***
Прошло полгода с того момента, как я переступила порог чудесного и большого особняка Кирилла Александровича. Никогда не забуду этот азарт в глазах Андрея, когда он вновь заговорил о нашем споре. Он с улыбкой сказал, что, возможно, я и протяну в этом дворце недели две, но точно не полгода… Я, естественно, начала возмущаться и не заметила, как сама продлила этот спор. Глаза брюнета тогда заблестели. Полгода… Полгода я живу в доме Кирилла, устраиваю для него концерты, подписываю контракты. Помню, как подписала свой первый договор. Рядом со мной стоял Андрей, внимательно наблюдая за каждым моим действием. Я даже не прочитала тот договор, который мне подсунул Кирилл. Это была самая глупая ошибка в моей не такой уж и продолжительной жизни. Теперь, подписав несчастную бумажку, я обязана была жить рядом с Кириллом в его огромном доме. Далеко от сестренки… Андрей, кажется, даже не удивился. Он, наверное, знал, что такое будет. Знал, но не предупредил меня, глупую. И даже не потрудился заставить меня прочитать то, что подписываю. Помню, как будто это было вчера. Взгляд Андрея поник, блеск в глазах пропал, походка стала слишком напряженной. Таким я его запомнила перед тем, как он удалился из дома. В груди бушевали противоречивые чувства: мне хотелось придушить его, и, в то же время, я хотела обнять его и не отпускать. Когда он уехал, внутри меня что-то оборвалось. Я потеряла это тепло, что грело меня, которое я так не хотела замечать и даже пыталась игнорировать. Но сейчас хотелось вернуть его. Сестру я видела только по скайпу. Мы всегда долго беседовали и постоянно смеялись. Она рассказывала мне все. Данилка тоже постоянно созванивался со мной, подбадривал меня, расспрашивал о моей жизни в роскоши. Я же отвечала всегда, что все замечательно, работа прекрасная и дом хороший. Но сама держалась в этом огромном особняке изо всех сил, работала, стиснув зубы, терпела. Мне предстояла не только работа музыкального менеджера, но и обязанности прислуги. Я готовила для Кирилла, приносила в его офис еду, получая от него пошлые взгляды, от которых всегда пылали щеки. Иногда он даже позволял себе распускать руки. Я, помню, начала возмущаться, но шеф быстро заткнул меня. Сказал, что я не имею право ему ни в чем отказывать, а если буду продолжать и дальше выступать в роли мятежника, то он вышвырнет меня с этой работы, и я никогда не смогу больше устроиться даже на работу уборщицы. Были, конечно, такие случаи, когда он не вел себя, как последняя сволочь, а был очень мягким и нежным. Я всегда размышляла: уйти с работы, тогда проиграю спор и вынуждена буду выполнить желание Андрея, предавая этим желанием сестренку, и обречь себя на безработицу до конца своей жизни, или же остаться на этой работе, стараясь терпеть весь этот ужас. Приходилось выбрать второе. Я не могу предать сестру. Буду надеяться, что Кириллу надоест мое присутствие, и он разорвет договор.***
Мне снился Андрей. Его теплая улыбка, согревающая душу, эти сводящие с ума зеленые глаза, увлекающие в водоворот, и мягкие густые волосы черного цвета, в которые так и манит запустить руки. В груди сразу потеплело. По всей комнате разносился громкий звон будильника. Ох, нет… Заткнись, дай поспать еще часик, я устала… Но делать нечего, нужно вставать, готовить завтрак для Кирилла и тащить этот поднос в его спальню. Как свинья, блин. В кровати будет есть. Восемь утра. Ровно в девять я должна стоять в его комнате с подносом в руках. Нужно торопиться. Я тихо вышла из спальни и побежала на водные процедуры. После — высушила волосы и направилась переодеваться. В голове сразу промелькнула картинка, как я, обернувшись маленьким полотенцем, направлялась в свою комнату из душа и встретила Андрея. В его глазах тогда плясали чертики. Я невольно улыбнулась. Приведя свое лицо и волосы в порядок и надев на себя зауженные джинсы нежно-голубого цвета и белую майку, плотно прилегающую к телу (не стала рыться в вещах, взяла первое, что попалось под руку), я побежала на кухню. Нужно быстренько все тут сварганить. Через двадцать минут все было готово. Оставалось только разложить все по тарелочкам и достать поднос. Когда вся еда красиво разместилась на тарелках и была поставлена на поднос, я осторожно направилась в комнату шефа. Надеюсь, я не споткнусь, и мне не придется предстать перед начальником с едой на себе. Уже почти девять часов. Нужно быстрее шевелить ногами. Я буквально ввалилась в комнату, стараясь не потерять равновесие. Глаза слипались. Слишком хотелось спать, ведь вчера только в два часа ночи уснула, выполняя бумажную работу. Брюнет стоял у окна, лениво потягиваясь. Он уже успел надеть на себя одежду и даже заправить кровать. Неожиданно, конечно. Обычно он долго спит, и мне приходится будить его самыми разными методами. — Ты уже проснулся? — не скрывая удивление в голосе, спросила я. Да, Кирилл постоянно твердил мне, чтобы я называла его на «ты». Парень, еще раз лениво потянувшись, посмотрел на меня с загадочной улыбкой. — Можешь поставить поднос, — ответил мне он, кивая на письменный стол, стоящий около него, не отрывая взгляд от окна. Я медленно подошла, поставила поднос и собиралась уже уходить. — Уже уходишь? — спросил брюнет, улыбнувшись, все так же смотря в окно. — Д-да, нужно идти