***
Я на всех парах летел домой. Хотелось поскорее сообщить любимому мужу, что скоро у нас будет ребенок. Да, наконец-то это случилось! Ведь мы так мечтали о малыше, но никак не получалось. Рилан очень любил детей и хотел большую семью, но за три года жизни в браке мне ни разу не удалось забеременеть. В последний год из-за этого наши с ним отношения накалились, мы отдалились друг от друга, стали меньше общаться, сам супруг стал мрачным и раздражительным, иной раз доходило до скандала, Рилан стал реже появляться дома и приходить очень поздно. Я понимал его и не осуждал, ведь мечтал о ребенке так же сильно. И во время течки неизменно шел к нему, надеясь на то, что именно в этот раз все обязательно получится. И получилось! В то утро меня вывернуло от запаха кофе и персикового джема. Тогда я подумал, что просто отравился, но приступы тошноты не прошли ни на следующий день, ни через неделю. А еще через несколько дней я понял, что цикл сбился слишком сильно. В тот раз супруг был дома, и мне стоило больших усилий, чтобы не сообщить о своей догадке немедленно. Сначала надо было во всем убедиться. Когда Рилан отправился в офис, я сразу же побежал в аптеку за тестом, но их там не оказалось. Я всегда считал, что такое невозможно, что в наше время может не быть какого-то дорогостоящего лекарства, но не обычного теста на беременность. Фармацевт же, видя мое замешательство, виновато улыбнулся и ответил, что в этот раз их разобрали слишком быстро. А позже, немного помедлив, предложил мне лучше сразу записаться на консультацию, чем надеяться на сомнительный результат тоненькой полоски. Что я и сделал. Спустя два дня я сидел в очереди к врачу, нервно ерзая на месте. Было очень неловко и неудобно, ведь все омеги пришли со своими мужьями, а я был один. Они не обращали на меня никакого внимания, воркуя между собой, но я сам чувствовал себя одиноко и покинуто, ведь накануне Рилан снова не пришел ночевать. Я с досадой думал, что знай муж, какую новость для него готовлю, он бы ни за что не покинул меня, а так ему было все равно. Но я сам решил сделать для него сюрприз, и грех было жаловаться, но атмосфера счастья и томительного ожидания, исходившая от счастливых пар, давила, будто выталкивала меня оттуда. Наверное, у меня это на лице было написано, так как спустя пару минут ко мне подсел веселый парень. — Привет! — весело поздоровался омега. — Ты на прием? — я просто кивнул, не настроенный на общение, а он этого будто не заметил и продолжил дальше, как ни в чем не бывало: — Меня Хилари зовут, а тебя? — он задорно улыбнулся и протянул мне руку. — Сэнди, — я пожал его руку, — приятно познакомиться, Хилари… — Да не смотри на меня так изумленно, я метис, — засмеялся парень, увидев мое замешательство. И правда ведь, его имя и внешность, казалось, было несовместимы. Солнечное, яркое, сверкающее имя и смуглая, почти бронзовая кожа, черные, как смоль волосы, чуть раскосые серые глаза, пухлые губы и немного широкий нос. Сказать, что его внешность была нетипичной для здешних холодных краев — не сказать ничего. Такие люди встречались в жарких странах, тут же почти все были белокожими блондинами с голубыми глазами, как под копирку, ей-богу. Хилари был будто темным пятном посреди чистого листа. — Извини, я не должен был так пялиться, — сказал я, но омега уже отмахнулся от небольшой заминки и продолжал болтать дальше. Так за четверть часа я узнал, что ему двадцать лет, живет один в большой квартире в центре города, доставшейся ему от родителей, когда сами они уже как два года были на родине отца, что у него есть золотистый ретривер по кличке Спонки и две сухопутные черепахи — Эл и Джо. Я иногда кивал, поддакивал и пытался сказать что-то в ответ, но Хилари тараторил без умолку. В конце он все же выдал: — Ты не подумай, что я так с первым встречным всегда говорю, просто от волнения не могу заткнуться. Второй раз уже, а коленки дрожат, как у подростка какого-нибудь. — Да все в порядке, — ободряюще улыбнулся я. Тогда мне подумалось, что он второй раз приходит по поводу беременности, но, как выяснилась позже, совсем нет. — А вот и моя очередь подошла. Ты не нервничай здесь сильно, — я подмигнул ему, — приятно было пообщаться, пока. — Подожди-подожди! — вдруг замахал руками парень. — Ты первый, кто не отшил меня на третьей минуте разговора. К тому же ужасный милашка, ты мне понравился. Я не хочу, чтобы наше знакомство прервалось так быстро! — подскочил он ко мне, когда я уже поднялся с места. — На, это мой номер, позвони на досуге, поболтаем, — выудив из кармана кофты смятую бумажку и огрызок карандаша, Хилари прямо на ладони нацарапал комбинацию цифр и протянул листик мне. Я взял его и мягко улыбнулся, поблагодарив парня. Может, он был слишком шумным и неугомонным, но светлым и открытым, мне захотелось узнать его получше. В приподнятом настроении я вошел в кабинет врача. И вот, услышав долгожданное «Вы беременны, молодой человек, срок семь недель», я мчался домой, иногда поскальзываясь на заледенелой дорожке, чтобы обрадовать супруга. Но уже на подходе к квартире, я понял, что что-то не так. Дверь была приоткрыта, а посреди прихожей небрежно валялись ботинки мужа. Осторожно раздевшись и пройдя внутрь, я первым делом заглянул в нашу спальню, но там никого не было. Рилан оказался в гостиной — сидел на диване и бесцельно переключал каналы телевизора. Я остановился в дверном проеме и улыбнулся, — супруг скучал, не подозревая, какую замечательную новость я ему принес. — Здравствуй, милый, ты давно приехал? Прости, что не встретил, уходил по делам, но зато сейчас у меня кое-что есть для тебя, — пропел я, приближаясь к супругу. Он просто повернул голову в мою сторону, а я быстро вскарабкался на диван с ногами и обнял его, собираясь сообщить заветную новость, но, стоило только втянуть воздух, как у меня в горле встал ком. — Рилан, что это? .. От тебя пахнет другим омегой… — прошептал я, отстранившись от супруга. Он на это лишь криво усмехнулся и ничего не сказал. Я думал, он хотя бы попытается оправдаться, извинится, но нет. Он ничего не отрицал, упрямо глядя мне в глаза. — Ты изменил мне? — срывающимся голосом спросил я, а он вдруг неожиданно рассмеялся. — Что, только сейчас заметил? Да я уже несколько месяцев сплю с элитными шлюхами, а ты только сейчас обратил на это внимание, — он остался сидеть на диване, а я отшатнулся от него, как от прокаженного, и вскочил на ноги. — Как ты мог?! — воскликнул я, еле сдерживая злость и рвущиеся наружу слезы. — Как? Да просто, — развел супруг руками. — С такими проститутками можно получить массу новых ощущений, а ты мне уже приелся, к тому же даже у них шансов забеременеть больше, чем у тебя, — только сейчас, услышав эти слова, я понял, каким был идиотом. Ведь действительно, на что я надеялся? За последний год мы стали чужими друг для друга, я думал, что мы станем снова так близки, как раньше, когда появится ребенок, но в глубине души понимал, что такого никогда уже не будет. Сейчас Рилан глядел на меня совсем без эмоций, его взгляд не выражал ничего, а я понял. Понял, что это конец. — Ну, и что ты смотришь на меня? Даже не скажешь на это ничего? Правильно, не скажешь, потому что нечего. Тебе даже оправдаться нечем, потому что оказался пустышкой! Ты же знаешь, как я мечтал о настоящей семье, о ребенке! — закричал он. — Мы ведь выросли вместе, кто, как не ты, должен был меня понимать?! — Я понимаю тебя очень хорошо! — так же ответил я, срываясь на крик. — Всегда понимал, поэтому и спросил, как ты мог так поступить со мной! Не мы ли мечтали о том, что все невзгоды будем преодолевать вместе?! Что будем помогать друг другу и никогда не отвернемся от своей пары, чтобы ни случилось! А как поступил ты? Да ты просто забыл обо мне, когда понял, что я не могу забеременеть! — слезы душили меня, перед глазами все плыло, но я твердо решил высказать супругу все, что о нем думал. — Что?! — пуще прежнего взорвался он. — Ты теперь меня во всех своих бедах обвиняешь?! Давай, еще скажи, что это я бесплоден! — альфа поднялся с дивана и быстро меня обошел, приблизившись к двери. Я думал, что он уйдет просто так, но напоследок добавил то, что окончательно меня раздавило: — Я любил тебя и хотел иметь с тобой семью, ты сам