Робин Гуд

Восемь лет назад, услышав о том, что бешеный клоун сжег целую гору денег, Селина Кайл преисполнилась к тому искренней симпатией. Она даже поссорилась из-за этого с единственной подругой. Лучшая в своей весовой категории воровка с детства ненавидела деньги больше всего на свете, но не сильнее, чем тех, кто мог бы не зависеть от них, но все же оставался их рабом. Они покупали себе шлюх на прибыль от лазеек в медицинских страховках и бились за бриллианты на аукционах, когда в Старом городе ее матери не на что было купить жизнь. В день ее смерти она стащила кольцо с каким-то камнем из гостиницы, где работала горничной, а заодно прихватила неподатливый мини-сейф. Сейф ушел знакомому... мастеру. За науку. Копейки, отложенные на колледж - на черное платье, туфли, сумочку и набор отмычек. Ей было семнадцать. Она начинала с того, что не побегут искать с собаками. Часы, бумажники - прекрасная тренировка. Пару раз ее поймали, но ей везло - она благополучно смылась и записалась на курсы самообороны. И к первому, и ко второму у нее обнаружилось настоящее призвание. Акт Дента освободил экологическую нишу для таких, как она - умных и изящных. Она воровала искусно, вдохновенно, нагло, обносила богатых пижонов среди бела дня и выходила через парадный вход. Через три года ее имя стало широко известно в узких кругах. Древнему англичанину Робин Гуду было легко - личный лес и целое войско, и никаких спутников на орбите. Селина Кайл не понимала, почему за ним не последовал каждый второй. Она была одна и все вернее увязала в паутине звонков, переводов, транзакций. Само ее тело легко могло стать уликой. Земля загоралась у нее под ногами, но, опьяненная местью и успехом, она осознала это слишком поздно. Ее накрыли, когда она еще и не начала-то толком - вскрывать очень жирный сейф одного судьи. Этот боров называл ее кошечкой. Как известно, у кошки девять жизней. Половина сгорела в прыжке с третьего этажа из окна комнаты, еще парочка - в чудом удавшемся побеге с международного вокзала, на котором ее тоже ждали. Ей пришлось на месяц залечь в захламленной квартире, гоняя подругу за едой. Деньги подходили к концу, Селина уже подумывала плюнуть на все и выбраться в одну из благотворительных столовых, на чей счет в прошлом месяце пришел сюрприз с пятью нолями... И тут ей шепнули, что Чистый Лист существует. И она потеряла голову. Больше ничем нельзя было объяснить ее согласие посягнуть на частную собственность Брюса Уэйна. Она многое слышала о его богатствах, но никогда не думала о том, чтобы применить к ним свои таланты. В этом городе хватало более очевидных подонков, к тому же без газетчиков наготове за углом. Ей заказали всего лишь его отпечатки. Ничего, зачем бы это ни было - он откупится. А жемчуг - так, приятный бонус. Память о матери? Все так говорят. Она двинула его коленом и сбежала, не особенно торопясь. Свихнувшийся затворник вряд ли спустил бы на нее собак, а если бы и так - она позаботилась об этом. Завтрашним вечером ее ждал настоящий шок. Чисто выбритый, в костюме и при ярком освещении, свихнувшийся затворник оказался удивительно... приятен для зажравшегося богача. А еще он был на десять лет старше и очень, очень красив. - Какой бесстыжий наряд для домушницы, - сказал он о жемчуге своей матери на ее шее. Он знал о ней все, он не собирался мстить, он, первый богач Готэма, чертовски искусно делал вид, что понимает ее, и Селина Кайл разозлилась. Она озвучила ему свои смутные подозрения, потому что больше нечем было крыть, поцеловала, чтобы сбить с толку, и угнала его машину, но не решилась разбить. А потом она попыталась забыть о Брюсе Уэйне. Не то чтобы обстоятельства ей в этом мешали. …Во всех этих его связях с Бэтменом было что-то очень, очень подозрительное. Она бы догадалась, обязательно бы догадалась, если бы не разгорающийся под ногами пожар. - Мистер Уэйн. "У меня есть могущественный друг, который улаживает такие дела." "Теперь я знаю, каково это." Она привела на смерть мужчину, который дважды спас её. Это ее руками Бэйн убил человека в маске, единственного героя в этом городе, героя ее детства, и плевать, что кричат о прокуроре газеты. Она хотела мстить подонкам, но не предполагала при этом чувствовать последней мразью себя. Она поехала на вокзал, зная, что ей не выбраться из города, и сказала умному полицейскому, что не уверена в смерти Брюса Уэйна, хотя видела, как ему сломали позвоночник о колено. Он успел заразить ее надеждой. У нее были долгие пять месяцев. Предостаточно времени, чтобы сопоставить все факты; наложить все, что она помнила о жутковатом мстителе в маске, на безумца, который сжег свой особняк, на мужчину, который вел ее в танце; создать новый образ из деталей, среди которых не было ни единой отталкивающей, и поразиться, как за столько лет никто не поспешил выдать Готэму его героя. Понять, что чокнутый гуманист Брюс Уэйн добился того, о чем мечтал, и его смерть этого не изменит - если только бомба не взорвется. Когда он появился ниоткуда и протянул ей флешку с ее свободой, она уже любила его. Любила, как могут только те, кто не родился во тьме, только девочки, придумавшие себе отца, боялась признаться даже себе, но просила прощения, чтобы снова услышать - "ты лучше, чем ты думаешь". Она отдалась бы ему прямо там, возле бомбы, если это спасло бы его. Но все, что она могла, это проводить его - так, как со времен Робин Гуда провожали в дальний путь рыцарей. Через пять минут она остановилась на пустом мосту и разрыдалась, как девчонка, глядя на зарево. ********* Телефон проснулся в кармане - раз, другой, третий и, наконец, оказался достаточно настойчив. - Тебе не стоит выбираться из города таким транспортом. Безопаснее переодеться и смешаться с толпой.