Лифт

– Тецуя, придержи лифт, – раздается строгий голос красноволосого мужчины средних лет. И он, заметив, что его послушались, быстро вошёл в придерживаемую, будто фарфоровой рукой, дверь. Лифт наконец сдвинулся с места, а его, теперь уж двое пассажиров, облегчённо вздохнули. В маленькой грузоподъёмной машине стояли запыхавшийся после быстрого бега владелец компании «Акаши», видно, что он не стремился опоздать впервые после долгого отсутствия, и худенький мальчик двадцати лет. Гетерохромик, имея основное здание своей фирмы в центре города, наведывался в этот отдалённый от цивилизации, точнее, в загородный филиал, очень редко. Но в последнее время, как заметил каждый сотрудник этого скудного места, с приходом на новое рабочее место незаметного голубоволосого паренька, Акаши-сама стал приезжать гораздо чаще, а точнее, раз в месяц, тогда как раньше его здесь не было видно месяца три. Уезжал он довольным, как никогда не было до появления нового программиста. Вот и гадай, что там у них происходит. А когда ещё в этом захудалом месте очень скучно, приходится хвататься за любой слушок и создавать из него сплетню огромного масштаба. – Здравствуй, Тецуя, давно не виделись, – красноволосый мужчина галантно схватил упирающегося паренька за руку, притянул её к своему лицу и поцеловал. Когда он сделал это впервые, Куроко был шокирован, он, наверное, никогда так сильно не смущался, при этом возмущаясь. Но, вскоре, на второй и третий раз, он просто привык, да и краснеть уже смысла нет после того, как они полностью перешли грань «начальник-подчинённый». И только для вида слегка сопротивлялся, чтобы этому извращенцу жизнь медом не казалась. – Акаши-кун, прекрати, пожалуйста, я же не девушка, в конце концов, – после того, как гетерохромик все-таки дотронулся губами до хрупкой ладошки программиста, а последний почувствовал, что былая страсть со стороны начальника ни капли не угасла, одёрнул руку и прижал к груди. Со стороны может показаться, что он пытается защитить себя таким ничтожным способом, но оба парня прекрасно знают, что Куроко просто старается прижать к сердцу то, чего касался его возлюбленный. Это девчачья сентиментальность. Аж бесит. Он же вроде парень. Голубоволосый, относясь к семье прирождённых гомофобов и свято веря, что однополая любовь – грех, став самым натуральным ненатуралом, всё ещё надеялся, что вдруг, на самом деле, он не парень. Хотя сейчас, когда отношения со своим работодателем зашли так далеко, он даже рад, что оказался с членом между ног и понравился своему любимому. Да, голубоглазый уже давно признал, что по уши влюблён в Сей-чана и ему всё равно, что думают окружающие, потому что он сам счастлив. – Тецуя, пора бы уже привыкнуть, тем более, после того, что произошло между нами и не один раз, – это кажется детской шалостью, – на этой пошлой, по крайней мере, для Куроко фразе, поднимающийся лифт резко остановился, и внутри потемнело, хорошо, хоть слегка мигающая лампочка немного освещала замкнутое пространство. Голубоволосый вскрикнул. К счастью, темноты он не боялся, но боялся начальника, чьи руки, как уже почувствовал программист, оказались на попе последнего. Нет, он понимает, что в такой ситуации будет просто кощунством не воспользоваться моментом, но не так сразу же, хотя бы разрядил обстановку разговорами, чтобы хоть немного успокоить бешено бьющееся сердце хрупкого парня. – Ой, лифт остановился. Акаши-кун, я попробую дозвониться до нашего лифточинчика, – ну привычка у Куроко называть всех этих дяденек вот так, по-странному. И голубоглазый, не дожидаясь ответа на свои слова со стороны гетерохромика, попытался нажать на известную ему кнопку, чтобы вызвать этого самого лифточинчика. Кстати, программиста очень привлекала эта особенность любовника – разноцветные глаза. Для верящего до сих пор в чудеса Куроко это было