Я хочу все исправить

Когда Дин вышел из комнаты бункера, оставив избитого ангела, то тот понял, на сколько он бессилен перед проклятым человеком. Касу было больно и обидно, часть его винила во всем Дина и злилась на него, а другая часть, большая часть, знала, что это не вина человека. Это все метка. Метка. Метка. Твердил голос в голове ангела, выгораживая перед ним человека. Кастиэль и рад бы обидеться, разозлиться на Винчестера, чтобы не чувствовать всей той боли, которую тот ему причинил, но сердце ангела не могло залиться этой чернотой, как бы оно не хотело. В сердце ангела горела, выжигая все тело, яркая, чистая, искренняя и безоговорочная любовь. И от этого ангелу было еще больнее. Он, не помня себя и не признавая реального мира, вышел из бункера, сел в свою машину, и долго ехал вперед по дороге, пока усталость не почувствовалась настолько сильно, что Кас понял - нужен отдых. Кастиэль остановился в мотеле. Сняв номер, он первым делом умылся холодной водой, оттирая засохшую кровь смешанную со слезами, которые текли ручьем, пока ангел был за рулем. Сейчас все слезы уже были выплаканы, осталась лишь черная дыра в душе и отчаяние, что текло в венах ангельской души. После Кас снял плащ, рубашку и галстук, закинув их в грязную ржавую ванну мотеля. На раковине лежало почти кончившееся хозяйственное мыло, и ангел принялся оттирать кровавые пятна на грязной, смоченной водой, одежде. Все его тело ломило, все это тело было будто не его. Раны саднили, переломанные кости заживали медленно и мучительно, будто специально издевались над ангелом, напоминая о том, кто сотворил с ним все это. Два часа Кас оттирал полюбившийся ему плащ, не зная, зачем он это делает, он представлял с каким упорством и любовью тоже самое делал Дин после того, как вытащил тот старый плащ Джимми из озера, в котором "погиб" Кас. Тогда Дин верил, что он вновь увидит своего ангела. А теперь ангел не верил в то, что вновь увидит своего человека. Ночью, лежа в постели в одних брюках, Кастиэль не смог заснуть. Он лишь слегка дремал, потому что физическая и моральная измотанность заставили расслабиться. И Кастиэлю снилось, что кто-то стучится в мотельный номер. Неуверенно, как-то нежно, будто этот кто-то в чем-то провинился перед человеком, который спит в номере. Открыв глаза, Кас понял, что это не сон. - Кто бы ты ни был, уходи отсюда, - хрипло крикнул ангел. - Кас... О черт, этот голос он узнал бы из миллиона голосов. Голос, жить ради которого ангел был создан. Невинный, родной голос самого прекрасного, удивительного, невероятного создания Отца. И как ангел может после всего, что этот человек ему сделал, тихо произносить в ответ: - Дин? - Кас, открой дверь, я хочу поговорить с тобой. И вот Кастиэль готов был вскочить с кровати, открыть дверь и простить проклятому человеку все. Надежда, вспыхнувшая в ангеле и заполыхавшая ярче, чем его любовь, надежда на то, что человек за дверью это его Дин, настоящий Дин, затмила разум Касу. Но вот, встав с кровати и подойдя к двери, Кас понял, что не может ее открыть. Он не может взглянуть в зеленые глаза, способные убить его, он не может вновь поддаться чувствам любви и надежды и вновь испытать эту невыносимую боль. - Ну же, Кас... - шептал за дверью Винчестер. - Уходи, Дин, - голосом, полным обиды, сказал Кастиэль, удивляясь, откуда в нем столько ее. - Я хотел... - Избить меня еще раз? - продолжил за Дина Кас. Он хотел исчезнуть из этого места, оказаться как можно дальше от Дина, что бы не слышать его голос, который, кажется вот-вот будет умолять о чем-то. - Извиниться, - закончил свою фразу Винчестер. - Мне не нужны твои извинения, Дин, - бессильно и тихо ответил Кас. Эти слова обжигали его нутро, которое не хотело отвергать человека. Зачем Кастиэлю вообще слушать Дина, если это все равно не он? Но уйти, зажать уши, не слушать Кас не мог. Он, прислонившись спиной к двери, спустился по ней, садясь на корточки и ожидая слова Винчестера. - Когда я ушел из бункера, то не смог просто забыть то, что сделал. Я делал много плохих вещей, но то, как я поступил с тобой, не дает мне покоя, Кас. Я не могу забыть. Я бы хотел все исправить, чтобы не было этого всего. Я бы хотел... хотел бы я вернуться на пару часов назад, туда, в бункер, и сделать так, как просил ты. Послушать тебя. Прости меня, Кас, - голос