Новая возможность

Очнулся я из-за лучика света, бившего мне в глаза, в светлом помещении и под мерное перестукивание колес. Начав осматриваться, я с удивлением осознал, где нахожусь: это оказалось мое подсознание, сиречь внутренний мир. Поднявшись, я решил пройтись по вагону в поисках себя из этого мира. «Пусть будет Синдзи-2» (прим. автора: это как с Пен2). Обнаружив Син-2 лежащим на лавочке и слушающим музыку, я сел напротив него и стал ждать, пока он меня заметит. Заметил он спустя две песни, довольно неплохих, хочу заметить. — Я, наверное, должен сказать «здравствуй»? — я первым начал разговор. — Кто ты и почему выглядишь как я? — спросил он. — И… как ты сюда попал? — несколько растерянно закончил Син-2. — Хм… На первые два вопроса отвечу сразу: я — это ты, а ты — это я, ну, а вопрос «как я сюда попал» несущественен, не находишь? — с ехидной улыбкой ответил я. — Но, если ты настаиваешь?.. — с намёком протянул я. — Не стоит, кажется, я понял, — ответил он, качая головой. — Ведь я — это ты, а ты — это я, — повторил он за мной. На пару минут установилась тишина, прерываемая стуком колёс. — И что дальше? — спросил он спустя время. Достав сигарету из нагрудного кармана и взглядом испросив разрешения закурить, получил в ответ утвердительный кивок. Подпалив сигарету, я ответил: — А дальше я могу ответить на несколько твоих вопросов, — ответил я и выпустил струю дыма. — Ну, для начала, повторюсь: кто ты всё же такой, и как ты сюда попал? — вновь спросил Син-2. — Как я уже говорил, я — это ты, только на пару лет старше, — вновь затянувшись и помолчав несколько секунд, я продолжил. — На данный момент мне шестнадцать с половиной. — Ладно, оставим это. Мне интересно, как ты здесь очутился? — спустя некоторое время он снова задал вопрос. — И под словом «здесь» я подразумеваю этот мир, — уточнил свой вопрос младший. — Это интересный вопрос, я бы тоже не отказался услышать ответ, — докурив сигарету, я щелчком пальцев заставил ее исчезнуть. — Хотя, возможно, я знаю ответ на этот вопрос. И если я прав, то стоит, наверное, придержать это знание при себе, — задумчиво проговорил я и развалился на лавочке. — Хорошо, с этим мы разобрались, — приняв мой ответ, он продолжил расспрашивать. — Расскажи немного о себе? — тоже откинувшись, начал он. — Ладно, но ты потом расскажешь о себе, окей? — согласившись, я также решил узнать о жизни младшего. — Я? О себе? Разве ты не знаешь обо мне всё?! — очень удивившись, воскликнул он. — Да, я при вселении получил доступ к твоей памяти, — подтвердил я и продолжил. — Но мне бы хотелось, чтобы ты сам рассказал о своей жизни, — закончил я. Устроившись поудобнее на лавочке, я прикрыл глаза и начал свой рассказ.

Из воспоминаний Синдзи Икари (Старшего).

