Тебе страшно, ЦзыТао?

Я бегу по темным улицам к границе города, сжимая в руках гунь. Дерево в ладони нагрелось, но, как обычно, это не доставляет неудобств - со своим оружием, при хорошем уровне владения, сливаешься неосознанно. Тонкая футболка, висящая на мне бесформенным и абсолютно не привлекательным куском ткани, от холодных выдохов сумеречного ветра не спасает, и, разгоряченная быстрым и долгим бегом, кожа периодически подвергается набегам мурашек. Широкие тренировочные штаны, так удачно оказавшиеся на мне, действительно помогают убегать от убедительной в своей серьезности угрозы, и не сковывают движений. На окраине этого города уже не осталось зажженных огней - ни в редких домах, ни в фонарях, возвышающихся над улицами - и от этого дышится немного тяжелее - кажется, что эта угрожающая темнота с каждым новым вдохом вливается внутрь легких липким потоком предчувствия скорого удара с любой стороны. И хотя с почти метровой палкой в руках бежать действительно не так удобно, как могло быть без, выбрасывать ее не хочется абсолютно. Я кожей ощущаю скорое нападение и неотвратимость сражения, а выбрасывать оружие прямо перед дракой - это не просто глупость, а самое настоящая провокация Смерти. Но у меня нет желания никого провоцировать и поэтому я быстро передвигаюсь по темным улицам окраины, перехватив гунь поудобнее и стараюсь не сбить дыхание, как учился сохранять его на бесчисленных тренировках раньше. И хотя многие и сравнивают мой разрез глаз с кошачьим, ночь - это не моё время суток. Радикальный промах - ночью я абсолютно, просто до смешного бесполезен и уязвим. Дожить бы до рассвета, а там я выровняю наши шансы на достойный или хотя бы более менее действенный отпор. А пока что нужно убраться подальше - туда, где найти меня будет сложнее всего. Туда, куда из города эта зараза будет добираться долго и особенно неуверенно. В лес. Еще при въезде я обратил свое внимание на эту живую непроглядную стену, ставшую ощутимой проблемой для Сехуна, до чертиков боявшегося замкнутых пространств. Остается надеяться, что эта ночь будет более милостива к малышу и остальным парням из группы. Крис-геге уже не боец, поэтому все надежды на СуХо, но они и вдвоем-то с трудом организовывали толпу в 10 человек, а теперь справится ли хён в одиночку? Впрочем, парни наверняка поймут серьезность происходящего и будут следовать всем его инструкциям. Впрочем, от всех 12 человек осталось там уже всего 9. Минус сам Сухо, минус убегающий к лесу я, минус Крис. Насколько я разбираюсь в ранениях, с таким не живут. О геге можно окончательно забыть на время, отведенное мне для выживания. Вообще, по задумке отвлечь Это должны были мы вдвоем - я, как никак, занимался у-шу и не просто так по сцене с длинной деревяшкой в руках скачу, а он... а он - Крис. Лидер нашей подгруппы и самый внушительно выглядящий из двенадцати относительно взрослых (на этом моменте СуХо всегда ловил фейспалм, глядя на ржущего Чанёля) парней. ЛуХань, тоже владеющий какими-то навыками борьбы, остался с остальными - для защиты. Однако, ожидали мы с геге что угодно, но не того, с чем столкнулись. Не жгутов, полоснувших Криса по грудной клетке и животу, стоило нам только покинуть здание, в котором кучковались все еле живые от страха парни. Его повело в сторону, а воздух так знакомо наполнился запахом ржавчины. Кровь всегда пахнет отвратительно, а на вкус как старое, проржавевшее насквозь бритвенное лезвие. Сейчас он находится на высоте пары метров над землей, спиной к стене, склонив голову с расширенными от ужаса глазами. Интересно, что все-таки произошло быстрее - не выдержало бешеного всплеска адреналина сердце, организм потерял необходимый запас крови через эти сквозные дыры в груди или отказал один из жизненно необходимых внутренних органов? Впрочем, не самое лучшее время для таких лиричных мыслей, когда за моей спиной медленно сокращает расстояние то, что вспороло внутренности моему другу пару десятков минут назад. В который раз я благодарю небеса, самого себя, провидение, и вообще все, что только можно поблагодарить в моем нынешнем положении, за то, что перед сном зачем-то решил, не только сделать растяжку, но и немного потренироваться. Ощутимый поток моей благодарности идет не за саму тренировку, а именно за то, что в данный момент на мне не пижамные штаны и рубашка, а тренировочная одежда и обувь. Последний дом