Сон Яко

После того, как вблизи деревни Шарато обрушилась пирамида, от прокладки газопровода пришлось отказаться. Но землетрясения прекратились не только благодаря остановке строительных работ: закрылись врата Ада. О портале в другой мир никто из людей не знал, а если кто и знал, помалкивал, зато некоторые говорили, что видели возле деревни легендарного птицезмея. Эти слухи достигли ближайшего городка, и седой и насквозь прокуренный старик индеец, продающий возле местного кафе сувениры, сразу же взял последние события на вооружение. Он с упоением принялся рассказывать новую байку: как великий Кетцалькоатль пришёл наказать строителей газопровода и освободить свой народ. От гнева древнего божества, уверял старик, содрогнулась земля и разразилась страшная гроза, в ту ночь сам птицезмей парил в небе. И не зря японская девочка-детектив привела в город странного мальчика, потерявшего память! Яко слушала с интересом, предпочитая не разубеждать, пусть выдумывает. Главное, теперь, когда экскаваторы и прочую технику увезли, и индейский бог успокоился, по словам старика, этот маленький городок ждали мир и счастье. Оставалось надеяться, что предсказание сбудется, и жестокая секта со смертью главного жреца распадётся или хотя бы прекратит свои кровавые ритуалы. По местным легендам Кетцалькоатль был добрым богом. В книге, посвящённой мифологии индейцев Мезоамерики, которую мама Яко приобрела в местной лавке, его также называли героем или царём, подарившим маис и огонь, он научил людей обрабатывать землю и даже изобрёл календарь, там же писали о противостоянии его кровавому богу солнца*. Текст был полностью на английском, и Яко сомневалась, всё ли правильно поняла, но она лучше всех книг мира и любых суеверных стариков знала, кто на самом деле пролетал над деревней, где когда-то жила ведьма Селена. Нейро. Может ли демон подземного мира, который презирает людей, маскироваться под доброго духа? Стал бы Нейро кого-то учить и дарить подарки? Мама как-то рассказывала, что позабытые или заменённые другими культами древние божества и священные силы часто становятся воплощением зла: так одна религия порой вытесняет другую. Например, ведьмы из знахарок и хранительниц древних традиций превратились в пособниц демонов, несущих людям лишь вред. Может быть, так получилось и с Нейро? Но Кетцалькоатля любят и уважают, его изображения есть на стенах древних святилищ, индейцы майя называли его Кулкульканом, строили пирамиды и воздвигали в его честь статуи, сохранившиеся до сих пор, а в нынешнее время фигурки пернатого змея продаются как сувениры. В пирамиде, где вместе с Годаем, инспектором Сасадзука и его помощником Яко чуть не погибла, были раскрашенные статуи птиц, похожих на уродливых больших попугаев, возможно, и это Кетцалькоатль или его слуги. Потом, когда Нейро принял свой истинный облик, Яко видела его крылья — точно такой же расцветки, как у них. Большие клювы тех статуй походили на клюв птичьей маски Нейро, с помощью которой он поглощал загадки. Сейчас Яко отчётливо понимала: здесь есть какая-то связь. Значит ли это, что он вовсе не демон, и просто всем врёт?.. Но зачем притворяться тем, кем ты не являешься? Есть и другие способы охранять вход в подземное царство, например, отпугивать любопытных историями о привидениях. Она очень хотела надеяться, что не ошиблась, и Нейро на самом деле совсем не такой бесчувственный, злой и грубый, каким иногда кажется. Иначе... иначе пришлось бы признать, что местные жители — скрытые безжалостные чудовища, которые всегда поклонялись тёмным силам, покупая себе помощь и усмиряя гнев «богов» человеческими жертвами. Яко невольно вздрогнула и поёжилась от таких мыслей. Она всегда верила в лучшее, но почти не чаяла увидеть своего необычного коллегу после того, как он отправился закрывать врата Ада. Если даже повседневные адские помощники Нейро такие сильные и опасные, то настоящий, по меркам демона, монстр, вырвавшийся на землю, станет ему серьёзным врагом, а для людей — невиданным бедствием. Ничуть не меньше её волновала и дальнейшая судьба детективного агентства. Теперь, когда рядом мама, настала пора вернуться к прежней спокойной жизни, а расследования... Ну какой из Яко Кацураги сыщик? Смешно! — это она и сама понимала. Если рядом нет Нейро, на пару с Годаем ей ни за что не справиться. Потустороннее существо по имени Нейро Ногами выполнило свою часть договора — убийца отца Яко найден. Яко, в свою очередь, тоже сдержала обещание — ненасытный демон съел много увлекательных и опасных загадок. Всё так, Акане превратилась в белую безжизненную косичку-брелок, волшебство исчезло. Сейчас, ворочаясь в постели, Яко не знала, радоваться ей или нет. До сих пор всё произошедшее с ними казалось ей сном, а любые сны рано или поздно заканчиваются. Настежь распахнутое окно не давало желанной прохлады, ночь выдалась удивительно жаркой и душной. На улице ни единого дуновения ветерка, тонкие шторы ровными, словно нарисованными, полосками складок висели вдоль стены. Яко чувствовала себя букашкой, попавшей в смолу и застывшей там навсегда. Она скинула простыню, выполнявшую роль одеяла, и лежала, уставившись в потолок. Большие лопасти сломанного вентилятора тёмным крестом обрамляли люстру из двух лампочек в круглых плафонах, напоминая крылья большой глазастой стрекозы. На соседней кровати спала мама. Повернувшись к ней, Яко стала разглядывать сквозь сероватый лунный полумрак её умиротворённое лицо. Мама говорила, что скучала без неё и обещала наверстать упущенное: гулять вместе, вдвоём заглянуть в краеведческий музей, записаться на экскурсию по пирамидам индейцев, вместе вернуться в Японию и никогда не расставаться. Вроде бы не было оснований не верить ей, но Яко сильно повзрослела и научилась многое читать между строк, она понимала, что, скорее всего, в Японии маму снова затянут дела и всё закончится новым отъездом. Ей было просто приятно лежать рядом и наслаждаться каждой минутой, стараться рассмотреть в полутьме каждую чёрточку маминого лица, чтобы потом вспоминать, когда та снова будет далеко. Как давно они не проводили время вдвоём! После похорон госпожа Кацураги сразу уехала в