Сосед с секретом

      Субботнее утро в военной академии было из ряда вон выходящим. На это повлияло два события: Чараске Учиха проснулся раньше семи часов — самостоятельно, так вот уж сложилось — и застал своего соседа по комнате в постели.       Хоть Чараске и отправили в академию с большими надеждами на то, что военная дисциплина сделает из него более организованного и серьёзного молодого человека, он предпочтениям не изменял — любил просиживать свободное время в каком-нибудь баре в обществе прекрасных дам да за чаркой спиртного. Он не мог избежать местного распорядка дня — в плане физической подготовки и теоретических занятий по расписанию, — но всё же умудрялся после отбоя и на выходных обязательно ускользнуть в ближайшую деревеньку — уничтожать запасы спиртного. Сколько раз его упрекали в этом, пророчили загубленную молодость, призывали остепениться и равняться на брата. Хоть с Саске они и похожи как две капли воды, но характерами были совершенно разными. И Чараске раздражался, когда его лишний раз пытались лепить под брата и не обращали внимания на его индивидуальность. Его девочки, его кабаки — в этом он снова и снова забывался, и улыбка опять появлялась на привлекательном лице, и жизнь вновь была прекрасна. Стоило лишь помнить, что подъём в восемь и надо приволочь своё тело до общежития и поспать хоть часок-два, чтобы пережить следующий день.       Просыпаясь с тяжёлой головой, Чараске никогда не заставал сожителя утром в комнате: в восемь его постель уже была заправлена, а домашняя одежда сложена на стуле. Юн всегда уходил рано — Чараске даже не представлял, во сколько это происходило и чем таким можно заниматься до завтрака. Впрочем, это не особо волновало его: с первых дней у них с соседом сложились не самые хорошие отношения. А то, что образы их жизней мало пересекались, не делало личность Юна интересной для Чараске. Наоборот, его всё устраивало, и он радовался утреннему и вечернему одиночеству.       Но сейчас впервые за всё время пребывания в академии Чараске проснулся так рано и лениво наблюдал из-под полуопущенных ресниц за сожителем. Как забавно — Юн спал на животе, подоткнув под себя свёрнутое одеяло и крепко обнимая его рукой. Затылком он упирался в изголовье кровати, и его шея была вывернута под таким сложным углом, что на первый взгляд могло показаться, будто её кто-то свернул и оставил мёртвое тело остывать в постели, пока солнце не взойдёт. Но всё же Чараске слышал тихое сопение. Сегодня в этой комнате ещё все живы.       Он спустил ноги с кровати и потянулся, прислушиваясь к тихому перехрусту в позвонках. Утреннее солнце озарило их скромную комнату, и от него было уже некуда деться. Даже если б Чараске снова хотел уснуть, мягкий оранжевый свет, пробивающийся за веками, этого бы не дал. Он замер, прислушиваясь к тиканью настенных часов и дыханию Юна. На солнечном свете были особенно хорошо видны пылинки, которые вихрем закружились в воздухе, стоило откинуть одеяло. Чараске размял предплечья, несколько рассеянно наблюдая за соседом. Без военной формы, с абсолютно спокойными чертами лица, в свете утреннего солнца он казался совершенно другим. Чужим, что ли. Хотя справедливо заметить, что Чараске почти ничего не знал о Юне. Хоть они и отучились вместе уже почти два семестра. Это… так странно.       Он встал с постели и подошёл к окну, приоткрыл его и впустил в комнату свежий воздух. Неспешно прошёл в другой конец комнаты и налил из графина воды в стакан, жадно выпил и замер на месте, не отрывая взгляда от Юна. Тот пошевелился и приложился к подушке другим ухом, после чего снова мирно засопел.       Чараске действительно ничего не знал о сожителе. И чем чаще он об этом думал, пытаясь вспомнить хоть что-то ему известное, тем больше Юн казался странным и подозрительным.       Даже первое впечатление было таковым: «Этот парень не такой». В первый день, когда их курс прибыл в академию, тощий, несколько неуклюжий парень со смазливым лицом, да и к тому же имеющий абсолютно дурацкий цвет волос — розовый! — привлёк внимание. В нём всё кричало о просьбе избить или поддёрнуть. Казалось, он сам понимал свою позицию и вёл себя довольно отстранённо, всё время находясь поодаль и время от времени приглаживая ладонью розовый ёжик на голове. На курсе у него была самая короткая стрижа. К этому времени его волосы отрасли на шесть-семь сантиметров, Юн выстриг затылок с висками, а оставшееся небрежно зачёсывал. Уже никто не поддразнивал его за цвет волос — многие привыкли к нему, хоть он и держался тенью.       