угрожающе мелькает черными дырами оконных проёмов где-то справа и я сжимаю руку со своим сомнительным оружием сильнее, отмечая про себя, что потерять гунь теперь я точно не намерен. Лес обступает меня со всех сторон резко - так, словно я упал в воду. Деревья просто начинаются. Луна, равнодушно созерцая все происходящее, освещала мой путь с самого начала, давая мне хоть какую-то фору после потери моих глаз - Ифаня, но сейчас раскидистые кроны, будто насмехаясь, пропускают свет только частично, заметно усложняя передвижение. Останавливаться из-за отсутствия источника света я не собираюсь - у меня впереди вся ночь, полная безысходности и черноты - у меня еще будет время отдохнуть и обдумать всё произошедшее и происходящее. Успеть бы только найти место, в котором можно будет хоть попробовать укрыться от этих вездесущих жгутов, со свистом рассекающих воздух в попытке добраться до своей очередной жертвы. Ветки хлещут по рукам и ногам, и даже по лицу, оставляя за собой царапины и синяки, но мне глубоко на это наплевать. Я четко ощущаю, что дыхание уже сбилось и вырывается из груди рваными вдохами и выдохами, но все же продолжаю свой бег, направляясь в самую гущу и замедляюсь лишь когда деревья передо мной начинают редеть, а цвета меняться из непроглядно-черного в зеленый. Сначала его почти не отличить от темноты вокруг, но затем он начинает светлеть, по мере уменьшения количества деревьев. Когда я вижу перед собой дымку болотно-зеленого тумана, луна над моей головой уже не так бела, как несколько минут назад - теперь ее желтизна лишь увеличивает концентрацию зеленых оттенков вокруг. На поляне, перед которой мои ноги сами по себе остановились, сначала не видно ничего, но я чувствую. Я знаю, что там есть что-то, что кардинально повернет происходящее. Туман стелется по земле подобно облаку, и, лишь спустя долгую минуту, я различаю где-то в середине, силуэт. Мои глаза не выручают меня и в этот раз, даже несмотря на более сильный источник света, чем раньше, и мне приходится вглядываться в черную расплывчатую тень еще некоторое время, силясь разглядеть хоть какое-то движение. Впрочем, это не приносит успеха и я делаю осторожный и абсолютно беззвучный шаг в ту сторону. Что там говорят об ужасах в кино в такой момент? Я и сам несколько раз кидал попкорн в экран и кричал героине, чтобы она не шла, как идиотка, в подвал, из которого доносятся крики, но сейчас я понимаю, что все зависит от этого силуэта. Гунь в моей руке приятно согревает ладонь и я чувствую хоть какую-то защищенность на данный момент. Через пару шагов я понимаю, что силуэт принадлежит человеку, сидящему в позе лотоса на земле. Длинные волосы красиво струятся по спине к самой земле. Когда до фигуры остается не больше пары шагов, туман напротив нее взрывается светом, отчего я приседаю, сгруппировавшись, готовясь принять удар. Но удара не следует. Более того, туман лишь показывает какое-то помещение, будто зеркало или окно. Сначала ничего не происходит, но затем из-за угла выбегает Минсок, озираясь через плечо и нелепо падая из-за этого. В этот же момент тонкий стальной трос распарывает его глазницу, выходит со стороны затылка, а затем утягивает за голову уже бездыханное тело моего хёна, за тот самый угол. Мне кажется, что воздух вокруг потяжелел в разы. Стены в помещении окрасились в красные потеки и я уже понимаю, что послужило краской. Спустя долгих 4 секунды с другой стороны видно пятящихся к стене Сехуна и Сухо. Лидер прикрывает собой сжавшегося макне и глядит расширившимися от ужаса глазами куда-то вбок, откуда тотчас же летят те самые стальные тросы, распарывая живот стоящему ближе. Рот младшего открывается в крике, но я не слышу ни единого звука - ни криков ужаса, ни звуков упавшего тела, ни хруста ломающегося черепа самого младшего участника группы. Трос еще несколько секунд обвивается вокруг головы макне. Его ладони разжимают стальную поверхность и безвольно виснут, как кукольные, лишь после этого петля ослабляется и позволяет упасть телу. Проносится над полом тело Чондэ, насквозь пробитое жгутами в четырех местах и он поднимает голову, перед тем, как пятый жгут проходит сквозь хрупкое солнечное сплетение. Гунь выпадает из моих рук в тот момент, когда откуда-то сверху на пол падает тело в черной майке с надписью "dance non stop". Головы у тела нет, шея плюется кровью и являет взгляду кусок позвонков