Я не люблю ее

Я никогда не любил ее. Да о любви разговор, в общем, и не шел, она просто была рядом. Я приходил к ней на работу в Министерство, и трахал ее на столе в кабинете. А когда нас обоих накрывал оргазм, я молча садился на подоконник и курил, пока она одевалась. И это было нормой. Мы редко говорили о наших отношениях, да что там об отношениях мы вообще практически не говорили. Все наши разговоры всегда заканчивались сексом. - Да ладно тебе, Грейнджер, - усмехнулся я, смотря на разозлившуюся девушку. - Малфой, ты меня достал. Я не буду этого делать, даже не проси, - она толкнула меня и попыталась пройти. - Не так быстро, Грейнджер, - я схватил ее за руку и притянул к себе. - Ты хоть понимаешь, что это незаконно? Если узнают о наших махинациях, нас упекут в Азкабан, - ее глаза сверкали. - Никто не узнает, - прошептал я ей на ухо. - Да с чего ты взял? - не унималась она. - О нас же никто не знает, - усмехнулся я. Она вздрогнула. Именно тогда я овладел ею прямо на полу, прижимая к себе так, что я бы не удивился, если бы сломал ей ребра. Тогда-то Грейнджер и научила меня курить. Если честно, то я удивился, когда она достала из сумочки магловские сигареты. Но это же Грейнджер - ее нельзя недооценивать. Я не люблю ее, и это отчетливо понимаю. Мне просто нравиться, когда она спит рядом, а я прижимаю ее к себе. И она так мило улыбается во сне, что я могу любоваться ею часами, но нет. Я не люблю ее. И никогда не полюблю. Я привык, что по утрам она готовит кофе. Вкусный кофе и тосты. Так странно - их я полюбил, а ее нет. Но мне всегда было хорошо с ней. Вот уже больше года, Грейнджер встречает меня после работы. Мы мало говорим - если только за завтраком, ужином и после секса. Все. Этим наше общение ограничивается. Но, несмотря на это, я знаю о ней все: какие цветы она любит, или каким тоном помады красит губы. Я знал, что с Грейнджер мы не навсегда, но все же мне не нравилось, когда она была с другими. Особенно меня бесило, когда чьи-то руки прикасались к ней. Грейнджер только моя и к ней могу прикасаться только я. Я никогда не говорил ей, что люблю. Не хочу ей врать, все-таки она этого не заслуживает. Но она все равно все понимала и любила. Я знаю, что любила, хотя и не признавалась. Я ничего от нее не таил, но всегда боялся увидеть ее слезы. И она знает обо мне все: что я люблю, как и в каких количествах. Просто однажды спросила: «хочешь, буду рядом?». И я согласился, потому что она мне нужна. Но я не люблю ее, нет. У нас бывали ссоры, как же без них? С битьем посуды и применением палочки. Однажды она приложила меня Ступефаем, за дело. Я это понимаю и вспоминаю об этом с улыбкой. А потом мы вместе курили - молча, как и всегда. Я любил смотреть, как она выдыхает этот чертов дым, а ее - нет. И, черт возьми, она была красива. Особенно когда улыбалась. Я любил ее улыбку. Такая светлая, яркая. Такая… моя. Да, именно моя. Грейнджер этого и не отрицала, да и зачем? И так все было очевидно. А когда она сказала, что доверяет мне, я был счастлив. Нет, правда. Это были лучшие слова в ее исполнении - почти как признание в любви, ведь это Грейнджер. Я никогда не смотрел на других, когда она была рядом. Да и когда ее не было - тоже. А зачем? Я иногда себе завидовал, потому что у меня есть своя Грейнджер. А у кого-то ее нет, потому что она моя. Именно поэтому и возникала ревность, когда ее не было рядом. Потому что она моя, а не из-за любви, это точно. Я всегда верил ей. В конце концов, она гриффиндорка - а у них на роду написано «не убий, не укради, не предай». Я бы все отдал за нее. Чтобы она не просила, я давал ей это. Может быть, я ее избаловал, но она - моя. И этим все сказано. Я не люблю ее. Я не люблю ее?