Дорогой дневник

Дорогой дневник, 26 марта Блин, я почти забыл о Наталье. Но это продолжалось только до тех пор, пока она не вылетела из какой-то аудитории, вцепилась мне в руку и дернула на себя так быстро, что руку обожгло болью, словно ее стеганули кнутом. Она прижала меня к двери так, что ручка впилась в спину. Это было не слишком удобно, и, возможно, я издал крик ужаса, пытаясь отбиться от нее (это не был девчачий крик!). - Ты солгал мне, - прошипела она. – Ты расстался с той женщиной, а после, снова начал преследовать моего Ивана. Ты нарушил свое обещание. Мои руки уже теряли привычный цвет в ее захвате (не говоря уже о цвете лица), поэтому я попытался вырваться на свободу. - О чем ты говоришь? – голос у меня был немного выше, чем обычно. – Отвали, психопатка! Кажется, обзываться было ошибкой; она и так была очень-очень злой, и испускала эти жуткие, злые, сатанинские флюиды, не говоря уже о ноже, вероятно, припрятанном где-нибудь под платьем. Оно, к слову, полностью вводило в заблуждение, так как всем своим видом говорило: «Я - милая и невинная девочка, которая никогда не пыталась сожрать чью-нибудь печень». Она еще крепче сжала мою руку. Ладно, признаю, я, хоть и мужчина, но, возможно, немного похныкал. Хотя, постарайтесь представить: по сравнению с этой цыпой Мэрилин Мэнсон будет выглядеть вполне нормальным! И где, черт побери, был Артур? Мы встретились только что - после семинара, он не мог позабыть обо мне. Я ведь не Мэтт какой-нибудь. Прошла минута. Она во всех красках рассказывала про то, что собирается сделать со мной, и как будет меня истязать вещами, которые никогда не должны применяться на человеке. Например, ломом или миксером. А Артура все не было. Серьезно. Представьте себе то чувство, когда жизнь должна вот-вот закончиться... Вот, я чувствовал именно это. Но тогда наконец-то (как раз вовремя) примчался Артур - он понял, что я больше не иду за ним, и нашел нас в конце коридора. - Что, черт возьми, ты задумала? - закричал он. Она повернулась и, впившись в него диким взглядом, прошипела: - Это не твоя забота, британец. Убирайся отсюда, пока я не принялась и за твою шкуру. Мы сглотнули и обменялись испуганными взглядами. К счастью для нас, в этой жуткой ситуации, у меня внезапно появился план! - Эй, смотри, вон – Иван! – уверенно воскликнул я, указывая пальцем вдаль коридора, и начал мысленно молиться, чтобы она попалась. Аллилуйя, сработало. Когда она оборачивалась, злой блеск в ее глазах стал еще страшней, но, к счастью для меня, смертельная хватка на моих руках в этот момент ослабла. И в тот же момент мы с Артуром быстро сбежали. Позже Ладно. Мне необходимо найти способ от нее избавиться, потому что, если я и Ив Брагинский собираемся стать друзьями, то неохота постоянно, ну, бороться за свою жизнь. Надо пораскинуть мозгами, и это требует времени. Позже Мне в голову только что пришла самая фантастическая идея в моей жизни! Юху! Я настоящий гений. Позже Блин, Феликс - настоящий ублюдок. Я так надеялся на него, но, блин, он – чертов Планоразрушитель. Позже В общем, как я уже сказал, у меня был прекрасный план. Но мне нужна была помощь в его осуществлении. Поэтому, после экономики, я тормознул Ториса и Феликса, и попросил их оказать мне любезность. Конечно, Торис был готов с радостью помочь. (В этом отношении, он отличный парень). Но Феликс отрубил: «А что за это ты дашь нам, типа, взамен?» Я сказал, что отдам ему подарочную карту Abercrombie и Fitch*, которая пылилась в бумажнике с моего последнего дня рождения, и