Music University

POV Лорел — Мой инстинкт самосохранения и все мои сомнения сидят и размышляют, что им со мной делать, — пою я собственную песню, натягивая кофту фиолетового цвета. В комнате скучала Элли и выглядывала на улицу, провожая взглядом парней, которые садились в такси. — Тут так тихо без Калума, как мы будем без него дома? — девочка отворачивается от окна. Два небольших пучка, которые я заплела из части её волос, делали малышку только очаровательнее. С ними она была больше похожа на пятилетнего ребёнка, но только пока не начнёт говорить. — Скучаешь по его разбросанным повсюду конфетам, которые исчезли вместе с ним? — спрашиваю я и крашу губы клубничной помадой. — Я тоже. Прошлой ночью я застала на кухне плачущего Кэла за просмотром февральского выступления 11 minutes, так что тоже уже соскучилась за добрым басистом, с которым мы до рассвета опустошали холодильник после совместных рыданий по Доминику. Единственное, что нам сказала Чарли о сегодняшнем девичнике, так это то, что одеваться неудобно будет глупой затеей для наших секретных развлечений. Поэтому я, набросив на плечи лёгкую кожаную куртку и взяв дочь за руку, спустилась на первый этаж коттеджа во всеоружии. — А нет, Элли, кое-что от Калума осталось, — киваю на смятую обёртку шоколадки в коридоре, где нас уже ждали Чарли и Амелия. — От кого? — сестра оглядывает себя в зеркале, а затем быстро фотографирует свой наряд. — Это фантики Люка. — Люк еще не скупил весь Patrick Roger? — спросила Чарли, проверяя содержимое сумочки. — Он подарил нам с Эшем коробку карамелизированного миндаля за пятнадцать фунтов, это было неловко… — С тех пор, как мы оказались в Париже, он одержим шоколадками Lindt и, боюсь, перед отъездом сложит все вкусы под стекло на память. — Кстати о вещах на память, — говорю я Амелии на выходе из дома, — мне так и не ответил ни один из Хьюго Смеллов, я начинаю терять надежду. — Не переживай, Лорел, — она кладёт руку мне на плечо. — Даже если он не объявится, поставите в рамку не подделку, а свой неповторимый оригинал. За воротами уже стоял двухэтажный белоснежный автобус с горящими по периметру гирляндами, полная противоположность той машины для убийств, на которой я выступала на вечеринке MGK. По дороге в центр мы успели выпить по бокалу шампанского и налюбоваться французскими красотами со второго этажа арендованного на вечер даблдекера. В списке гостей на девичник была давняя подруга Чарли, Марина Диамандис, которая вместе с Троем Сиваном ожидала нас на площади Мадлен. — Привет, малышки, — улыбается Трой, поднявшись к нам. — А это небольшой сюрприз для невесты, — он протянул Чарли пакетик Hermes и сел за столик к Беверли. — Ты только хорошеешь, — Марина обняла подругу за плечи, — настоящая ведьма. До этого момента ни я, ни Амелия не встречали её лично, но любили еще со времен альбома Froot, пока учились в университете. Девушка оказалась неразговорчивой любительницей выпить, однако, когда наш автобус проезжал мимо Люксембургского дворца, она не переставая болтала о своей дружбе с Ланой дель Рей. — Я твой национальный гимн! — поём мы во все горло, позволяя ветру ночного Парижа трепать нам волосы. — Мальчик, подними руки вверх, аплодируй мне стоя! Как только белый автобус остановился, мы поняли, что прибыли к месту назначения. Это была арендованная на всю ночь полянка с кинотеатром под звёздами, с плетенной мебелью, закусками и видом на французский пригород. — Я не смотрела документальных фильмов о серийных убийцах уже целую неделю, у меня ломка! — кричит Чарли и падает на траву с бутылкой, как только проектор вывел на белое полотно идеальный для девичника фильм. POV Люк Мальчишник Эштона начинался спокойно и непринужденно в караоке-баре, где нам была выделена отдельная комната. Мы как всегда были вчетвером, и этот вечер обещал быть лучше моего мальчишника, когда мы выпили сразу же все и уснули. В этот раз я пообещал себе быть более сдержанным, чтобы запомнить события ночи. И пока Калум кричал в микрофон текст песни Kiss the sky нашего знакомого Колсона: — Съел унцию грибов и ушёл в трип, словил несколько галлюциногенных видений. Кажется, я просто покинул солнечную систему. Неважно, я продолжаю удерживать ритм. Мне не нужно падающих звёзд, которые исполняют желания. Я суперзвезда, давай пойдём и возьмём это, — мы искренне не понимаем, сидя на диванчиках позади танцующего парня, съел ли он те самые грибы, о которых поет… Когда мелодия угасает, он оборачивается к нам со счастливым видом, отчего, поглядывая на Майкла и Эштона, мы начинаем аплодировать и выкрикивать похвалу. — Я знаю, что был плох, не притворяйтесь, — говорит он, откашливаясь. Мы спокойно выдыхаем, убирая глупые улыбки с лица. — Я пошутил, это было великолепно. — Иначе и быть не могло, — шепчет Майкл, когда в комнату проходит официантка, занося закуски вечера. Я разглядываю заманчивые тарталетки, замечая тарелку со странными панированными палочками. — Извините, что это? — спрашиваю я, едва касаясь палочек. — Традиционные лягушачьи лапки за