очередную творческую командировку, оставив дочери одиночество и деньги на ежедневные расходы. Домработница, которая периодически навещала Яко и хлопотала по хозяйству, не могла заменить ей близких. Один на один со своим горем, почти умноженным надвое, Яко было невыносимо тяжело, и она не знала, как перенесла бы этот год, не появись в её жизни Нейро. Он стал спасительной ниточкой, подарившей ей цель. Он спросил: ты хочешь разгадать загадку? Загадка была ужасная и трагическая: убийство, комната, запертая изнутри и с пола до потолка залитая кровью. Полицейские только разводили руками. Ещё она хотела найти маму. Она не осуждала её. Просто так госпоже Кацураги было легче, и Яко считала своим долгом её поддержать. Периодически получая открытки из разных концов земли, можно было понять только то, что мама жива. Каждую из них Яко ждала с нетерпением, и пара ласковых слов, небрежно написанных родным почерком, стали для неё маячком надежды, не давая сердцу остыть и покрыться твёрдой коркой. Она любит её. А Нейро?.. С ним всегда было очень сложно. Вчера Нейро собственной персоной появился в кафе, где они обедали. Увидев его, Яко сильно обрадовалась. Конечно, она попыталась спросить о боге индейцев, но разве из Нейро что-нибудь вытянешь? Отвечал уклончиво, упрекал в обжорстве и безразличии, только и слышалось: «плохой раб номер один, плохой раб». Хорошо, что мама в это время отошла поговорить с полицейским о документах для Сая. Но и при ней Ногами-сан вёл себя весьма своеобразно. Нечего удивляться, что маме он не понравился. Ещё бы! Кто будет рад, если узнает, что возле его дочери крутится экстравагантный мужчина непонятного происхождения, называющий себя её помощником. Сам собой напрашивается вывод: он взял девочку в оборот, эксплуатирует и зарабатывает на её детективном агентстве. И скорее всего, имеет на неё виды сексуального характера. С первым пунктом Яко ещё могла согласиться, хотя сама добровольно пошла на опасную сделку, со вторым — увы, нет. Несмотря ни на что, она успела проникнуться симпатией к Нейро, и была бы не прочь получить от него какие-нибудь знаки внимания, кроме обидных замечаний или затрещин. Хоть цветочек на день рождения, пусть даже искусственный. Но иногда ей казалось, лучше бы он никому ничего не дарил. Последний «подарок» был адресован Саю: он поручил Яко прикрепить одну из своих заколок тому на голову. Нейро упомянул, что это особая заколка-невидимка, однако Сай сразу заметил маленький золотой треугольник у неё в волосах, и Яко пришлось соврать, будто просто купила обычную безделушку на память. Была мысль нацепить на него «невидимку» под видом шутки, только как потом объяснить, что она не снимается? Попробуй, угадай последствия такого сюрприза, Нейро всё-таки демон, а Сай... Нет, у него всё в прошлом, Яко боялась разбудить его страшную память не меньше, чем стать предателем. Она долго ворочалась, пытаясь уснуть, пока не заметила Сая. Тот сидел на вертикальной стене и, не моргая, смотрел на неё. Яко замерла от страха: его бледные ниточки губ застыли в неприятной ухмылке, светлые волосы висели влажной и сваленной паклей, а вытянувшиеся тонкие руки и ноги сделали его похожим на паука. — Здравствуй, сестричка. Вот тут-то Яко и подумала, что, возможно, Нейро был не так уж неправ. Она вскочила с постели, хотела убежать, но монстр не позволил. Сай принялся скакать по стенам и потолку, пытался ткнуть пальцем в Яко, которая судорожно металась по комнате, надеясь подобраться к выходу, предлагал вместе посмотреть, что у неё внутри. Мама куда-то исчезла, наверняка, она вышла, чтобы позвать на помощь! Только сумеет ли дежурный гостиницы или полиция что-нибудь сделать?.. Яко кричала и пыталась отбиваться от Сая, а тем временем стены номера изменились. Они превратились во внутренние стороны огромного куба, и кровь, тёмно-красная и неестественно густая, потекла из-за края потолка многочисленными ровными струями, словно адская расчёска расчерчивая обои. Значит там, наверху, кого-то уже убили! Сай снова стал... живодёром? Яко невольно подняла голову: алые пятна и линии проступали прямо над ней, на светлой побелке. Немея от ужаса, она рванулась к двери — но двери уже не было, лишь сплошная ровная поверхность от угла до угла. Оглянулась — шкаф и кровати, так же, как окна, исчезли. Осталась тумбочка, лампа на ней, потолок в непонятных значках, а вокруг — только стенки гигантского красного куба. Сердце ёкнуло и ушло в пятки: Сай пришёл за ней. Нужно было не спускать с него глаз, но взгляд всё равно заскользил вверх: красным по белому пятна складывались в расплывчатые узоры и походили на древний язык. Словно кто-то творил заклинание или оставил послание для неё. Ночь, храм-пирамида, сектанты, свет факелов, индейские письмена и рисунки на стенах — врезались в память не хуже жестоких ритуалов. — Чего ты боишься, не дёргайся! Иди сюда, больно не будет, — Сай-монстр улыбался, и приторность его слов казалась ужасно фальшивой. От медно-солоноватого запаха, заполнившего всё вокруг, начинала кружиться голова. Надо было что-нибудь сделать. Яко бросила в Сая лампой, но чудовище лишь перепрыгнуло на новое место. Лампа ухнула в пустоту и исчезла, словно отправилась прямиком в пропасть. Значит, там выход, иллюзию можно преодолеть. Однако стоило попытаться, как ладони упёрлись в твёрдую плоскость под размокшей скользкой бумагой. — Иди ко мне, сестричка, — позвал Сай, потянувшись к ней. Яко отпрянула, его длинная рука из костей, обтянутых кожей, словно рука скелета из детской страшилки, схватила её за плечо. В детстве слушать такие истории было смешно, но столкнуться с ними самой — слишком страшно. Она попыталась вырваться — напрасно, Сай-чудовище резко дёрнул её на себя, прочертив от груди до самого паха большим острым когтем. Резкая боль, красный огонь в глазах — Яко зажмурилась, боясь пошевелиться. По всему телу пробежали колкие мурашки, стало немного тошнить. — Посмотри, глупая! — потребовал Сай, но та отрицательно замотала головой, стиснув зубы. Мысли бежали безумную эстафету наперегонки с ледяным потом и страхом. Сай. Гостиница. Красный куб. Мама... Где мама?!! Опомнившись, Яко попыталась зажать