On Bloody Dawn

      А вы ког­да-ни­будь за­думы­вались над тем, по­чему не­бо си­нее? Ес­ли из­бе­гать на­уч­но­го язы­ка и не го­ворить о ди­полях и чет­вертой сте­пени дли­ны вол­ны, то не­бо си­нее по­тому, что крас­ный свет рас­се­ива­ет­ся мень­ше всех ос­таль­ных, а фи­оле­товый, на­обо­рот, боль­ше. А вот всег­да ли оно бы­ло та­ким яр­ко-си­ним? Ес­ли хо­рошень­ко по­ис­кать, то мож­но най­ти за­писи о том, что в Древ­ней Гре­ции не­бо бы­ло брон­зо­вым. Но ког­да гре­ки го­вори­ли о не­бе как о брон­зе, они име­ли в ви­ду, что оно ос­ле­питель­но яр­кое, как блеск брон­зо­вого щи­та, а не на са­мом де­ле брон­зо­вый цвет.       А ка­ким не­бо мо­жет стать че­рез па­ру со­тен лет? Вых­лопные га­зы ма­шин, раз­личные выб­ро­сы за­водов, пе­рера­бот­ка бы­товых от­хо­дов, сжи­гание топ­ли­ва – всё это па­губ­но вли­яет на ат­мосфе­ру. Че­рез ка­кое-то вре­мя ко­личес­тво ис­точни­ков заг­рязне­ния уве­личит­ся во мно­го раз, и что же слу­чить­ся с на­шей пла­нетой, ос­та­ёт­ся толь­ко га­дать.       Обыч­но о та­ких ве­щах я и раз­мышляю, си­дя на ска­ме­еч­ке око­ло подъ­ез­да и пус­кая не­боль­шие ко­леч­ки ды­ма. Да, кста­ти, ку­рени­ем то­же мож­но заг­рязнить ат­мосфе­ру. И я, по­луча­ет­ся, нап­ря­мую учас­твую в этом заг­рязне­нии. Но как бы там не бы­ло, я не хо­чу бро­сать. Ког­да ты на­чина­ешь ку­рить с ма­лых лет, пос­те­пен­но втя­гива­ешь­ся. А из­ба­вить­ся от вред­ных при­вычек край­не слож­но. И вот мне 19, а у ме­ня уже куча проблем со здоровьем.       Я парадокс. Я осоз­наю вред, на­носи­мый ку­рени­ем ор­га­низ­му, но бро­сать ку­рить не хо­чу. Своё прис­трас­тие объ­яс­няю при­ят­ным ощу­щени­ем, ко­торое да­ёт си­гаре­та, воз­можностью луч­ше сос­ре­дото­чить­ся или рас­сла­бить­ся в за­виси­мос­ти от си­ту­ации.       На са­мом де­ле я при­вык к оди­ночес­тву. При­вык веч­но дер­жать свои чувс­тва и эмо­ции в се­бе. При­вык оде­вать мас­ку ве­сёло­го че­лове­ка без проб­лем при друзь­ях. При­вык, что те­перь мне пле­вать на всё. При­вык к то­му, что пос­леднее же­лание что-ли­бо де­лать про­пада­ет. Те­перь толь­ко уг­не­та­ющее чувс­тво пус­то­ты. Чувс­тво, что ник­то не бу­дет здесь для те­бя. Чувс­тво, слов­но ник­то боль­ше не по­нима­ет те­бя. Чувс­тво, ко­торое я пы­та­юсь пе­рек­рыть си­гаре­тами.       За­кан­чи­ва­ет­ся оче­ред­ной день. Сол­нце мед­ленно опус­ка­ет­ся к го­ризон­ту, ос­тавляя взгля­ду кро­вавое ве­лико­лепие ухо­дяще­го дня. Этот за­кат ни­чем не от­ли­ча­ет­ся от пре­дыду­щих. Та же ти­шина кру­гом, те же си­гаре­ты, что и каж­дый день, тот же я. Но он был та­ким ин­те­рес­ным, что на не­го хо­телось смот­реть и смот­реть. Он был чем-то не­дос­ти­жимым, не­объ­ят­ным, да­лёким. Это и при­тяги­вало.