Дина был надрывным, полным боли, но тихим, приглушенным отделяющей Дина и Каса дверью. Дин говорил так тихо, будто боялся спугнуть Каса, сказать что-то лишнее. Хотя в его речи не было ни одного лишнего слова. И это ранило ангела еще больше. Что может быть хуже того, когда любимый человек делает тебе больно, а потом извиняется, а ты не знаешь, сможешь ли простить. - Дин... - выдавил из себя Кастиэль, не зная, что сказать. - Я хочу все исправить. Я хочу бороться. Ради людей, которые меня любят... Кас, ты слышишь? - Дин за дверью прижимался лбом к грязному дереву, его ладони скользили по отделяющей его от Каса поверхности. Дин знал, что ангел там, совсем рядом, и его тело хотело быть ближе к ангелу так сильно, как никогда раньше. Старший Винчестер чуть не плакал. Он бы хотел это сделать, но что-то мешало ему. Вдруг железная ручка дернулась, и дверь открылась. На пороге стоял Кастиэль. Без плаща, без рубашки, весь в ранах и ссадинах. Его лицо было слишком печально, в глазах не было того блеска и света, который видно даже самой темной ночью. Это было лицо не ангела, а обычного измученного, морально убитого человека. Кас глядел на Дина и видел тоже самое. Он не видел изумрудных глаз, сияющих ярче солнца, не видел веснушек, словно отметин самого Бога, благословившего человека. Но он видел Дина. Своего Дина, который решил бороться и открыться ему, человеку, который его любит. Кто первый бросился в объятия родной души - не возможно различить. Они крепко-крепко обнимали друг друга несколько минут. На глазах у Каса выступили слезы, он вспомнил все, через что прошел с человеком. Он вспомнил прекрасные моменты, которые подарил ему Дин. Человек так много сделал для ангела, показал мир людей, рассказал о свободе выбора, о том, что можно и нужно идти против судьбы, и он всегда прощал его. За то, что по его вине чуть не произошел апокалипсис, за то, что бросил и избил его в склепе, за то, что врал много-много раз и не доверял. Конечно, и ангел простит человека. Дин чувствовал тепло голого тела Кастиэля, и впервые за долгое время ему стало так уютно, все проблемы будто исчезли. - Прости меня, - принялся шептать проклятый человек. Он шептал эти слова на ухо Касу, в шею, в грудь, опускаясь на колени перед ним. Вжавшись лицом в живот ангела и крепко обняв его за ноги, Винчестер почувствовал слезы в своих глазах. В ответ на эти действия, Кас нежно впустил свои пальцы в мягкие волосы человека. - Вставай, Дин, - нежно и всепрощающе прошептал Кас. Дин не вставал, тихо плача на коленях перед ангелом, чувствуя, как вина перед всем миром душит его. Немного успокоившись, Дин легко поцеловал Каса в живот, а затем уверенно сказал: - Я люблю тебя, Кас. От этих слов у Каса прошла дрожь по телу, ноги подкосились. Ангел отстранился от Дина и подошел к кровати, присаживаясь на нее. Дин поднялся с колен и тихо подошел к Касу. Он положил свои руки ему на плечи, поглаживая их. Кожа Джимми Новака прекрасная, мягкая, бархатистая, теплая. В свете луны можно было рассмотреть торс человеческой оболочки ангела. Это волшебно красивое тело показалось Дину таким родным и любимым. Это тело стало для Дина красивее, чем тело любой девушки. Он нежно чуть поднял лицо Каса за подбородок, заставляя ангела смотреть ему в лицо, а затем медленно наклонился к нему так, что между их носами был лишь один миллиметр. С несколько секунд человек дышал ангелу в губы, а потом легко прижался своими губами к его. Тело Каса быстро сообразило, и его руки обняли человека, подталкивая ближе к себе. Дин отстранил свое лицо от лица ангела и легко сел на ноги Каса, разведя свои в стороны. Их лица оставались слишком близко друг к другу. Кастиэль не мог произнести и слова, и звука, утопая в глазах Винчестера. Это был его момент умиротворения, он достиг высшей точки душевного равновесия. Ничто не торопило их, ничто не могло оторвать ангела от разглядывания лица Дина. Не было ни злых ангелов, мешающих жить, ни апокалипсиса, ни левиафанов, ни Наоми, ни войны между ангелами, ни даже Сэма. Не нужно было куда-то рваться, нестись в Импале, убивать тварей. Кастиэль улыбнулся, потому что ему вдруг стало хорошо. Дин улыбнулся тоже, совсем чуть-чуть. - Это ты, - почти не слышно прошептал ангел, понимая, что даже метка им сейчас не угрожает. Дин обхватил ладонями шею