«После того, как умерла мама, отец бросил меня, оставив на попечение дяди с тётей. Они были хорошими людьми и приняли меня как родного сына. Я старался отвечать взаимностью. Так я с ними и жил до 6 лет. Однажды к моему дяде пришёл его друг, он был русским военным, и звали его Святов Сергей. — Вот, Синдзи, познакомься, это мой хороший друг — Святов Сергей, — представил мне Святова мой дядя. — Здравствуйте, Святов-сан, меня зовут Икари Синдзи, мне 6 лет, надеюсь, мы поладим, — с поклоном ответил я. — Какой вежливый малец! — с усмешкой ответили мне. — Мне тоже приятно с тобой познакомится, Синдзи-кун. Дядя мне не рассказывал, как они познакомились со Святовым, да и я не интересовался, но с тех пор русский появлялся у нас дома довольно часто. Однажды я увидел, как Святов на заднем дворе метает ножи. Меня это так впечатлило, что я попросил его научить меня бросать так же. — Хе-хе, малец, ножи детям не игрушки, — со смешком отшил он меня. Но, увидев, что я готов был расплакаться, проговорил: — Ну-ну, не нужно слёз, у тебя бы всё равно не получилось, — утешающе начал этот… нехороший человек. — Охх… ладно. Я буду тебя учить и тренировать, только тёте не говори, а то сам же знаешь, какая она у вас… впечатлительная, — перейдя на шёпот и заговорщически мне подмигнув, продолжал он. Шмыгнув носом и улыбнувшись, я пробормотал тихое «угу» и продолжил следить, как теперь мой новый учитель метает ножи. Так Святов сначала учил меня метать ножи, со временем он включил туда комплекс разминок, стоек и движений для работы с ножом. Спустя полгода, когда у меня начало кое-как получаться, во время тренировки по основам рукопашного боя нас заметил мой дядя. — Святов, ты что творишь? Ты чему ребёнка учишь? — грозно спросил дядя. — Да ладно тебе, Итиро (прим. автора: имя придумал сам, так как не нашёл настоящего имени), чем бы дитё ни тешилось, лишь бы не плакало, — смущённо почёсывая затылок, прогудел мужчина. — Тем более, у него потрясающий талант к боевым искусствам и метанию, грех было бы его зарывать, — своеобразно похвалил он меня. — Да? Ну тогда покажи, чему ты научился за это время у своего учителя, Синдзи, — сурово глянул на меня дядя, но я понял, что он совсем не злится, а только делает вид. Достав нож со своего пояса, я прицелился и метнул его в забор, метнул так хорошо, что нож вошёл в дерево на пару сантиметров. Дядя тогда долго восхищался, но не забыл, предупредил: — Делайте, что хотите, но чтобы Со-тян на глаза не попадали, когда тренируетесь, — сказав это, он гордо удалился. С тех пор прошло довольно много времени, мне исполнилось 14 лет, но я уже научился метанию ножей, рукопашному и ножевому бою, стрельбе из пистолета и даже, немного, иностранным языкам. Дядя и Святов тогда мной очень сильно гордились, но через несколько месяцев после моего дня рождения Сергей погиб на службе в горячей точке. Я тогда очень долго переживал его смерть. На мой день рождения Святов подарил мне гитару со словами: — Я не смог научиться играть на гитаре, так что я очень хочу, чтобы на ней начал играть ты. И ещё, малыш, я не хочу, чтобы ты пошёл по военной дороге жизни. Будь свободен и ни от кого независим. Это были последние слова, которые я услышал от него. Через два года мне пришло письмо от отца со словами: «Приезжай, ты мне нужен». Как я потом понял, отец позвал меня на войну с ангелами. Потом была битва с Зеруилом, комплементация и тот разговор на берегу LCL.» Так я и рассказал «местному» мне про всю мою жизнь. — Ну, а после того, как «основа» раскидал свои осколки по мирозданию, — всё так же лежа, продолжал говорить я, — я и появился здесь. Я встал с лавочки, потянулся, зевнул и снова сел обратно. — Ну, теперь, наверное, начнёшь ты? — с легкой полуулыбкой проговорил я. — Ага, — прикрыв глаза сразу же после того, как я окончил говорить, начал он. — Моя жизнь отличается от твоей. Мы похожи только в детстве, но, когда мне исполнилось 11 лет, в Японии произошло сильное землетрясение, и мои дядя с тётей погибли под завалами, — с грустью закончил он. — Да? И как же ты жил потом? — поинтересовался я. — Детдом? — озвучил я единственную мысль, которая пришла мне на ум. — Не совсем, — мотнув головой в знаке отрицания, он продолжил. — Сначала я жил сам по себе, постоянные драки за еду, одежду, деньги, — сложив руки на груди, продолжал он свой рассказ. — В одной из драк я попался на глаза органам опеки, и меня определили в детдом. Там, конечно, было получше, ну, по крайней мере, там кормили, но драки все же не прекращались. За то время, что я прожил на улице, я неплохо научился драться, поэтому в детдоме меня не сильно задирали, но на прочность проверяли часто, особенно новенькие… Остальное ты знаешь. Вот так я и прожил свою жизнь до сегодняшнего дня, — глядя в потолок вагона, проговорил с печалью в голосе младший. — Понятно. Тяжело, наверное? — Нет, у нас были одинаково тяжелые пути. Что у тебя, что у меня, — не согласился младший. — Просто тебе повезло чуть больше, чем мне, — уверенно закончил он. — Что же, пусть будет по-твоему, — я мягко улыбнулся. Но тут произошло то, чего я ждал, но втайне боялся. Малая комплементация — в одном теле две души, которые не боролись за тело и похожи между собой, начинают сливаться в более сильную. При этом остаётся главенствовать личность более сильной сущности. Знания, мысли, желания и стремления обеих сущностей сливаются в одно целое. Всё это я рассказал младшему, когда он начал медленно исчезать и вливаться в меня. — Вот как… — произнес он, приняв это, будто так и должно быть. — Тогда проживи эту жизнь за нас двоих, — с улыбкой сказал он мне и исчез в яркой золотой вспышке. В поезде я остался один. — Хорошо, брат, я так и сделаю, — проговорил я в пустоту и проснулся.