счет заведения, — говорит она, и, забрав пустые бокалы, вышла из комнаты. Она оставила меня наедине со своими мыслями и лапками, которые еще недавно плескались в Сене. — К слову сказать, я уже пробовал лапки в Лондоне, — говорит Эш, прожёвывая деликатес. — И эти значительно лучше. Все же я был не способен пересилить свою тошноту, и, пощелкав фисташками, более не обращал внимание на презенты от шефа. — Калум, как твои медитации? Будда уже снисходил к тебе? — Эштон делает вид, будто заинтересован этим вопросом, но на самом деле рассматривает руки Худа. — Это увлекательно, я почти понял себя, — говорит он, потягивая свой огненно-красный коктейль из трубочки. — Слушай, это же подкова на удачу? Помогает? — внезапно спрашивает Клиффорд, указывая на татуировку Калума на левой руке. — Ну, группа же еще не распалась, так что да, — отвечает Калум, посматривая на свои руки. — Я бы хотел выглядеть как MGK, думаю, если бы я был весь в тату, то мог бы выглядеть более панковски. — Кошмар, Кэл, — говорю я, округляя глаза. — Говорит парень в сапожках на каблучках, — тихо говорит он, но не настолько, чтобы я не услышал. — Я ношу каблуки, которые больше чем твой член, — язвительно отвечаю, клады ногу на ногу, как учила Реджина Джордж. — Что? Между прочим, Амелия просто фанатка тела Колсона, и может быть, если бы не ты, — Майкл хлопнул его по плечу, отчего Калум мгновенно закрыл рот. — Ладно, сегодня день папочки группы, поэтому Эш, за тебя! — вопит Майкл, туша эмоции внутри меня. — У меня есть небольшой подарок, — Клиффорд тянется к небольшому пакету позади себя, протягивая его Эшу. — Не может быть, — радостно вопит барабанщик, вытягивая из пакета черно-белую бандану. — 5сос фэм ожидает возвращения эры Эштона в банданах, — говорит тот, улыбаясь. Ирвин повязывает бандану вокруг окрашенных черных волос в стиле Шегги из Скуби-ду. — Я давно этого не делал, — шепчет он, искренне смеясь. — Не понимаю людей, которые не любят группы, — говорю я, вспоминая все, что писали нам с ребятами на протяжении последних пяти лет. — Мне жаль людей, которым нравится твоя группа. Твоя группа отстой, — твердо говорит Кэл, но недолго сдерживаясь, начинает смеяться. Мы ударяемся бутылками с пивом, с уважением поглядывая друг на друга. В комнате горят красно-синие огни, создавая впечатление стриптиз-клуба, а я поглядываю на телефон, опасаясь пропущенного звонка от Амелии. — Предлагаю перейти на что-то пожестче, а то я только хочу помочиться, но мне не весело, — быстро говорит Калум, доставая из-под стола бутылку текилы. Спустя час и несколько опустошенных сосудов, мы разыгрались не на шутку, продолжая обсуждать радости и горести друг друга. — Я убью тебя твоим же лимонным деревом, если ты еще раз упомянешь его, — кричит Майкл, когда я в очередной раз напоминаю, что посадил деревце у своего магазина выпечки. Мои глаза уже почти не фокусировались на друзьях, в то время как Калум уже полулежал на столе. — Ты просто не представляешь, как меня задевают твои высказывания Майкл… — Ребят, кого еще напрягает постоянный кризис идентичности Люка? — Майкл поднимает руку вверх, после чего я вижу шесть рук в воздухе. — Ну, конечно, Колсон бы вас не раздражал, — возмущенно говорю я, подпрыгивая на диване. — У тебя уже есть одно тату, успокойся, — говорит Майкл, поднимая бокал с пивом вверх. — Если хочешь быть звездой рок-н-ролла, тебе придется поехать и немедленно сделать татуировку, — фантастическая идея, пришедшая в голову Калума, отозвалась эхом в моей голове. Я мгновенно привстал, после чего побрел к двери. — Люк, стой, — за мной уже погнались друзья, и я совершенно не помню, как мы нашли тату-салон и добрались туда. Сидя на кушетке, мне поддерживали голову только крепкие руки Эштона. И когда вопрос стал в том, что же мы все-таки мне будем набивать, я с уверенностью сказал: — Мы начнем с года рождения отца, — разум оставался одурманенным, но речь была четкой, как и положено фронтмену группы. Протянув руку к тату-мастеру, прибор которого уже жужжал в моих ушах, я проговорил: — «1965», Калум срочно звони моей маме и проси у нее прощения. Майкл… — Да? — Держи меня за руку! — крикнул я, чувствуя прикосновение иглы к коже. — Вот и все, — буквально через минуту мастер уверенно сообщил о завершении, после чего глаза поползли на лоб. — Да, Амелия просто с ума сойдет, увидев такую невероятную работу, — сарказм Эштона был понятен даже Кэлу, и я решился сказать: «1966», — протянув вторую руку. Еще спустя минуту, не насытившись происходящим и не удовлетворившись результатом, я расстегиваю пуговицы рубашки, пугая ребят. — Люк, может не стоит? — Эш заглядывает в мои глаза, но никто не сможет сломить меня. — Можно посмотреть эскизы? — обращаюсь я к мастеру, переминаясь с ноги на ногу. Тот отчаянно кивает, протягивая огромный альбом. Пролистнув несколько страничек, нахожу нужный мне эскиз, и пока татуированный мужчина прорисовывает его на руке под моим самым сокровенным местом — подмышкой, в моей голове сто раз мелькает мысль: «Может быть, не стоит?».