работать, — повернувшись, ответила на вопрос я, нервно сглотнув. Что он улыбается? — Сегодня воскресенье, ты же знаешь, что можешь не работать сегодня, — спокойно произнес Кирилл, медленно переводя взгляд от окна ко мне. Его взгляд потемнел, руки сильно сжали подоконник. Он медленно, как ленивый кот, осмотрел меня взглядом. Костяшки его пальцев побелели. Да, Алёна, молодец! Удачный выбор одежды! И как я не заметила, что майка слишком облегает грудь, тело? Да еще и вырез не слишком-то приличный! Где я вообще взяла эту одежду? А, да… Это же подарок от Кирилла, который я долго не хотела принимать. Видимо, в спешке, я даже не заметила, что взяла. Да я даже в зеркало не посмотрела. Мне стало страшно. Я стояла, как статуя, не в силах пошевелиться. Никогда не знаешь, чего ожидать от такого мужчины. Благо, он девушек в дом не водит, в отличии от Андрея. Кирилл прикрыл глаза, глубоко вдохнув. Видно, что он старается успокоиться. — Что же ты делаешь, Алёна? — с досадой спросил брюнет, закрывая лицо руками. Что я делаю? Да ничего я не делаю! Просто не даны мне мозги, не осуждай меня. — Почему же ты такая… — парень не стал договаривать фразу. Он резко повернулся ко мне всем телом. Та-ак, теперь вдвое страшно… Парень медленно подходил ко мне, а я отступала от него. В его глазах читалось желание. Когда отступать мне было некуда, ибо я встретилась спиной со стенкой, Кирилл прижал меня всем своим телом. Его горячее дыхание ощущалось на коже. Парень медленно осмотрел меня, погладив пальцем по щеке. Кирилл со стоном припал к моим губам. Одной рукой он удерживал мои руки, другой медленно скользил по внутренней стороне бедра. Он нежно покусывал мои губы, исследуя языком весь мой рот, каждую частичку. Я стояла, как парализованная, не в силах оттолкнуть его. Парень начал задирать мою майку, поглаживая спину. В одно мгновение мы оказались на его алых шелковых простынях. Теперь я начала пытаться вырваться, но все без толку. Он сильнее меня в разы. Не помню, как оказалась в одном нижнем белье, все как будто в тумане. Он продолжал целовать меня в губы, медленно отпускаясь к груди. Через некоторое время меня освободили от лифчика. Брюнет со стоном накинулся на мою грудь. Он посасывал сосок правой груди, а левую массировал рукой. Я чувствовала его желание, его горячую плоть своей промежностью. Он оставлял дорожку из поцелуев, опускаясь все ниже, к самому сокровенному месту. Я почувствовала неизбежность и сделала еще несколько попыток вырваться. — Даже не пытайся, просто получай наслаждение. К тому же, мы заключили договор, который надо было читать, — спокойно проговорил парень, сильнее вжимая меня в кровать. — Пожалуйста, не надо, — тихо, сдерживая подступающие слезы, взмолилась я в надежде, что он отпустит. Наивная… До сих пор веришь в добрых людей? Парень коварно улыбнулся и начал стягивать с меня трусики. — Будешь знать, как быть такой сексуальной, — с пошлой улыбкой произнес парень, освобождая себя от боксеров. Я зажмурилась. Сейчас заплачу, разревусь. Нет, нужно держаться, нельзя плакать, надо быть сильной. Брюнет уже успел надеть презерватив. Он раздвинул мои ноги, которые я старалась не размыкать. Еще раз осмотрел мое тело, распластанное на простынях и, не сдержавшись, медленно вошел. Я закричала. Так больно мне не было никогда. — М, почему ты не сказала мне, что девственница? Я был бы помягче, — мягко мне на ушко прошептал Кирилл. С какого перепугу я должна тебе это говорить?! Может, еще об этом на всю округу кричать?! Он начал осторожно двигаться во мне. Я старалась сдержать крики и всхлипы. Движения парня участились. С каждым толчком он все глубже проникал в меня. — Не бойся кричать, милая, меня это возбуждает, — прошептал Кирилл и наклонился к моим губам. Ага, сейчас, разбежалась! А вот заплакать могу. Я старательно сдерживала себя, уверяла, что нельзя сейчас плакать. И пока что мне удавалось сдержать поток соленых слез. Движения стали еще быстрее. Я старалась сдержать слезы. Парень стонал, явно получая кайф от этого занятия. А мне было до тошноты противно и мерзко, что мною пользуются. Я закусила губу до крови, надеясь, что это поможет не разрыдаться во весь голос. Но тут парень с рыком кончил, а я, тихо всхлипнув, проклинала все на свете, возненавидев этого парня до дрожи в коленях. Парень улыбнулся. И, поцеловав в макушку, перекатился на вторую половину кровати. Я опустила взгляд к ногам. Немного крови… Схватив с пола одежду и прикрывшись ей, я встала с кровати. Все тело ныло. Нужно поскорее добежать до душа. — Осторожнее, милая, тебе лучше отдохнуть, — с беспокойством в голосе произнес брюнет, усаживаясь на кровати. Я слабо кивнула, пропустив все его слова мимо ушей, кусая губу. И выбежала из этой комнаты, которая теперь навсегда останется в моих неприятных воспоминаниях, посещая меня в кошмарах. Я забежала в ванную комнату, зашла в душевную кабину и, включив воду, разрыдалась. Так тяжело на душе, такое гадкое ощущение. Мною просто воспользовались. Я — простая игрушка в его руках. Ему плевать на мои чувства, слезы, боль. Ему важен только он сам и его самочувствие. На других этот парень смотрит свысока. Гад! Я сползла по стенке душевой и закрыла лицо руками. Поток соленых капель смешался с водой. Как же мне тебя не хватает, Андрей…