Поначалу он точно ни с кем не мог завести знакомство, хотя сейчас Чараске больше склонялся к мысли, что Юн и не стремился к этому. В основном он был очень спокойным, будто сам по себе. И ещё Чараске очень раздражало, что Юн почти никогда не смотрел в глаза собеседнику. В первый же день его отчитали за это на линейке. На этом недовольства не закончились. Можно сказать, отношения с Юном не заладились с того самого момента, когда его подселили к Чараске: он-то рассчитывал, что будет делить комнату с братом, но фамилии в списке разошлись — и Саске оказался в соседней комнате с Наруто Узумаки.       Юн был неуклюжим и самым слабым на курсе — это выяснилось на первых занятиях физической подготовки: он бежал позади всех, а до конца тренировок едва стоял на ногах. Инструкторы выделяли его среди остальных курсантов и грозили исключением — он недотягивал до остальных. Тем не менее, на занятии рукопашного боя Юн уложил Чараске на лопатки. Что-то он таки умел, и Чараске сполна ощутил твёрдость его ладони. Чараске до военной академии особо ничем таким не увлекался — может, участвовал в парочке школьных драк, — но, даже не имея хоть сколько-нибудь опыта, был несколько унижен, и однокурсники не раз напоминали о том случае.       Юн не нравился Чараске ещё и потому, что был чересчур красивым. Конечно, это не давало привилегий на курсе, но пару раз они пересеклись с ним в выходной в баре. И возле Юна всё время вилось несколько девчонок. Обычно это были одни и те же, но Чараске просто выводило, как легко ему удавалось удерживать женское внимание, как лучезарно улыбались девушки в его присутствии. Со своей компанией они всё время сидели в самом углу и беспечно беседовали, девушки громко смеялись и хватали его под руку, не стесняясь, обнимали. Когда же Чараске попытался завести знакомство с одной из них, та лишь посмотрела на него небесно-голубыми глазами, как на какого-то навозного жука, и его сердце будто пропустило удар. Впервые на него так кто-то глядел, впервые его отшили.       Чараске был бы рад, если б Юна всё же исключили за неуспеваемость, он упаковал скромные пожитки, укатил обратно к себе в город, не маячил в излюбленном месте Чараске и не перетягивал на себя внимание. Но Юн держался. Его ответы всегда радовали инструкторов, читающих теоретическую часть. Да и спустя несколько дней после заселения Юн начал пропадать по вечерам. Даже когда подвыпивший Чараске возвращался поздно ночью в общежитие, он очень редко заставал Юна в постели. Его не особо интересовало, где пропадал сосед, но как-то раз он стал свидетелем того, как Юн в вечернее время один упражнялся на полигоне для занятий физической подготовкой. А ещё спустя несколько дней он увидел его там ночью со старшекурсником Роком Ли, который считался одним из лучших в академии. Они вместе бегали. Как бы там ни было, но после этого Чараске начал время от времени замечать их вместе в столовой, и успеваемость Юна пошла вверх: он не плёлся позади всех, и инструкторов удовлетворял его прогресс.       Кроме Ли, Юн ещё немного общался с Наруто. Чараске точно не помнил, в какой момент они сблизились, но, казалось, Узумаки как-то раз вдохновился вечерними тренировками Ли и Юна и присоединился к ним. Возможно, роль сыграл и характер Наруто — он был дружелюбен абсолютно с каждым на курсе. Казалось, Юн не всегда был рад его компании. Когда в столовой возле Ли и Юна было свободное место, Наруто не упускал возможности подсесть к ним и потащить за собой Саске. Чараске же, который в основном держался брата, тоже к ним присоединялся. Он особо не обращал внимания на Юна: во время обедов сосед тоже вёл себя довольно сдержанно, сосредоточившись на еде в тарелке, и говорил, только если его о чём-то спрашивали. Будто их компания была ему неприятна, но он ни разу этого не озвучил.       Юн снова зашевелился в постели: сжал в кулак простыню, пробормотал что-то невнятное и повернулся на бок, подтянув ноги к груди. Чараске всё так же стоял у стола, держа полупустой стакан, и не отрывал пристального взгляда от лица соседа. Чем дольше он смотрел на него и прокручивал в голове всё известное, тем ощутимей в груди шевелилось что-то неведомое. Он ещё никогда так долго не думал про сожителя, чтобы начать его в чём-то подозревать. Мысль, к которой пришёл Чараске, его весьма озадачила. Она была настолько дикой, это было против всех правил, но ему незамедлительно потребовалось подтвердить догадки. Он подошёл к кровати Юна и медленно вылил на него оставшуюся в стакане воду.       — Эй, какого?! — Юн резко открыл глаза и подорвался с постели, схватив Чараске за запястье. Хватка была такой сильной, что пальцы расцепились и пустой стакан упал на пол, разбившись на мелкие осколки. Юн бросил взор на стекло и снова зло посмотрел на соседа. Его зелёные глаза зло сверкнули. — Ты чего это творишь?!       Чараске не спешил отвечать и другой ладонью перехватил руку Юна, которая до сих пор сжимала его запястье. Тот воспринял это как вызов и зарядил кулаком Чараске в ухо. Завязалась драка, в ходе которой они переместились в центр комнаты. Юн ещё несколько раз постарался вывести Чараске на разговор, попутно уклоняясь от ударов, но, оставшись без ответов на вопросы, вспылил ещё больше и теперь уже не блокировал удары, а старался попасть по противнику.       В какой-то момент Чараске смог повалить Юна на пол. Оба были измотаны и тяжело дышали, но преимущество было на стороне Чараске: ему удалось сесть сверху на Юна и заломить его руки. Лицо соседа было мрачнее тучи, а глаза метали молнии. В сторону Чараске посыпалась куча ругательств, но все они оборвались, когда он резко дёрнул соседа за пижамную кофту и та с треском порвалась. Догадки Чараске подтвердились, он победно улыбнулся, завидев бинт, стягивающий грудь. Под ним лежала девчонка, которая столько времени выдавала себя за Юна.       — Так-так, и как же тебя зовут на самом деле?       Чараске прищурился и ладонью накрыл бинты. Пальцы сжали небольшую грудь. Он удовлетворённо хмыкнул, но девушка со злым рыком дёрнула руками в стороны и разомкнула его ослабленную хватку.       — Отвали, ушлёпок! — На этот раз её удар пришёлся в скулу.       Чараске лишь на миг приложил ладонь к щеке, чтобы прохладой пальцев немного ослабить боль, а после набросился на брыкающуюся девчонку, которая пыталась высвободиться. Их руки сцепились, она упрямо сдерживала его натиск и не давала снова схватить себя за запястья, но в конечном счёте он навалился на неё всем весом и подгрёб под себя, сумев прижать её руки к полу. Девушка вздрогнула всем телом, и их взгляды встретились. Чараске наконец понял, почему она почти никогда не смотрела в глаза и почему довольно часто щурилась: большие глаза с густыми длинными ресницами, которые в удивлении распахнулись, могли принадлежать только девчонке.       Он тяжело дышал, измотанный борьбой, их лица разделяли всего несколько сантиметров, и Чараске удовлетворённо наблюдал, как на её лице проступала целая гамма эмоций: злость, испуг и отвращение сменялись одно за другим, её нижняя губа дрогнула. Причиной тому был его твёрдый член, упирающийся между её ног.       Это получилось случайно — Чараске возбудился во время возни, они столько раз прикоснулись друг к другу, хоть она и не была ласковой. Осознание, что столько времени он жил в одной комнате с девчонкой, будоражило. Он коленями прижал её руки к туловищу и поднялся выше. Окинул взглядом девчонку — раскрасневшуюся, злую, тяжело дышащую: такой контраст в сравнении с тем, какой она была десять минут назад, когда спала. Поспешно пожелав проверить догадки, Чараске упустил важную мысль. Что же делать дальше?       Он не думал её сдавать, но сейчас-то что делать? Подход к разгадке он выбрал поспешный: в итоге его немного помяли, член колом выпирал под тканью штанов, и до чёртиков злая девушка под ним никогда не простит ему произошедшего — об этом говорило выражение её лица. Чараске глубоко вздохнул, пытаясь найти выход, но в этот момент произошло две вещи: девушка резко дёрнулась вперёд, ударив его лбом в переносицу, и с хлопком открылась дверь. Чараске, ослеплённый болью, схватился за нос и закрыл глаза, в этот же момент крепкие руки схватили его за шиворот и подорвали на ноги.       — Не смей… — Хватка переместилась к вороту кофты, и Чараске сполна ощутил твёрдость стены.       Из носа текла кровь, он наконец-то смог открыть глаза, слезящиеся от боли, и встретился взглядом с разъярённым братом. Таким он Саске видел впервые — обычно брат вёл себя очень спокойно и достойно. Сейчас же его лицо перекосило от злости. Он замахнулся рукой, сжатой в кулак, но так и не ударил, сбито дыша.       — Не смей её трогать. — Саске смерил его тяжёлым взглядом и, увидев его возбуждение, всё же ударил брата кулаком в плечо. — Похотливый урод.       — Ты знал?.. — послышался тихий голос за его спиной.       Чараске перевёл взгляд за спину Саске. Девчонка сидела на полу, прикрыв грудь руками, и смотрела на затылок его брата. Её брови выгнулись домиком, а губы дрожали. Наруто, который ворвался в комнату вместе с Саске, неловко застыл у порога.       — Да, — кратко ответил Саске и наконец отпустил брата, медленно обернувшись к ней.       — Почему?.. — Она запнулась, так и не закончив вопрос.       — Я подумал, что у тебя есть на это свои причины, раз уж ты так далеко зашла. Поэтому не стал никому говорить.       В комнате повисло неловкое молчание.       — Мы… проснулись от грохота и криков и пришли разнять вас, — первым подал голос Наруто, пытаясь оправдаться.       — Извините, — тихо сказала девушка. — Извините, что обманывала вас. Моё настоящее имя Сакура, и мне нужно доучиться здесь до конца. Пожалуйста, не выдавайте меня. — Она громко сглотнула и обвела молящим взглядом присутствующих.       Наруто махнул рукой и хотел что-то ответить, но замер, когда в коридоре послышались громкие шаги. Саске тихо выругался и быстро стянул с себя кофту, после чего бросил её в Сакуру. Она поспешно попыталась её надеть, но запуталась в рукавах. Звуки шагов становились всё громче.       — Что здесь происходит? — В дверном проёме появился инструктор Ямато и окинул всех строгим взглядом.       Чараске прикрывал нос, из которого до сих пор лилась кровь, Саске, в одних штанах, наклонился и подобрал с пола разорванную кофту. Наруто и Сакура неловко застыли на месте. Все молчали.       — Если в выходной день вы просыпаетесь полными сил и не знаете, на что их потратить, помимо драки, то я вам назначаю двадцать кругов вокруг полигона. С брёвнами, — последнее Ямато сказал более устрашающим голосом. — Пять минут на сборы — и жду вас внизу. Ты, — он кивнул в сторону Чараске, — в медпункт, а после этого присоединишься. И не вздумай там отлёживаться, я тебя хорошо знаю.       Ямато снова строго всех осмотрел и вышел из комнаты. Ребята переглянулись и бросились обуваться. С инструктором Ямато шутки плохи.

***

      — Ты как? — подал голос Наруто.       — Нормально. — Чараске поправил на плече колоду и немного замедлил бег. Другой конец сзади нёс Узумаки. — Наруто, ты тоже знал?       — Не-а, даже не догадывался. Это так… с ног на голову, знаешь?       — Узумаки и Учиха, не отлынивайте, — прокричал Ямато с другого конца поля. Парни были вынуждены ускориться.       — Чёрт, я теперь не могу воспринимать её по-другому. — Чараске посмотрел в спину бегущей впереди Сакуре.       Она была ниже и меньше брата, и Саске взял на себя основной вес, оставив её позади нести второй конец. Эти двое… Между ними определенно что-то было. Чараске всё никак не мог выбросить из головы то, как Саске накрыл ладонью её спину, когда они выходили из комнаты. Всего на пару секунд, но она вздрогнула и удивлённо посмотрела на него. Их гляделки немного затянулись, и с каждой секундой её щёки становились краснее, пока Сакура не отвела взор, а Саске легонько не подтолкнул её в спину, пропуская вперёд. Хоть у Чараске и были разногласия с братом, всё же они близнецы и очень близки друг другу. Обидно, что Саске всё знал и ничего не рассказал ему. Мало того, ещё и избил. Хоть Чараске и понимал, что поступил не слишком красиво по отношению к девушке.       — Ты же… не будешь на неё доносить? — с опаской спросил Наруто.       — Нет.       После этого они пробежали два круга в полном молчании. Пот стекал с них ручьём, плечи болели, а Ямато всё подгонял их и подгонял. Чараске смотрел то себе под ноги, то в спину Сакуре. Почему он раньше не замечал, что у неё такая узкая спина? Хотя с первых дней её восприняли как хилого мальчишку. Но теперь он видел в ней столько женственного, чего не скроет мужская форма.       — Я думаю… Думаю, что после этого Саске может попросить тебя поменяться комнатами. Всё равно никто не заметит разницы, — подал голос Наруто.       — Я думаю, что братцу придётся повоевать за это место, — ухмыльнулся Чараске.       Он не знал, как они будут уживаться дальше, но съезжать от девчонки не хотел. И пускай он получит за это от брата, отступать Чараске не собирался. Уже был конец семестра, но оставшиеся три недели обещали быть очень интересными.       — Я видел, как он на неё смотрит. Саске тебя убьёт… — вздохнул Наруто.       Чараске громко рассмеялся и ускорился. Узумаки был вынужден замолчать. Надо поберечь силы. Впереди ещё восемь кругов.