Каса и вновь поцеловал, смачивая его губы своей слюной, затем чуть приоткрывая их и проскальзывая своим языком в его рот. Кас не умел целоваться, но он отдавал всего себя в этом поцелуе, не торопясь, не делая резких движений, то приоткрывая рот, то смыкая губы. Их теплые языки ласкали друг друга, в то время, как души затрепетали и начали светиться. Винчестер чуть толкнул Кастиэля, опрокидывая его на кровать, и, оттолкнувшись ногами от пола, забрался с ними и с ногами Каса полностью на кровать. Ангел выпрямился и положил руки на простынь. Дин поцеловал скулу Каса, подбородок, покрыл мелкими поцелуями шею и медленно спускался вдоль тела. Он трогал это прекрасное тело, бока, плечи, руки. Винчестер не стеснялся целовать мужскую грудь, делая это с любовью. Он прошелся поцелуями по ребрам, где-то иногда полизывая кожу языком. Кас тихо лежал, уже чувствуя как внизу живота, в паху, появляется сладкое теплое чувство. Дин терся в том месте своей грудью, прекрасно чувствуя реакцию ангельского тела на ласки. Дину было не страшно зайти дальше и провести с ангелом чудесную ночь. Винчестер дошел до ширинки брюк, расстегнул ее и ремень, принимаясь снимать предмет одежды. - Дин, Боже, что ты хочешь сделать? - хриплым от долгого молчания голосом перебил действия Дина Кастиэль. - Здесь нет Бога, только ты, - с улыбкой ответил ему человек, продолжая свое дело. Он стянул с ног Кастиэля брюки и схватился за трусы, вопросительно взглянув на ангела. Ангел не понимал, что и почему собирается сделать Дин, и в порядке ли вещей это, но робко кивнул ему. Дин смело снял трусы с Каса. Он собирался сделать это. Переспать с ангелом в мужской оболочке. Дин не имеет право называть себя нормальным гетеросексуальным мужчиной хотя бы потому, что он уже далеко не нормальный. С этим человеком все не так, он сто раз умирал и воскресал, был в Аду, пытал души в Аду, был в Чистилище и видел в Раю своих родителей, он путешествовал во времени и порекомендовал молодому отцу купить ту машину, на которой сам сейчас ездит. Это не нормальная жизнь. Он не имеет права отвергать любимое существо только потому, что оно вроде как мужского пола, а Дину нравятся девушки. И вообще, Дину, бывшему даже демоном, а сейчас носящему первое проклятие в мироздании, можно сказать, что нечего терять. Секс с мужчиной не сделает его жизнь хуже. И вот, пропустив через себя все эти мысли, Винчестер понял, как сильно он хочет ангела. Он погладил его стоящий член, слыша, как участилось дыхание Каса, и неопытно взял его в рот. Кастиэль глубоко выдохнул, сжимая в кулаках простынь. Дин стал посасывать член, вбирая в свой рот глубже. Неприятные чувства в горле возникли сразу, все же мужчина делал это впервые в жизни, и сейчас он чувствовал себя неопытной девственницей. Но и этого Касу было достаточно, он дышал сдержанно, но с каждой секундой дыхание учащалось. Вынув член изо рта, Дин облизал его от самого основания до головки, затем обводя ее языком и вновь вбирая в рот. Нежные движения перешли на отчаянное отсасывание, немного пугающим был факт того, что человеку нравилось это, и он хотел доставить удовольствие ангелу, чтобы заглушить боль ран. Кас, чуть постанывая, вцепился в голову Дина и грубо вжал ее в пах так, что тот не смог дышать. Дин не дернулся, и терпел член в своем рту, упирающийся в глотку. Когда Кас ослабил хватку, Винчестер вернулся к прежнему ритму, но остановился ровно в ту секунду, когда услышал громкий стон Кастиэля, не дав ему кончить. Быстро сменив свое положение, Дин опять прильнул к губам Каса и целовал его лицо еще дольше, чем в первый и второй разы. - Кас, ты согласен заняться со мной любовью, чтобы я был сверху и взял тебя, - оторвавшись от губ Каса и прижавшись своим лбом к его, глубоко дыша прошептал Дин. - Да, - удивительно страстно выдохнул Кас. Дин быстро раздвинул ноги Кастиэля и плюнул на свои пальцы. Другой смазки не было и не могло быть где-то рядом. Он погладил складку между ягодиц и медленно проник одним пальцем. Двигая им внутри Каса, Дин сделал еще несколько плевков на свои пальцы, наклонившись лицом между ног ангела. Растягивая тело Кастиэля уже двумя пальцами, человек еще раз облизал его член и уткнулся носом между ягодиц. Язык Винчестера облизал колечко мышц и проник внутрь заменив пальцы. Кас понял всю откровенность этих