все разрушил, — и после этого удалился, громко хлопнув входной дверью. Я, не в силах больше стоять на ногах, беспомощно рухнул на колени. Слезы капали на ковер, я задыхался в собственных рыданиях, но ничего уже изменить было нельзя. В голове отчетливо билось осознание, что он больше не вернется. Я пролежал так на полу до самого вечера, не реагируя ни на что вокруг, размышляя, как же так получилось, как мы дошли до такого. С самого детства мы с Риланом были неразлучны, держались друг за друга, как утопающий за соломинку. Потому что рядом никого, кроме нескольких воспитателей и еще полста таких же детей не было. Кто-то мечтал о семье и счастье, кто-то был озлоблен на весь мир, строя планы мести всем и вся, кто-то не видел смысла своего существования и в более старшем возрасте доходил до суицида. А кому-то везло, и он находил свою семью. Мы с Риланом не были в числе тех счастливчиков, — предоставленные друг другу белые вороны. Меня дразнили из-за глупого имени и «не нашего» цвета волос, называя «неведомой зверушкой», а он однажды вступился, разогнав обидчиков и отвесив каждому по паре смачных пинков, а потом подошел ко мне, присел рядом, осторожно вытер слезы и назвал бельчонком. С тех пор мы были вместе, и это прозвище навсегда закрепилось на его устах. Вместе, до сегодняшнего дня. Семнадцать лет. Семнадцать чертовых лет мы существовали рука об руку, знали друг друга лучше, чем сами себя, и он ушел. Ушел так просто, обвинив меня во всех бедах. Разве мог я такое представить раньше? Когда Рилан дул на мои пальцы, чуть ли не до крови стертые о тонкие струны, и аккуратно растирал мазь, когда я помогал ему разобраться в экономике и управлении, сам перед этим проштудировав не один учебник. Когда мы сбегали после отбоя и попадали в передряги, вместе получая потом нагоняй от воспитателя. Когда незаметно переплетали пальцы под партой. Когда у меня прямо на занятии по математике началась первая течка, и он чуть ли не за шкирку выволок меня в медкабинет, стараясь не дышать лишний раз. Когда мы достигли совершеннолетия и вместе ступили во взрослую жизнь, не зная, что делать дальше. Когда Рилан, убитый и без сил, приходил домой, стараясь проложить себе путь в бизнес грузоперевозок. Когда я впервые ступил на небольшую сцену и выступил перед публикой. Когда мы у алтаря поклялись, что всегда будем вместе… И сейчас я был совершенно опустошен. Кое-как поднялся, на негнущихся ногах подошел к дивану и упал на него, свернувшись калачиком, забылся тяжелым сном до самого утра. Проснулся от звука телевизора, когда еще даже не рассвело. Голова жутко болела, кровь набатом стучала в висках, а желудок стянуло в тугой узел от голода. Но мне было плевать. Хотелось просто лечь и умереть, но останавливали ребенок и крохотная надежда на периферии сознания, что Рилан все же вернется. Я бы принял его, простил, ведь не мог так просто вычеркнуть все воспоминания, с ним связанные. Ему надо было просто извиниться, и я бы поддался, ведь любил его… Однако последняя надежда была разрушена через неделю, когда по почте пришел конверт с документами. В них было немного денег на первое время, свидетельство о разводе, бумага о разделе имущества, где сказано, что за мной осталась квартира, недействительное теперь свидетельство о браке и мой новый паспорт с прошлой фамилией — Харпер. И все. Ни письма или даже записки. Ничего, что сказало бы о том, что я еще хоть что-то значу для Рилана. Даже деньги без объяснений выглядели простой подачкой, довольно жалкой, надо заметить. С того дня моя жизнь стала больше походить на существование. Я никуда не выходил из дома, почти ни с кем не общался, был в какой-то прострации. По началу пытался найти работу, ведь денег было совсем немного, но в театре еще два года назад убрали музыкальные номера из-за нехватки средств на оплату артистам, а больше меня беременного никуда брать не хотели. Спустя три месяца деньги начали заканчиваться, я все больше впадал в отчаяние. Казалось, ему нет конца и края, я не видел выхода из положения, депрессия душила холодными путами, перекрывая кислород на вдохе. И слез уже не было… Они давно закончились, я был опустошен во всех смыслах. Внутри меня не было ничего. Я умер, не физически — морально. Спасение пришло неожиданно. Так как уже была середина осени, я решил перебрать вещи. Что-то убрать в шкаф, что-то наоборот достать. Поэтому совсем не ожидал, когда из какого-то кармана выпал скомканный листик. Я аккуратно поднял его и обомлел, развернув. Ужасно неровным почерком там был написан номер телефона и имя — Хилари Осборн. Хилари! Тот странный, задорный парень, встретившийся мне в поликлинике. Помедлив всего минуту, я набрал его номер. Терять все равно уже было нечего. — Вы позвонили Хилари. Если я вам дал этот номер, значит, вы действительно важны для меня. Оставьте сообщение после гудка, — весело отозвался автоответчик голосом омеги. Я сначала колебался, думая, стоит ли оставлять сообщение или перезвонить потом, но в итоге назвал свое имя, номер телефона и попросил перезвонить, если он меня еще помнит. Удивительно, но звонок раздался уже спустя час. — Привет! — так же весело, как и прежде, воскликнул парень. — Я уж думал, ты забыл про меня. Как у тебя дела, Сэнди? — как я мог сказать ему, как у меня дела? Ужасно? Нет. Отвратительно? Нет. Убийственно? Нет. Никак? Нет. Ни одно определение не подходило, чтобы хоть немного описать мою ситуацию, поэтому я предложил Хилари где-нибудь встретиться и обо всем поговорить лично. — Ммм… Хорошо! Давай в кафе «Без повода» сбоку от входа в городской театр, знаешь такое? — поинтересовался знакомый. — Конечно, — хмыкнул я и сказал, что буду там через сорок минут. «Без повода» — одно из моих любимых кафе, оно было очень небольшим, но ужасно уютным. Оформленное в теплых оранжево-желтых тонах, оно вызывало умиротворение, а пьянящий запах выпечки и свежесваренного эспрессо могли любого заставить остаться там надолго. Я любил сидеть там после выступлений и ждать, когда Рилан меня заберет. Нет, только не думать о нем, только не сейчас… Когда я пришел, Хилари был уж там. Парень приветливо помахал рукой и спохватился, заметив, что я в положении. Он сразу же подскочил с места, помог мне сесть поудобнее и спросил, что я буду заказывать. Ответ «ничего» его не устроил, поэтому уже спустя пять минут на столе стоял ароматный чай с лимоном и корзиночка с черничными кексами. Знакомый начал расспрашивать меня о жизни, о том, что со мной, потому что выгляжу ужасно, почему не позвонил раньше. Сначала мне было очень неудобно, ведь по сути я пришел к нему плакаться, просить о помощи, потому что больше было не у кого. Но и выглядеть жалким в его глазах тоже не хотелось, поэтому вкратце пересказал свою историю и, стараясь, чтобы голос не дрожал, попросил взаймы денег. В тот момент я сам себе был противен, чувствовал себя грязным и мерзким, отчего реакцией Хилари был просто шокирован. — Эй, ты чего, с ума сошел? Ну, займу я тебе денег, а они закончатся, и что тогда? Побираться пойдешь? Нет, друг, так дело не пойдет! — подняв указательный палец, деловым тоном заявил парень. — Как я понял, ты живешь один в огромной квартире! И я тоже, если не считать собаку и черепах. Понимаешь, к чему я клоню? — заискивающе спросил Хилари, но я лишь покачал головой, не улавливая ход его мыслей. — Да все просто! Ты переезжаешь ко мне, а твою квартиру мы сдаем. Квартиранты в первые месяцы оплачивают долг, который успел у тебя накопиться, а дальше уже тебе и все коммунальные услуги. Естественно, часть платы ты будешь отдавать мне за проживание, — протараторил омега. Если честно, то я дар речи потерял от такого заявления, так как раньше и предположить ничего подобного не мог. Но мне пришлось признать, что оно не лишено здравого смысла, и в итоге, немного подумав и поняв, что лучшего сейчас пока не найду, согласился. Так я стал жить у Хилари Осборна — странного омеги с южными корнями, и лучшими друзьями, в качестве которых выступали золотистый ретривер с двумя черепахами. В жизни же он оказался еще более неугомонным, чем при знакомстве. Не мог и минуту усидеть на месте, постоянно что-то делая, играя с псом, споря с телевизором и убираясь, пританцовывая. Квартира правда была огромной — четыре комнаты, прихожая, ванна, кухня и широкий балкон. Настоящие хоромы. За что родители купили такие ему, парень предпочитал не отвечать. А мне он отдал самую большую спальню с балконом, сказав, что ребенку нужен свежий воздух. И именно тогда, стоя на балконе и глядя на небольшой город, расположившийся на побережье, где, вероятно, находился Рилан, контролируя погрузку контейнеров на судно, я почувствовал первый ощутимый толчок. Малыш наконец-то дал о себе знать. Аккуратно погладив округлившийся живот, я улыбнулся. Было очень больно оттого, что его отец ни разу обо мне так и не вспомнил, но я носил частичку него внутри себя и знал, что он всегда будет рядом. Увы, но съемщики в мою квартиру нашлись не сразу, и долг успел еще немного возрасти, а пока я жил у Хилари совершенно бесплатно. Мне было жутко неудобно, поэтому, чтобы хоть как-то отплатить, делал всю работу по дому, какую мог, а парень ругался на меня и говорил, что это не нужно. Сам же он имел привычку пропадать по ночам и, единственное о чем меня просил — выгуливать Спонки перед сном, что я делал с радостью. Квартиранты же нашлись тогда, когда я жил у нового знакомого почти два месяца и находился на седьмом беременности. К сожалению, долг был уже немалым, поэтому к рождению ребенка денег я еще так и не получил. А произошло это неожиданно. Ночью, когда я спал, уже по привычке обняв Спонки за шею, почувствовал, как подо мной намокла простынь, затем был сильный толчок в живот и резкая боль. Я закричал, что есть сил, пес сразу же вырвался из моих рук и залаял, на шум прибежал Хилари. Поняв, в чем дело, он незамедлительно вызвал скорую, а я то умирал от боли, то возрождался, подобно фениксу, вновь. Что происходило потом, помнил очень смутно, только звуки: топот тяжелых ботинок в прихожей, лай Спонки, успокаивающий и взволнованный одновременно голос Хилари, тяжелый бас врача, катящиеся по паркету колеса каталки, сирена скорой помощи, еще много разных голосов, писк приборов, и собственный душераздирающий крик, от которого кровь стыла в жилах. В конце, когда сознание почти покинуло меня, сквозь пелену на несколько секунд до меня донесся самый долгожданный звук — плач малыша, после чего я окончательно провалился в темноту. А спустя сутки, когда я пришел в себя, мне вынесли вердикт — я больше никогда не смогу иметь детей. Роды были очень сложные, врачи боролись за мою жизнь и жизнь ребенка одновременно, поэтому, когда что-то пошло не так (сейчас я уже плохо помню тот разговор, да и не хочу вспоминать), они не успели среагировать вовремя, результатом чего стало мое бесплодие. Теперь я по-настоящему был «пустышкой», как однажды назвал меня Рилан. Но в тот момент главным было другое — ребенок выжил. Это, кстати, оказался омега. Я увидел его на следующий день. Малыш оказался так похож на своего отца, что я назвал его Рейли — именем, схожим по значению с Рилан. В первые месяцы было очень сложно. Хилари старался помогать мне по мере возможностей, но я не мог просить его — парень и так сделал для нас слишком много. Когда наконец стали поступать деньги от квартирантов, я все тратил на ребенка, снова ничего не вернув приятелю. По сути, я сидел у него на шее, и тогда, спустя полгода после рождения ребенка, Хилари завел со мной очень странный разговор. — Сэнди… — парень было замялся, но быстро взял себя в руки, — я вот с тобой о чем поговорить хотел. Пожалуйста, не пойми меня неправильно, но ты живешь у меня уже почти год… Нет, я не хочу тебя выгнать или что-то подобное! — замахал он руками, увидев мои округлившиеся глаза. — Но тебе стоило бы уже подумать насчет работы. — Хилари, я все понимаю, но… — начал я, но парень перебил меня: — Подожди, я не закончил. Так вот… Ты верно всегда думал, что я живу на деньги родителей, да? Так вот это в корне неверно. На самом деле я работаю, и работа эта… Не самая привлекательная, но зато прибыльная, и… — он снова замялся и отвел взгляд в сторону. Очевидно, Хилари было нелегко об этом говорить, но я не торопил его, решив, что он скажет сам, когда соберется с духом. Наконец, вздохнув, парень продолжил: — Я не говорил раньше, чтобы не шокировать тебя. Да и не сказал бы, но обстоятельства сложились так, что мне срочно нужна твоя помощь. — Конечно, какая помощь? — сразу же выпалил я, но приятель снова остановил мой порыв, подняв руку. — На самом деле меня не бывает дома по ночам потому, что работаю я именно в это время. Я — шлюха, — просто заявил он и посмотрел мне в глаза, ожидая реакции. Но я ничего не ответил. Если быть точнее, то вообще не знал, как реагировать на подобное, поэтому, не дождавшись от меня бурной реакции, он продолжил: — И не простая шлюха, а элитная. Работаю в эскорт-услугах. Все клиенты влиятельные и очень богатые. К чему все это я? — иронично спросил он, выгнув бровь. — К тому, что в последнее время нас становится все меньше и меньше. Кто забеременел и отошел от дел, кто просто стал слишком для этого стар, кто удачно выскочил замуж, кто заработал достаточно денег и ушел по собственному желанию. Те шалавы, что на обочине стоят, нам и в подметки не годятся, а мы теперь в дефиците… Ну, ближе к делу! — омега всплеснул руками и стал нарезать круги по комнате. — Случилась такая ситуация, что я поругался с одним клиентом, и он крупно меня подставил, заявив, что я спер его золотые часы. Нет, ну надо же, козел какой! Так вот… Начальство сказало «Либо выплачивай из своего кармана, либо приводи нам нового омегу». Понятно, что у меня таких денег нет и никогда не было, а клиент всегда прав, даже если это не так! — Хилари уже чуть ли не бегал по комнате, напоминая взбешенного дикого зверя в клетке. — А ты мне должен. Поэтому хочу попросить тебя согласиться на эту работу, — в итоге он остановился ровно напротив меня. — Я… Я не знаю. Ребенок ведь… И я никогда… Да и это как-то… неправильно… — лепетал я. Я много тогда чего говорил, но все какое-то несвязное и бессмысленное, понятно лишь было, что я смущен до невозможного. — Ну, скажем так, — начал Хилари, когда я немного успокоился, — с ребенком будет кому сидеть, это как раз не проблема. Там много уже рожавших омег, Рейли никогда один не будет, может, даже наоборот в компании таких же карапузов, там как получится. Всему, что надо, тебя научат, расскажут и покажут, если надо, твоя главная задача на первых порах — не стесняться, дальше уже сам расслабишься. А насчет морали… Я вот, что скажу: все, что делается в этой жизни, в той или иной степени правильно, иначе бы этого не было совсем. — Хилари, да ты философ, — прервав напряженное молчание, произнес я. — Я? Совсем нет. Это так — мысли вслух, — пожал он плечами. — Так что, ты согласен? Пойми, если откажешься, мне до конца дней работать на них бесплатно, что не очень-то приятно. — Будто бы у меня есть выбор… — усмехнулся я, уже смирившись со своей участью. Я и правда был в слишком большом долгу перед Хилари, чтобы отказывать. Да, и пусть это было ужасно противно и низко, но… Мне не оставалось ничего другого. Я умел лишь играть на арфе, что сегодня в этом городе уже никому было не нужно, а сам по себе являлся выходцем из детского дома без должного образования. Видимо, рано или поздно так должно было случиться, был лишь вопрос времени. Так началась моя новая, в корне отличающаяся от прежней, жизнь. Впервые я пришел «домой», как они сами называли это место, спустя четыре дня. Побоявшись сразу брать с собой Рейли, оставил его под присмотром у соседей на первый раз. «Домом» же оказалась большая студия, расположенная на пятнадцатом этаже самого большого небоскреба в городе, где сначала располагались кафе, бары и рестораны, на подземных этажах казино, выше несколько фитнес-центров и гостиница, еще выше просто сдавались помещения в аренду, а на последнем этаже располагался самый дорогой и величественный ресторан в городе, откуда открывалась потрясающая панорама на залив. От дома Хилари до этого здания было всего десять минут езды, что не могло не радовать. В той студии было все необходимое: диваны, холодильник с едой, книги и телевизор, телефон, несколько небольших столов, кухонный уголок, вешалки и шкафчики для одежды, большое, во всю стену окно, также отдельно отведенное место для стилиста. Единственное, что мне не понравилось — она была оформлена в ярких красно-оранжевых тонах, будто бы кричащих об истинном назначении этого места. И пока я осматривал помещение, его обитатели осматривали меня. — А ты хорошенький, — вдруг раздалось у меня прямо над ухом. Я испуганно отскочил в сторону и посмотрел на того, кто подкрался ко мне со спины. Это был… альфа. Гораздо выше меня, подтянутый и истинный уроженец здешних краев — голубоглазый блондин с прямыми чертами лица. На вид ему было не больше тридцати пяти лет. — Тиррелл, это Сэнди Харпер, омега, которого я обещал привести, — быстро представил меня Хилари. Тиррелл, как его назвали, внимательно осматривал меня, причем так, что его взгляд казался материальным, он будто ощупывал каждый сантиметр моего тела сквозь одежду. — И правда, хорошенький, — наконец изрек альфа. — Только имя у тебя какое-то совсем простое и незвучное. Ну да ладно, придумаем потом псевдоним. Тебе Хилари объяснил, что ты должен будешь делать? — он свел брови к переносице и строго глянул на меня, ожидая ответа. Я немного растерялся, но все же сказал: — Да, но… В общих чертах. — В общих чертах, значит, — вздохнул альфа и устало потер виски, — проще говоря, ни черта он тебе не объяснил. Ладно, пойдем со мной, — и не дожидаясь меня, направился вглубь комнаты. Я немного помешкал, не зная, что делать, посмотрел на Хилари, но тот коротко кивнул мне, указав следовать за Тирреллом, и я поспешил нагнать его. — Этот придурок, наверное, напел тебе невесть чего, — глянув на меня и заметив мой обеспокоенный, мечущийся взгляд, — в первую очередь вы сопровождаете влиятельных людей на деловых встречах, вечерах, разных мероприятиях, в общем, там, где им надо. Интимные услуги предоставляются за отдельную плату и не всем, но многие этой услугой несомненно пользуются. — Тиррелл усадил меня на парикмахерское кресло и потрогал на ощупь волосы, затем провел ладонью по щеке и лбу, слегка потянул уголки глаз и губ. Я не понимал, что он делает, а альфа уже отстранился и снова внимательно меня осматривал издалека, продолжая говорить: — Но если они платят, вы должны выполнять любой их каприз. В рамках дозволенного, конечно, но секс-игрушки и некоторые нестандартные практики у них в ходу, так что придется привыкать. — Он снова поднял меня на ноги, заставил покрутиться вокруг своей оси и, удовлетворенно хмыкнув, усадил на место. — Подожди пять секунд, я сейчас, — и удалился. Спустя пару минут ко мне действительно снова подошли, но уже не Тиррелл, а какой-то омега, чертами лица схожий с Хилари, но со светлой кожей и волосами. — Привет, меня зовут Патси, я стилист здесь, — улыбался мне парень в отражении. — Меня Тиррелл прислал, сказал, что тебя надо привести в товарный вид. Ты, кстати, ему понравился, он уже давно так не оставался доволен новыми омегами, — щебетал Патси, проделывая со мной все то же самое, что до этого делал альфа. В тот момент я больше всего чувствовал себя куклой, которую дергают за волосы, щупают, трогают, поднимают и опускают руки, садят на место и снова поднимают. — Вот что я тебе скажу… Как тебя зовут, кстати, а то Тиррелл не сказал, — вдруг озадачился стилист. Я назвал свое имя, а он капризно сморщился, — Какое некрасивое… Знаешь что? Учитывая то, что я хочу сейчас с тобой сделать, я буду звать тебя Мио! — задорно воскликнул Патси, чем привлек внимание омег, находящихся поблизости. — А почему Мио? — тихо поинтересовался я. — Как это почему? Ты же весь такой из себя милый и красивый, ну чем не Мио? — рассмеялся собеседник. Мне оставалось только удивляться его логике, но с тех пор это прозвище навсегда за мной закрепилось, некоторые даже моего настоящего имени не знали. Для всех я стал просто Мио. А Патси тем временем приступил к своему делу. Сначала он немного подрезал мои волосы, придав им объема, затем нанес на лицо какую-то ужасно пахнущую маску, но кожа после нее стала очень мягкой, также обработал губы каким-то бальзамом и в конце, остановившись, долго над чем-то размышлял, после чего изрек: — У тебя очень необычный цвет волос, но его бы не мешало сделать… поярче. Не против, если я тебя немного перекрашу? — я лишь пожал на это плечами. Хуже все равно уже не будет. Стилист тем временем достал из стола какие-то баночки и еще несколько минут искал нужный цвет, затем начал разводить краску. Когда закончил, он приступил к окрашиванию, а я прикрыл глаза, полностью отдаваясь мыслям. Год. За год моя жизнь поменялась так сильно, что скажи мне о таком кто-то раньше, я бы не поверил. Я всегда был непримечательным омегой, просто любящим своего альфу, мечтающим о счастье. Жил в своем маленьком идеальном мирке, который рухнул, словно карточный домик, стоило Рилану посильнее хлопнуть дверью. У нас ведь не всегда были идеальные отношения, мы часто ссорились, и Рилан мог по несколько дней не ночевать дома. Именно поэтому тогда я хранил надежду, что он вернется, хотя понимал в глубине души, что этот случай не такой, как предыдущие. Он серьезнее. И страшнее. Удивительно, что этого не случилось раньше. Вероятно, из-за того, что я всеми силами старался сохранить то призрачное счастье, но… Тяжело удержать хлипкую конструкцию без должного фундамента на ураганном ветру. Тоже было и с нами. Я и Рилан старались создать прекрасную семью, но не понимали, как это сделать, ведь перед носом не было ни одного примера — даже воспитатели были разведены или без семьи вовсе, отдавая себя полностью чужим, оказавшимся никому не нужным, детям. — Ну вот, полюбуйся на себя, — из размышлений меня вывел голос Патси. Видимо, я все же немного задремал. А открыв глаза, не узнал себя в отражении. Я всегда считал, что во мне нет ничего примечательного, кроме цвета волос, из-за которого меня так любили дразнить в детстве, сейчас же из зеркала на меня ошарашенно глядел омега с немного дерзким видом. Патси не стал трогать мои волосы полностью, а подкрасил лишь концы, и теперь они были ярко-рыжими, когда основная длина по-прежнему осталась медной. Также он нанес мне макияж, и перемены удивляли. Это было мое лицо… и не мое. На ресницах было немного туши, а по внутреннему веку прошлась линия подводки, продолжающаяся дальше уголка, таком образом слегка сузив глаза, но сделав их ярче. На губах лежал прозрачный блеск, визуально придавая им больше объема, на щеках — румяна, четко очерчивая и выделяя скулы. В этом образе не было ничего вызывающего, скорее он казался загадочным… Но в тот момент я как никогда ощутил, что с прошлой жизнью покончено, и я стал проституткой — я стал Мио. Именно в таком виде мне и предстояло встречать клиентов. Но сначала я познакомился со всеми омегами, с кем должен теперь был «работать». Их и правда оказалось не так много — включая меня, Хилари, и Патси, который уже почти не оказывал услуги, нас было восемь. В основном они оказались неплохими парнями, также как и я, каждый со своей историей. Впоследствии я неплохо сдружился со стилистом и еще одним омегой — Майлсом, у него тоже был маленький ребенок, и работать он начал не так давно, все еще считаясь «новеньким». Но были и те, кто невзлюбил меня с первого взгляда, если быть точнее, — тот, — Приам. Этот омега уже несколько лет работал в эскорт-услугах, считался самым дорогим и любимым клиентами омегой, и по началу я не понимал, чем так не угодил ему. Позже стало понятно — Приам опасался, что я просто займу его место, спихну с пьедестала, и оказался прав. Я всегда считал себя обиженным судьбой, ее «мальчиком для битья», жалел себя и спрашивал: почему она так несправедлива, жестока ко мне. Всегда, до тех пор, пока не оказался в «доме». Ребята любили поболтать вечерами, когда было слишком рано или просто не оказалось заказов. В один из таких вечеров я и рассказал свою историю. Они пожалели меня, старались приободрить, так как я снова впадал в уныние, и не нашли ничего лучше, как на собственном примере показать, что не все так ужасно. Конечно, открываться поспешили не все, но наконец-то я узнал историю Хилари — настоящую историю, а не ту, которой он прикрывался для меня. Хоть и не из его уст, но все равно узнал. Как оказалось, его папа всегда работал в эскорт-услугах, и маленький Хилари с самого детства видел то, что творится вокруг него, также парень был предоставлен сам себе — родитель