скелета Исина. Силы покидают мое тело тогда, когда взгляду предстает смерть Кенсу и Кая. Второй изо всех сил прижимает к своей груди голову первого, чтобы тот не видел всего, что твориться вокруг, а тот обнимает его за талию. Вонзившиеся с двух сторон в поясницу Чонина тросы разрывают его в стороны и я вижу прямо перед собой объятые ужасом глаза нашего ДиО. По его лицу и телу стекает кровь и он медленно оседает на пол, глядя на россыпь внутренностей того, что только что было его любимым. Лицо Бекхёна искажено от ужаса, слезы застилают глаза, но он послушно перебирает ногами вслед за тащащим его за руку Чанелем, к виднеющемуся в дверях Лухану. Геге что-то кричит им, хмурясь, и машет рукой, подгоняя и во взгляде Пака я вижу призрачный огонек надежды на спасение в укрытии, найденном хеном. Но и он угасает с брызгами крови, разлетевшимися во все стороны, когда плечи китайца обвивают тросы и тянут в разные стороны. Резко затормозив, Чанель позволяет Бену врезаться в свою спину и расширяющимися глазами с абсолютным ужасом смотрит на оторванную руку и гримасы старшего. Он кричит, запрокинув голову, а затем просто заваливается назад и его утаскивает вбок то, что обхватило левое плечо. Бекхен на грани обморока, его пальцы судорожно цепляются за локоть Чанёля, но тот застыл, с ужасом смотря на смазанную кровавую лужу, и темно-бордовый след уходящий за хёном куда-то вглубь, в темноту. Он успевает обернуться в тот момент, когда черный и блестящий от крови жгут вспарывает горло тянущего к нему за последним поцелуем Бена Бекхена. Кровь живым потоком вырывается из горла сильными толчками, насквозь пропитывая белоснежную толстовку репера. Он безмолвно кричит от самого страшного зрелища в своей жизни. - Знаешь, ЦзыТао, - в абсолютной тишине тихий голос звучит подобно раскату грома и мне хочется зажать уши ладонями, но я не чувствую свое тело. - Вместо вполне ожидаемой смерти этого человека, я покажу тебе другую. Следующие пять минут я провожу, глядя на Криса, умирающего долго и мучительно, от заполняющей его легкие крови. Его взгляд мечется из стороны в сторону, а затем останавливается, и мне кажется, что он меня видит, хотя я до сих пор осознаю, что это какая-то проекция. Кровь течет из его рта и мне до слез хочется избавить лучшего в мире человека от незаслуженной боли. - Страшно смотреть на смерть самых близких, не так ли? - вкрадчивый голос звучит из-за спины и только сейчас я осознаю, что силуэта между мной и туманом больше нет. На мои плечи спустя секунду ложатся чьи-то ладони, и мне хочется кричать от ужасающей холодной боли. Холодной - в прямом смысле. Ладони ледяные и кажется, что моя кожа шипит и прикипает к этим пальцам. Кажется, я кричу. Да, я кричу изо всех сил, потому что напротив меня истекающий кровью У Ифань смотрит с такой болью, будто и правда видит меня. - Тао, - голос над ухом повторяет мое имя самым зловещим тоном, что я слышал, с каждым разом увеличивая громкость, и я поворачиваю голову на звук, встречаясь с серыми, и кажется, бесцветными глазами. - Тао. Тао! Тао! Я зажмуриваюсь на секунду от ужасной, разрывающей меня на части боли и кричу что есть сил. Руки исчезают с моих плеч и боль вместе с ними. Вокруг висит тишина и я боюсь открыть глаза, но когда все же открываю - вижу перед собой Крисово лицо, искаженное страхом и слезы застывают у меня в глазах. - Тао, Тао! - он проводит ладонью по моему лбу, убирая слипшиеся от пота пряди. - Тао, очнись же! Мне хочется плакать, потому что ладони на моем лице теплые и от этих прикосновений совсем не больно. А ореховые глаза излучают тревогу, но никак не то, что я видел несколько секунд назад. Мне требуется всего несколько секунд, чтобы осознать реальность, пока Крис молча вглядывается в мое лицо. Я просто не могу объяснить ему того, что пережил этой ночью, и он, понимая это, просто забирается на мою кровать с ногами и обнимает. Я еще некоторое время всхлипываю, сжимая его рубашку, но начинаю успокаиваться. В комнату скребется Лухан. - Ты кричал во сне, Тао, - и за его спиной судорожно кивают Минсок и Сехун, глядя с волнением. Крис шикает на них, видя новый поток слез из моих глаз, но в этот раз это не от страха. Я слишком люблю своих хёнов, слишком рад видеть их живыми. Весь день я провожу в подушках диванчика в гостиной, не отпуская своего геге ни на метр. Он все понимает и только мягко гладит мои волосы