My personal psychologist

– Ну, что, теперь куда? – поинтересовалась Лу, явно осчастливленная концовкой просмотренного фильма. На улице было темно. Воздух казался слишком прохладным, чтобы вообще высовывать нос из дома. Глаза слипались после сна, но я упорно старалась взбодриться, чтобы не упасть лицом в асфальт. Кто-то сказал, что мы направляемся подальше от оживлённых мест, но я не разобрала, кто это, сонно зевнув и пряча лицо в ладони. Хотелось сильно потереть лицо, что я, собственно, и сделала. – Может, для начала купим Розе кофе? – высказалась Одри, но идею тут же отклонили. – Никакого кофе. Только некрепкий чай, - на удивление строго произнёс Луи, пригрозив ей пальцем. Не могу не признать, что мне стало приятно в тот момент. Как доктор, Луи был отличный, а как друг – ещё лучше. Не знаю, насколько хорошо он знает меня, и достаточно ли мы с ним знакомы, чтобы называться друзьями, но сознание того, что он заботится обо мне даже вне стен больницы, согревало. – А что плохого в кофе? – У неё гастрит, Стайлс, ей сейчас только чаёк с кашами попивать. Я закатила глаза. Вокруг столько много прекрасных вещей, которые можно обсудить, а они говорят о моём желудке. Я вытащила из сумки доску, чтобы стукнуть ею Томлинсона, когда он стал описывать воспалённые участки моей слизистой, и все засмеялись. – Ладно, теперь я хочу есть, - Бэн поправил шарф, который поминутно закрывал его губы, мешая говорить. Все дружно приняли эту иде и пошли в неизвестном мне направлении. Говоря начистоту, мне в тот день было неловко, что за все свои годы я не уделяла времени прогулкам по городу. Ведь я совершено не знала его. Дом, учёба, учёба, дом. Магазины – само собой, но все они на пути из дома до учёбы. Жалкой. Несомненно, я чувствовала себя жалкой в их компании. Все они были такие счастливые, умели веселиться, пьянеть просто от того, что рядом друзья, с которыми ничего не страшно. А я была одиночкой, с которой никто не хотел разговаривать. Я чувствовала себя отвратительной от того, что не могла поддержать разговор, разделить их смех или хотя бы просто улыбнуться. Я шла хмурая, чёрная, как туча, и мысль, что я порчу им вечер, делала меня ещё мрачнее. Я бы хотела оказаться в своей комнате. В том месте, где от меня не скрывают мои же недостатки, и кидаются словами, словно копьями, которые безжалостно напоминают мне, что я самый никчёмный человек в мире. Мы оказались возле небольшой закусочной. Место вокруг было довольно безлюдно, и я съёжилась от незнакомой мне атмосферы. – Всё в порядке? – на моё плечо легко тяжелая рука, и говоривший развернул меня к себе. Голубые глаза уставились на меня в надежде, что я кивну и, быть может, улыбнусь, но я только кивнула и опустила голову. Я знаю, чего ты хочешь, Найл. Ты хочешь, чтобы я перестала чувствовать себя такой одинокой, но уже ничего нельзя исправить. То, что с раннего детства вбили мне в голову, уже не вытащить. И сейчас мне приходилось говорить, что всё в порядке, потому что я не хотела портить этот вечер, приковывая внимание к своей страдальческой персоне. По крайней мере, я не заслужила, чтобы мне пытались помочь столько людей одновременно. Парень тяжело вздохнул, сжал в своих руках мои плечи и заглянул в глаза. – Мы купим еды и вернёмся. Подождёте нас вместе с Элисон, а затем посмотрим… Недосказанность осталась висеть в воздухе, когда мы с Элисон остались наедине. Казалось, это испытание предназначено мне самой судьбой, потому что рядом с этой девушкой я отлично понимала, что она думает обо мне и что хочет высказать вопреки запретам своего друга. Ну, а чего я хотела? Детей из неблагополучных семей люди представляют прежде всего вшивыми бродягами, которые кончают свою жизнь либо в тюрьме, либо в психушке. И этого суждения, увы, придерживаются все, даже не подозревая, насколько сами влияют на судьбу этого человека, от которого отворачиваются. Я взглянула на брюнетку и, поймав её