не обращал на того никакого внимания. Отца мальчик тоже не знал, ведь им был всего лишь один из иностранных клиентов, вероятно даже не подозревающий о том, что у него есть ребенок. Если сначала его папа был элитной проституткой, то потом спрос стал на него падать, омега начал стареть и уже не так сильно привлекал клиентов. Он начал сильно пить, и когда все думали, что ему уже не место среди молодых и красивых омег, тому несказанно повезло. В него влюбился престарелый альфа, уже одной ногой находясь на смертном одре, что совсем не мешало ему распутствовать. Хилари видел, что старик противен папе, но он терпел, потому что благодаря ему теперь просто купался в деньгах. Спустя год мужчина умер — на тот момент мальчику было двенадцать, — и оставил своему любовнику квартиру. Тогда омега словно с катушек сорвался и начал пить пуще прежнего. С эскорт-услуг его выгнали, и он пошел в ближайший бордель, раздвигая ноги перед первым встречным за гроши. Этот кошмар длился шесть лет, пока однажды Хилари не нашел отца в ванне с перерезанными венами. Так парень и остался один, и, немного пометавшись, в итоге пошел по стопам родителя, перед этим поклявшись, что никогда не падет так низко, как он. И тогда, когда мы встретились в поликлинике, омега шел на аборт — он считал, что лучше ребенку не родиться совсем, чем не знать радости жизни, а лишь унижение и слезы. С тех пор я стал как-то проще смотреть на мир. У него действительно было много граней, и делить его только на «черное и белое» было непростительной ошибкой. Существовало множество оттенков и полутонов, зовущихся нашей жизнью. И мне стоило смириться с этим. Тогда же я начинал познавать ту самую грань. Учился правильно вести себя в деловом обществе, оттачивал необходимые движения и жесты, какими должно выказывать эмоции, вслух проговаривал реплики и иногда с кем-то разыгрывал небольшие сцены с диалогами. И день за днем я все сильнее вживался в образ Мио, загнав Сэнди Харпера куда-то далеко, в самый темный уголок души, и накрепко заперев дверь. Дошло до того, что Хилари стал звать меня так даже дома. А Рейли теперь и правда был со мной «дома». Малыш был спокойным, и ребята любили возиться с ним, особенно Майлс, так как своего сына он видел очень редко. Только по ночам я беззвучно плакал, глотая слезы и понимая, на что обрекаю ребенка такой жизнью. Сначала я просто сопровождал влиятельных альф на деловых встречах, зачастую даже не один, а с кем-то еще. Мы были чем-то вроде дорогих игрушек, подчеркивающих статус того, кто нас приобрел, навроде дорогой спортивной машины или другой не менее вычурной и дорогой забавы. Спустя пару месяцев я стал работать один, а еще через две недели, перед тем как отпустить меня из «дома», Тиррелл сказал, что клиент заплатил вдвойне и выкупил меня на целую ночь. Я понял, что он имел ввиду и очень испугался. Да, был к этому готов, но прежде у меня не было никого, кроме Рилана, и я просто не знал, как вести себя с другим альфой. Но прошло даже лучше, чем стоило ожидать. После деловой встречи мы поехали в гостиницу, где все и произошло. Мужчина оказался со мной очень обходительным и галантным, холил и лелеял, словно фарфоровую куклу, мне по сути ничего не надо было самому делать, только соблазнительно выгибаться и негромко постанывать. А альфа, находясь на пике наслаждения, когда уже перестаешь различать сон и реальность, сбивчиво шептал мое имя — Мио. Да, Мио. Именно так теперь меня все и знали. Нежного омегу с яркими волосами, милым личиком и гибким телом. Мио. С тонкими пальцами и звонким, как переливы колокольчиков, по словам альф, голосом. Хотя они вообще много всего говорили. Я не запоминал. Просто взял в привычку, будто бы «отключать» сознание во время процесса. С моим податливым телом игрались, как только могли, и оно отвечало со всей пылкостью и страстью, с какой было возможно, но разум мой был далеко. Каждый раз я думал о чем-то новом, мечтал о теплых странах и бесконечных далях. И совершенно убитый приходил домой. Да, моя душа умерла тогда, когда ушел Рилан, осталась лишь пустая оболочка. И если бы не Рейли — маленький светлый лучик, — умерла бы и она. Но у оболочки было другое имя — это была любимая игрушка богатых альф. Прекрасная кукла Мио. Из-за тех качеств, что меня окрестили, я стал пользоваться все большим спросом, от клиентов отбоя не было, и я забыл, что это такое — спать ночью, ведь все непотребства творятся именно в это время суток. Меньше чем за год я стал самой дорогой проституткой в эскорт-услугах. И кое-кому это не нравилось. Приам рвал и метал, ведь он больше не был любимчиком большинства, и даже «дома» к нему перестали относиться с прежним вниманием и уважением, но окончательно его подкосило то, что однажды Тиррелл отвел его в сторону и мягко намекнул, что пора бы уйти из этого бизнеса. И правда, Приаму было уже тридцать, удивительно, что он оставался таким востребованным до тех пор. Однако те слова окончательно снесли ему крышу, он стал кричать и истерить, обвинять меня во всех своих бедах, а в конце злобно выплюнул, что обязательно отомстит. Мне стало страшно, ведь никто не знал, что такому человеку может прийти в голову. А идея к нему и правда пришла неплохая… У Приама был один друг — все звали его Фри, который разделял нелюбовь ко мне, поэтому с радостью согласился помочь ему исполнить коварный замысел. Так, когда я в очередной раз пришел с Рейли, то оставил его на диване под присмотром других омег, а сам быстро направился к Патси, чтобы он подправил мой макияж. Не прошло и пяти минут, как я услышал громкий плач сына и чью-то ругань. Сразу же бросился туда, и оказалось, что Майлс застал Фри за тем, как тот что-то подсыпал в бутылочку с детской смесью. Теперь в бешенстве был уже я, Майлс еле успел меня перехватить, прежде чем набросился на Фри. Хилари тем временем позвал Тиррелла, а Патси внимательно следил за предателем. Разговор состоялся не из легких, но с того дня ни Приама, ни Фри мы больше не видели. Нас осталось шестеро, или вернее сказать — пять с половиной, потому что стилист обслуживал лишь пару постоянных клиентов. Уже давно стало ясно, что он на особом положении у самого Тиррелла, и мы предпочитали не вмешиваться. С тех пор работать стало сложнее, мы практически жили «дома», к тому же выпал сезон отпусков, и бизнесмены как никогда нуждались в наших услугах. Это было ужасно, мы чуть ли не разрывались, иногда сумев прилечь всего на пару часов в сутки. Стало немного полегче, когда снова пришел новый омега, но перед этим его нужно было всему научить, и почему-то заниматься этим поручили именно мне, будто никого другого не было. Шарли, а именно так звали парня, оказался восемнадцатилетним мальчишкой, немного выше меня, с худым угловатым телом и копной светлых кудряшек на голове. Не знаю почему, но он в прямом смысле слова боготворил меня, восхищался, говорил, что хочет стать таким же. А я только качал головой, ведь юный омега совсем не знал, на что подписывается. Эта жизнь была настоящим болотом, трясиной, которая с каждым днем затягивала тебя все глубже. Однажды, когда в один из вечеров мы сопровождали альфу, Шарли после этого предстояло вернуться «домой», а вот меня ждал еще один клиент. Тогда я еще не знал, что эта ночь окажется роковой во всех смыслах. Мне все показалось очень странным с самого порога, стоило только войти в номер. Мало того, что на улице уже была ночь, так и окно оказалось плотно зашторено, в комнате не было ни одного источника света, я лишь слегка различал силуэты мебели, но и они исчезли, когда дверь за моей спиной захлопнулась. С минуту просто стоял не шевелясь, давая глазам привыкнуть к темноте, и человек, кто закрыл дверь, сзади меня тоже не шевелился. Немного постояв, я сделал небольшой шаг вперед и почувствовал, как легкие заполняет слабый, но настойчивый аромат. Что это? Розы? .. Понятно, где-то была зажжена ароматическая свеча или прогорела здесь совсем недавно. Я сделал еще шаг, так как кровать находилась как раз в том направлении, но меня остановили, положив руку на плечо. — Не спеши, малыш, у нас целая ночь впереди, — мое ухо обожгло горячее дыхание альфы. По телу прошла дрожь, которой я уже давно не испытывал, и от этого стало жарко. А клиент тем временем