он сказал: «По рукам». Но потом, нахмурив выщипанные брови и с подозрением глядя на меня, добавил: - Ты же не хочешь что бы мы, типа, сделали что-нибудь «странное» Потому что я тотально не буду ничего делать, если ты не объяснишь все заранее. Я улыбнулся и, замахав руками, смеясь, воскликнул: - Нет, ничего подобного! Я, э-э... Просто мне нужно, чтобы Торис сходил на свидание с Натальей – и все. Tорис, как будто уже хотел сказать «да», но прежде чем он сделал вдох, Феликс зажал ему рот так, что розовые ногти, почти, впились тому в щеку. - Типа, ни за что, - прямо заявил он. Я попытался изобразить щенячий взгляд Мэтта, но это не сработало. Потом даже попытался всплакнуть, но эта злая сука только посмеялась надо мной. Тогда я решил прибегнуть к отчаянным переговорам (не буду называть это мольбой, поскольку Альфред Ф. Джонс не умоляет), а он, с издевкой посоветовал «делать свои грязные дела самому». - Это ты о чем? – в отчаянии всхлипнул я. Феликс, обвиняя, ткнул меня пальцем в грудь: - Типа, не хватало еще моего бедного Toриса впутывать в ваши драматические интриги! Если у тебя проблемы с Наталией из-за Ивана, то, типа, просто поговори с ним! А потом он уволок недовольного Toриса за собой. Вот же сука. Позже Так как я не смог использовать Toриса и не думаю, что выживу, при следующей встрече с Наталией, мне пришлось просто отложить гордость на полку и рассказать Людвигу, что девушка ростом в 1,5 метра меня терроризирует. Оказалось, на нее уже было несколько жалоб. Кто же знал? Может быть, теперь они ее исключат? Может быть? Пожалуйста? ...Ну, пожалуйста? Позже Что легче сказать, чем сделать: 1. Отказаться от Макдоналдса на время Великого поста. 2. Быть внимательным на уроках 3. Сделать себе минет. (Примечание: правда трудно. Я пытался. Не получилось). 4. Показывать восторг и умиление по поводу вещичек связанных Артуром (См. примечание выше). 5. Заставить Брагинского перестать игнорировать меня. Позже Я уже испробовал все. Абсолютно. То есть, конечно же, я не писал ему смс и не звонил, или что-то в этом роде. Но зато специально ждал его сегодня после математики. (Но не раньше, чем проверил нет ли поблизости Наталии). Нежности – это не мое, но думаю, было вполне очевидно, что я ждал именно его. Но он прошел мимо. Даже мельком не взглянул. Это что за детский сад - штаны на лямках? Он не может просто меня игнорировать, черт его задери. Альфреда Ф. Джонса, не игнорируют, ясно? Пусть даже не смеет об этом помышлять. 27 марта ХA! У нас тренировка по баскетболу через полчаса. Все еще нахожусь у тренера в «списке смертников», поскольку вчера вечером опоздал, но это была не моя вина, потому что я так привык, что Брагинский приходит за мной и забирает на тренировку, что просто потерялся во времени. Так что, если кто-то и виноват, то только этот тупой толчок. Но в любом случае, хотел бы я посмотреть, как он собирается игнорить меня на тренировке. Позже Брагинский бросил команду. Я сдаюсь. Прекрасно. Да будет так. Что бы он не делал – мне наплевать. 