рану, но ладонь упёрлась во что-то твёрдое, ровное... Колдовство? — Нейро! — крикнула она что есть силы. — Нейро, где же ты?! Ты мне нужен! — Призывай! Наконец-то я выпущу кишки этой твари, — захохотал Сай, и его смех, разлетаясь на тысячи злобных эхо, гремел и метался по комнате. — Что ты сделал с мамой?! — из глаз Яко брызнули слёзы. — С твоей мамой? — кажется, он удивился. — Ничего. Я с тобой, Яко, не бойся. Услышав знакомый голос, Яко открыла глаза. — Ты не моя мама! Ты не можешь так говорить! — Но я-то по-прежнему здесь, — заметил Сай и отпустил её. Яко тут же осела на пол. — Она — не иллюзия. Яко растерянно смотрела то на совершенно спокойную маму, то на него. Наконец, решилась опустить взгляд: на месте её тела с раной от когтя был красный стеклянный ящик. Он начинался сразу под грудью и переходил в ноги. Яко чувствовала — внутри что-то есть. Это что-то плавало и билось о стекло, причиняя невыносимую боль. Но Яко не могла даже согнуться. — Сейчас станет легче, подожди, — сказала мама, ударив по ящику. Тот разлетелся вдребезги, и тут же из потока кровавых осколков вверх взметнулась большая птица. — Держи её! — крикнула мама. — С удовольствием! Сай бросился ловить птицу, но та, брызгая алыми каплями с крыльев, взмыла к потолку, который теперь оказался странно высоким. Она издала громкий скрипучий крик и ударилась в стену. Стена исчезла, открыв тёмный коридор. Сай прыгнул туда за птицей, а Яко? Теперь ею двигала лишь одна мысль: птица вылетела у неё изнутри, значит, нужно её туда непременно вернуть живую и невредимую. — Не трогайте её, нет! Вместо разбитого куба у Яко вновь оказалось прежнее тело, и она тут же кинулась вслед за Саем. Птица светились в темноте, однако, сколько бы Яко ни бежала, ей доставался лишь полумрак и отблески этого света. Коридор стал каменным тоннелем, по стенам в нишах между уродливыми барельефами зашевелились статуи попугаев, они оживали и летели за ней, норовя клюнуть или поцарапать деревянными когтями. Закрывая руками голову, Яко бежала всё дальше и дальше по лабиринту тоннелей за светом, за птицей и голосом Сая, который смеялся и угрожал ей расправой. Ноги гудели, она почти выбивалась из сил, но не поспевала за ними. Свет удалялся. Страх остался только один — опоздать. — Сай, нет! Не надо! Это моя, моя птица! — кричала Яко, и глухое эхо вторило каждому слову. Хищные попугаи остались позади. Когда оказалась уже почти в полной темноте, Яко вдруг поняла, что она заблудилась. Чей-то голос сказал ей: «Сюда!» И повинуясь ему, та кинулась вправо, спотыкаясь о неровные камни. Долгожданный луч света вдали оказался небом. Яко стояла в лесу у каменного портала подземного хода. Но, о счастье! На ветке высокого дерева прямо напротив неё сидела та самая птица из красного ящика и чистила изумрудное оперение. Прервавшись, она недовольно покосилась на гостью жёлто-зелёными бусинами глаз: — Тебя не учили не слушать кого попало? — Я пришла за тобой, возвращайся, — попросила она. — Ещё чего выдумала! Я собираюсь съесть тебя, глупая ты козявка! Птица вдруг начала расти, пока голова её не сделалась огромной, потом на ней появились витые рога, клюв стал похож на большие клещи. Девять змеиных хвостов извивались позади вместо одного птичьего, чешуя проступила сквозь перья на лапах и на груди. «Это уже птеродактиль какой-то! — Яко испуганно отступила назад. — Такой крокодил внутрь меня в красный куб не поместится... Да и куб разбит, нужно достать новый. Но как-то надо её вернуть, не позволить же ей проглотить меня!» Когда монстр взмыл вверх, в лицо Яко ударил поток ветра от больших крыльев, раздумывать стало некогда — пора спасаться. Когти твари нацелились на неё. «А птичке-то, похоже, не нравилось в моём кубе... Дурацкие догонялки! — ругала она себя, тщетно пытаясь скрыться в лесу. — Дурацкий красный ящик, с чего я решила, что он вообще мне нужен — чушь какая-то! И что меня дёрнуло её возвращать? Почему я вообще здесь оказалась? Я должна была спать в гостинице!» Крики птицы разносились далеко над деревьями, встревоженные звери и совы разбегались-разлетались прочь. Скрежещущий, словно граблями по ржавому железу, холодный и громкий, этот крик пробирал до самых внутренностей, порождая от страха комок тошноты. Яко предпочитала не смотреть вверх, лишь перепрыгивала через кочки и торчащие корни и бежала, бежала, бежала, едва успевая раздвигать ветки перед собой. Вдруг у неё на дороге возникла мужская фигура. Нет, не просто мужская, у фигуры были крылья и хвост, она различила синие перья с зеленоватыми вкраплениями чешуи. Яко, опешив, остановилась: в упор на неё смотрели два огненно-зелёных круглых глаза, лишённые зрачков. Лицо было даже не лицо, а рогатая и зубастая птичья маска, как та, что у Нейро. Но только это была настоящая голова. Руки у существа обычные, человеческие, в ярких браслетах. Грубая рубаха расшита индейским орнаментом, золотое ожерелье на шее. Когтистые лапы вместо ног, меч на поясе в ножнах — кого-то напоминает... Адский птицезмей? Кукумац. Кукулькан. Кетцалькоатль. Точно такой, как на иллюстрации в книге**. Яко отступила назад. — Н-но ты же добрый бог! — взмолилась она, наблюдая, как тот достаёт меч из ножен. — С чего ты взяла, наглая букашка? Те же манеры, птичья маска, синий цвет, как у костюма Нейро. Если бы Яко точно не знала, то могла бы подумать, будто перед ней он сам. Но это не может быть он, сколько же в аду таких демонов? — Да, я добрый! — засмеялся тем временем птицезмей. И Яко бросилась прочь, не дожидаясь, пока тот проявит свою «доброту». — Н-нейро! — вырвалось отчаянное из груди. — Помоги мне, Ней-ро! Позади грозно хрустели ветки, сломанные от ударов хвоста и огромных крыльев. Кажется, каждый шаг птицезмея равен её пяти. Яко трясло, сердце билось, как сумасшедшее, никогда ещё она не была так близко к смерти. — Ней-ро-о! — закричала она и зажмурилась. Вдруг она зацепилась за лиану, почва ушла из-под ног, и Яко с ужасом поняла, что падает в сырую холодную черноту — яма!.. Это конец. — Ней-ро!.. Яко стукнулась обо что-то, открыла глаза и обнаружила, что лежит на полу возле своей кровати. Огляделась — она по-прежнему в самом обычном номере отеля, мама спокойно спала рядом. Сухие серые стены, обои как обои, дверь на месте. Безжизненно ровные занавески, за окном тишина и звёздное чёрное небо — бездонная яма, в которую можно очень долго падать, думая, что летишь вверх... Значит, всего лишь сон, монстров не было... «Дурацкая жара! — подумала она, чуть-чуть отдышавшись. Ноги почему-то гудели, а сердце всё ещё грозилось выскочить из груди. — И приснится же такое! Мама, Сай, птицезмей из легенд — надо выкинуть это из головы и поспать... — но впечатления от кошмара были ещё слишком свежими. Яко, на всякий случай, потрогала свой живот — нет там никакого твёрдого холодного ящика. Но ощущение пустоты оставалось, у неё засосало под ложечкой. — ...