Не хватит и вечности

      Утро в Королевской Гавани наступало не с восходом солнца, а с пробуждением короля. Так повелось еще со времен Роберта, и, по мнению Ренли, это было самым полезным наследием старшего брата. Тот любил поспать подольше, и, пока из-за дверей королевской спальни доносились зычные раскаты его храпа, весь Красный Замок не смел позволить себе лишнего звука в королевском крыле. Столь же ревностно теперь хранили тишину и для Ренли: прежде он, по правде сказать, не особенно в ней нуждался и в постели старался не задерживаться, но теперь, когда ситуация располагала, временами просто не мог не поддаться искушению подольше побыть с Лорасом, прежде чем приступать к государственным делам. Они, если на то пошло, все равно никуда не девались – к величайшему сожалению.       Солнце уже поднялось высоко над столицей и беззастенчиво заглядывало в окно, но снаружи по-прежнему было тихо – за исключением разве что щебетания птиц. Впрочем, у Ренли и без того шумело в висках так, будто какой-то одержимый дикарь отбивал в барабан сумасшедшую дробь. Даже чтобы приподнять голову, потребовалось немалое усилие. Дотянуться до графина с водой, предварительно высвободив из-под Лораса затекшую руку, и вовсе казалось подвигом. Ренли попытался, но потерпел неудачу и вновь обреченно зарылся лицом в подушку. А в следующее мгновение в коридоре болезненно громко застучали шаги, и король, прозванный в народе Великодушным, впервые задумался, почему его предшественники с такой легкостью отправляли людей на плаху.       – Нет, стойте! – донесся из-за дверей звонкий голос, не оставивший сомнений в том, что леди Арья, ограничившаяся вчера одной чашей красного дорнийского, единственная из всех приняла верное решение. – Туда нельзя, его милость еще отдыхает!       Ренли не успел задаться вопросом, куда подевалась вся его стража – не отпустил же он их всех спьяну! – как ответ явился сам собой. Дверь распахнулась, и на пороге возникла Оленна Тирелл: после этого оставалось лишь восхититься смелостью дочери Неда Старка, потому что возражать почтенной старушке порой не решался даже сам король – что уж говорить о простых гвардейцах.       – Только посмотрите на них! – воскликнула гостья, всплескивая руками. – Вы двое что, совсем разума лишились?       Ренли, зажмурившись от звука ее голоса, машинально дернул на себя одеяло и только тогда сообразил, что они с Лорасом оба лежат на кровати полностью одетыми – на свое счастье. Ну, по крайней мере, дело не в этом – иначе вышло бы неловко.       – Бабушка?.. – Рыцарь Цветов, сонно моргнув, в точности повторил действие короля, отчего тот не сумел сдержать улыбки.       – О чем вы только думали? – возопила леди Оленна, нависая над ними с суровым видом. – Пить с этим дорнийцем!.. Забыли, на что он способен?       Как раз-таки это принц Оберин вчера продемонстрировал во всей красе: они с Якеном Хгаром устроили соревнование и вдвоем управились с целым бочонком вина, в то время как Ренли и Лорас не помнили себя уже после половины. Победителем в конце концов вышел лоратиец: очевидно, в Вольных Городах существовала какая-то особая техника, и благодаря ей же он сейчас вполне бодро стоял на ногах. Они с супругой замерли на пороге, и оба взирали на разворачивающуюся сцену с живым интересом. Ренли выразительно глянул на них, но Арья лишь невинно улыбнулась в ответ.       – Верх легкомыслия! – продолжала негодовать Королева Шипов. – И это после того, что он сделал с Уилласом!       – Бабушка, Уиллас и принц Оберин уже давно всё между собой выяснили, – попытался напомнить Лорас, – и Уиллас не держит на него зла…       – И что с того? – осадила внука леди Оленна. – Здоровья твоему брату это не вернет, а распивать вино с тем, кто сделал его калекой, с твоей стороны…       – При всем уважении, – вмешался Ренли, не намеренный дожидаться, пока перед ним развернется нешуточная семейная ссора, – принц Оберин – член Малого Совета и друг короны…       В том же самом он лично уверил и Лораса, первое время не желавшего и говорить с Красным Змеем. Между этими двумя случилось несколько перепалок, прежде чем установилось хоть какое-то хлипкое согласие – разумеется, не без участия короля. Тот приложил все усилия, дабы примирить враждующие семьи, и даже лорда Мейса уже убедил сменить гнев на милость, однако леди Оленна упорно продолжала стоять на своем.       – То есть, представление, о котором вся стража судачит, тоже на Малом Совете было спланировано? – ехидно осведомилась она, опускаясь в кресло.       На смешок, раздавшийся от двери, Ренли ответил предупредительным взглядом. А как, должно быть, Арья заходилась от хохота вчера, глядя на них с Лорасом, разъезжающих по замку верхом! Вспомнить, кому именно принадлежала эта идея, так и не удалось, но на тот момент она казалась забавной до невозможности. Теперь же хотелось лишь натянуть одеяло до самой макушки.       – О вас что, мало говорят? Да я только по дороге до замка наслушалась до дурноты! И про то, что король болен и умирает, и про предсказание какое-то, и про обет безбрачия!       – По сравнению с этим правда выглядит не так уж плохо, верно? – лукаво уточнил Ренли, переглянувшись с Лорасом.       Без Оберина не обошлось и здесь: манипулирование слухами и сплетнями удавалось ему мастерски, ничуть не хуже, чем Варису, и Ренли не преминул этим воспользоваться. Вместе с Красным Змеем они же несколько недель вкладывали в головы столичных жителей мысли о худшем, на фоне которых любое другое развитие событий стало бы сущим облегчением. При наличии пророчества о том, что королю суждено погибнуть по вине женщины, с которой он соединится узами брака, даже союз с мужчиной не должен был казаться такой уж дикостью.       – Понимаю, к чему ты ведешь. – Леди Оленна передернула плечами. – И любой поймет, если пораскинет мозгами. Даже мой недалекий сынок – но он, полагаю, и так посвящен в твои планы?       В этом не было ничего удивительного: деснице полагалось быть в курсе дел короля, однако в данном случае тому требовалось не мнение ближайшего советника, а благословение отца. Стоило отдать Мейсу должное, шокирующее известие он выдержал стоически. То ли обаяние Ренли сыграло свою роль, то ли перспектива все-таки породниться с ним оказалась слишком заманчивой, но ни лорд Хайгардена, ни его супруга не выказали никаких возражений – по крайней мере, вслух. Король непременно посоветовался бы и с Королевой Шипов – в конце концов, все знали, кто на самом деле является главой дома Тиреллов, – но на тот момент она как раз отбыла в родовой замок, а затем навещала в Винтерфелле Маргери и маленького Неда, своего правнука; и до столицы добралась лишь сейчас, когда будущий родственник уже начал действовать.       – Он должен был остановить тебя, – поморщилась леди Оленна, – но, видно, ума не хватило… Или духу, или всего сразу… Что толку, что десница?.. Все равно всё приходится делать самой… – Она скорбно поджала губы. – Это безумие, Ренли. Настоящее самоубийство. Народ не потерпит такого пренебрежения вековыми традициями – тем более, ты и так уже достаточно их нарушил.       За ее спиной Арья дернулась, готовая возразить; но муж положил руку ей на плечо и шепнул на ухо что-то, отчего она хоть и насупилась, но все-таки промолчала. Ренли, в свою очередь, попытался прикинуться воплощением наивности – правда, без особой надежды на успех:       – Если вы о Железном Троне…       – Нет, как раз здесь я тебя поддерживаю, – фыркнула леди Тирелл, – всегда удивлялась, как это еще никто не отморозил на нем задницу.       – Именно поэтому я и приказал от него…       – Но ты прекрасно знаешь, что я не об этом.       Не сработало – как, впрочем, Ренли и думал. Что ж, попробовать стоило.       – Леди Оленна, я понимаю ваше беспокойство. – А уж когда подписывал указы, сердце и вовсе грозило выскочить из груди. – Но поверьте, я хорошо всё обдумал. – В том же самом он недавно уверял Малый совет, так что аргументы еще не успели забыться. – И все эти изменения – к лучшему.       Лорас, Арья и Якен смотрели ободряюще – как и в прошлый раз, и это вновь придавало смелости. Королева Шипов же лишь скептично вздернула бровь, но само по себе ее молчание уже можно было счесть за добрый знак. Во всяком случае, Ренли предпочел трактовать его именно так.       – Ланнистеры в этом отношении сыграли нам на руку, – продолжил он. – Традиции нужно было менять, чтобы на престоле больше не оказалось кого-то вроде Джоффри. Это не должно повториться.       Семь Королевств придерживались того же мнения: едва ли хоть кто-то в Вестеросе мог забыть прежнего короля и всё, к чему привело его правление. И оттого все еще больше любили Ренли, и оттого же не имели ничего против того, чтобы в дальнейшем наследника трона определяло не имя его отца, а решение предшественника.       Другой указ, однако, был воспринят с куда меньшим энтузиазмом. Свадебные традиции народ защищал куда яростнее, нежели престолонаследие. Наученный этим опытом, Ренли ожидал недовольств и вслед за спорным указом объявил о снижении налогов – благо, с долгами Железному Банку корона разобралась, а уцелевшие Ланнистеры не требовали ничего, кроме жизни. Но и это успокоило не всех: пришлось выходить на площадь перед Великой Септой и объяснять, что союз мужчины с мужчиной и женщины с женщиной, в отличие от традиционного, будет позволено заключить лишь с благословения верховного септона, говорящего от лица Семерых.       – То есть, ты берешь на себя смелость решать за богов? – сухо осведомилась леди Оленна.       – Я верю, что боги на своем веку видели вещи и похуже. Они терпели таргариеновские кровосмесительные браки – так с чего им быть против сейчас?       