***

Violet's POV

      Иног­да у те­бя скла­дыва­ет­ся впе­чат­ле­ние, что имен­но се­год­ня, в этот день про­изой­дёт что-то та­кое, от че­го твоя даль­ней­шая жизнь кар­ди­наль­но из­ме­нит­ся. По­том весь ос­тавший­ся день хо­дишь и пы­та­ешь­ся унять дрожь в ру­ках, чуть ли не сту­ча зу­бами от вол­не­ния.       У ме­ня так бы­ло в тот день, ког­да мне пред­сто­яло уз­нать ре­зуль­та­ты рен­тге­ног­ра­фии лёг­ких и, на­конец, вы­явить, есть ли у ме­ня ра­ковая опу­холь или нет. До пос­ледне­го я не хо­тела ид­ти в боль­ни­цу, счи­тая, что все так на­зыва­емые сим­пто­мы – все­го лишь чуть за­тянув­ша­яся прос­ту­да, не бо­лее. Я час­то бо­лела, да­же слиш­ком час­то, по­это­му не об­ра­щала вни­мания на пос­то­ян­ный ка­шель, бо­ли в груд­ной клет­ке и да­же на мок­ро­ту с про­жил­ка­ми кро­ви. Всё по­тому, что я ни­ког­да не бы­ла па­никё­ром, в от­ли­чие от мо­его единс­твен­но­го и, по сов­мести­тель­ству, луч­ше­го дру­га. Имен­но бла­года­ря не­му я сей­час еха­ла в ста­ром, вет­хом, до от­ка­за на­пол­ненном людь­ми ав­то­бусе, в ко­тором да­же вдох да­вал­ся с боль­шим тру­дом.       На­конец, ав­тобус подъ­ехал к нуж­ной мне ос­та­нов­ке, что нес­ка­зан­но ра­дова­ло, я кое-как про­тис­ну­лась меж­ду боль­шим пол­но­ватым муж­чи­ной и по­жилой да­мой с тре­мя до неп­ри­личия объ­ём­ны­ми па­кета­ми, и в пос­ледний мо­мент выс­ко­чила из ма­шины, на хо­ду поп­равляя вет­ровку. Не смот­ря на то, что бы­ла се­реди­на и­юня, по­года ос­тавля­ла же­лать луч­ше­го, час­то шли дож­ди, дул хо­лод­ный ве­тер, и моё дав­ле­ние пос­то­ян­но ска­кало, что со­вер­шенно не ра­дова­ло.       Я за­суну­ла ру­ки в кар­ма­ны и быс­трым ша­гом, прак­ти­чес­ки пе­рехо­дя на бег, нап­ра­вилась в сто­рону глав­но­го вхо­да в боль­ни­цу. Сер­дце от­би­вало бе­шеный ритм, ка­залось – вот-вот, и оно прос­то-нап­росто вып­рыгнет из мо­ей груд­ной клет­ки. Ла­дони вспо­тели от жут­ко­го вол­не­ния, и я уже, на­вер­ное, раз сто ус­пе­ла об­ма­терить про се­бя Дэвида, за то, что во­об­ще зас­та­вил ме­ня про­ходить это чёр­то­во об­сле­дова­ние.