28 марта Итак, я сидел в нашей гостиной в течение последних 30 минут – и за это время Кику дважды выходил из своей комнаты, останавливался у двери Артура, а затем делал вид, будто пришел не за тем, а, например, сходить в туалет или попить воды из холодильника. Но потом опять подходил к двери Артура, поднимал руку, как будто хотел постучать, а после трусливо убегал. Не думаю, что он меня заметил. Я притворялся, что делаю какую-то хренотень по экономике, сидя в углу в большом красном надувном кресле, которое купил в комиссионке в прошлом году, но тот не поздоровался как обычно. Ой, блин, мне показалось, что он только что пробормотал что-то себе под нос, и покраснел. Кику покраснел! Это уже слишком. Что за хрень творится? Вот дерьмо. Он заметил меня и ушел в свою комнату. Пометка на полях: «Проследить за Кику». Позже У меня появилась отличная идея. Я спер у Арти сотовый и собрался послать смску Брагинскому, так как он не знает его номер. Хотел напугать лопуха, притворившись Натальей, или что-то вроде того. Но потом, из любопытства, я как-то случайно проверил смски Артура. И знаете что? Он пишет Кику чаще, чем мне. Хотя Артур даже не любит писать смс. Они писали друг другу, даже во время занятий, Артур говорил что-нибудь вроде: «Не затруднит ли г-на Хамби быть более монотонным»? И Кику отвечал: «Надеюсь, затруднит, не то я, наверное, помру», - и куча других недоношенных тупых смсок. Но в них не было ничего такого сочного и скрытного. Так что, думаю, Кику просто очень странный. Позже Вот дерьмо, я забыл написать Брагинскому. Позже Ох, ты-ж блин, неужели Кику любит Артура? А? Позже За обедом Кику попросил Артура передать ему соль. Тот густо покраснел. И только потом передал. Позже Ох, ты-ж блин, неужели Артур любит Кику? А? Позже Означает ли это, что он больше не страдает о Франсисе? Позже ...может, мне его спросить? Позже Нет. Нет, это, наверное, плохая идея. Реально плохая идея. Позже Итак, я, вроде, написал этому тупому русскому со своего телефона, просто потому, что меня начало как-то бесить, что он не заскочил ко мне со словами: «Ха-ха, просто пошутил, Альфред! Теперь я снова начну преследовать тебя, да!» Но он не ответил. ...наверно, он серьезно прекратил со мной общаться. Позже Сегодня ужинал с Марией в Макдоналдсе. Все было бы здорово, но я был в совершенно не потрясном настроении. То есть, принялся за свой БигМак так, словно вместо него передо мной лежал чернослив, брюссельская капуста или тест по математике. Словом, я не сиял и не искрился энтузиазмом, как обычно. - Ты с ним разговаривал? - спросила она, потягивая свой маленький Спрайт. Я взял жареную картошку, вздохнул и бросил ее обратно. - Нет. Наталья снова угрожает мне, и Брагинский не хочет со мно… что-что? Мария ухмыльнулась. - Бесполезно это отрицать, querido (исп. дорогой), - сказала она, - если от этого тебе станет легче - он абсолютно несчастен. - Хорошо, - надулся я. - Он этого заслуживает. Он мудак. - Но тебе его не хватает, - протянула она. – Ты ведь хочешь поцеловать его, ты хочешь обнять его… - Заткнись, - я бросил в нее большой горстью картофеля-фри. – Меня и так достало выслушивать это дерьмо ото всех вокруг. Она засмеялась. - Извини, извини, я больше не буду. Я скрестил руки на груди и демонстративно отвернулся. Она невинно молчала и жевала свой сандвич. Однако, долго усидеть в тишине я не смог и, примерно через 30 секунд, мне снова захотелось поболтать: - Ну, просто из любопытства, почему ты, Альварез и Яо затусовались с Брагинским? Мария снова усмехнулась. - Честно говоря, я думаю, он делает это, чтобы просто побесить тебя. Про Яо не могу ничего сказать, но Иван знает, что ты не в ладах с Альварезом. Я прищурился. Так Брагинский пытается меня взбесить? Ну, это не сработает. Позже Ладно, наверное, все-таки сработало. Но черта с два я дам ему об этом знать. Позже Долбанный Брагинский. 