действий и постыдился того, что сейчас делает человек, прося прощение за свой грех у Отца. Но Кастиэль не мог ничего поделать с тем фактом, что ему нравилось чувствовать сначала свой член во рту Дина, а затем и язык Дина внутри себя, видеть человека, вытворявшего такие непристойные вещи. А человек, вынув свой язык из ангела, второпях снял с себя рубашку с футболкой, быстро расстегнул и стащил джинсы с трусами, выкинув их на пол, погладив мокрой рукой свой стоящий член, Дин еще шире раздвинул ноги Каса и приставил его ко входу. Медленно головка члена Дина погрузилась внутрь Каса. Входя, Винчестер неотрывно смотрел на Кастиэля, который сначала закрыл глаза от страха, а затем зажмурился от неприятных ощущений. Войдя, Дин наклонился к Касу целуя его в веки и обнимая за талию. Кас выгнулся на встречу Дину, толкнулся к нему, не переставая прислушиваться к своим ощущениям. Человек стал плавно двигаться внутри Каса, давая ему время привыкнуть и расслабиться. Ангел обнял Дина, гладя его спину, почти страстно поцеловал его в шею, отчего Дин не смог промолчать: - Теперь у меня будет не только метка Каина, но и метка Каса. После этого Винчестер заткнул рот Касу поцелуем и ускорил свой ритм. Кастиэлю начинало нравится, он сильнее толкался на встречу Дину, сжимая его в своих объятиях крепче. Ангел захлебывается эмоциями и любовью к Дину, что разрывает его грудь, движет его телом. Он отдавался полностью своему человеку, благодать полыхала в крепких мужских руках, и голубые глаза блестели ярче звезд на ночном небе. Дина подхватила теплая яркая волна его чувств к ангелу, он двигался бедрами то быстро, то медленно, не давая себе кончить. Член Каса чуть терся о живот Дина, и в каждый момент соприкосновения чувствительной кожи о кожу человека, ангел судорожно облизывал свои губы и прикусывал их. Винчестер, видя как хорошо его любимому существу, обхватил его влажный, весь в смазке член и начал нежно, не торопясь поглаживать. Глубокой ночью в комнате дешевого мотеля, в котором никогда ничего не случается, и лишь заезжают усталые в дороги мужики или парочки не ищущие романтики, не был включен даже свет прикроватной лампочки, но здесь было на удивление светло, будто сама молчаливая унылая луна или само горячее солнце висели под потолком. Охраннику, спящему на первом этаже, даже и не снилось, что именно этот мотель станет соединением родных душ, союз которых был предначертан Небесами. После всех бед, после всех пролитых слез и битв, отыгранных вместе, эти души нашли друг друга, скрепили свою любовь крепким неземным поцелуем. Этот обычный, ничем не примечательный мотель, с переставшей гореть буквой "о" во встречающей гостей вывеске, стал самой яркой и чудесной страницей в величайшей истории любви. Благодать ангела затрепетала сильнее, превратилась в сотни голубых прекрасных бабочек, трепещущих внутри него. Все его нутро защекотало, он выгнулся, притянул к себе Дина, слившись своими губами с его в мокром поцелуе, и кончил, простонав в рот человека звук удовольствия. Отстранившись от Каса, человек увидел его расслабленным и удовлетворенным, на закрытых ресницах были видны молекулы пота, и сейчас ангел был красив как никогда. Раны с лица и тела исчезли, залечились. Дин кончил быстро, изливаясь внутрь Каса, и на миг ему показалось, будто он увидел полупрозрачные очертания ангельских крыльев. От этого видения Дин думал, что вот-вот потеряет сознание, но, сумев остаться в реальности, Винчестер старший вышел из Каса и лег рядом с ним на скомканное, лежащее в стороне одеяло. Он гладил кожу настрадавшегося и натерпевшегося неприятностей ангела, мысленно не переставая умолять его о прощении. Дин заметил, как чист и ясен его разум сейчас, и в этом разуме точно и выразительно красовалось желание продолжать бороться. Ведь люди, ради которых стоит это делать, все еще есть. В погоне за покоем и сохранностью близких Дину людей, человек только сделал им больно и не нашел своего хорошего конца. Умиротворенно засыпающий ангел коснулся горячими пальцами метки Каина, что всегда жгет и болит на руке человека, и человеку впервые стало приятно от чьего-то прикосновения к этому месту. Дин и Кас заснули одновременно, погрузившись в сон до нового рассвета. Последней мыслью Каса, слетевшей с его губ тихим шепотом было: "я люблю тебя, Дин".