настолько волшебно, что хотелось постоянно смотреть в эти желто-красные глаза. Они заводят. И, кажется, Сейджуро это знал и подло пользовался. Но как и боялся голубоволосый, ему не дали даже с места сдвинуться, не то, что нажать на кнопку. Вот так всегда: за Куроко всегда решает Он, поэтому голубоглазый никогда не высказывал своё мнение, прекрасно зная, что Сей сделает всё по-своему. Вот это бесит паренька больше всего: что он о себе возомнил? Но, в то же время, подчинение более слабого заводило их обоих, наверное, именно поэтому они всё ещё не разругались, ведь характеры и предпочтения у обоих совершенно разные. – Тецуя, ты не представляешь, как сильно я скучал... – снова это пошлый голос, который смущает, но, в то же время, даёт надежду на то, что за всё время отсутствия начальника он ни с кем не спал и был верен исключительно своему подчиненному, ведь такой, полный желания голос может быть только у того, кто на протяжении долгого времени сдерживается. Или у паренька старые понятия о сексе и воздержании. Хоть это и кажется нереальным с его-то, Сейджуро, красотой и деньгами, но Куроко верит, что это он единственный для своего любимого. К сожалению, доказательств никаких нет, а обсуждать эту щекотливую тему с самим красноволосым программист не видел смысла, ведь, в любом случае, правду ему не узнать. – Акаши-кун, пожалуйста, давай не здесь? Куроко понял, что позвать на помощь, когда рядом начальник, возможности не предоставиться, поэтому придётся ждать и верить, что в скором времени лифт двинется с места. Хотя, как понял голубоволосый парень с самого начала, ждать им придётся долго, до того самого момента, когда гетерохромик это позволит. Ведь только глупый не догадается, что именно сегодня, в день приезда директора фирмы, они остались наедине, причем сразу же, не случайно. Но программист плюнул на все свои подозрения, осознавая, что сам не против следующих действий. У него давно не было секса, и теперь совсем неважно, где это случится, ведь рядом любимый человек, по которому так скучал подчинённый. Теперь и голубоглазый не сможет остановиться. Не сможет оторваться от таких манящих губ, которые в ту же секунду накрывают его собственные. Не сможет оторваться от рук, которые сжимаю его попу и с силой поднимают тело повыше, заставляя опереться спиной о стенку лифта и обхватить тоненькими ногами чужой торс. – Тецуя, молчи, – приказной тон, но всё же довольно мягкий. Такой голос слышит только Куроко и никто иной. Может, кому-то он и дарит нежность или, наоборот, злого и яростного себя он показывает своим подчинённым. Но не излюбленный программист. Ему он дарит нового, никем не видимого себя – смешанного. Иногда неконтролируемый гнев, иногда ласковые, нежные движения. А иногда, как и любит незаметный паренек, – и то и другое. Эти эмоции только для него. Он, в благодарность, тоже хочет отдать настоящего, доброго и счастливого себя. Ведь для чужих он бесчувственный сотрудник, раньше – одноклассник. Всегда так было и будет, но не для своего начальника. Уже почувствовав напряжение ниже пояса, голубоглазый незаметно постарался потереться пахом о тело любовника, но тот предугадав действия своей тени, как красноволосый в шутку называет Куроко, помешал ему проделать очевидные движения, зажав тело, мешая пареньку хоть немного пошевелиться. – Тецуя, не спеши ты так. Или ты хочешь всего сразу, без прелюдий? Мне казалось, ты это не любишь. Или долгое воздержание дало свои плоды? Надо будет в следующий раз через полтора месяца приехать, ты на меня, наверное, сразу же накинешься. Всё же Акаши, решив помучить любовника, немного надавил своим коленом на пах последнего, заставляя его сдавленно застонать. Это то, чего добивался красноволосый: совсем скоро, гетерохромик уверен, его программист попросит приступить к основным действиям. Попросит своим охрипшим от