мимолётный взгляд полный презрения, поспешила отвернуться. Казалось, Элисон нарочно держится от меня на расстоянии, боясь заразиться неизлечимой заразой. Мне всегда казалось, что в век тупых ванильных цитат высказывание: «Не суди по внешности» прочно закрепилось в голове у каждого человека. Но неужели внутри я такая же неудачница, как и снаружи? Не спеша подойдя к небольшому заборчику, я облокотилась на него и посмотрела вниз. Оказывается, внизу проходили трамвайные пути. Место было немного устрашающее. Мало света, людей и машин. Как мы вообще попали сюда? Тишину нарушали только ветер, раскачивающий листья деревьев, и отдалённый смех, смешанный с истошным криком. Стало жутко. Даже хуже, чем прежде. Впервые в жизни я захотела схватиться за руку Найла и увести нас подальше отсюда. Вскоре голоса стали отчётливее, и в свете фонаря показалась толпа подростков, тискающих в руках кота. Животное мяукало, изворачивалось, но так и оставалось зажато в руках бездушных парней. Я смотрела на них сверху вниз, и они не могли меня увидеть. Тем не менее, я уже оценивала высоту, чтобы броситься к ним и выхватить животное, боясь, что они предпримут попытки убить его. И я до последнего отказывалась верить в правдивость своих мыслей, пока подростки не собрались тесной кучкой на рельсах. В голове промелькнул отрывок из текста по Сергею Палию*, который мы разбирали на философии, но я не могла поверить, что это и вправду может случиться со мной. – Ну же! – Быстрее! – Чего ты там копаешься? Сыпались фразочки, перемешиваясь с душераздирающим криком животного. Не знаю, слышала ли этот крик Элисон и что она думала в этот момент, только моя голова отказалась воспринимать реальность, и я бросилась вниз, как только подростки отскочили, увидев приближающийся трамвай, и скрылись за кустами, оставляя привязанного к рельсам котёнка умирать страшнейшей смертью. – Розетт! – крикнула Элисон, но я не слышала её дальнейших фраз, оглушённая болью в пояснице, от жёсткого приземления. Ни ступенек, ни песка, а только жёсткая глина, вперемежку с камнями, по которым я стремительно скатилась, оцарапали мою кожу, но я не обращала внимание на боль, собирая оставшиеся силы, чтобы подбежать к котёнку и оторвать его от рельс. А дальше всё как в тумане. Помню испуганные глаза животного, которые в непонимании с тревогой метались по сторонам, помню приближающийся свет и скрежет металла, рывок, лязг тормозов и – всё… Сжимая окровавленными пальцами трясущийся комочек в руках, я плакала, слушая звуки отдаляющегося трамвая. – Ты с ума сошла?! – меня обхватили руками и сильно тряхнули, заставляя прийти в себя. – Рози, ты слышишь меня?! – продолжал кричать Найл, изучая руками моё лицо. Я всхлипнула, ощущая тепло, исходящее от трясущегося котёнка в моих руках. Животное сдавленно мяукнуло, подняло на меня свои широкие глаза и вдруг замурлыкало. Неожиданно я разрыдалась ещё больше. Бедное, ни в чём неповинное животное, вынуждено жить в этом мире, не отличая добра от зла, не осознавая последствий, которые могут произойти с ним после каждого вздоха. И, несмотря на все терзания, душа его останется так же чиста, как слеза младенца, потому что не сможет отомстить или ранить в ответ. – Ну, а ты куда смотрела?! – рявкнул Хоран, оборачиваясь на Элисон. Я не могла обратить на него внимание, вспомнив про подростков. Я обернулась, но за кустами оказалось пусто. Эти малолетние уроды, вероятно, смылись отсюда сразу же, как увидели толпу взрослых, приближающих ко мне. Боюсь представить, что бы они сделали со мной, не будь я в сопровождении стольких человек. – Рози, - парень повернул моё лицо к себе, и только тогда я осознала, что сижу на земле, а вокруг меня на корточках сидят друзья Найла. Лица обеспокоенные, перепуганные, запыхавшиеся. И только Элисон стояла позади всех, держа ладони на щеках. – Как ты, малышка? Я сглотнула подступающие слёзы, но они так и шли наружу, и даже всеми силами