Urban Legend

Больше всего в этой северной жизни Брендон любил, обняв Райана, сесть с ним возле камина, и, обернув их обоих в теплый махровый плед, сидеть и обнимать этого хрупкого и чудовищно холодного парня с костлявыми пальцами. За окном бушевала непробудная, слепая метель, а дрова поскрипывали под поражающим огнем, разнося мягкое тепло по всей комнате. Брендон наблюдал за парнем исподлобья, уткнувшись в его шею: глаза отражали рыжий огонек, все лицо его было озарено теплом и домашним уютом, и Бойд, завидев это, податливо ухмыльнулся, проведя носом невесомую линию по ключицам парня. Райан хихикнул, как-то нехотя упираясь тонкими ладошками в плечи Брендона, а потом, будто не выдержав напора, упал в его объятия, обвив руками крепкую шею. Парень прекрасно понимал, что тот сегодня просто сильно устал, и взгляд его, успев побывать недоуменным, смягчился, а губы выгнулись в небольшой полуулыбке. Райан положил голову на плечо Брендона, как-то по-особенному тяжело вздохнув, и в комнате воцарилась тишина. Крепкая рука легла на угловатые, острые плечи, и парни закрыли глаза, сделав это, как по наитию, почти одновременно. Они засыпали так каждый день, заставляя всю массивную комнату – все массивные ткани и твердые материи, все стекла и металлические сплавы – замолчать, позволяя огню трещать за застекленным камином. Метель продолжала выть, Земля продолжала вращаться, жизнь продолжала идти своим чередом. Но время встало. До утреннего времени. Брендон знал, кто есть этот странноватый парень, которого ему частенько не хватает, знал о том, что тот до смерти боится высоты, знал, что он любит глазированные тортики и когда его слушают. Прекрасно понимал, что если тот будет продолжать ходить вдоль крыш по бессонным ночам, обязательно упадет в темную пучину тьмы, и поэтому всегда ходил с ним. И он любил этого парня с пристрастиями к рубашкам в мелкий цветочек и песням Битлз. Любил запускать руку в его густые волосы, любил, когда тот сдавленно смеется в подушку, закрываясь от лучей солнца. Он знал каждый миллиметр его тела, пропитанного транквилизаторами и опустошенного маниакально-депрессивным психозом в свое время. Он заделывал дыру в его душе, латая его и подделывая, как изломанную куклу, как брошенную всеми игрушку. Разогревая в его душе огонек, схожий с тем, что догорал в нутре камина, Брендон получал ту самую поддержку, намертво пристающую, как дорогой лейкопластырь, в которой так нуждался и находил что-то свое. И конечно, он был замкнутым донельзя, и Брендон не был вообще уверен, что он общается с кем-то, кроме него или книг Паланика. Но это был его Райан – чистый и невинный Райан, который отдавал ему все, что имел. Солнце пробивалось сквозь вуаль прочных штор неясными лучами, озаряя тусклым светом всю комнату. Двое не спят. Райан подарил Брендону мимолетный поцелуй, заставив его трепетать, и поднялся с пола. Он потянулся, выпрямившись во весь худощавый рост, прикрыл глаза, и, набрав достаточно воздуха, немного ссутулился, посмотрев на парня. Тот протянул ему руку, полагаясь на помощь, и, опираясь на тонкую ладонь, встал. Еще одно теплое северное утро. Еще один морозный день. И, наверняка, горячая холодная ночь. - Спенсер обещал сегодня зайти, - «между прочим» бросил Брендон, заваривая кофе. - Что-то он мне не очень нравится, Бренни, - Райан отвечает как-то отдаленно, занятый чтением утреннего выпуска «БлэкинтонТру», на первой полосе которого зияла надпись "Пол мертв"*. - Не беспокойся, детка, - Ури ставит перед Россом горячий напиток, рвано целуя его в шею. Спенсер приходит в два часа пополудни, отряхивая пушистый капюшон от ватного мягкого снежка, налетевшего, пока он шел. Бородатый парень выглядит довольно устрашающе, но в то же время дружелюбно и общительно. Под курткой скрывался теплый свитер с горлом, который ему наверняка связала жена, и Смит чувствует себя неуютно, видя Брендона в легкой футболке и пижамных штанах. - Я пока потусуюсь где-нибудь в уголке, ладно? – произносит Райан полушепотом. - Ладно, как хочешь, - еще один быстрый поцелуй, и парень скрывается, позволив Брендону принять гостя. Смит проходит, по-свойски улыбаясь и обнимая Брендона, сжимая его в медвежьих объятиях. Следующие двадцать минут он рассказывает о том, как удачно женился, о том, что дочка растет не по дням, а по часам, и что он планирует переехать во Флориду следующим летом. Парень слушает, иногда поддакивая и посматривая на Райана, опустившего глаза в книгу в дальнем углу комнаты. - С кем ты разговаривал, когда я вошел? – уведомляясь, не найдя темы для разговора, спрашивает Спенсер. - С Райаном, конечно, с кем же еще, - хмыкает Брендон, - ты знаешь, он не очень хорошо себя чувствует и вообще не любитель с кем-либо общаться, поэтому… – он многозначительно посмотрел на кресло, в котором сидел Райан. Послышался тяжелый вздох, и Спенсер, придвинувшись ближе, глухим басом чеканит: - Брендон, мы обсуждали с тобой это тысячу раз. Это перестало быть смешным, - он старается говорить тише. - Я не понимаю, о чем ты, Спенс, - недоумевая и хмуря брови, огрызается Брендон. - Райан умер три года назад, твою мать! – Смит мгновенно перешел на раздраженный крик, осведомив этим парня. - Перестань нести чепуху, - как-то тихо, бессмысленно произносит Брендон, и взгляд его устремляется на парня, сидящего в кресле и тихонько посмеивающегося над происходящим. Спенсер устремляет взгляд туда же и не видит ничего, кроме массивного кресла и аккуратной книжечки, сложенной в углу.