29 марта Вы знаете, что такое отстой? Попытка подружиться с маньяком. То есть, почему меня вообще это заботит? Я знаю, что он мудак. Но неееееет. Мне, блин, потребовалось сделать доброе дело и подружиться с ним. Но, конечно же, когда я пытаюсь осуществить задуманное, он сразу же превращается в гигантского кретина, со всем своим: «Уйди Альфред, я хочу быть придурковатым маньяком и вести себя как гей, а просто дружить не хочу». Я ЕГО НЕ ПОНИМАЮ. Только что он был неудачником, без друзей, который никак не оставлял меня в покое, а в следующий момент он посылает меня нахрен и якшается с Яо и Альварезом. Откалывает разные шутки, обедает с ними и так далее. Так что, я подошел к нему с этим: «Почему ты игноришь меня?». А он: «Альфред, ты видишь, что я занят со своими друзьями, да?». А я: «Пошел ты на хуй!». А он: «Покорно благодарю, но нет». Ну ладно, все произошло не так. Но он и вправду обедал с этими гандонами. (Хотя Яо не совсем гандон, но я все еще должен ему денег, так что избегаю его...) В любом случае, когда я попытался заговорить с ним, он первый проигнорировал меня, поэтому, чтобы он обратил на меня внимание, я схватил его тарелку. Но все что он сделал - это встал и пошел наложить себе еще еды! Так что, последовав за ним к стойке, я в упор спросил, в чем проблема. Впервые за вечность Брагинский наконец-то взглянул на меня, и на секунду мне показалось, что тот вернулся к своему обычному маньячному состоянию. Но, поморщившись, он сказал: - Я просто делаю то, что ты просил. Ты упрашивал меня оставить тебя в покое, ну и вот. Ведь ты этого хотел, da? - Нет, ты идиот! - сказал я. - Я передумал. Я хочу дружить! После этого он почему-то пристально на меня посмотрел. Не то чтобы это как-то испугало меня, но просто взгляд был настолько тяжелый, что мне пришлось отвести глаза. - Я не нуждаюсь в твоем сочувствии, - сказал он холодно. Я свернул глазами. - Чувак, я не жалею тебя. - Правда? - он рассмеялся, но улыбка не достигла глаз. - Тогда почему же ты не хотел иметь со мной ничего общего, пока не прочитал те письма? - Это несправедливо, ведь именно ты перевел их для меня. И ты рассказал мне, что случилось! Он перестал улыбаться. - Да. И я должен был догадаться. Ведь я доверился тебе не ради сочувствия. Мне не хотелось, чтобы ты из-за этого поменял свое мнение, но ты поменял. Твое желание стать моим другом не искреннее - тобой движет жалость. - Это все неправда! - закричал я. Люди начали на нас оглядываться, но мне было абсолютно все равно. - Да неужели? - спросил он бесцветным голосом. - Нет, это не так, - решительно сказал я. - Это не имеет ничего общего с жалостью. Я, просто, чувствую, что теперь лучше тебя понимаю и все, - я осторожно, положил руку ему на плечо. - Иван, позволь мне… - Ты путаешь жалость с пониманием, - он скинул мою руку и с отвращением произнес: – Ты дурак, Альфред Джонс. И после этого он вышел из кафе, и я не пытался его остановить. 30 марта В общем, я пришел на работу в дерьмовом настроении. По крайней мере, там не было Романо - Феличиано работал вместо него. Я подумал, что день будет хоть немного лучше, потому что он довольно веселый парень (в отличие от своего суки–«сестры», который постоянно находится в ПМС), но тот тоже был в плохом настроении: хмурился и вздыхал, когда обслуживал столики. - Что тебя гложет? – спросил я спустя 30 минут с начала моей смены. У него чуть дрогнули губы. Он не замечая, что творит, налил соус в чашку для суфле, поставил ее на поднос с пиццей Кальцони и вручил все это мне. - Это… это… Антонио, - отчаянно сказал он. - Вчера вечером Романо расстался с ним! - Почему? - спросил я. Не то, чтобы меня действительно заботило, что сделал тот сопляк, но Антонио