прикасался кончиками пальцев к моей шее и волосам. Его прикосновения будто оставляли за собой горящий след, хотелось ощущать их еще и еще, отчего я скорее бессознательно облокотился на него и слегка отклонил голову, давая больше пространства для действий. — А ты и правда очень страстный… Мио, — снова прошептал мужчина и пробежался пальцами по моим ключицам, сорвав таким образом судорожный выдох с моих губ. Я сильнее прижался к нему спиной, ощущая горячее тело через тонкую ткань. «Отключить» разум, как прежде, не получалось — ощущения полностью завладели мной, перед глазами стояла кромешная тьма, что я уже не понимал, закрыты они или нет. И только что-то блеснувшее на секунду вдали помогло понять, что я все еще гляжу в пустоту. Альфа же мягко подтолкнул меня, и я сделал неуверенный шаг вперед. Потом еще и еще, пока коленями не уперся в спинку кровати. Мужчина помог мне ее обойти и усадил на самый край. Затем снова все прекратилось, он будто исчез, и это пугало меня. Я чувствовал себя слепым котенком в тот момент. Но затем моей щеки что-то мягко коснулось, а глазам стало прохладно. Он повязал атласную ленту на мои глаза, но зачем, ведь я и так ничего не видел? .. Стало как-то тревожно, отчего я заерзал на месте и постарался отстраниться, и эта реакция не укрылась от альфы. — Не волнуйся, малыш, все в порядке. Просто доверься мне, — с этими словами он толкнул меня на кровать и навис сверху, судя по ощущениям. Я слишком слабо чувствовал его природный запах, все перебивала ароматическая свеча, а те частицы, что доносились, казались очень знакомыми, но я никак не мог понять, почему. За четырнадцать месяцев у меня уже было столько альф, что я запросто мог уже встречаться с ним прежде, но… Нет, что-то было не так. Однако эти мысли улетучились так же быстро, как и появились, стоило мужчине поцеловать меня. Этот поцелуй словно взорвал во мне что-то, таким он был невероятным. Нежным, чувственным, но в то же время очень требовательным и напористым. Я отвечал со всей пылкостью, на какую только был способен, и альфе это явно нравилось. Оторвавшись от меня спустя пару минут, он мазнул губами по подбородку и спустился ниже, к шее, снова. Я тихо постанывал, пока он водил руками по моему телу, засасывал тонкую кожу, слегка прикусывая, опалял громким, страстным дыханием. Я не хотел оставаться безучастным в этой сладостной пытке, но мужчина буквально прижал меня к кровати, и мне только и оставалось, что стонать, выгибаться и зарываться пальцами в его волосы. Оттого, что я совсем ничего не видел, все естество было сосредоточено на ощущениях, и я буквально терял голову, но четко понимал, что это только начало. Наконец он снял с меня кофту, причем так быстро, что я не успел ничего сделать, а он снова склонился над моим телом. Клиент мягко обводил мои губы пальцами, когда сам целовал кожу на груди, иногда играясь с сосками, что в итоге я не выдержал и вобрал его пальцы в рот, начав их облизывать. Он на это только хмыкнул, вынул их, размазав слюну по моей щеке и прошептал: «Рано». После чего все возобновилось. Он целовал, казалось, каждую клеточку моего тела, после чего проходился по ней пальцами. Я метался на кровати и уже не сдерживал стонов — было хорошо и ужасно одновременно. Мое тело превратилось в одну большую эрогенную зону, любое прикосновение теперь возносило на вершины блаженства или бросало в пропасть. Хотелось большего, а альфа все медлил. И так же резко он сдернул с меня узкие брюки с плавками. А потом исчез, как и в начале, но совсем скоро опустился рядом, только завел мои руки за голову и… тоже связал атласной лентой! Дальше он подтянул меня выше, я почувствовал, как лишился свободы движений — руки теперь были связаны и прикованы к спинке кровати. Меня снова это насторожило и немного отрезвило, я снова забрыкался, сгоняя возбуждение, но ту же на мои бока легки теплые ладони, вжимая в матрас, и раздался шепот совсем рядом: — Помнишь, что я говорил? Доверься мне. Ничего плохого не случится, — затем последовал шорох одежды, — видимо, мужчина тоже решил раздеться, — и звук раздвигающихся штор. — Сначала я не планировал впускать свет, но ты такой прекрасный, что хочется хотя бы немного разглядеть твое тело, — ответил он. А дальше… Дальше я кричал от наслаждения. Все последние мысли были выбиты из головы, когда он снова распалил меня губами и пальцами, касаясь везде, только не там, что требовало внимания больше всего, затем же мне на живот легло что-то холодное и ужасно приятное. От такого контраста ощущений я выгнулся в спине так, что чуть не сложился пополам. Альфе это явно понравилось. Он стал водить атласной тканью по моему телу: животу, груди, бокам, рукам, ногам и шее. Я не знал, как реагировать на это — с одной стороны, хотелось ощущать их еще и еще, податься вперед, с другой — они сводили меня с ума. Это была пытка. Сладкая, мучительная, но пытка. В конце я просто захныкал от досады, когда лента прошлась по внутренней стороне бедра. Заметив мое состояние, клиент мягко поцеловал и начал успокаивать меня, словно маленького ребенка, легко задевая пальцами ключицы и выступающие ребра. И затем мое тело прошибла молния. Я натянулся, словно струна, от макушки, ко кончиков пальцев, а гортанный стон застрял где-то в груди, отчего я просто проскулил, изливаясь в руку альфы. Меня еще никто и никогда не доводил до такого состояния, что мне хватало кончить от одного только прикосновения к члену. Я упал на спину и прижался боком к мужчине, хватая ртом воздух. Он не торопил меня, давая отдышаться, а мое сознание начало медленно уплывать. Хотелось просто забыться сном, но альфу это явно не устраивало, ведь он еще был неудовлетворен. Мужчина заметил, что я притих, и поцеловал в уголок губ, обращая на себя внимание. — Не спи, Мио, мы еще не закончили, — тихо прошептал он и слегка приподнялся. Я почувствовал, что мои руки отвязали от спинки кровати, но только для того, чтобы перевернуть меня на живот и закрепить их там вновь. Ужасно хотелось, чтобы он наконец снял эту дурацкую повязку с глаз, о чем я и попросил сбивчиво, но клиент отказал, сказав, что это будет «уже не то». Я не понял, что он имел ввиду, а размышлять времени не было. Альфа снова стал покрывать мое тело поцелуями, и я отдался наслаждению, полностью сконцентрировавшись на ощущениях. Возбуждение снова начинало медленно возрастать, особенно сильно отдаваясь разрядами тока, когда мужчина прикасался к моим ягодицам. Но до них он снова добирался слишком медленно, кажется, навечно задержавшись на ямочках на пояснице и обратив внимание лишь тогда, когда я несильно выпятил попу. Сам же я уткнулся носом в подушку и глухо постанывал, сорвавшись на крик, когда клиент укусил меня за левую половинку. Это было невыносимо — я четко ощущал, как по бедрам, яичкам и члену стекает смазка, капая на покрывало, анус болезненно пульсировал, прося, чтобы в него наконец вошли, а альфа будто не обращал на это никакого внимания! Я не понимал, как он сам еще не сходит с ума от желания, но все его действия были такими медленными, что хотелось выть. И да! Какое же было наслаждение, когда он вставил в меня сразу несколько пальцев, — три, судя по всему, — и стал интенсивно растягивать стенки ануса, подготавливая меня под себя. Я же уже просто потерял голову, стараясь насадиться на пальцы сильнее и буквально требуя у альфы, чтобы он вошел в меня. Удивительно, но в этот раз он быстро исполнил мою просьбу, лишь на минуту отстранившись, чтобы натянуть презерватив, и резко войдя в меня на всю длину. От наслаждения я закричал, а мужчина, больше не обращая на меня никакого внимания, сразу задал бешеный темп, буквально вколачивая меня в кровать. Он то полностью выходил, то сразу вгонял член обратно. То вставлял так глубоко, как только мог, то игрался со входом. Мои крики перешли в хрипы, я не понимал, где нахожусь, атласная повязка на глазах давно намокла от слез. Неожиданно мужчина остановился и замер во мне. Я уж было подумал, что он кончил так быстро, но нет. Альфа отцепил мои руки, но не стал их развязывать, вышел из меня, перевернул обратно на спину, подхватил руками под колени и снова вошел. Я выгнулся в спине, а мужчина опять задал бешеный темп. Я захныкал, не в силах прикоснуться к