Ренли всем сердцем хотел оказаться прав, но в противном случае готов был ответить за свою вольность на Высшем Суде. В конце концов, свадьба с любимым человеком – не худшая причина гореть в седьмом пекле. И они все равно будут вместе – так или иначе…       – А священный союз мужчины и женщины уже никакой не священный, – закончил он, – опять же стараниями Серсеи и Цареубийцы.       – Ох, Ренли, – Королева Шипов снисходительно покачала головой. – Ты хороший король. Действительно хороший. Но уж слишком полагаешься на народную любовь – а ведь нет на свете ничего более переменчивого! Сколько бы ты для них ни сделал – все забудется разом, стоит тебе оступиться. Безумный Король тоже не всегда был безумен, но помнят его теперь только под этим именем.       – Но Ренли действительно очень любят, бабушка! – запальчиво возразил Лорас. – И после того, как он к ним вышел, больше не было никаких волнений! Они поняли!       – И, вообще-то, уже три свадьбы сыграли по новому закону! – выкрикнула Арья: на этот раз супруг не успел удержать ее от вмешательства.       – До них никому нет дела! – леди Оленна взглянула на нее так, будто бы только что обнаружила их с Якеном присутствие, и вновь повернулась к Ренли и Лорасу. – А как только узнают о вас, в следующую же ночь убьют в собственных… в собственной постели! Я не сомневаюсь, что моему внуку идет корона, но не настолько, чтобы ради этого рисковать жизнью.       Несмотря на серьезность ситуации, Ренли ощутил, как губы трогает невольная улыбка. Осознавать, что кого-то заботит он и его судьба, все еще было непривычно и ново. Прежде беспокоился о нем только старый мейстер Крессен: родителей море поглотило так рано, что даже их лиц не сохранилось в памяти, а старшим братьям младший оказался не нужен. Ренли помнил, как, будучи шестилетним мальчишкой, восхищался Робертом, сумевшим завоевать корону, и как однажды спросил у мейстера, когда сможет сам сесть на трон. Старик в ответ только головой закачал – и посоветовал «следовать своему пути». Вестимо, какому – пути третьего сына, которому вообще ни на что рассчитывать не приходится. Даже Штормового Предела не видать бы, если бы не воля Роберта. А теперь – кто бы мог подумать? – король Ренли, первый своего имени.       Лорас был первым, кто увидел в нем короля, кто поверил, что он сможет им стать, и именно эта вера – необъятная, безоговорочная, будто бы за всех разом – возвела Ренли на престол. Лорас сделал его королем – настало время ответить тем же. И он знал, что не отступится.       Риск, безусловно, был, и большой, но все-таки не больше, чем в борьбе за трон – а тогда ведь всё получилось. В то, что все Семь Королевств отвернутся от него в один миг, попросту не хотелось верить. Неужели одно лишь оскорбление чьих-то вкусов способно стать причиной для мятежа – притом, что воспоминания о войне еще так свежи…       – Я ценю ваше беспокойство, но этого не случится, – голос прозвучал на удивление уверенно. – Я не допущу, чтобы кто-то причинил нам вред.       – И я, вообще-то, тоже рыцарь, – обиженным тоном напомнил Лорас.       – После свадьбы уже не будешь, – отбрила леди Оленна. – А если вас застанут, как я сейчас, ты даже до меча дотянуться не успеешь!       – Стража никого не пропустит…       – Да твоя стража даже не шелохнулась, когда я подошла! – Ренли в ответ хмыкнул себе под нос: он прекрасно понимал, почему. – Начеку только эти двое, с волком, но со сколькими они справятся?       Арья задохнулась от негодования. Серые глаза блеснули намерением сейчас же кликнуть Нимерию, ждущую в коридоре, и устроить показательную бойню. Видя это, Ренли поспешил вступиться:       – Вот как раз их точно не стоит недооценивать.       С того самого момента, как в Королевскую Гавань прибыли дорнийцы, Арья тренировалась на площадке вместе с дочерями Оберина, Песчаными Змейками, и вдобавок к мечу научилась обращаться еще с несколькими видами оружия. Пределов же возможностей Якена Хгара не знал никто, но как-то раз один пьяный гвардеец на свою беду полез на него с обнаженным клинком – и безоружный лоратиец одним ударом в шею свалил его насмерть. Арья тогда примчалась к Ренли и буквально сдернула с трона со словами: «Пойдем скорее, Якен убил человека!». Ошеломленный король в первое мгновение решил, что виной всему само происшествие, но быстро вспомнил, с кем имеет дело. Единственное, что ее беспокоило, – это как бы ее благоверный за содеянное не угодил в темницу.       – Что ж, тогда поторопитесь назначить наследника, ваша милость, – с обреченным вздохом изрекла Королева Шипов, поднимаясь на ноги. – А я помолюсь за вас обоих, – в выражении лица ее ясно читалось желание остановить внука и его избранника от глупостей единственно возможным способом: заперев их в башне; но увы – в случае с королем это считалось преступлением.       – А если всё получится? – задорно уточнил Ренли, когда она уже направилась к двери.       Леди Оленна остановилась и, обернувшись, внимательно поглядела на него.       – Ну, после этого мне останется только ждать еще одного правнука.       Вытянувшиеся лица Ренли и Лораса вызвали у Арьи новый приступ смеха. Король же, не разделявший ее веселья, в изнеможении откинулся обратно на подушку: он ощущал себя измотанным, как после долгого путешествия верхом. Отступившая было головная боль запульсировала в висках с новой силой.       А в коридоре тем временем заговорили стражники – в Королевской Гавани наконец-то начиналось утро…