Лучше поесть». Потирая ноющий локоть, она вернулась в кровать и взяла телефон с тумбочки. На дисплее светились цифры часов: три пятнадцать — самая середина ночи. «Надо сходить в душ, станет легче». Но тут Яко заметила, что Акане ожила и теперь приветливо помахивала ей чёрной косичкой. — Привет, Ака... не, — она еле успела договорить и тут же замерла от внезапного шороха. Подозрительный звук шёл откуда-то сверху. Яко медленно подняла взгляд на полоток: на этот раз кровавых значков не было, прямо над ней ярко светились два зелёных глаза. Знакомая улыбка, волосы с маленькими золотыми треугольниками на концах прядей... Отодвинуться она уже не успела: из темноты протянулась рука, схватила за горло и с силой прижала её к подушке. — Отпусти, — прохрипела Яко и выронила телефон. В тишине он стукнулся об пол удивительно громко. — Слышишь?! Сосредоточенное лицо Нейро приблизилось к ней вплотную. Каждый раз его выходки были для Яко немного неожиданными, а сейчас сердце вообще ушло в пятки. Нейро оглядел её со всех сторон и, приподняв над подушкой, ехидно спросил: — Весело жить с существом, меняющим форму? — Что? — растерялась она. — Да какого... Его хватка ослабла, позволив Яко вздохнуть как следует, и она, спохватившись, зашептала возмущённо: — Не пугай, мне и так страшный сон приснился! Тише, маму разбудишь. — Не разбужу, я наградил её «мёртвым сном». Теперь он смотрел на неё, как хозяин на провинившуюся собаку, снисходительно и с укором, и Яко не знала, какое чувство владеет ей сейчас больше — испуг или радость, к тому же мама... — Мёртвым? — в панике спросила она, представив наихудшую картину. — Как это — мёртвым? Ты её... убил?! Тот со вздохом отпустил девушку и сел рядом. Фыркнул: — Нет. Какие вы, люди, шумные! Я удостоил её чести подвергнуться одному из моих адских приёмов. «Ещё хвастается — „чести“! Будто все должны радоваться, когда их заколдовывают!» — подумала Яко, но от сердца уже немного отлегло, и она осторожно уточнила, на всякий случай: — Как это? Нейро будто ждал этого, видимо, пояснить не терпелось. — Хм, очень просто, — начал он с важным видом, — мои приёмы не для средних мозгов, постарайся напрячься и не переспрашивать. Её укусил малюсенький адский комарик, так что нам никто не помешает. Кроме того, мы оказались в той прослойке пространства, где время течёт по-другому, а люди вокруг застыли, словно мухи в смоле. «Мёртвый сон» — для того, чтобы они нас не заметили, краем глаза можно увидеть или услышать эту тонкую грань мира. — Тонкую грань... — повторила она, пытаясь осмыслить сказанное, ничего, кроме геометрии в голову не приходило: тетраэдры, пирамиды, кубики, ящики... — Сейчас я не могу долго и полноценно присутствовать на земле, это отнимает много сил. Но через околомирье мы можем легко общаться... Я так и знал — не поймёшь! — Нейро скептически покачал головой, наблюдая за растерянным выражением лица Яко, и вдруг резко переменился, его взгляд стал снова зловещим: — Ну и как, понравилось тебе? — Что? — не поняла та, но всё равно напряглась: вдруг он сейчас превратится в опасного Кукулькана. — Тварь, меняющая форму. Живодёр Х. Яко удивилась и обиделась одновременно, странный вопрос, уж не заглядывал ли он в её сон? Или кошмар продолжается... — Не смей, он мой брат! — возразила она. — Это ещё не доказано, ты можешь только предполагать. В любом случае — по отцу, — заключил Нейро, прищурившись. — Насколько знаю, а я не ошибаюсь, для таких дел родственные связи никогда не являлись проблемой. — Дел? Каких таких дел... — и тут Яко догадалась: — Как ты можешь говорить подобные гадости! — Не вижу ничего гадкого. Это у вас извращённое представление о морали. Само по себе понятие выдуманное — мораль! Разговор явно не задался, Нейро опять придирался и умничал. Таким он ей очень не нравился, раздражённый и грубый, старается во что бы то ни стало продавить своё. Нет, лучше начать всё заново. Она подняла телефон и бережно положила его на тумбочку. — Я случайно, прости, Акане. Акане радостно замахала косичкой в ответ. — Надо было оставить её за тобой присматривать, — между делом заметил Нейро. — Было бы здорово. И привет, кстати. Как там в твоём мире, всё получилось? — улыбнулась Яко, но Нейро рядом с ней уже не было — он стоял и смотрел за окно, сцепив за спиной руки. — А что может не получиться? — То есть, я хотела сказать... Он покосился в её сторону исподлобья: — Ну так как, хорошо он целуется? — Что за глупости! Нет, Яко определённо сегодня его не понимала, мексиканский сериал какой-то. Будь он обычным мужчиной, можно было бы заподозрить, что ревнует. Но Нейро есть Нейро, не стоит тешить себя иллюзиями. «Решил надо мной подшутить, — с горечью заключила она, — издевается. Не помню, чтобы „эти дела“ его вообще когда-нибудь интересовали». Тем временем Нейро подошёл ближе. — Лучше меня? Яко поджала губы. — С тобой мы не целовались. — И что? — усмехнулся он. — Я знаю, люди любят подобную чушь — цветочки, конфетки, поцелуйчики... Хищно улыбнувшись, Нейро открыл рот. В ту же секунду язык демона потянулся к Яко, казалось, вот-вот и он соскользнёт, как змея, с губ вниз и окажется у неё на подушке. Даже представить такое было противно, она зажмурилась, а язык не спеша дотянулся до самой кровати и лизнул Яко в щёку. Влажный, тёплый, совсем не шершавый. Всё внутри сжалось: что если и сейчас вместо слюны у него опять кислота или какая другая гадость? Щека горела, как обожжённая. Но всё же нельзя