себе, и почувствовал соленый от слез поцелуй на губах. Все мое тело горело, голос охрип от криков и стонов, невыносимо хотелось кончить и… Чего-то еще. Я не понимал чего, пока перед глазами не нависла красная пелена. Дождавшись, когда альфа снова наклонится для поцелуя, я закинул руки ему на шею и подался вперед, по ощущениям стараясь найти нужное место. Он будто понял, чего я хочу, и не стал отстраняться, наоборот сам прижав мои губы к своему плечу. И тогда, когда он особенно сильно толкнулся, я впился в его кожу зубами, разрывая ее. На языке сразу же почувствовалась жидкость с привкусом железа. Кровь. Да, именно этого я и хотел! Видимо, мой укус был последней каплей для альфы — он замедлил темп, но теперь входил в меня с такой силой, что в голове вспыхивали искры, а я все это время слизывал темно-красные капли с его плеча. Наконец, особенно сильно толкнувшись в меня с глухим рыком, он замер. Затем вышел и быстро довел меня рукой до разрядки. Я лежал на постели и пытался понять, что сейчас произошло. Что это вообще было? Это было… Незабываемо, возбуждающе и так страстно, как не было еще никогда. За год работы проституткой я повидал многое: и секс-игрушки, и бдсм-практику, и ролевые игры, однажды выдался групповой секс. Но никто еще так не доводил меня до исступления. Это все казалось чем-то нереальным. Я почувствовал шевеление рядом с собой — мужчина слез с кровати и, по всей видимости, направился в душ. Когда он ушел, я стянул с глаз с повязку, и меня ослепил неяркий свет. Оказалось, мы развлекались с ним всю ночь, и сейчас наступило утро. Глаза немного щипало от слез, я подозревал, что макияж растекся, но не мог даже протереть веки, так как снять ленту с рук самому не получилось. Поэтому решил подождать клиента и сел на кровати, спиной к двери в ванную. Поэтому, когда альфа вышел из нее, я все еще его не видел. — Простите, вы не поможете мне? — спросил я сиплым голосом. — Конечно, — ответил клиент и стал обходить кровать. Он уже оделся, поэтому первым, что я видел, не поднимая головы, были длинные ноги, обтянутые черной тканью. Но стоило взглянуть наверх… — Ты… — я запнулся, так и не сказав то, что хотел, а альфа стоял и внимательно на меня глядел, словно на музейный экспонат. — Развяжи мои руки. — Так, значит, это ты Мио? Тот нежный и страстный омега, которого каждый мечтает заполучить в свою койку? Не ожидал… — протянул мужчина, наконец, освободив мои руки. Я сразу же принялся растирать запястья. Хоть это и была атласная лента, но следы все равно останутся на несколько дней. — Прости, ты, вероятно, ожидал увидеть кого-то другого? — меж тем спросил я. Меня начинал забавлять этот диалог, где мы притворялись и знакомыми, и незнакомыми людьми одновременно. — Скажем… Я ожидал увидеть кого угодно, но не тебя, — изрек Рилан, когда я уже почти скрылся за дверью ванной. Мне оставалось только тихо на это рассмеяться, медленно сползая вниз то ту сторону двери. При нем я старался сдерживать рвущиеся эмоции наружу, но… Даже спустя два года я не забыл. Не забыл его. Но в итоге решил, что поплакать смогу потом, сейчас надо было собираться. Я много времени провел в ванной, остервенело растирая мочалкой тело, стараясь смыть следы прошлой ночи, но засосы на самых неожиданных местах только сильнее алели, будто насмехаясь надо мной. А когда вышел, совсем не ожидал увидеть альфу в номере, думая, что он уже давно его покинул. Но Рилан сидел на кресле и читал газету. В тот момент я вспомнил дом. Не тот, где собирались проститутки, а свой, родной, когда мы жили вместе с альфой, и который сейчас сдавался в аренду. С тех пор, как покинул его, я больше там не появлялся. Рилан же совсем не изменился за эти два года — то же подтянутое тело, те же светлые волосы, те же серые глаза и упрямый взгляд, тот же шрам на левом запястье, который он получил в десять лет, упав с дерева… Мотнув головой, чтобы воспоминания перестали лезть в нее, я подошел к кровати и начал одеваться. — Как ты узнал, что это я? — и в итоге не выдержал. Мне нужно было знать: он сделал это специально, или… — Никак. Я, как и все, хотел познакомиться с тем самым Мио. Любовники уже надоели, они много требуют, вот и решил заказать проститутку, причем самую лучшую. Я захотел устроить что-то экзотическое, поэтому так все и получилось. А тебя узнал тогда, когда начало светать… Примерно в этот момент ты укусил меня, больно, кстати, — все это Рилан говорил ровно и спокойно, но я слишком хорошо знал его. Это спокойствие было напускным, на самом деле он был очень зол. Но из-за чего конкретно? .. — У меня запястья тоже не завтра пройдут, так что квиты, — хмыкнул я, садясь на кровать. Время до сдачи номера еще было, а поговорить с бывшим мужем очень хотелось. — И… Это все, что ты можешь мне сказать? — Рилан подался вперед. — А что еще ты хочешь услышать? — надменно спросил я. Кажется, он понял, что я не собирался выкладывать все так просто, и немного сбавил напор. — Много чего, но, боюсь, у нас не так много времени, — в этот момент Рилан отвернулся, а я на мгновение увидел в его взгляде сожаление. Почему он сожалел? — Сэнди… — Мио, — я поправил его. — Да, Мио, конечно… — тут он и вовсе растерялся. Да что же с ним происходило?! Но, чтобы ни было, альфа быстро взял себя в руки. — Я очень хочу поговорить с тобой нормально, не в такой обстановке, поэтому давай как-нибудь встретимся. Пожалуйста, — добавил он спустя минуту, глядя мне прямо в глаза. Мне стоило больших усилий, чтобы взять себя в руки и ответить на его просьбу. — Увы, но это невозможно. У меня заказы на несколько недель вперед, расписан каждый день, и праздным встречам там точно места не найдется. Единственный вариант, какой могу предложить — ты выкупаешь меня на всю ночь, и вместо того, что заниматься сексом, мы разговариваем. — Ты… серьезно сейчас? — неверяще спросил Рилан. — Абсолютно. Мио очень популярен, ты сам это знаешь. — Я… Ладно, я согласен. Но могу я тогда хотя бы узнать твой номер телефона? Старый ведь давно заблокирован, — попросил альфа, а у меня от этой фразы внутри все сжалось. Если он знал, что номер заблокирован, значит, звонил на него? .. — Да, держи, — после недолгого колебания я протянул ему карточку с номером. Может, я и старался забыть его, но все равно сердце теперь грела надежда, что Рилан позвонит, что и правда потом случилось, а сейчас же… — Спасибо, — улыбнулся он, принимая визитку из моих рук и резко подавшись вперед, целуя меня. Я опешил, но был совсем не против, стараясь оттолкнуть его больше для виду, вскоре и вовсе расслабившись. Рилан… Мы еще долго не могли оторваться друг от друга, но когда разорвали поцелуй, то смотрели как и прежде. Я не мог до конца в это поверить, оглядываясь на прошлые два года, и бывший супруг, кажется, тоже, поэтому он разжал объятия и отпустил меня. В молчании мы дошли до двери, спустились вниз и разошлись в разные стороны. Не знаю, что тогда творилось с ним, но в тот день с моих губ улыбка так и не сошла. После того дня я будто проснулся от двухлетнего сна, все стало вдруг таким ярким и радостным. Каждую свободную минуту уделял Рейли, не реагируя на раздражители внешнего мира. Хилари на это только вздыхал, но ничего поделать не мог, да и не собирался, признавая, что эти изменения явно пошли мне на пользу. Рилан же позвонил спустя три дня и сообщил, что мы увидимся снова через неделю. Мы оба хотели поговорить еще по телефону, но пока это было слишком неловко, поэтому, помолчав пару минут, в итоге отключились. А спустя семь дней я нервничал, словно неуклюжий подросток, стоя перед дверью гостиничного номера и не решаясь войти внутрь. Наконец, собравшись с духом, постучал. Рилан открыл сразу же и отошел, пропуская меня. Мы сели на диван и… надолго замолчали. Просто не знали, с чего начать разговор, ведь в прошлый раз сами чуть было все не испортили. В итоге я, неожиданно сам для себя, начал первым, притом с размышления. Не глядя на Рилана, я просто вслух рассуждал, почему не узнал его сразу по запаху. Сначала обоняние сильно перебивала ароматическая свеча, но потом она выветрилась, однако я совсем не обратил на это внимание. Вероятно, это случилось уже тогда, когда уже просто был не в состоянии, потому что сейчас отчетливо ощущал сидящего рядом со