долгого молчания голоском, таким пошлым на тот момент. И эти моменты так любит начальник. Моменты, когда Куроко отдается полностью, открывая свою скрытую извращённую сторону, самые прекрасные, если честно. Смотря на такого податливого, такого любимого и готового отдаться полностью парня, он осознал, что вторая его личность, не умеющая сдержать своё желание, и неважно, что при этом может натворить, готова вырваться наружу. Он всегда при виде своего маленького, хрупкого мальчика менялся. Вот так действует на него голубоглазый. Хорошо это или плохо – неизвестно. Нет, Куроко видел уже такого Сейджуро, но всё никак не мог привыкнуть к другому начальнику, тому, кто бесстрастно делает ему больно. А он боялся боли. Но, в то же время, в присутствии второго Акаши, секс был потрясным, поэтому голубоволосый научился терпеть и даже научился получать удовольствие. Началось. Гетерохромик, не сдерживая своё второе «я», с остервенением впился поцелуем в губы рядом стоящего парня. Тот отвечал с не меньшим напором, но поняв, что в этой схватке не победить, сдался, ощущая, что вскоре, как и ожидалось, его любимый прикусил его губу. Было больно, как и ожидалось от второго Акаши. Тецуя зажмурился, продолжая дальше отвечать на поцелуй, при этом металлический привкус крови явно ощущался во рту. Начальник, видимо, это заметил, ведь секундами раннее он был полностью увлечен поцелуем и не заметил ранки, сделанной самолично. Но теперь, улыбаясь своей маленькой победе, красноволосый нежно слизал капли красной жидкости с губы партнера. Это был его личный фетиш. Кровь Куроко всегда пьянила и разжигала его. Это был личный наркотик, который он готов принимать вечно. – Тецуя, я уже говорил тебе какой ты вкусный? – гетерохромик наконец перестал мучить губы голубоглазого и пошло, перед самым лицом паренька, облизнул свои губы, слизав оставшуюся кровь. Действительно, очень вкусно. Он не предпринимает ничего дальше, следя за реакцией Куроко и ожидая, когда он, а это будет совсем скоро, сам захочет продолжения. Хоть Акаши и было тяжело сдерживать себя, но посмотреть на пошлого, извращённого, нового программиста очень хочется. Так что, ничего, потерпим. – Сей, пожалуйста, сделай мне приятно. Это было последней каплей. Куроко нажал на кнопку пуска. И теперь они точно не остановятся. Но Акаши, совершенно не понимая, что на него нашло, резко прижался к хрупкому телу, обнимая крепко-крепко. Было до одури приятно осознавать, что этот невинный мальчик только его. Но эти желанные объятия всё же пришлось прекратить, ведь красноволосый почувствовал, как трепетно дрожит его милый, явно желая продолжить банкет. И гетерохромик наконец-то оторвался от подчинённого и принялся осторожно расстёгивать белую рубашку любовника, изо всех сил пытаясь не разорвать одежду к чертям, ведь им ещё целый день работать, поэтому придётся быть поаккуратнее. Нет, Акаши мог позволить себе и программисту спокойно отдохнуть, но тогда бы они не смогли провести время вместе, поэтому приходится довольствоваться тем, что есть. Всё было бы гораздо проще, если бы, блядь, его мальчик не был бы таким гордым и спокойно, не стесняясь непонятно кого, смог провести время вместе с красноволосым вне рабочего кабинета, но нет – смущение и долбаная гордость. Как вообще эти две черты характера совмещаются в таком хрупком пареньке? А Сей же завтра опять уедет, а Куроко снова будет страдать, но, наверное, он не до конца доверяет своему работадателю, поэтому они всё ещё не открылись друг другу полностью. Тецуя почувствовал, как его сосок нежно прикусили, заставляя из покрасневших уст сорваться тихому стону. Сейчас очень приятно, даже слишком, чтобы быть правдой, а ведь красноволосый даже не приступил к основным действиям. Вот, что значит любимый человек. С ним всегда хорошо. Гетерохромик осторожно, чтобы не спугнуть, прошёлся