я не могла их сдерживать. Сказать – не могу, закричать – не могу. И только, которые всё это время душили меня, непрерывным потоком текли из моих глаз. – Не могу, - сдавленно произнесла Лу и, отчего-то заплакав, поднялась и отошла в сторону. Кинув на меня последний взгляд, Луи поднялся и подошёл к своей девушке, нежно стиснув её в объятиях. Я взглянула на Одри, у которой тоже слезились глаза. Непонятно, почему, безо всякой причины. Неужели они все видели, что творилось здесь ранее? – Хочешь домой? – продолжал спрашивать блондин, наверное, боясь, что я окончательно сошла с ума. – Тебе нужно домой, – окончательно утвердил он, и они с Гарри помогли мне встать. Покачнувшись, я обрела равновесие и вытерла рукавом слёзы. Слишком это было мучительно – плакать при таком количестве людей. Я не должна была этого делать. – Найл, мы… - начал Гарри, но друг не дал ему договорить. – Мы закажем такси и поедем ко мне домой, а вы продолжайте прогулку. По крайней мере, сейчас никто не должен оставаться один. Мы дошли до лестницы, которая скрывалась за зарослью густых кустарников, и я последний раз обернулась, встречаясь глазами с Элисон. Это был не тот взгляд, который я ожидала увидеть. Что-то в нём поменялось, но я не могла понять, что, потому как мысли не шли в мою голову. Вызвав такси, Найл усадил меня на ближайшую лавочку и сам сел рядом. Котёнок удобно устроился на моих коленях и покидать их, казалось, совсем и не собирался. Что касается меня, то я чувствовала боль в области поясницы, жгучее жжение на щеке и пальцах. И неудивительно: я летела вниз с высоты около десяти метров, а затем со всей силы рванула тугую верёвку. Боюсь представить, что будет завтра с моими пальцами. – Ро, посмотри на меня, - начал Хоран, и я послушалась. – Ты понимаешь меня? Я кивнула. – Каждый звук слышишь отчетливо? Снова кивнула. – Чувствуешь каждую часть своего тела? Я помедлила, двигая мышцами ног и рук, но всё же кивнула. – Боже, я так испугался, когда увидел как ты полетела вниз, - парень взял мои в свои, разглядывая раны, оставленные верёвкой. - Надо будет обработать их, – он посмотрел на меня, - И щеку тоже. Я кивнула, со вздохом отворачиваясь от своих ладоней. Не хотелось смотреть на окровавленные раны. От одного взгляда на них становилось больнее. – Больше ничего не болит? Я отрицательно показала головой, не желая говорить парню про поясницу. Простой ушиб, который заживёт за неделю. Нужно просто потерпеть. Такси подъехало, и я удобнее взяла котёнка, тем самым разбудив его. Сонно зевнув, он и не понял, что мы уселись в машину, но вздрогнул, услышав недобрый тон водителя: – С котами нельзя! Найл посмотрел сначала на меня, затем на котёнка и, обречённо вздохнув, протянул таксисту ещё пару купюр. Отчего-то он не спрашивал, зачем я тащу животное с собой. Наверное, понимал, что тот, кто спас ему жизнь, обязан защищать её до конца, и теперь я просто не могу отпустить этого котёнка. – Куда едем? – убавив радио, уже добродушно спросил таксист, и Найл назвал адрес. Незнакомый адрес. – Мы едем ко мне, – ответил на мой пристальный взгляд Хоран. – Понимаешь, я не могу быть уверен, что дома с тобой всё будет в порядке. Я даже сомневаюсь, что ты обработаешь раны. И куда ты с котёнком? Сомневаюсь, что твоя мама обрадуется ему. В каждом слове парня была частичка правды и здравомыслия. И я не стала перечить ему, потому что сил уже не было даже на то, чтобы открывать и закрывать глаза. ______________ Дорогие читатели, всех с наступающим Новым годом! Пусть читателям этот год подарит море шикарных произведений, а писателям - побольше вдохновения) Постараюсь на каникулах написать побольше, потому что за последний месяц прода выходила ну ооочень редко, а всё потому, что вашему автору приспичило участвовать во всех новогодних сценариях, олимпиадах и закончить четверть на отлично. Но когда-нибудь я исправлюсь, когда-нибудь:) Спасибо, что всё ещё читаете:)