***

      Док­тор, мо­лодой па­рень при­ят­ной внеш­ности, яв­но толь­ко на­чина­ющий свою карь­еру вра­ча, дер­жал в ру­ках ка­кую-то пап­ку, пос­то­ян­но про­лис­ты­вая бу­маги внут­ри неё и ста­ра­ясь не встре­чать­ся со мной взгля­дом, в то вре­мя как я, на­обо­рот, бук­валь­но-та­ки бу­рави­ла его гла­зами. Ти­шина, та­кая да­вящая и мер­зкая, по­вис­ла в этом не­боль­шом свет­лом ка­бине­те, и на­руша­ли её лишь ти­канье ста­рых нас­тенных ча­сов, да мой, пе­ри­оди­чес­ки сры­ва­ющий­ся с уст, ка­шель. Врач поп­ра­вил свою ме­дицин­скую мас­ку, зах­лопнул, на­конец, свою пап­ку и не­уве­рен­но под­нял взгляд на ме­ня. По­хоже, ра­ботал он тут сов­сем уж ма­лый срок, ибо я ви­дела, как ему бы­ло труд­но ска­зать мне мой ди­аг­ноз, ко­торый яв­но ос­тавлял же­лать луч­ше­го.       Мужчина ро­каш­лялся, сце­пил ру­ки в за­мок и, на­конец, на­чал свою речь, хо­тя я уже ус­пе­ла по­думать о том, что ско­рее я тут ум­ру от ожи­дания, чем от сво­его ди­аг­но­за.       — Вайолет, у ме­ня для Вас не сов­сем хо­рошие но­вос­ти. Ре­зуль­та­ты рен­тге­ног­ра­фии по­каза­ли на­личие… — док­тор зап­нулся, схва­тил со сто­ла обыч­ный де­ревян­ный ка­ран­даш и при­нял­ся вер­теть его в ру­ках, да­бы хоть как-то ус­по­ко­ить вол­не­ние. — В об­щем, что­бы ска­зать точ­ный ди­аг­ноз, нуж­но при­менить эн­доско­пичес­кую брон­хогра­фию. При­ходи­те или зав­тра, или пос­ле­зав­тра, но луч­ше не за­тяги­вай­те с этим, ведь чем рань­ше мы оп­ре­делим ста­дию Ва­шего ра­ка, тем боль­ший шанс бу­дет на выз­до­ров­ле­ние,— мужчина встал со сво­его мес­та и, по­дой­дя ко мне бли­же, по­ложил мне ру­ку на пле­чо. — Глав­ное, не вол­нуй­тесь. Всег­да есть шанс. Бы­вали слу­чаи, ког­да боль­ной с пос­ледней ста­ди­ей выз­до­рав­ли­вал. Ме­дици­на не сто­ит на мес­те, по­это­му всё воз­можно.       Из ка­бине­та я выш­ла с ка­ким-то не­понят­ным чувс­твом бе­зыс­ходнос­ти и пус­то­ты внут­ри, слов­но уже на­перёд зна­ла, что не смо­гу поп­ра­вить здо­ровье, и ни­како­го смыс­ла ле­чить­ся не бу­дет.       Те­лефон в кар­ма­не за­виб­ри­ровал, вы­тас­ки­вая ме­ня из мыс­лей, и я дос­та­ла его. Приш­ло со­об­ще­ние от Дэвида:       «Я подъ­ехал к боль­ни­це».       Мень­ше все­го мне сей­час хо­телось ви­деть его, ибо где-то в глу­бине под­созна­ния бы­ло по­нима­ние то­го, что, как в про­чем и всег­да, нач­нутся эти ду­рац­кие уп­рё­ки по по­воду то­го, что я бе­зала­бер­но от­но­шусь к сво­ему здо­ровью, и будь у ме­ня хоть чу­точ­ку боль­ше моз­гов, я бы бы­ла сей­час пол­ностью здо­рова. Та­кие раз­го­воры бы­ли очень час­ты­ми гос­тя­ми у нас с дру­гом, и это на­чина­ло кон­крет­но нап­ря­гать ме­ня, но сколь­ко бы раз я не пы­талась до­нес­ти до Дэвида, что бес­по­лез­но учить ме­ня жиз­ни – всё бес­толку. Па­рень лишь по но­вой на­чинал свои пла­мен­ные ре­чи о том, что нуж­но прис­лу­шивать­ся к мне­нию стар­ших (хо­тя стар­ше он был все­го лишь на пол­го­да, да­же мень­ше) и бе­речь своё здо­ровье.       