дорожкой поцелуев выше, стараясь дотронуться губами до каждого миллиметра нежной, хоть и мужской, кожи. Акаши пошёл дальше и легким, почти невесомым движением, прикусил участок шеи. Куроко снова вскрикнул, пытаясь хоть немного отдалиться от начальника, ведь как-никак, но он боится боли. Но Сейджуро не ослабил хватку, продолжая целовать любимое тело. Засос, оставленный работодателем, неприятно саднил, а последний с довольной улыбкой понимал, что Тецуя только его. Только он будет смотреть на этого почти что голого парня, на зажмурившегося от желания и страха, прикусывающего губу, стонущего таким пошлым голосом. Только его и ничей больше. Начальник резко спустил джинсы с парня, который ожидал продолжения с закрытыми глазами, предоставляя всё в руки гетерохромика. Нет, так дело не пойдет. Акаши сквозь нижнее бельё любовника дотронулся до уже стоящей плоти и аккуратно провёл ладонью вверх-вниз, прекрасно зная, что последует дальше. Куроко резко, неожиданно даже для самого себя, выпучил глаза и застонал в голос, ведь долгое воздержание дало свои плоды, поэтому теперь сдерживаться было практически невозможно. Но почему-то красноволосый не продолжал, да что же это такое? Когда его тень так этого желает, почему бы не дать, не трахнуть? Что ему ещё надо? – Сей, да трахни ты меня уже! – Куроко просто-напросто не выдержал. Зачем его так мучить? У него молодой растущий организм, которому нужна разрядка, ведь гормоны всё ещё бушуют на полную силу. Это вообще подвиг, что он месяц продержался, даже не дроча ни разу. Ему памятник за это дать надо. Кстати, есть у голубоглазого такая особенность: он никогда никого не называет по имени, точнее, не называл. Он даже братьев по фамилии величал, что их изрядно бесило, но Акаши он в самую первую встречу, точнее, когда впервые узнал имя начальника, случайно назвал его Сей. Так, совершенно случайно. Гетерохромика он не удивил, а вот себя довольно-таки поразил. Раньше такого не было. Позже, так как рабочий кодекс не позволял обращаться к начальству как-то неподобающе, пришлось искоренить эту привычку, но, когда произошла их первая близость, к сожалению, сдерживать себя не представлялось возможным, поэтому уже который месяц в порыве страсти и иногда наедине он позволяет себе такую роскошь, как произнести имя любимого. Это был его собственный фетиш. Называть Сея по имени – до одури возбуждает. Всё же странный он, Куроко. – Как пожелаешь, любимый. Неожиданно для Куроко, начальник опустился на корточки и снял последний элемент одетый на голубоволосом. Теперь тень стоял совсем голый перед почти одетым парнем, который ни с того ни с сего взял в рот стоящий орган любовника и не спеша провел языком по головке. Тецую словно прошибло током. Такого ни разу за их близкое общение не было, да и не могло быть, как думал программист. Сей никогда не удосуживался сделать голубоглазому приятно таким образом, тем более не опускался до такого, как сидеть перед кем-то на коленях. Для Акаши это было низко, как он сам говорил. Но что произошло в этот раз? Минет, да ещё стоя на коленях? Его начальника кто-то подменил, что ли? – Сей, если не хочешь, не надо. Хоть Куроко так сказал, но первый в свой жизни минет было трудно игнорировать, поэтому он всё же простонал, ведь такое наслаждение он испытывал впервые. Но любовь к своему работодателю заставляла его сдерживаться, ведь наверняка его милому это неприятно. – Тецуя, разве я что-либо делаю, если не хочу этого? Так что молчи и получай удовольствие, думаю, что второй раз будет не скоро. Акаши аккуратно, боясь сделать неприятно или, наоборот, слишком приятно, проводил языком по члену, иногда еле заметно дотрагивался зубами, из-за чего голубоволосый непроизвольно вздрагивал, пугаясь своего желания, ведь не бывает так приятно или же?... Уже когда тень готов был кончить, то всё резко прекратилось