущую за пазуху полосатого свитера подобранного где-то темно-бурого, похожего на белку зверька, с перебитой лапой, и темноволосого пацана со сбитыми коленками, упрямым подбородком и царапиной на переносице. Под опущенными веками ощутимо защипало, и Стив не то прошептал, не то выдохнул: — Баки…