Naud

На плечи давит небо. Небо, и то, что оно в себе скрывает. Скоро оно разверзнется, из него хлынут внутренности, станет легче корпусу тела, разве что стопы будут скользить в склизской субстанции, что останется взамен земли после соприкосновения с разъедающей составляющей небесного брюха. * Зевран не сразу замечает паренька на дороге хотя бы потому, что тот просто сидит на своем чемодане без малейшего движения, словно не живой, не сигналит, как делают желающие, чтоб их подбросили. Мимо них обычно Зевран и проезжал. Вблизи парнишка кажется скульптурой даже больше - угловатое тело подростка создавало впечатление выщербленного манекена из обсидиана, усиливая эффект от не естественного цвета кожи. Дорожная пыль покрыла ровным слоем руки и ноги парнишки, визуально сплотив его с чемоданом. Видать, сидел он без движения внушительное количество времени. - Сколько? Парень поднял голову на звук, посмотрел так, будто и нет перед ним ни машины, ни приветливо скалящегося водителя. - Денег не хватит. Нахальный голос контрастировал с внешностью, но разбил сюрреалистичность ситуации именно набор слов, оставив странный сгусток, как кофеин на дне чашки. Сгусток почему-то осел в горле, Зевран перестал давить лыбу. - Я про возраст. Испорченная молодежь пошла, да, - шутливо посетовал Араннай скорее для самого себя. * Небо корчится, стонет птицами, трясет ребрами, громыхая. Ему плохо и оно заставляет страдать земное вместе с ним. Сверкает вспышками боли, мучается и мучит живое, замирая периодически в стыде, роняя несколько слёз, что не долетят, испарятся и впитаются обратно в тучное тело. * Парень откликался на Махариэля, окончательно лишился ауры изделия из камня, действовал на нервы и путешествовал с Зевраном уже несколько дней. Зевран ехал домой от женщины, что его бросила, Махариэль же сказал, что ему двадцать и им по пути. - Когда следующая остановка? Жрать хочу, - лениво проворчал парень и зевнул. На самом деле, он не знал, хочет ли есть в самом деле. Небо уже несколько дней не могло разразиться ливнем, воздух пропитался озоном и было нечем дышать. - Ещё несколько километров придётся потерпеть, дружок. Зевран облизнул пересохшие губы и потянулся к бутылке с водой. Оставалось немного, но им должно хватить - Зевран руководствовался разумом, чем руководствовался Махариэль, он не знал, но тот никогда не жаловался, когда становилось плохо. Замолкал и каменел, переживая все это внутренне, толкая мысленно время вперед. - Останови, хочу отлить, - снова подает голос парнишка и Зевран останавливает. Махариэль выбирается из машины, пачкаясь голенью при выходе. Араннай смотрит ему в спину, на спутанные в пучок волосы, пыльную футболку и приспущенные бермуды без единой мысли с усталостью человека, пробывшего в долгой дороге вечность. * Земля изливается водопадами, слушая доносимый ветром измученный стон сверху, стучит каплями о камни, поднимая шум в ответ. Она ждёт, она смеётся, она плачет от невозможности вкусить неба. * - Я хочу выйти, - заявил Махариэль и посмотрел требовательно. - Нам ещё ехать минут сорок, скоро совсем стемнеет и я вовсе не хочу застрять в лесополосе насколько тебе будет угодно. Зевран устал, он не высыпался, не мог выспаться. Его тревожную бессонницу подкрепляла вертлявость спавшего рядом с ним в постели Махариэля, который упорно лез к нему под одеяло каждую ночь, объясняя это страхом темноты, неуклюже обнимал во сне и что-то бормотал на ухо на тарабарском языке. Но спустить напряжение не давал, шипел и огрызался, кидался издёвками. Зеврану, который наперво принял это за грубоватый флирт, было тяжело, непонятно и обидно. - Ты хочешь пить? - Конечно же я рад возможности ощутить, как слюна превращается в пену от обезвоживания, милый, не будем её упускать. - Тогда останови машину. Спустя несколько минут они уже взбираются вверх по каменистому склону, к огромной расщелине, внутри которой бьёт ключ. - Откуда... Какого черта... Ты знаешь эту местность? - Я просто вдруг подумал, что нам стоит здесь остановиться. Зевран озадачен, но спокоен. Внутреннее напряжение спало, перебитое удивлением, и он поднял голову вверх, вдыхая воздух. Он тяжело набил лёгкие, но было приятнее, чем днём, нельзя отрицать. Солнце почти зашло за верхушки деревьев, его лучи всё хуже пробивали толстый слой чёрных туч. - Нам пора, - встрепенулся вдруг Зевран, опустил глаза и облизнул в нервном жесте губы. Махариэль прильнул к расщелине, провёл нежно ладонью рядом со спешащей водой и поцеловал мокрый камень через бегущие струи. Затем сложил ладони лодочкой, набрал воды и подошёл к Зеврану: - Ты так и не попил. Зевран посмотрел на протекающие сквозь щели меж пальцев ручейки воды, мокрую футболку в местах соприкосновения с водой, обхватил ладони парнишки своими и прильнул губами к живительной влаге. Этой ночью Араннай