Как толь­ко я выш­ла из боль­ни­цы, мне в гла­за сра­зу бро­силась тём­но-си­няя той­ота дру­га, но я да­же и не по­дума­ла о том, что­бы ид­ти к не­му. Слиш­ком силь­ное вол­не­ние, страх пе­ред пред­сто­ящим ди­аг­но­зом, ко­торый я сов­сем ско­ро уз­наю, и са­мо осоз­на­вание то­го, что я да­леко не здо­рова, сде­лали своё де­ло – я дос­та­ла из кар­ма­на уже по­лупус­тую пач­ку си­гарет и, вы­удив от­ту­да од­ну, за­жала её меж губ, пы­та­ясь най­ти в дру­гом кар­ма­не за­жигал­ку. Да­же на та­ком не­малом рас­сто­янии я за­мети­ла, как Дэвид нах­му­рил­ся и сжал руль так, что кос­тяшки его по­беле­ли, и это выз­ва­ло у ме­ня не­боль­шую ус­мешку. Ме­ня всег­да удив­ля­ло то, с ка­кой тре­пет­ной за­ботой па­рень от­но­сил­ся к мо­ему здо­ровью, учи­тывая то, что мне бы­ло аб­со­лют­но всё рав­но на моё же сос­то­яние. Дру­га всег­да бе­сила эта моя па­губ­ная при­выч­ка, он пос­то­ян­но пы­тал­ся зас­та­вить ме­ня бро­сить ку­рить, но я каж­дый раз на­поми­нала ему, что по­ка са­ма не за­хочу – у не­го ни­чего не вый­дет, и он за­мол­кал, прав­да, не­надол­го.       На­конец, най­дя за­жигал­ку в, как мне по­каза­лось, без­донном кар­ма­не, я чир­кну­ла ко­лёси­ком на ней и тут же прик­ры­ла не­боль­шой ого­нёк ла­донью, да­бы силь­ный ве­тер, бу­шевав­ший на ули­це, не за­дул его. Дэвид уже вы­шел из ма­шины и стре­митель­ным ша­гом нап­равлял­ся ко мне. Его вы­раже­ние ли­ца в тот мо­мент от­кро­вен­но раз­ве­сели­ло ме­ня, я быс­тро под­несла за­жигал­ку к си­гаре­те и сде­лала пер­вый вдох, с ка­ким-то не­понят­ным удов­летво­рени­ем наб­лю­дая за ре­ак­ци­ей пар­ня.       — Вайолет, чёрт бы те­бя поб­рал! — гром­ко вос­клик­нул друг, наб­лю­дая за тем, как я вы­пус­каю пер­вое не­боль­шое об­ла­ко ды­ма изо рта. Я по­кача­ла го­ловой, под­жав гу­бы, да­бы не рас­сме­ять­ся в го­лос, а Дэвид в это вре­мя ос­та­новил­ся воз­ле ме­ня, пе­ри­оди­чес­ки от­ма­хива­ясь от та­бач­но­го ды­ма. Мы дол­го мол­ча­ли, мне со­вер­шенно не хо­телось ни­чего го­ворить, да и не на­ходи­лись ка­кие-ли­бо сло­ва, а па­рень ждал, ког­да я, на­конец, за­кон­чу тра­вить ни­коти­ном свой ор­га­низм. Лишь ког­да я за­туши­ла тле­ющий бы­чок об ур­ну, сто­ящую не­пода­лёку, и выб­ро­сила его ту­да же, друг спро­сил: — Что те­бе ска­зали в боль­ни­це? Я дол­го раз­мышля­ла о том, сто­ит ли го­ворить о мо­ём ди­аг­но­зе, но в ко­неч­ном ито­ге ре­шила про­мол­чать. Мой «при­говор» был ещё не точ­ным, мне не хо­телось за­ранее тре­вожить Дэвида, да и уз­най он, что у ме­ня рак, сра­зу бы при­нял­ся от­чи­тывать ме­ня, ру­гать и го­ворить о том, ка­кая я пло­хая. Это­го мне слы­шать сей­час ну ни как не хо­телось, и так бы­ло пар­ши­вое нас­тро­ение, по­это­му я лишь по­жала пле­чами и не­уве­рен­но про­из­несла: — По­ка ни­чего, врач ска­зал, что мне ещё нуж­но сде­лать брох­ногра… брон­хро… в об­щем, ещё нуж­но ана­лизы сда­вать, я очень на­де­ялась, что мои щё­ки не пок­расне­ют ото лжи, и, вро­де как, это­го не про­изош­ло. Дэвид вздох­нул, пос­мотрел на ме­ня ка­ким-то пе­чаль­ным взгля­дом, слов­но на­вер­ня­ка знал, что я ум­ру че­рез три дня, пос­ле че­го об­нял ме­ня и ти­хо ска­зал: - Всё бу­дет хо­рошо, я уве­рен.       Пос­ле этих слов мне за­хоте­лось раз­ры­дать­ся, серь­ёз­но. Я бы­ла на сто про­цен­тов уве­рена, что «хо­рошо» ни­чего не бу­дет, ибо прек­расно зна­ла: в на­шей семье рак – это нас­ледс­твен­ное, и лишь нем­но­гим уда­лось вов­ре­мя его об­на­ружить и вы­лечить­ся. Я не зна­ла, ка­кая у ме­ня ста­дия, но у ме­ня уже бы­ло пред­чувс­твие, что я от­не­сусь к то­му про­цен­ту, ко­торые, бук­валь­но-та­ки, «сго­рели» от этой бо­лез­ни.