отрицать, это было немного приятно, совсем чуть-чуть... Когда Яко снова открыла глаза, язык уже вернулся в рот своего хозяина. Она невольно потрогала кожу: никаких ранок, только к лицу прилил чудовищный жар. Однако это был ещё не конец, Яко опешила и всерьёз напряглась, когда на длинной, вытянувшейся, как телескоп, шее к ней приблизилась его голова. Нейро широко улыбнулся, а потом... Яко не стала дожидаться следующего шага, нахмурилась и резко отодвинула его от себя, ткнув ладонью в лицо. — Перестань! — Понятно. Значит, ни с кем ещё не целовалась, — самодовольно заключил Нейро. — Не твоё дело! — возмутилась она. Он только расхохотался: — Оно и видно. Впрочем, целоваться не обязательно, совершенные существа не занимаются ерундой. — И откуда ты про всё знаешь, совершенное существо? — Из Ада, конечно, там много совершенных. К тому же у Годая лежал журнал. — Ха-ха — в журнале! — Яко уткнулась в подушку, не зная, сгорать со стыда, плакать или смеяться. Победило последнее, тем более она иногда хихикала от испуга или растерянности. — С чего ты взялся меня доставать? В Аду скучно стало? Но вообще-то, конфеты я люблю. Наконец-то она добилась своей цели, сама не ожидала, что так осмелеет и даст отпор. Сконфуженный Нейро недовольно хмыкнул, голова его вместе с шеей вернулась на прежнее место. — И у кого только слов таких набралась! Совсем распустилась... — У тебя, — беззлобно хихикнула та. — С вами, козявками, не соскучишься. Не забывайся, ты — раб. Яко отложила подушку и вздохнула глубоко. Надо было прояснить ситуацию, пока он сам об этом не заговорил — так было бы тяжелее. — Разве мы не в расчёте? — собравшись, словно ни в чём не бывало спросила она. — Ты не подумай, я ничего против тебя не имею, но... — Ты всё ещё должна мне самую вкусную загадку, не расслабляйся! — фыркнул демон и снова отвернулся к окну. Опять дурацкие шутки и напоминание о рабе! Яко закипела внутри, сразу вспомнилась прошлая встреча, когда Нейро бесцеремонно заявился в кафе, да ещё и шокировал её маму. Между разговорами на миг показал — намеренно, Яко не сомневалась! — птичий клюв и когтистую лапу. Нейро всегда был капризным собственником со специфическим чувством юмора. Но не могла же она признаться маме, как связалась с демоном, надеясь раскрыть тайну смерти отца. Что Яко хотела тогда? Мести? Нет, справедливости, и посмотреть на убийцу, попытаться понять — за что, почему он вдруг это сделал. Лицо её пылало, в висках нервно билось странное чувство. Тем временем Нейро сел рядом с ней, рука в холодной перчатке легла на бедро Яко. — Что ты творишь! — возмутилась она. — А что такого? — тот смотрел свысока, довольный реакцией на свою выходку. Но руку убрал, и от его холодной усмешки Яко стало не по себе. Она тут же подтянула ноги на кровать и обхватила колени. Было неуютно и от того, что тело изнывало от жары, а липнущая к груди тонкая рубашка, должно быть, выглядела неприлично. — Я думал, тебе это надо, — Нейро пожал плечами. — Меня предупреждали, самки человека всегда недовольны. — И кто это тебя предупреждал? — Много знать будешь — скоро состаришься, стареть вы тоже не любите. — Сай мой друг, а я... Я... — губы Яко возмущённо дрожали: «самкой» её ещё никто не обзывал. Если неведомый хитрый демон в Аду подшутил над Нейро, просвещая его о людях, почему расхлёбывать приходится именно ей! Глаза Нейро горели в темноте, словно зелёные угли. — Заливаешь! Иначе бы ты так с ним не носилась. «Заело пластинку! — Яко молча надулась. — Достал уже, злость берёт! Я беспокоилась, я же к нему... а он... Чурбан бестолковый!» — Неужели так трудно поверить в дружбу и бескорыстие! — В том-то и дело, — возразил он, сняв перчатку, чтобы когтями проверить матерчатый абажур ночника на прочность. — Не верю, я слишком долго живу и изучил возню насекомых. Жара, духота и бессонница измотали Яко окончательно, голова раскалывалась. Она даже подумала, что началась запоздалая акклиматизация, уже кошмары снятся, а тут ещё это. Насекомых! Хотелось расплакаться. «Тоже мне, энтомолог! Или возомнил себя птицей? Для птиц букашки — еда, для Нейро люди — букашки... Нет, лучше не продолжать». Есть однозначно перехотелось. Жуки и прочие таракашки никогда Яко не нравились, только бабочки и божьи коровки — они красивые. Но всё-таки она не могла понять, как можно быть таким высокомерным! Благодарил бы судьбу: живёт среди людей и питается их загадками. В любом случае она решила защищать Сая. — Люди — не насекомые, а я сама выбираю, с кем мне дружить. Он совсем не такой, как ты помнишь, он изменился! Сай очень добрый, внимательный, чуткий. Он... весёлый, с ним всегда есть о чём поговорить. Нейро склонил голову на бок и язвительно вставил: — Не то, что некоторые... — Вроде того, — пожала она плечами. — Он хотя бы никогда не называл меня «клоп», «букашка», «человечишка», для Сая я — человек, такой же, как он. — Как он? — Нейро расхохотался. — Неблагодарная таракашка... Сай-Сай-Сай! О чём-нибудь другом говорить не можешь? Между прочим, твой дружок хотел вспороть мне брюхо, забыла? Он опасен, не обольщайся, говорю для твоего же блага. — С каких пор тебя беспокоит моё благо? — Ха! Ты мне ещё пригодишься. — Нейро! — терпение Яко дошло до последней грани, она схватила подушку, но вместо того, чтобы кинуть в него, крепко обняла её. — Это ты первый начал, и... Сай — необычный мальчик, ему нужны мои помощь, забота и любовь, он ведь остался один, без родителей. — Напомнить тебе, почему? Яко помнила. Она простила Сая за смерть отца. Да, ничто не оправдывает убийства, но ведь Сай был сам не свой, одержимый! Она не понимала, как так получилось, возможно, Селена действительно обладала сверхъестественными способностями, а её смерть лишила сына рассудка. Жрец мог использовать святилище, запечатывавшее врата Ада, чтобы совершить над мальчиком ритуал. Или древняя пирамида пробудила в нём странную силу. — Если память Сая вернётся, а я, несмотря ни на что, очень надеюсь, что этого не случится, — уверенно продолжала Яко, чуть шмыгнув носом, — я буду готова прийти на помощь и направить его, объяснить. С ним нужно кому-то быть рядом, а ты, раз такой умный, мог бы и помочь. — Объяснить? — Нейро