Если добровольно

— «Музей истории телесных наказаний», — прочитал Сергей вывеску на здании. — Ну и местечко он выбрал для встречи. На фоне этого даже сам факт необходимости этой встречи не кажется таким уж интригующим и странным. Хотя достаточно было того, что этот тиран, более гуманно обозвать его в данной ситуации не получается, позвонил с утра пораньше и стал орать в трубку, что необходимо встретиться именно сегодня, что завтра может быть уже поздно. И при всем при этом встретиться нужно в менее ожидаемом месте. Сказал, что не хочет попадаться на глаза знакомым и фанатам, чтобы избежать в последствии ненужных разговоров. Первое, что возникло в сознании на фоне этого предложения — это предположение, что Маврин прошлым вечером изволил бухать, возможно, сильно. Что сейчас назначит встречу, например, в отделении в непосредственной близости с обезьянником. А что? Наименее ожидаемое место. Почему не попросил своих? Возможно, они не в состоянии сейчас что-то решать, или они вместе с ним. Как вариант, решил изображать правильного и не хочет перед ними светиться в подобном виде. Фантазия проснулась и потребовала продолжения банкета. Предложил Рыжему встретиться у него дома, раз он не хочет светиться, так тот наплёл с три короба про бардак в квартире, про злых соседей с больной фантазией и связями не телевидении, что он и от них хотел бы скрыться. Вот сразу же видно, что сочиняет на ходу и не стесняется. Пришлось согласиться на его условия и узнать, что первая версия событий не имела места быть. Только сейчас кажется, что лучше было бы так, как в фантазии. Там хоть какая-то логика прослеживалась. Здравый смысл рекомендовал подождать завравшегося с какого-то перепугу гитариста у входа, так сказать, во избежание ненужных впечатлений и ощущений. Но организм посчитал иначе. Не улыбалось как-то замёрзнуть в ожидании непонятно чего. Лучше уж смотреть на пытки со стороны, чем им подвергаться. Зачем вот заранее приехал? Зайдя внутрь, Прист первым делом подошёл к кассе и оплатил билет. Очереди не было вообще, да и странно считать, что в заведениях с подобной тематикой может быть много посетителей, если только поклонники Оззи Озборна, и то вряд ли. Не принципиально. Можно и одному спокойно побродить по залам, подумать о чем-нибудь. Странное, конечно, место выбрал Маврин для встречи. Главное, чтобы это не оказалось каким-нибудь намеком. От вида на одной из картин Сергея передернуло, и он поспешил отойти от этого так называемого шедевра. Никогда не сомневался в фантазии русского человека, в том числе применительно к инструментам для пилки дров, слышал, что некоторые даже подобие музыки из пилы извлечь могут. Тут же вспомнилась шутка про Маврина и пилу, что он именно на ней свои соляки играть начинал. Он к этому что ли ведёт? Вот погляди, Пристушка, как хитро можно еще пилу применить, и другим расскажи. Вспомнил давние обиды и решил что-то доказать? Бред! Если только первая теория о причине этого приглашения частично верна. — Ма-Маврин, — прошипел Прист, шарахнувшись от очередной картины. — Извращенец! Маньяк с больной фантазией! Тут же поймал себя на том, что кричит, осмотрелся. В зале по прежнему никого. Оно и правильно. От таких видов даже работникам музеев не по себе, должно быть. Интересно узнать, почему Маврин принял такое решение? Неужели это глюки сине-зеленые его так замучили и ничего уже не боятся, что он решил их вот этим пошугать. Очень оригинальный способ, ничего не сказать. Только вот и шел бы один, если так хочется. Зачем на других своих гоблинов нафантазированных перебрасывать? Уже не оглядываясь, проскочил зал с картинами, вошёл во второй зал уже с инструментами пыток. Здесь должно быть полегче. Можно даже не читать, как это работает, опять же для безопасности нервной системы. Никогда не считал себя впечатлительным, но здесь даже потряхивать стало. Вполне возможно, что некоторые зарубежные группы сочиняют песни в подобных заведениях, а кто-то и образы придумывают. Жуть. Напрасно думал, что на сами инструменты смотреть будет гораздо проще. Ну с пыточным креслом и позорным столбом все относительно понятно, а некоторые приспособления внушают ужас одним своим видом так, что и смотреть на них нет ни сил, ни желания и уж тем более про них читать. Но некоторые на первый взгляд кажутся весьма безобидными, если не знать, что ими делали. Вот, например, предмет «Груша» выглядит весьма симпатично: фигурная ручка, а самой этой груше рисунок выбит. Любопытно же, что там этой штукой делали? А вот и описание. — Маврин, садист хренов! — Сергей, понимая, что находится в общественном месте, очень постарался воздержаться от криков. Получилось с трудом. Убежав к выходу, полез в карман за телефоном. Очень хотелось сказать Маврину пару ласковых, а потом послать куда подальше и уехать домой, где долго в обнимку с гитарой