***

      Распрощавшись с другом, я быстрым шагом направилась в сторону своего дома.       Один край сол­нца уже уто­нул в го­ризон­те, ос­тавляя взгля­ду лишь вер­хнее рас­ка­лен­ное по­лук­ру­жие. Это означало лишь то, что я весь день провела в больнице. Я ни­ког­да не по­нима­ла всей этой люб­ви к за­кату. Кра­сиво, да, не спо­рю, но воз­но­сить это до не­бес уж слиш­ком глу­по.       В мой взор попал мой дом, замечательно. Именно поэтому я решила ускорить шаг, чтобы скорее вернуться в свою маленькую, но тем не менее уютную, квартиру.

***

      По­дой­дя к сво­ему до­му, у подъ­ез­да на ла­воч­ке я за­мети­ла пар­ня. Светыле кучерявые волосы, пу­шис­тые рес­ни­цы, а са­мое глав­ное он выг­ля­дел со­вер­шенно нор­маль­но. То есть он не был по­бит, да и за без­домно­го его бы­ло пос­чи­тать нель­зя. Но тог­да по­чему же он спал на ска­мей­ке?       Впрочем, какое мне до него дело? Спит и спит. Я уже хотела зайти в подъезд, но меня остановил неожиданный телефонный звонок. Его телефонный звонок. Гром­кая и про­тив­ная из­на­чаль­ная ме­лодия телефона ре­зала слух. Из­на­чаль­но я хо­тела про­иг­но­риро­вать рин­гтон те­лефо­на и прос­то прой­ти в подъ­езд, но все же решилась разбудить парня.       Ос­то­рож­но раз­бу­див пар­ня, я ска­зала ему о раз­ры­ва­ющем­ся от звон­ков те­лефо­не и с чис­той со­вестью заш­ла в подъ­езд.       И тут же я почему-то задумалась, а что будет, если мне действительно осталось прожить несколько дней? Несмотря на вполне нормальное чувство, что-то подсказывало, что долго я не протяну.       Са­мым страш­ным бы­ло то, что моя ин­ту­иция ни­ког­да ме­ня не под­во­дила преж­де.