***

      Многие говорили, вонь Королевской Гавани чувствуется за десяток лиг от столицы. Ренли никогда не замечал её, но всегда, выбираясь на природу – не на охоту, страстно любимую его братом, которая его же и погубила, а просто подальше от городской суеты, – с наслаждением вдыхал чистый лесной воздух. Погода благоволила: зима, о которой твердил девиз Старков, казалась чем-то далеким, несбыточным и невообразимым. Солнце раскрашивало кроны деревьев жидким золотом, а легкий ветерок играл с волосами Лораса, устроившего голову на коленях своего короля. Арья сидела напротив, откинувшись спиной на грудь мужу, и лениво гладила Нимерию, отзывающуюся на это довольным урчанием. Страшный зверь лютоволк сейчас ничем не отличался от обычного щенка: прижимал уши, махал хвостом и блаженно жмурился. А хозяйка его наконец закончила потешаться над королевской скачкой по тронному залу, о которой сам Ренли предпочел бы забыть раз и навсегда – особенно после того, как выслушал столько подробностей. Но не успел он выдохнуть с облегчением, как Арья заговорила вновь:       – Вы уже решили что-нибудь? – живо осведомилась она, сверкнув глазами. – Со свадьбой, – будто бы в пояснении была нужда и Ренли мог отвлечься от мыслей об этом хотя бы на мгновение.       – Еще нет.       Скорее, напротив: после разговора с леди Оленной сомнений только прибавилось. Он почти не спал из-за них минувшей ночью.       – Ваша милость, – Арья настойчиво взглянула ему в глаза, – вы не можете… ой, я имела в виду, вы не должны сдаваться! И оглядываться ни на кого не должны! Прошлым королям и не такое прощалось, они все делали что хотели!       – Ни к чему хорошему это их не привело, – справедливо напомнил Ренли.       – Но разве вы своей женитьбой сделаете кому-то хуже? – Арья упрямо вскинула подбородок. – Обычные браки ведь не запрещаете! И благословения на них не нужно… А если боги позволят вам, отчего людям с ними не согласиться?       – «Семиконечная Звезда» все равно осуждает...       – Прелюбодеяние она осуждает тоже, – фыркнула Арья, – но Эйгону Завоевателю это не помешало жениться на обеих своих сестрах. И что бы там ни говорила бабка… то есть, леди Тирелл, – торопливо поправилась она, бросив извиняющийся взгляд в сторону Лораса, – никто его за это не убил.       Прежде Ренли не понимал, отчего Роберт так благоволил лорду Эддарду, и лишь пообщавшись поближе с Арьей, сумел по достоинству оценить фамильную старковскую прямолинейность. Девчонка всегда и всем говорила то, что думает, и в скором времени могла бы составить достойную конкуренцию самой Королеве Шипов. Не заискивала даже перед королем – и именно за это он готов был простить ей многие вольности: ведь так немного осталось тех, с кем можно просто побыть самим собой…       – А убийство вообще под самым страшным запретом, – продолжила Арья тоном столь будничным, словно говорила о погоде, – но разве много здесь тех, кто не отнимал ничьей жизни?       В этой компании их точно не найти, усмехнулся про себя Ренли и невольно сжал пальцы Лораса, с содроганием вспоминая несущуюся на того громадину в шлеме с песьей головой. И снова внутри все как будто сковало льдом. Совсем как тогда: в тот миг и битва, и Красный Замок, и почти завоеванный трон враз потеряли свою значимость. Да и вся жизнь: что она представляла собой без того, кто был ее центром? А дальше все стало как в тумане: Ренли до сих пор не помнил ни как рванулся наперерез, ни как сделал то, что считал почти невозможным, не только для себя, но и в принципе…       – И разве всякое убийство – грех? – Арья будто бы каким-то образом прочла его мысли. – Думаете, Семеро могут осудить вас за Гору? После всего, что он сделал? – губы ее дрогнули, и у Ренли сжалось сердце: за все эти годы он ни на мгновение не переставал жалеть о том, что не послал с леди Кейтилин больше охраны… А ее младшей дочери удивительно повезло, что на ее пути встретился Безликий. Первый в истории случай, когда это действительно оказалось так. И, наверное, первая девочка, сумевшая сговориться с самым умелым из убийц. И как сговориться: до брачных клятв и церемонии, до того, что руки, стольким принесшие смерть, теперь с затаенной нежностью гладили ее плечи.       – Вы оба герои, – отчеканила Арья,– и то, что вы поженитесь, этого не отменит. Вас любят обоих по отдельности, полюбят и вместе. Люди не должны забыть, что вы сделали. Они в долгу у вас, – и многозначительно переглянулась с супругом. О да, они как никто понимали, что это значит.       – Долги нужно возвращать, – подтвердил Якен.       Если бы все было так просто… Ренли уже не раз полагался на удачу, но понимал, что она не бесконечна – а на сей раз от нее зависело слишком многое. Стоит ли счастье двоих – пусть и королей – покоя всего Вестероса? А стоит ли корона свободы?       – Сможете повторить это разъяренной толпе, что придет за нашими головами?       – Человек сможет, – в своей особенной манере отозвался Якен, и тон его не оставлял сомнений, что так оно и будет. – Человек и его жена тоже в долгу перед королем и рыцарем.       Несмотря на уже достаточно долгое пребывание в Вестеросе, он продолжал говорить о себе и супруге только так, хотя Арья упорно пыталась бороться с этой привычкой. – Давай, скажи: «Я». «Ты». Ну давай, это же просто, всего одно слово! – упрашивала она, теребя мужа за рукав, а Ренли, наблюдая за ними со стороны, каждый раз откровенно веселился:       – Я понял, почему ты единственная, кто сошелся с Безликим. От него даже «Я тебя люблю» не дождешься – больше ни одна женщина бы этого не вытерпела!       Но младшая дочь Неда Старка, как уже пришлось убедиться, была исключением из всех правил.       – Мы будем сражаться за вас, если придется, – решительно заявила она, отбросив со лба непослушную темную прядку.       Как раз-таки в этом Ренли не сомневался – это же и беспокоило более всего. Он не мог, просто не имел права допустить, чтобы по его вине пострадали его близкие: Лорас, или эти двое, или кто-то из Тиреллов. Что он за король, если даже их не сможет уберечь?       – Ну нет.       Арья выразительно приподняла бровь, Якен прекратил жевать травинку, и даже волчица навострила уши – очевидно, почувствовав смену настроения хозяйки. Один только Лорас как ни в чем не бывало закинул руки за голову, устраиваясь поудобнее.       С ним Ренли всё обсудил еще поутру. Только с ним и успел: положа руку на сердце, просто не представлял, как отреагирует на такую новость Малый совет. Да и не был уверен, что вообще станет с ними делиться. Хотя, конечно, лорду Мейсу следовало бы знать о планах сына и короля, но Лорас сам настоял на том, чтобы сохранить все в тайне, напомнив, что Маргери в подобном случае поступила именно так. Никого не предупреждая, сделала все по-своему. Правда, она после этого надела корону, а не сложила, но что поделать: всегда приходится чем-то жертвовать. Ренли, в свою очередь, с самого начала знал, что легко не будет. Тому, кто боится шипов, с розами делать нечего.       – Сражаться никто не будет. Если все действительно зайдет так далеко и люди захотят нашей крови… мы просто уедем. На Север, к примеру.       Он искренне надеялся, что этого не потребуется, но просчитать путь отступления все же было необходимо. И леди Тирелл, посоветовав – хотя и в своей саркастичной манере – назначить наследника, лишь убедила в этом окончательно. Будет ли это Мейс, Уиллас или же Гарлан, он еще не решил, но ждать, пока недовольные подожгут весь Красный Замок, определенно не собирался. Роберт и Станнис, наверное, сейчас желали ему вечных страданий и самой мучительной смерти, но, к счастью, ни один, ни другой с того света не могли ни на что повлиять.       – На Север? – ошеломленно переспросила Арья, распахивая и без того огромные серые глаза. – К Роббу, в Винтерфелл?       – Думаешь, он нас не примет?       – Нет, наоборот, я… Это же замечательно! – с воодушевлением воскликнула она, просияв улыбкой. Такой расклад, похоже, был ей даже предпочтительнее нынешнего.       – Уверена, что твой брат скажет то же самое, когда узнает о нас? – лукаво поинтересовался Ренли.       – Моя сестра сумеет его убедить, – ответил за Арью Лорас, запрокидывая голову так, чтобы поймать взгляд своего короля. А тот смотрел в его глаза – и не мог оторваться; и всё прочее забывалось вмиг: казалось, что нет во всем мире больше никого и ничего, нет и не надо, только бы вместе, рядом, лицом к лицу, губами к губам…       – Ума не приложу, как можно было до сих пор не понять, – голос Арьи зазвучал будто бы откуда-то издалека, – по вам же за лигу видно, что вы друг от друга без ума! – она скорчила забавную рожицу. – Так вы хотите рассказать Роббу, да?       – Отправить письмо.       Сперва Ренли намеревался поехать к Молодому Волку и поговорить с ним лично, но это означало покинуть столицу более чем на два месяца, а в нынешней ситуации было как никогда важно сохранить личный контроль над происходящим. Арья же, напротив, рвалась как в родные края, так и на Стену – повидать сводного брата, ныне Лорда-командующего Ночного Дозора, а заодно и оживших мертвецов, о которых ходило столько слухов.       – С вороном такие письма отправлять опасно, – кивнула Арья, смекнув, на что ей намекают, – вдруг попадут не в те руки. Не волнуйтесь, мы отвезем его, – и расплылась в хитрющей улыбке.       – Не терпится в Винтерфелл? – подмигнул ей Ренли.       – Хочу посмотреть на лицо Сансы, когда она обо всем услышит, – сдавленный смешок вырвался из ее груди – негромкий, но такой заразительный, что Ренли с Лорасом, переглянувшись, рассмеялись тоже, и даже Якен позволил себе усмешку. А супруга уткнулась лбом ему в грудь, захохотала, уже не сдерживаясь, и один из самых опасных людей в Семи Королевствах прижался щекой к ее макушке.       – Но ты ведь не оставишь нас без подробностей? – К Сансе Ренли никогда не питал особой симпатии. В первую очередь из-за давней ее влюбленности в Лораса, хотя и дружба с младшей из сестер, разумеется, накладывала свой отпечаток.       – Конечно, нет, – Арья заговорщицки склонила голову вбок. – А можно мы будем с вашей стороны на свадьбе?       – Если на нее вообще придет кто-нибудь, кроме вас.       – Это к королю-то? – с сомнением хмыкнул Лорас. – Конечно, придут. Про себя они могут думать что угодно, но чтобы так открыто проявлять непочтительность… Все благородные семьи знают, чего это может стоить их дому.       – Да почему все должны быть так уж против? – Арья взмахнула руками так рьяно, что обладай Якен чуть менее быстрой реакцией – непременно получил бы по носу. – Кое-кто наверняка уже догадывается: вы же почти не расстаетесь, и спите вместе… и по глазам все видно. А кто-то был на Востоке, так что вообще не удивится: там во многих городах отношения между мужчинами даже наоборот, больше ценятся…       – Серьезно? – встрепенулся Лорас, в то время как Ренли лишь насмешливо поинтересовался:       – Вы и до Востока добраться успели?       – Человек провел там много лет, – бесстрастно пояснил Якен, – прежде, чем прибыл сюда. И видел разное… Разные свадьбы. Такие тоже, – и изящным жестом раскрыл перед супругой ладонь, протягивая две крупные ежевичины.       Просияв улыбкой, Арья схватила одну и закинула в рот – другую же поднесла к его губам. Ренли поспешил отвести взгляд, но звонкий голос уже зазвучал вновь, как ни в чем не бывало:       – А в Речных Землях мы видели, как Красный Жрец воскресил мертвеца!       Ренли и Лорас переглянулись, прочитав в глазах друг друга отражение одной и той же мысли: слава Семерым, что Мелисандру удалось прикончить прежде Станниса! Он и при жизни-то был не сахар, а уж возвращение с того света едва ли прибавило бы ему человечности.       Но Арья вела не к этому:       – Интересно, на что еще они способны, – она задумчиво закусила губу. – А то вдруг леди Оленне и ждать долго не придется… – И, пока оба лихорадочно соображали, что она имела в виду, рывком поднялась на ноги.       – Якен, где ты там нашел ягоды? Пойдем, посмотрим, может, еще есть…       Ладонь скользнула в ладонь, вложилась, точно меч в ножны; с утробным ворчанием бросилась следом за хозяйкой и ее супругом оживившаяся волчица – и уже вслед им зазвучал громкий королевский смех.       – Чертовка, – восхищенно покачал головой Ренли. Впрочем, именно этим девчонка ему и нравилась.       Проводив взглядом удаляющиеся спины, он с наслаждением откинулся на траву. Лорас же перевернулся на живот и придвинулся ближе, так, чтобы их лица оказались вровень.       – Про Восток, по-твоему, правда?       Ренли пожал плечами.       – Это бы всё упростило.       – Думаешь, в самом деле придется уезжать?       – Считай это за предосторожность.       Так, по сути, можно было назвать всю его политику за последние полгода. Хитрости, маневры, уловки – всё одна сплошная предосторожность. И вроде бы всё предусмотрел: даже с престолонаследием более не возникало никаких сложностей, и народу не о чем было тревожиться – однако неуверенность, тем не менее, никуда не исчезала.       – Но необязательно ведь на Север, – заметил Лорас, – можно и поближе – в Хайгарден или в Штормовой Предел…       – Можно, – эхом откликнулся Ренли. Его и самого не слишком прельщала мысль о суровом тамошнем климате – то была самая крайняя мера на случай, если их, как детей Таргариенов, не захотят видеть во всех Семи Королевствах. При таком раскладе владения Робба Старка становились наиболее подходящим вариантом – если, конечно, его не оттолкнет содержание письма. – А может, и вовсе никуда не придется.       Хватит, мысленно приказал он себе, хватит уже, в конце концов, думать о худшем! Будь все настолько плохо, будь жители столицы настроены так решительно – его растерзали бы еще тогда, на главной площади. И уж точно не стали бы молиться Семерым за его здоровье, лишь только услышав на улице ничем не подтвержденный слух.       «Ты хороший король, действительно хороший», – вновь зазвучали в ушах слова леди Оленны.       Разве личное счастье сделает его худшим правителем? Разве изменит что-нибудь для кого-то, кроме них с Лорасом? Брак с заморской девицей, да хотя бы с Ашей Грейджой – ее ему тоже сватали в числе прочих, – и то больше повлиял бы на привычный столице жизненный уклад: пришлось бы знакомить и примирять народ с новой религией, с чуждыми обычаями… А Тиреллов знают все, знают и любят; и ни для кого не секрет, что они и так у власти, и так королевская семья – никакой другой Ренли попросту не знал.       Арья была права: не нужно ни на кого оглядываться. И она же открыла ему простую истину: «нельзя» бывает только для тех, кто спрашивает. Если же не спрашивать – по умолчанию можно. А он, в конце концов, владыка Семи Королевств, защитник государства – и что там еще по титулу? – хотя многие до последнего твердили, что ему не выиграть войны, не взойти на трон... Удалось и то, и другое – но кто бы мог подумать, что распоряжаться своей собственной жизнью после этого окажется не в меру сложнее, чем всеми землями от Стены до Летнего моря? Король обязан действовать в интересах подданных – да, верно, но разве укрепление союза с Тиреллами не пойдет на пользу стране? Не повредит уж точно.       Так или иначе, заключил про себя Ренли, это его выбор, это то, кто он есть, кем не перестанет быть даже если против него ополчится весь мир.       Лорас ведь все равно останется на его стороне, и этого будет достаточно.       Этого всегда было достаточно.       Ренли привлек его к себе, заставляя улечься сверху.       – Кое в чем леди Оленна все же была права.       – В чем? – Видеть растерянность на лице Рыцаря Цветов приходилось нечасто: король мог припомнить всего пару случаев за одиннадцать лет. С нежной улыбкой он провел пальцем по лбу Лораса, стирая непонимание.       – Тебе чертовски пойдет корона.       В пекло сомнения, осуждения и всех недовольных. В пекло тот трон, на котором нужно сидеть в одиночку. Грядет эпоха двух королей, и она, во имя Семерых, будет лучшей из всех, что видел Вестерос.       Даже если и недолго.

***

      Отблески свеч в настенных канделябрах плясали на лице Королевы Севера, склонившейся над письмом, вызвавшим у ее супруга столь неоднозначную реакцию. На лице Молодого Волка успело смениться с десяток самых разнообразных выражений: от недоверчивой улыбки до откровенного шока, в то время как Маргери читала с совершенно невозмутимым видом. Робб же за это время дважды измерил шагами залу и теперь стоял, опираясь обеими руками на спинку кресла, и оторопело глядел на жену, явно надеясь получить от нее разумное объяснение происходящему. Та же самая надежда читалась и в глазах Сансы, в ожидании замершей по другую сторону широкого стола, за которым вальяжно расположились ее сестра с супругом. Слуги уже суетились подле них, звеня приборами, но припозднившиеся гости отчего-то не торопились приниматься за еду. Якен лишь немного пригубил вина из кубка, а Арья и вовсе не заметила ничего из того, что ей принесли: всё ее внимание было приковано к лорду и леди Винтерфелла.       – Кажется, мой брат скоро взойдет на престол, – задумчиво проговорила Маргери, поднимая голову.       Робб выглядел так, будто готов был ничком повалиться прямо на стол. Губы его дрогнули, но заговорить он не успел: Санса нарушила тишину прежде брата:       – Бедный король Ренли!       Арья захохотала так, что услышал, наверное, и мейстер Лювин на вороньей вышке, и, всхлипывая, повалилась на мужа. Такого не ожидала даже она – а ведь представление только начиналось, и сестрице еще предстояло узнать самое главное! Седьмое пекло, ради этого стоило целый месяц провести в дороге!       Санса метнула на нее испепеляющий взгляд и снова повернулась к Маргери. Потерянный вид Робба, по ее мнению, мог означать только одно:       – Его милость болен? Что с ним случилось?       Тут уж и Королева Севера не смогла сдержать улыбки. Арья, в свою очередь, совсем сползла на Якена: слезы катились у нее по щекам, плечи содрогались от смеха.       – Замуж… ей надо, – с усилием выговорила она мужу в плечо, – тогда и узнает… что там случается…       Поддевать сестру по любому удобному поводу еще с детства было одним из самых любимых ее занятий, а замужество давало в этом неограниченное преимущество. До отъезда в Королевскую Гавань Арья время от времени развлекалась тем, что с громкими возгласами прыгала на супружеском ложе: Якен, несмотря на все уговоры, присоединяться отказывался, но и её стараний было достаточно, чтобы Санса поутру прятала глаза и поджимала губы. В конце концов она даже пожелала переселиться в другие покои, после чего Робб, отчаянно краснея и путаясь в словах, принялся объяснять, что супружеская близость – непременная часть брака и в ней нет ничего предосудительного. Маргери по секрету передала этот разговор Арье, и вплоть до сегодняшнего дня та больше ни над чем так не потешалась.       