мной альфу. Он подхватил разговор и сказал, что свеча также сбивала его. Потом он начал жаловаться мне на то, что уже много раз пожалел о том, что развелся со мной — ему не везло с омегами, всем нужны были только деньги, я же на это только рассмеялся. Этот мир слишком корыстен и циничен, чтобы не обращать внимания на финансы. Они решают все, следовательно, нужны людям больше всего прочего. Затем я рассказал о том, как сам прожил эти два года. Рассказал абсолютно все, утаив лишь одно, — что у Рилана был сын. Я не хотел шокировать его этой новостью, решив сказать в более подходящий момент. Да альфа и так был шокирован историей. Сначала порывался убить Хилари, затем намеревался его отблагодарить, захотел задушить Приама, а в итоге просто растерялся. В тот момент мне даже было его жаль. Эта жизнь научила меня многому, что я не мог объяснить альфе, для него все это было диким. Ну разве мог он раньше представить, что проститутки — хорошие, порядочные люди? Что торговать телом — просто работа и ничего более? И что иной раз судьбу не выбирают? Да, он знал, что судьба очень любит пошутить, вспоминая время, проведенное в детском доме и после, однако это все равно не укладывалось в его голове. Тогда мы всю ночь просидели на том диване. И стали встречаться как проститутка с клиентом два раза в неделю. Просто говорили ночи напролет, лежа вместе на кровати. Мы будто узнавали друг друга заново, с новой, неведомой ранее стороны. Рилан рассказывал, как у него складывается бизнес, причем, именно в последние два года он пошел в гору, я говорил о том, что происходит в «доме» или просто болтал о всяких пустяках. Помню, бывший супруг сильно расстроился, узнав, что я не играл на арфе с тех пор, как он ушел. Тогда мне пришлось пообещать, что обязательно сыграю для него снова. Мне ужасно хотелось, чтобы эти ночи никогда не заканчивались, и чуть ли не плакал, когда наступало утро, а альфа обнимал меня и говорил, что мы обязательно увидимся снова. Так прошло два месяца. Сезон отпусков закончился, клиентов стало меньше, у меня появилось больше свободного времени. Теперь мои сутки будто разделились надвое: днем я был с сыном, ночью — с его отцом. И не знал, что делать. Рассказать ли Рилану о Рейли, и если да, то как? Конечно, рассказать нужно было, ведь я не имел права лишать ребенка отца, но ужасно боялся, что альфа мне не поверит. Я больше года был проституткой! Конечно, если смотреть по срокам, то никак не получалось, что я мог забеременеть от кого-то другого, но… Я боялся. Так боялся их потерять — и Рилана, и Рейли. Поэтому продолжал разрываться между ними, ведь любил обоих. Да, любил. Любил альфу, даже после того, как он меня бросил. Хотя, кого я обманывал — никогда не прекращал его любить, а сына любил просто за то, что он есть. В голову лезли тяжелые мысли. Как рассказать бывшему мужу о ребенке и стоило ли это делать вообще? Конечно, стоило, но страх стальными тисками сжимал мое сердце, стоило только подумать о печальном итоге. А вдруг Рилан мне бы не поверил и просто ушел, на этот раз навсегда? Или забрал Рейли, а про меня забыл, сказав, что я больше ему не нужен? И я отчетливо понимал, что это — бред, ведь альфа хотел ребенка и по-прежнему любил меня, но страх все равно продолжал пожирать изнутри. Не знаю, сколько бы я еще метался, если бы снова не вмешалась судьба. Когда я в очередной раз вечером лежал и нежился в объятиях Рилана, у меня зазвонил телефон. Это был Хилари, и я сразу же понял, что случилось что-то страшное, ведь у нас между собой была договоренность не звонить друг другу тогда, когда мы находились с клиентами, только в случае крайней необходимости. А для всех я был именно с клиентом, никто не знал, что уже третий месяц тайно встречаюсь с бывшим супругом. — Да, Хилари, слушаю, — сразу же ответил я, садясь на кровать и жестом попросив альфу не отвлекать меня. — Мио… — приятель тяжело дышал и еле выговаривал слова, — срочно бросай все и приезжай! Рейли… его увезли на «скорой«… — Что?! — я судорожно подскочил на ноги, но потом упал обратно на кровать, сжимая в руке мобильник так сильно, что еще немного, и он бы треснул. — Как на «скорой»?! Что случилось? Хилари, отвечай! — кричал я. — Я… Прости, Мио, — чуть ли не рыдал парень, — это моя вина. Я и Рейли гуляли со Спонки, когда это случилось… Просто я кинул псу палку, он побежал за ней, а ребенок катался на качелях. Когда Спонки возвращался обратно, Рейли заметил его и захотел поиграть. Я… Прости, я просто не уследил, — всхлипывал омега. — Малыш спрыгнул с качели на полном ходу, упал и ударился головой, — на этом голос Хилари сорвался окончательно, и дальше я слышал лишь его рыдания. Но мне уже было все равно, я сам еле сдерживался. Перед глазами все плыло, в ушах стоял гул. — Мио! Мио, что с тобой? Ты слышишь меня?! — я вынырнул будто из-под толщи воды, услышав голос Рилана. Альфа сидел напротив меня на корточках и мягко гладил по щеке, стараясь привести в чувство. Я сразу же вцепился в его руку и сбивчиво залепетал: — Это очень важно, мне нужна твоя помощь. Ты можешь отвезти меня в детскую травматологию?! Пожалуйста! — я умоляюще посмотрел на бывшего супруга. В том, куда увезли Рейли, сомнений не возникало, так как всех детей сначала направляли именно туда, а такая травматология в городе была всего одна. — Да, конечно, а что случилось? — Рилан явно не понимал, в чем дело, но было не до объяснений. — По дороге все расскажу, — я буквально тащил его за собой к выходу, а альфа поспешил за мной следом. На лестнице я пару раз споткнулся, так как просто не мог ждать лифт, и тогда бывший муж подхватил меня на руки и понес к машине. Я обнял его за шею и уткнулся носом в рубашку, весь сжавшись. Как же мне было страшно! А альфа тем временем уже усадил меня на переднее сидение, сам пристегнул ремень и сел рядом на водительское место, сразу же включая зажигание. Меня буквально всего трясло, слезы сами лились из глаз, перед глазами стояла пелена, я сам что-то сбивчиво шептал, не понимая что именно, обнимал себя за плечи и просил ехать быстрее. Не помню, сколько длился этот ужас, пока меня грубо не вытянули за руку из автомобиля и силком не потащили ко входу в больницу. Помню, как мелькали ступеньки перед глазами, свет от освещающих больничную территорию фонарей, белые, ослепляющие халаты докторов и лицо Рилана перед глазами, трясшего меня за плечи и просящего меня назвать имя ребенка. «Рейли, » — только это и смог выдавить из себя, а дальше наступила темнота… В себя пришел в больничной палате. В глаза бил яркий свет, рядом с ухом пищал какой-то прибор, и голова жутко раскалывалась. Постарался накрыться одеялом с головой, но не смог лишний раз пошевелиться, отчего глухо что-то промычал. Перед глазами сразу же возникло лицо Рилана. — Наконец-то ты очнулся, — он откинул волосы с моего лба и мягко прикоснулся к щеке. Я моргнул пару раз, сгоняя наваждение. — Что… случилось? .. Рейли! — за секунду я вспомнил, что произошло накануне и постарался сесть на кровати, но альфа мягко удержал меня. — Успокойся, с ребенком все в порядке. У него сильный ушиб, но врач сказал, что все обойдется. А тебе надо поспать, ты слишком сильно разнервничался, — спокойно приговаривал Рилан, сидя рядом со мной. А я глядел на него и не понимал, что происходит. Казалось, что он все знает о Рейли и совсем не сердится. Но разве такое возможно? — И ты ни о чем не хочешь меня спросить? — удивленно прошептал я. — Хочу. Очень хочу, но не сейчас. Спи, — настойчиво повторил он, легонько щелкнув меня по носу, как делал это в детстве. А я на это лишь улыбнулся, слегка придвинулся ближе к нему, обнял за талию и спокойно рассказал все о Рейли, в этот раз уже ничего не опасаясь. Может, мне и хотелось спать, но поддержка любимого человека была куда важнее.***
Из воспоминаний меня вытянул озорной голос сына, попросившего помочь с уроками. Я отошел от окна и потрепал Рейли за волосы, сказав, что сейчас приду. Уже направился к нему в комнату, когда, проходя мимо арфы, стоящей в гостиной, легко провел пальцами по ее холодным струнам, вызывая легкие переливы звуков. Улыбнувшись, я подумал, что уже давно не играл на ней, и надо бы это исправить, причем как можно скорее. Сегодня вечером, когда супруг вернется домой.