осклабился, резко взмахнув рукой: лопнувшая лампочка под абажуром отозвалась резким хлопком, от которого зазвенело в ушах. — Что ты знаешь! Наверное, собираешься ножи подавать, когда твой дружок будет меня потрошить? Спелась с врагом своего хозяина, надо же, наглая какая! — Он больше не враг, почему ты не хочешь поверить! — Яко нервно теребила край наволочки, пытаясь успокоиться, отступать она не собиралась. Когда дело касалось справедливости, а особенно к её близким, робость и страх исчезали. — Очень просто — суть твари не меняется, — заключил тот и бросил как будто невзначай: — Под бочком-то у него уютненько было?.. — Да не спала я с ним! И не собираюсь. Разве что просто в одной постели, если приснится кошмар или будет холодно. — Холодно? Здесь, в таком зное? — Нейро навис над ней, заставляя опереться на локоть. Стало ещё жарче и неприятнее, теперь только подушка их разделяла. — Холодно, говоришь? — Аж спать не могу! — возмущённо фыркнула та, отодвинувшись. — И не понимаю, почему я должна перед тобой объясняться? Мы разгадываем для тебя эти бестолковые загадки, которыми ты никак не можешь насытиться, а ещё меня называешь обжорой, на себя посмотри. Ты мне никто! Последняя фраза особенно громко отчеканилась в тишине, и Яко вдруг испугалась своих собственных слов, вся сжалась от напряжения и зажмурилась. Казалось, он вот-вот скажет: «Потому что я твой хозяин, бесполезное ты насекомое!» Но он не сказал. Её голову не схватила жёсткая когтистая лапа. В комнате стало чересчур тихо. Там, за закрытыми веками, в полной темноте, Яко показалось, что Нейро слишком долго молчит. Пожалуй, она перегнула палку. Но бесконечные придирки и упрёки порядком достали. Пока он отсутствовал, Яко сильно соскучилась и почти позабыла о его дурном характере. Его поведение по отношению к ней и Годаю всегда было бесцеремонным, а теперь, когда Яко снова была вместе с мамой, подружилась с Саем и вспомнила, что всё может быть по-другому, грубые слова настолько резали слух, что казались просто невыносимыми. Конечно, Нейро для неё далеко не пустое место и значил гораздо больше, чем предполагал. А она? Кем была для него Яко? Интересно, вспоминал ли Нейро о ней, пока был в своём мире? — Прости, — прозвучал в тишине её робкий голос. Ответом было молчание. — Я принёс твою заколку, — наконец сказал Нейро, и маленький кусочек металла звякнул где-то на тумбочке. — Ой, я-то думала, потеряла... Яко тяжело вздохнула с досады — так вот зачем он пришёл! Подарок и странное поручение тяготили, хотелось поскорее освободиться, избавиться от заколки, выбросить с глаз долой. Не получилось. Маленький золотой треугольник с волос демона поблескивал на тумбочке возле кровати. Стало понятно ещё в кафе, бесполезно даже пытаться уговорить Нейро, он не отступится, но прикрепить заколку на Сая она не могла. Что это? Маячок? Поглотитель энергии? Или там содержится вещество, не позволяющее памяти монстра вернуться? Обычных заколок у Нейро не бывает, а объяснять ничего он не собирался. Адские штучки пугали, однако что-то подсказывало: он не желает ей зла, просто способен моментально подмечать вещи, на которые Яко не сразу обращала внимание. Нейро всегда просчитывал ситуацию на несколько шагов вперёд, пусть сердце и не позволяло сейчас довериться его логике. Особенно насчёт Сая. — Спасибо, — повторила она и тихо шмыгнула носом. — Всегда пожалуйста. Яко чувствовала кожей, как Нейро смотрел на неё и, казалось, читал её мысли. «Прости, я только-только завоевала его доверие, — звучали несказанные вслух слова. — Пойми, я не предаю тебя, Нейро, просто не могу по-другому». Он знал, как она собирается поступить, Яко не сомневалась. — Пойду умоюсь. Жарко, — снова вздохнула она, голова начинала кружиться. Тело было словно варёное и хотелось ополоснуться целиком, но принимать душ в присутствии Нейро слишком рискованно, одну он её сейчас не оставит. — Иди. Яко включила свет в ванной и подошла к умывальнику. Вода не текла, большая струя медленно выползала из крана, как полузасохшая зубная паста из тюбика. Пришлось ждать минут десять, пока она проделала четверть пути до раковины. Яко взглянула в зеркало: лицо было сонным и немного припухшим. Конечно же, рядом со своим отражением она не могла не заметить ещё одну физиономию, улыбающуюся во все тридцать два острых зуба. — Забыл предупредить, — сказал Нейро, примеряя на волосы Яко злополучную заколку с сюрпризом, — время здесь течёт по-другому. — По-другому — это как? — Жидкое мыло тоже отказывалось выдавливаться из флакона. — Всё, что там, — он провёл рукой в воздухе, намекая на ту реальность, в которой остались Сай и её мама, — чуть-чуть медленнее, а для нас — десять минут за месяц жизни. — Ура, я стала взрослее! — воскликнула Яко, но энтузиазм быстро прошёл. — Стоп, значит, мама спит уже так долго? И почему день с ночью не меняются? — Слушай, когда тебе говорят! Ты можешь не замечать, но это пространство отнимает часы твоей жизни: к обеду к твоему возрасту прибавится пять лет, а спустя день-другой появятся седые волосы. — Значит, для меня прошло уже несколько месяцев? — она посчитала в уме: два часа за год. — Я через неделю я умру! И это всего лишь ради того, чтобы поболтать?! Мог заранее предупредить хотя бы? Позвякивая маленькими золотыми треугольниками на концах прядей, Нейро самодовольно поправил свою причёску, внимательно глядя Яко через плечо. — Какая мне разница, я же бессмертный. — Бессмертный? — прищурилась та. — Почему тогда Сая боишься, трусишка? — В отличие от таких вот букашек, — он грубо ткнул Яко острым пальцем в висок, — у меня нет своей естественной смерти от старости. Но демона можно убить или временно покалечить, помни об этом. — Я запомню, — кивнула она. — А теперь, выйди, пожалуйста. Тот скорчил недовольную рожу: — Это ещё зачем! — У девочек есть свои дела, оставь меня на минутку. — Чтобы пописать, минутки тебе не хватит. Яко вспыхнула, открыла рот, но слова застыли на полдороги. Раньше он жил у неё дома, но не был таким приставучим. Вытолкав Нейро, который не особенно и сопротивлялся, за дверь, Яко, нахмурившись, пригрозила: — Десять минут — не меньше! Оставшись одна, она набрала