Была какая-то причудливая ирония в том, что они с сестрой будто бы поменялись местами: из них двоих именно Сансе прочили блестящее будущее, достойного мужа и жизнь при дворе. Именно она была образцом, примером, а Арья – Лошадкой, Вороньим Гнездом, Той-что-под-ногами… и, тем не менее, это у нее сейчас был муж – любящий и любимый, – собственный замок, рыцарский титул и расположение короля. Санса же, хоть и до сих пор с содроганием вспоминала о Королевской Гавани, никак не могла взять в толк, с чего Ренли Баратеон приблизил к себе ее сестру – да так, что Арья при отсутствии королевы сделалась едва ли не первой леди Семи Королевств и многие столичные барышни теперь копировали ее мальчишеские наряды и размашистую походку.       Тем временем Робб наконец обрел дар речи.       – Ты… ты знала? – севшим голосом осведомился он, воззрившись на жену. – Что он… Что они… О боги! Вот к чему были все эти законы, да?       – Они любят друг друга, – просто сказала Маргери, – уже давно, – и, приблизившись, успокаивающе сжала его плечи. – Любовь моя, успокойся, прошу тебя!       – Ты знала и ничего мне не сказала? – У Молодого Волка дрожали руки. – И вся твоя семья?.. Они же собирались выдать тебя за него! И ты, – рывком обернувшись, он указал на младшую из сестер, – тоже знала?.. Вы оба? Вы читали письмо, или они сами… признались? Говорили с тобой… об этом?       – Да, знала! – Арья выдержала пламенный взгляд брата, не дрогнув. – И что с того? Ренли просто хочет быть счастлив…       – А что, ему кто-то мешает? – Робб повысил голос. – Пусть развлекается как хочет, спит с кем хочет, – со стороны Сансы донесся жалобный стон: кажется, она-таки сообразила, в чем дело, – но свадьба – это уже чересчур! Где такое видано, это же просто… просто немыслимо!       – А когда Таргариены женились на сестрах, это, значит, мыслимо? – взвилась Арья и тут же ощутила, как напрягся рядом муж, уловивший перемену ее настроения.       – Таргариенов уже давно нет, а он снова возвращает все назад? Мало того, еще и хочет, чтобы я поддержал такое безумие? Да еще и тебя втянул! Арья, опомнись! – возопил Король Севера, сбрасывая руки побледневшей жены.       За их спинами Санса, дорвавшаяся-таки до заветного письма, скомкала его, отшвырнула на середину стола, точно гнилой плод, и, неверяще качая головой, рухнула в ближайшее кресло.       – Сам опомнись! – закричала Арья, вскакивая на ноги. – Если бы не Ренли, ты сидел бы сейчас неженатым! Или вообще не сидел бы!       Она не слышала, как поднялся Якен – просто знала, что он уже возвышается позади нее, надежный, как скала, о которую могли разбиться даже самые мощные штормовые волны.       – И ты туда же? – хмуро поинтересовался у него Робб, сдвигая брови.       – Человек согласен с женой. – Тон человека звучал как всегда ровно, но во взгляде сквозило недвусмысленное предупреждение.       Медленно втянув носом воздух, Молодой Волк обвел свирепым взглядом всех присутствующих: несговорчивую парочку, свою непривычно серьезную королеву и сестру, гневно сверкающую влажными глазами.       – Седьмое пекло! – сквозь зубы выругался он и, отмахнувшись от них, как от горячечного бреда, вышел из залы.       Шаги его еще не стихли, а Маргери уже сорвалась с места и, миновав Сансу, со всхлипом уронившую голову на руки, бросилась к Арье:       – Не волнуйся, он остынет и всё поймет, вот увидишь! – и ободряюще стиснула ее ладонь. – Вас двоих он тоже принял не сразу, но ведь смирился! Мы разберемся, я обещаю!       Арья благодарно опустила ресницы: на большее ее просто не хватило. Внутри все клокотало от ярости, и напоминание о том, как Робб пытался препятствовать ее собственному браку, лишь распалило ее еще больше. Именно Ренли тогда пришел на подмогу, Ренли вступился за них, защитил, отстоял…       Что ж, теперь пришло время сделать для него то же самое.       Он верил в нее, верил, что она сумеет убедить брата, и Арья, как истинный рыцарь и друг, должна была сделать все от нее зависящее. Она не могла подвести своего короля.       – Мы разберемся с этим вместе, – уверенно повторила Маргери и озорно блеснула глазами – такими же лучистыми, как у Лораса.       Ренли нередко шутил, что Тиреллам отказать невозможно – а значит, рассудила про себя Арья, примирение Робба с действительностью – не более чем вопрос времени. Упорство Короля Севера так или иначе падёт под напором супруги, а следом, да помогут боги, сойдет на нет и предвзятость всех Семи Королевств – если она еще осталась.       И одним прекрасным утром над столицей разнесется звон свадебных колоколов.