и плечо, укутанное в плед. Ближе к вечеру, когда страх наконец-то медленно отпускает мои внутренности, а за окном начинают собираться сумерки, СуХо говорит, что звонил менеджер и просил об услуге. В комнату открывается дверь и Чунмён приглашает войти гостью. Смущенно улыбаясь, она делает шаг вперед, и я кожей ощущаю сильно понизившуюся температуру в нашей комнате. Она улыбается, отчего Лухан воркует что-то о том, "какая же милая у нее улыбка", а я спиной ощущаю рвущуюся кожу в области ключиц, и липкое чувство обволакивающего ужаса, вновь накрывающего своими лапами мою голову. Сюмин суетится, гостеприимно предлагая ей чай и присесть на диванчик напротив нас. Она кивает, не убирая своей улыбки и присаживается, провожая взглядом Минсока и Сехуна, уходящих в сторону кухни, а затем отпускает комплимент висящим на стене плакатам, заставляя Лэя и Кая раздуваться от гордости за свои музыкальные вкусы, а я вновь вижу, как их лица стираются под градом обрушивающегося на них потока ударов насквозь и ощущаю, как сердце пропускает удары один за другим через раз. А затем ее взгляд доходит до меня и все, что может быть у меня внутри, леденеет от него, и я стискиваю то ли одеяло, то ли подушку, то ли еще что-то, стараясь унять дрожь и поток липкого ужаса, сковавшего мое тело, пока эти серые океаны не перестают меня затягивать обратно в мой кошмар, лишая шанса на побег из него на этот раз. Когда серые глаза смещаются правее, я четко ощущаю, как мое сердце начинает замедляться, и стискиваю зубы до скрежета. - Крис-оппа, - она опускает глаза, прикрываясь ресницами, и говорит под восхищенный гомон моих хёнов. - Я влюблена в вас. Я не имею никаких сил, чтобы посмотреть на моего геге, но наверное и он сейчас улыбается, как улыбаются стоящие в разной степени отдаленности хёны, а я четко ощущаю, как кровь У Ифаня течет обжигающим потоком по моим рукам, как в самом начале только закончившегося сна. Внутри все окончательно покрылось коркой льда, и я ожидаю первого и последнего удара по ним, от которого все разлетится на куски, жду, когда мое сердце пропустит свой последний удар, а девушка закроет за моей спиной дверь в бесконечный кошмар с этими серыми глазами. - Я влюблен, - его голос звучит словно у меня в голове, а его руки обвиваются вокруг моей талии, прижимая ближе и поднимая с кровати. - Без обид. Мои глаза настолько широко распахнуты, что это можно было бы посчитать поводом для беспокойства, но Ифань уносит меня в кухню, под вытягивающиеся лица наших одногруппников, и усаживает на стол, не убирая своих ладоней. - Хэй, - его низкий голос звучит рядом с моим ухом, но я ощущаю его где-то внутри, между все еще ледяным комком у ребер и медленно ускоряющимся сердцем. - Твоему взгляду обзавидовался бы сам Кенсу, Тао. Я делаю свой первый полный выдох после произошедшего и опускаю дрожащие руки ему на плечи, прикрывая наконец-то глаза. Меня колотит всего, с ног до головы, и Крису приходится устроиться между моих ног, чтобы прижать ближе и начать успокаивающе бродить ладонями по моей спине. - Тао, - он оставляет на моей скуле невесомый поцелуй. - Я не знаю, что происходило там, но сейчас мы здесь. Я судорожно цепляюсь негнущимися пальцами за его рубашку и притягиваю ближе к себе. - Я не смог защитить тебя, геге, - мой голос срывается на болезненный и отчаянный шепот. - От чего? - он слегка отстраняется, хмуро разглядывая мое лицо, мне даже не надо этого видеть, чтоб знать, что это так. - От нее, - я позволяю слезам снова прочертить горячие дорожки от уголков моих глаз к подбородку и стискиваю зубы. Молчание длится одну долгую минуту, но мне кажется, что всю вечность. Почти столько же, сколько я провел сегодня в кошмаре, а может, даже и больше. Тишину разрушает тихий голос моего геге. - Я не имею ни малейшего понятия, о чем ты говоришь, но сейчас тебе не о чем беспокоиться. Потому что сейчас я рядом, - мои губы накрывают поцелуем.- Я жив, - еще один поцелуй. - И я люблю тебя, - поцелуй в ключицу и тихий шепот. - Я защищу тебя от любых угроз, Тао. Я запрокидываю голову, снова прикрыв глаза, отпуская последние горячие капли вниз и позволяю прижать меня еще сильнее, до хруста костей и шептать куда-то в висок что-то успокаивающе-бессмысленное. Никто не посмеет отнять тебя у меня, Крис. Ни одна лживая тварь. Ни одна длинноволосая красотка, слышишь? В этот раз я смогу защитить тебя, геге.