в ладони воды из медленной, как улитка, струи, умылась кое-как, намочила шею и руки. Вода оказалась самой обычной и порадовала приятной прохладой. Яко снова посмотрела в зеркало и поймала себя на мысли, что хоть и Нейро раньше видел её спящей, всё равно неудобно, что она перед ним такая лохматая. За стеклом почему-то всё помутнело: то ли зеркало пора чистить, а она раньше не замечала, то ли это у неё всё подёрнуло перед глазами от недосыпа. Где-то за дверью шуршал Нейро. Яко вздохнула, не могла она на него долго злиться, обижаться неделями или ненавидеть кого-то всерьёз она не умела. Бледно-бирюзовый кафель с рисунками в виде ракушек напомнил о море. Там сейчас хорошо: пляж окаймляют прохладные волны, шелестя по золотистому песку, весёлые яркие рыбки стайками плавают среди коралловых рифов, а над ними кричат чайки и ныряют время от времени в воду, чтобы поймать себе что-нибудь вкусное на обед. Вместе с Годаем и Нейро Яко несколько раз ездила к морю, но им так и не довелось позагорать и наплаваться всласть — работа. Она вдруг подумала, что ни разу не видела Нейро не только в шортах, но вообще хоть в чём-нибудь, кроме костюма; он запакован, вплоть до шейного платка, даже летом. Будто всегда ограждался забором — от солнца, от человеческого мира, не позволяя подходить ближе дозволенного расстояния. На ночь, правда, он обычно снимал пиджак, но это не то. Нейро никогда не расслаблялся, даже во сне, если вообще спал когда-нибудь, а не делал вид. «Наверное, демонам сон не нужен, в отличие от людей. Как я ему завидую!» — грустно вздохнула Яко. Её-то ждало несколько часов пытки усталостью и духотой до утра, а потом — знойное солнце, духота и та же усталость, только все будут бодрствовать. Зато днём можно пойти прогуляться в рощу и отдохнуть в тени. «Нейро... Он грубый и странный, но на самом деле всегда заботился обо мне», — сердце вдруг сжалось, и Яко почувствовала себя предателем. Он поймёт её когда-нибудь и простит, он сумеет исправить всё, если она ошибётся. Откинув печальные мысли, Яко какое-то время просто вертелась перед зеркалом, придирчиво разглядывая свою грудь: подросла ли за пролетевшие вмиг пару месяцев? Если да, то совсем немного. Интересно, станет ли когда-нибудь её фигура такой, как у мамы, или она пошла в бабушку? В последнем случае заметный бюст ей не светит, как и восхищённые взгляды мужчин на неё, загорающую в купальнике. «Эх, хоть бы просто поваляться на пляже подальше от загадок и преступлений...» В её отражении было что-то неуловимо странное, оно словно слегка потемнело. Яко протянула руку вперёд, но тут же отдёрнула: за спиной вдруг возник Нейро. Как и ожидалось, он бесцеремонно распахнул дверь. — Эй, а если бы я!.. — возмутилась она. — Но ты не. Яко фыркнула, хотела вытереть зеркало, но он крикнул: — Не смей! Та с опаской покосилась на отражение Нейро и комнаты, подёрнутой странными волнами: — Почему? — Потому! — демон постучал по зеркалу кончиками пальцев, и амальгама исчезла, показав за стеклом непонятную тварь, похожую на гигантскую рыбу со звериными лапами. Рыба хлопнула пастью и, взвизгнув, нырнула в чёрную глубину. — Ч-что это было? — Яко спряталась за халатом, висевшим тут же на крючке. Нейро стал оглядываться, будто ничего не понимает, а потом рассмеялся, брызнув на Яко водой: вода долетала до цели невероятно медленно, и та успела вооружиться полотенцем. — Оно? — он кивнул в сторону зеркала и широки улыбнулся. — Рыбка, собакофорель. Неужели не признала, люди же любят суши. Эх, пугливое ты насекомое, разве не слышала про так называемый «час быка»? С двух до четырёх ночи граница между нашим миром и вашим становится тонкой. Кого только ни встретишь порой, так что не суй руки куда попало. Если, конечно, сама не хочешь стать суши, продолжить цепочку питания... — А куда попало? — передразнила она. — Да разве я знала? Обычное зеркало! Он ткнул пальцем в лоб Яко: — Запомни, здесь нет ничего обычного. Зеркало — это универсальный портал, особенно там, где мы сейчас находимся. Телевизор не смотришь, что ли? Даже раб номер два в курсе, он передачи про сверхъестественное и экстрасенсов каждый вечер включает, поучилась бы! — но обратив, наконец внимание на выражение её лица, Нейро вздохнул и добавил: — Не дёргайся, ты меня раздражаешь. Оно больше не придёт. — Оно? А другие? — уж очень ей не хотелось познакомиться с голодными форелями на звериных ногах и прочими потусторонними тварями. Внутри что-то сжалось и ухнуло в темноту: если собакофарель настоящая, то и сон мог быть вовсе не сном... — Они ничего не сделают. Пока я здесь. Яко вздохнула и взялась за расчёску, нужно было хоть как-то успокоиться. — Долго ещё? — спросил он через пару минут. — Я уже, — закончив приводить себя в порядок, она положила расчёску на место, ещё раз протёрла лицо и слегка намочила волосы остатками воды — больше из крана пока не выползло, но и так стало заметно легче. В номере по-прежнему царила необычная тишина — ни ветерка, ни стрекотанья кузнечиков, ни тиканья маминых наручных часов. Свет луны падал в окно, наполняя всё вокруг своим призрачным серебром. — Можешь сделать это сейчас, — Нейро кивнул в сторону комнаты, где спал Сай. — Но, увы, нужного результата в полной мере не будет, он должен дать согласие. Завтра тебе представится шанс, не сглупи. Яко нервно хихикнула и одёрнула прилипающую к ногам ночную рубашку. Она чуть не забыла о злополучной заколке за всеми происходящими странностями. — А это... так обязательно? — робко спросила она. — Да, несомненно. Разве я когда-нибудь тебя обманывал? — Ну... — Умалчивать это другое, — серьёзно заметил он. — Запомни: горбатого могила исправит. Сай не такой, как ты о нём думаешь, нормальным человеком ему больше не стать. Монстр скоро проснётся. Яко молчала, не хотелось ничего говорить. Нейро снова заставил её сомневаться, а когда в жарком воздухе повышается градус эмоций, можно напрасно поссориться. Причин не доверять Нейро у неё не было, но что-то внутри отчаянно сопротивлялось и громко кричало, заглушая все остальные доводы. — Ты-то спать будешь? Людям положено, — он взлохматил ей волосы, и Яко с возмущением их поправила. — Да, неплохо бы, — подтвердила