и голубоглазый разочарованно вздохнул, всё ещё надеясь притянуть за волосы любовника к паху, чтобы тот продолжил. Но у Сея были другие планы. – Тецуя, ты сейчас кончишь, и всё интересное закончится, поэтому, будь добр, доставь наслаждение и своему начальнику. Наконец красноволосый снял с себя оставшуюся одежду, оставаясь с подчинённым абсолютно голым. Теперь можно приступить к любимой части всех активов, ну и пассивов, впрочем. Повернув свою тень спиной к себе и заставляя последнего опереться о стенку лифта фарфоровыми руками, Акаши без подготовки резко вставил своё не маленькое достоинство в не растянутую попку программиста. Куроко не думал, что может быть настолько больно. До этого времени ему невообразимо везло, беря во внимание добровольную услугу Акаши в виде подготовки. Поэтому даже первый раз был намного терпимее, чем боль, ощущаемая в анусе и нестерпимыми волнами проходящая по всему телу в данный момент. Это было неожиданно, и Тецуя даже не успел подготовиться морально, что иногда помогало, когда его любовнику хотелось чего-нибудь новенького и необычного. И голубоволосый, боясь, что наскучит своему любимому, просто соглашался и смиренно терпел боль, точнее, пытался терпеть. Но ситуация, происходящая сейчас, выходила за все рамки выдержки тени. Поэтому он, уже не замечая, как на протяжении несколько непозволительно долгих секунд кричал. Но Сейджуро, было видно, совсем не замечал, что происходит с его любовником, полностью погружаясь в наслаждение, которое дает ему сжатый в узком анусе член. Это было непередаваемое ощущение. Для обоих сторон. Он уже давно хотел попробовать такое, ведь до Куроко, кого он только не трахал, кто ему только не давал в любых позах и в любых местах, надеясь на любовь самого Акаши. Наивные. Любимого он не будет трахать в первый же день знакомства, не заботясь о безопасности подставляющего себя для плотских утех незнакомому парня. В этом он убедился, когда встретив нового программиста, просто не рискнул сделать последнему больно, ведь голубоглазый часть самого Сея и когда неприятно подчинённому, то и на сердце гетерохромика скребли кошки. Наверное, это и есть привязанность. Но не любовь, ни в коем случае. И сейчас он, совершенно не понимая, что на него нашло, вдалбливался в податливое тело своей тени. Он не хотел, он не планировал, но что-то вышло из-под контроля. Он перестал держать в узде свою вторую личность, которой доставляло удовольствие издеваться над хрупким пареньком. А настоящий Акаши в это время пытался справиться с самим собой, при этом тоже получая толику удовольствия. Поэтому всё же он смирился со всем происходящим, ведь Куроко должен был быть готов. Они давно, ещё в самом начале их странных отношений, обговорили все последствия исходящие из их союза, хоть и не серьезного, на тот момент. Всё резко прекратилось, Тецуя почувствовал заполненность внутри и вытекающую по ноге вязкую жидкость. Понятно: Сей кончил, а вот у Куроко это сделать не представлялось возможным. А он ведь даже пытался дрочить, чтобы скрасить ту боль, которая взрывалась во всём теле неприятными искрами. Но, к сожалению, голубоволосый не такой герой, чтобы одновременно с неприятными ощущениями ещё и наслаждаться, при этом получая мазохистское удовольствие. Нет, программист совсем не такой. – Тецуя, прости, пожалуйста, ты же понимаешь, что я неспециально. Я не знаю, что на меня нашло. Он пытался дозваться до отвернувшего и, наверняка, сейчас сдерживающего слезы паренька. Он слишком хрупкий, и будет неудивительно, если Акаши таким поступком просто-напросто разбил его. Так, вдребезги. Хотя нет: его Куроко не такой. Может, он и нежный, может, ему и больно, ужасно больно, но из-за такой мелочи он ни за что не обидится на своего начальника. Его тень его любит. И он это знает. – Акаши-кун, не переживай. Всё, правда, хорошо.