получил сильный удар поддых, когда снова полез с осторожными увещеваниями, и почему-то обиделся сильнее обычного, задетый в лучших чувствах. - Всё, убери свои лапы, отцепись, сказал, пойду сниму шлюх, отвали! Махариэль крепко вцепился поперёк туловища Зеврана, не давая тому подняться с пролежанного матраца, вздрогнул на словах о шлюхах, перестал рассержено сопеть и поцеловал в плечо замершего от шока бесновавшегося блондина. - Эй, - позвал осторожно Зевран, глянул искоса, боясь спугнуть, и погладил легко пальцами руки парнишки, - я не могу обещать, что пойму все твои действия, я пытаюсь, но не могу так. Меня взрастили шлюхи, я привык к более приземленному, что ли. Разговору тел, понятно? Не хочешь говорить со мной, дай мне уйти к тем, кто более сговорчив. - Я боюсь того, что приходит по ночам. Небо заперло в себе хорошее, не может его выпустить. А плохое осталось. - Знаешь, иногда я беспокоюсь за твоё здоровье. - Ага. Я тоже. * Земля перебирает потрескавшимия губами, тяжело вздыхает, взбивая пыль, перебирает ногами-колосьями перед недолгим затишьем. Земля стонет через звериные глотки, земля умирает, земля осыпается песком, перекатываемая ветром. * - Я оплачу, - бросает Махариэль, выходя из машины перед очередным дорожным мотелем. Зевран не спорит - он покупает еду, воду и бензин. Махариэль оплачивает их сон. Откуда он берёт деньги Зевран задавался вопросом, пока не достал из чемодана парнишки несколько книжек, решив почитать. - Это что такое? - вкрадчиво спросил блондин, достав из аккуратно вырезанного прямоугольника пакет с белым порошком. Махариэль впал в ступор, глядя на пакет в руке Зеврана, затем привалился осторожно о косяк двери, тряхнул головой и хмыкнул, отводя глаза: - О чём подумал, то и есть. - Ты... Ты сейчас этим занимаешься? В смысле... За нами едут? Если за нами едут, то... Мать твою... Твою мать... - Нет! - Махариэль вскинул руку, шагая вперёд, перекатился неуклюже с носка на пятку и вернулся в своё положение, обнимая себя протянутой до этого рукой: - Нет, не волнуйся. Я просто взял свою долю и ушёл. - Нельзя просто взять и уйти, знаешь ли! Тут столько этого дерьма! Господи боже... - Он не поможет, - фыркнул Махариэль, отвалился от проёма и выхватил книжку из рук блондина. - Дружок, послушай... - Араннай потер ладонью шею, прикрыв глаза и набирая в лёгкие воздух. - Не утруждайся, я всё понял. - Жёстко перебил паренёк. - Можешь кинуть меня завтра на дороге и ехать дальше. Зевран опустил руки и сплел пальцы в замок, посмотрев внимательно в лицо Махариэлю. Тот упорно блуждал глазами по скудно обставленной комнатушке, прижав к груди "Хроники Нарнии". - Забавный персонаж этот Аслан, а? Махариэль вскинул брови, глянув настороженно и пожал плечами, прекращая выпрямлять спину, будто палку проглотил: - Не знаю вообще-то, я читать не умею... * Небо лопнуло, в разорванное брюхо провалились его органы и с глухим шлёпаньем упали на землю, взбивая пыль. Земля расплылась, расползлась от счастья, чавкая небесными внутренностями. Земля урчит от удовольствия и ловит ноги живущим на ней, обсасывает, оставляя грязевую слюну, расходясь частями себя по домам. На плечи больше не давит. * Махариэль соврал, что ему двадцать, лихо приписав пару-тройку лет, а выглядит вообще на пятнадцать. Разница в возрасте его не смущает - он просто отказывается думать о том, что может ему чем-либо мешать. Махариэль рос в огромной семье в лесу, среди каких-то чокнутых, на взгляд Зеврана, людей, помешанных на природе и божествах. После тяжело перенесённой ангины получил порок сердца. Зевран поставил себе пунктиком излечить его от этого. Махариэль был продан за копейку и вынужден крутиться в злачных кругах, если хотел выжить. Он считал свой побег счастливым стечением обстоятельств, если таковым можно было назвать взрыв одного из домов, куда его отправили передать белую смерть, как он любил называть наркотик. Его задержала кошка, которая появилась ниоткуда и начала тереться о ноги и мурлыкать, требуя ласки. Теперь парнишка любит кошек больше обычного. Махариэль спустил в унитаз белый порошок и остался привязан к чужой поездке, деньгам и воле. Зевран же решил, что усыновит подростка, как бы ни пришлось попариться. Паренёк станет ему ребёнком, которого у него не сможет быть. Женой, которая ему не светит с его образом жизни и принципами. Другом, сон которого захочется оберегать. Человеком, с которым будет желание просыпаться. * Небо зализывало рану, что постепенно затягивалась в шрам, земля утихла, пресытившись и выставив на обозрение размягченную кожу. Дворники размазывали дождевые потоки по лобовому стеклу, по радио тихо мурлыкал Элтон Джон, Махариэль спал на сидении рядом с водителем и видел себя по меньшей мере Симбой, исследующим свои владения. По телу Зеврана приятно растекалось тепло, а по лицу ухмылка.