она. И действительно, зевнула, потянулась и послушно легла на кровать. — Уже уходишь? — Побуду ещё немного. Надо подумать. — Хорошо, — снова зевнула она и повернулась на бок. Вдруг его тёплая рука погладила голову Яко. От удивления она широко распахнула глаза, не доверяя собственным ощущениям. — Не сомневайся, — задумчиво произнёс он, глядя куда-то в сторону. — Ты очень храбрая букашка, я знаю. Он снова вёл себя странно, то грубый, то добрый — слишком много для одного вечера. Яко обернулась и наблюдала за ним: снял перчатки, затем пиджак и повесил его на спинку стула, разулся и оставил ботинки рядом на полу. Она едва успела подумать, стоит ли возмутиться, как Нейро с ногами забрался к ней на кровать и накрылся краем простыни, исполнявшей роль одеяла. — И что, ты будешь спать в брюках, в которых ходишь по улице? — в замешательстве Яко ляпнула первое, что пришло в голову, и Нейро вдруг послушно встал, снял брюки, а после вернулся к ней. Хорошо, что бельё он носил, в отличие от рубашки. — Всё получится. У нас, — шепнул он. — Ты сможешь. — Но... — её невольно бросило в жар, а по спине пробежали мурашки. «Блин, блин, блин! Что же делать? Он всё же мужчина, а я — девушка! — смутилась она. — Да что он творит! Почему? Постель — не общий бассейн, я ещё не готова к такому...» Но он сам тут же опроверг все её тайные мысли и опасения, прищурился и легонько щёлкнул девушку по носу: — Я пока не сошёл с ума! Не выдумывай глупостей, раб, мы с тобой разные виды. — Да я и не... — начала было оправдываться она, порядком смутившись. — Я не раб, хватит так меня называть! — Вот и хорошо. Нейро опять слышал только то, что хотел. Он слегка обнял Яко и тихонько уткнулся носом ей в ухо, словно всерьёз собирался так спать. «Это точно не Сай, Акане бы иначе не ожила. Что происходит с Нейро? И как мне теперь быть?» — мысли метались в голове, словно стайка встревоженных птиц, а в сердце волнение потерялось между осторожностью и теплотой. Яко не знала, чему и кому ей верить. Но, если это всего лишь сон, просыпаться на самом деле совсем не хотелось. — Запомни, тебе от меня не сбежать. На свете ещё о-очень много загадок, — вдруг сказал Неро, слегка отстранившись, и, помедлив, добавил: — Спи, тебе нужны силы. Яко боялась спросить, но всё-таки не удержалась: — Ты... чего? В смысле, под одеяло. Обычно предпочитаешь на потолке... Тот вздохнул: — С потолка одеяло падает. К тому же вы, люди, ложитесь спать вместе, если кому-то приснился кошмар, ты сама говорила. Яко лишь улыбнулась в ответ, и дальше они молчали, пока Нейро, будто вспомнив, не шепнул: — Я должен знать о тебе всё. — Обещаю, — кивнула Яко. — Это не просьба! — снова щелчок в нос. — Только, пожалуйста, уходи до того, как мама проснётся. Лучше, чтобы она тебя здесь не увидела... — Не волнуйся. — Угу, — согласилась она и прижалась к его руке. Вдвоём под одной простынёй было неудобно, хотя и приятно. Яко очень стеснялась и старалась почти не касаться его, ей хватало руки Нейро. Да ещё от него шёл жар, как от печки, не добавляя комфорта. «Наверное, он иначе не мог проявить свою заботу, — подумала Яко, — у него нет друзей и тяжёлый характер. С человеком было бы проще, а тут... пойди, разбери этих потусторонних». С гораздо большим удовольствием она получила бы новую колкость или затрещину, чем вот так лежать рядом. В иной раз Яко бы прогнала его, но сейчас она была слишком измучена, да и когда ещё странная прихоть Нейро будет таким замечательным оправданием для проявления простых человеческих чувств, чистых и бескорыстных. Пару раз она чуть не провалилась в сон, но расслабиться не получалось. В воздухе из ниоткуда то и дело возникали небольшие клочки светящегося дыма, ей мерещились полупрозрачные твари в виде оживших полотенец с большими глазами, рыбы на птичьих ногах. Нейро сказал, что это нормально, значит, так и есть. Всё равно ей было немного не по себе. Призраки исчезли, но Яко боялась пошевелиться, рука Нейро переместилась выше и мало того, что смущала, так ещё и мешала вздохнуть. — Хотя бы подвинься, нога затекла, — попросила она, приподнялась чуть-чуть и повернула голову. — Эй, Ней-ро! Но он уже мирно посапывал, не обращая никакого внимания. Притворяется, решила Яко, но не захотела будить в нём демона, пусть остаётся подольше таким, добрым, спокойным и близким. — Нейро, — тихо шепнула она, вдруг поможет. — Очень жарко. Пожалуйста... В ту же минуту в комнате стало прохладнее, словно включился невидимый кондиционер. — Спасибо. Яко осторожно переложила его руку чуть ниже: совсем убрать не получилось, Нейро упорно отказывался её отпускать, так и пришлось лежать в неудобной позе. Главное, чтобы утром его неуклюжая нежность не оказалась очередной шуткой: проснуться от грубого тычка в бок мало приятного. Однако в душе постепенно поселились спокойствие и уверенность, которыми Нейро, словно теплом своего тела, делился с ней. Её личный Кетцалькоатль превращался в доброго бога. Яко проснулась от того, что её лицо кто-то лизал шершавым маленьким язычком. Открыла глаза: прямо на груди сидела наглая чёрная кошка. Она отогнала её «Кыш!» и испугалась, вспомнив про Сая. Но Сай спал в своей комнате, а кошка спокойно вылезла через окно на крышу. Мама стала ворочаться, проворчала сквозь сон, что ещё слишком рано, и снова затихла. Яко на цыпочках подошла к телефону — пять утра. Акане лежала неподвижно, но на ней красовалась вторая заколка, та самая. Зря Яко ночью бросила её на пол. За окном чирикали птицы и занимался рассвет, мир вернулся в прежнее русло. Нейро уже ушёл. Яко так и не прицепила на волосы Сая адскую заколку, а наутро Сай исчез: когда они с мамой проснулись, то обнаружили лишь распахнутое окно и пустую комнату. Приехав в Японию, госпожа Кацураги недолго пробыла с дочерью, и действительно вскоре снова отправилась в творческую поездку. Детективное агентство пустовало, от Нейро не было никаких вестей. И только большая красивая птица Кетцаль — подарок индейцев, который чудом удалось перевезти через границу, скрашивала вечера Яко своим ярким оперением, наряду с Акане напоминая о том, кто однажды обязательно вернётся. Ведь на свете ещё очень много загадок.