приводит чувства в норму. Но абонент оказался очень недоступным. Мало того, что задерживается уже прилично, так еще и не отвечает. Понимай, как знаешь. Так. Это еще что за кадр нарисовался? Ходит, рассматривает, морщится. И рожа знакомая. Это же Мавринский гитарист. Алексеев, кажется. Что его сюда занесло? Неужели у Маврина все настолько интересно и запутанно, что он не только из дома выбраться не решается, но еще и другого послал. Так хоть бы предупредил ради приличия. Вот не пофигу после всего этого фильма ужасов? Хотя нет. Фильмы ужасов рядом со всем этим безобразием и рядом не стоят. После всего увиденного очень хочется передать что-нибудь Рыжему. Вот через его гитариста и передать. И не на словах, их Алексеев все равно забудет, переиначит, а то и смягчит или вообще не скажет. А вот если на своей шкуре испытает, тогда точно передаст. Как надо передаст. Бесшумно подкравшись к Юре, Сергей накинул ему на глаза бандану и завязал, руки скрутил за спиной и потащил к креслу. — Ты что себе позволяешь? — Алексеев безрезультатно попытался вывернуться. — Ты кто вообще? — А называй, как нравится. Хоть конем в пальто, хоть святой инквизицией. Кстати, второе здесь уместнее. — Чего? А если придет кто, тебе проблем мало? — Да никто сюда не придет. Здесь даже мышей нет, охрана на эту жуть и смотреть не станет, кому она нафиг нужна? Пойдем креслице пыточное испытаем... Прист толкнул Алексеева вперед, и тот имел все шансы пробить себе все, что можно, так и не успев узнать, за что ему такое наказание. Благо к Сергею успел вернуться здравый смысл, и он подхватил коллегу в последний момент. Сам поранился об острые шипы, но успел. — Прости, — взволнованно попросил он, одной рукой прижимая Алексиса к себе, другой стягивая с его лица бандану. — Попов? — Алексис вывернулся из объятий. — Ну и шуточки у вас... Если что, здесь приспособления и для извращенцев есть. — У вас такие же шуточки, — заметил Прист. — Маврин твой с утра весь мозг вынес, причитал, что встретиться надо и не где-нибудь, а именно здесь, а сам, представляешь, даже явиться не изволил. Тебя подослал. — Подослал? — Юра наморщи лоб. — Мне он эту же легенду загрузил. Не оригинально в этот раз. Может, явится еще? — Сомневаюсь. Давай что ли до дома отвезу или куда надо? Нехорошо как-то получилось. — Проехали, — Юра присел на лавочку. — А у Рыжего мания на подобные места. Подвалы, подъезды обшарпанные, свалки, пыточные. Сам не знаю, что его в этом так цепляет? Вот и я уже привык к подобному. Место жутковатое, но терпимо. — Ты как хочешь, а мне здесь нихрена не терпимо, — возразил Сергей. — Если хочешь, давай в машине его подождем. Эй, Алексеев, ты где? Сергей легонько тряхнул решившего отключиться гитариста, поставил на ноги и повел прочь. Говорит, что привычным стал к подобным местам. Сомнительно, что к такому можно привыкнуть, особенно музыканту — человеку с тонкой душевной организацией. Маврин, видимо, исключение. Затолкав Алексиса в автомобиль, сам побежал за кофе. Надо же такому случиться! Утром даже и не вспоминал о его существовании, в музее чуть не укокошил беднягу об это кресло, а сейчас будто и нет никого роднее и ближе. Острое желание сейчас забить на все принципы, нормы и правила, закутать его в плед, утешить, сказать, что всё это только кошмарный сон и сейчас ему уже ничего не угрожает. Докатился. Он взрослый адекватный мужик. Ну переволновался малёха, бывает. Сейчас вот оклемается, отряхнется и пойдет дальше, как ни в чем не бывало. Стоит ли разводить сопли, если и сам взрослый мужик. Какая нахрен тонкая организация? Собраться и не ныть. Вернувшись, даже удивился, что Алексис, вопреки предположениям, никуда не ушел, и даже не собирался. Телефон, правда, рядом на сидении лежит. — Не отвечает? — Сергей передал ему кофе. — Нет. Странная какая-то комбинация у него получилась. Смысл ему нас сводить? — Не знаю. Может, проект какой затеял,— предположил Сергей. — Вот и подбивает клинья издалека. Или скучно стало. — Скорее второе, — Юрий отпил кофе.— Может, к тебе тогда? А то мне домой пока нельзя. — Почему? — Долгая история, потом, может, расскажу, — Алексис заметил рану на ладони Сергея. — Надо обработать и перевязать. — Успеется, — отмахнулся Прист. — Поехали ко мне тогда. Один фиг одному делать нечего. Дома Юрий настоял на своем, и Сергею пришлось покориться и терпеть обработку раны и наложение повязки. Теплые заботливые руки Алексиса облегчили неприятные ощущения. Еще одна странность этого дня, но в этот раз приятная и совсем не хочется этому сопротивляться. — Я тебе наврал, — вдруг признался Юра. — Не привык я к этим страшилкам и не смогу, наверно, никогда. Стараюсь перед Мавриным держаться. — Я так и понял, — Прист чуть улыбнулся. — Забей на это. Есть хочешь? Приготовить что-нибудь? — Не откажусь. А помочь можно? — Без проблем. Пойдем запасы изучать.