довольно клевый; фигово будет смотреть, как эта бессердечная и неразумная сука причиняет ему боль. Плюс, я не мог представить, что такого мог натворить Антонио, чтобы это привело к разрыву… ведь, как ни странно, он абсолютно помешан на Романо. - Потому что, - сказал Феличиано, - Антонио этим летом собирается к бабушке и дедушке в Испанию. А ведь он выпускник, и живет во Флориде, а мы живем в Нью-Йорке... Романо думает, что они никогда больше не увидят друг друга, и считает, что Антонио это абсолютно не волнует. - Так вот почему в последнее время он был психованней чем обычно? Феличиано кивнул. - Я переехал к Людвигу, - он покраснел и улыбнулся (а я вздрогнул и чуть не подавился), - для того чтобы он и Антонио могли проводить больше времени вместе. Но от этого Романо еще больше расстроился... Я выбрал большой поднос (кстати, обслуживание дается мне все лучше), положил на него всю еду, и водрузил на плечо. - Не волнуйся, - сказал я, подходя к распахивающимся дверям. – Романо должен отложить гордость на полку и рассказать все Антонио. И тогда они справятся с этим. Я прошел через двери и заорал: «Выхожу!» - чтобы убедиться, что не врежусь в кого-нибудь и не разолью все на мою униформу (Которая, должен сказать, смотрится на мне, весьма, сексуально. Когда их ношу я, белый воротничок с пуговицами и длинный, черный полу-фартук выглядят шикарно). И представляете, кто стоял у гардероба, ожидая, когда их усадят за столик? Мария, Альварез, Яо... и Брагинский. Я сощурился на Брагинского и быстро, деревянным голосом пробормотал: «Сейчас вами займусь», - и убежал обслуживать свои столики. Я попросил Софи (одну из официанток), усадить их, и – пожалуйста, пожалуйста – обслужить. Но она с радостью ответила, что, хоть и найдет им местечко – настала моя очередь обслуживать столики. Тааааааак, меня заставили с ними общаться. Хотел бы я знать, какого черта Брагинский, который не хотел иметь ничего общего со мной, приперся сюда со своей маленькой бригадой коммунистов? (хотя, Мария туда не входит, но все равно.) Я получил ответ, когда подошел поприветствовать их, и увидел, что Мария неестественно глупо улыбалась, и как будто что-то задумав, помахала мне пальчиками. - Добро пожаловать в «Рим». Меня зовут Альфред, сегодня я буду вашим официантом, - сказал я на автомате, стараясь не замечать, как она смотрела то на меня, то на Брагинского. - Что вы будите пить? - Вода. - Крем-сода. - Чай, ару. - Водка. Клянусь, когда он это сказал, у меня на виске запульсировала вена. - Мы не подаем спиртные напитки, - выдавил я. Брагинский надулся. - Тогда вода, - сказал он. И я пошел выполнять, (и, возможно, плюнул в стакан Брагинскому) затем получил заказ… Все шло довольно гладко, пока я не вышел с их едой в зал. Когда я подходил к ним, человек, сидевший за соседним столиком, резко встал и задел мой поднос. Брагинский - вероятно рефлекторно - вскочил и подхватил его на лету. А, я в это время, схватил одну из тарелок, и в результате поднос наклонился... и вся еда приземлилась на нас обоих. Он, в полном ужасе, посмотрел на свой шарф, который был весь облит соусом «Маринара»*, а я попытался выковырять спагетти из волос и сохранить хотя бы немного достоинства, которого и так почти не осталось. - Идиот, - яростно сказал он. – Смотри, что ты наделал! Я встал и закричал на него, полностью забыв, что мы, как бы, находились в ресторане: - Я? Если бы ты не пытался схватить мой поднос, то этого бы вообще не случилось. Затем мы начали оскорблять друг друга, и, в какой-то момент, наверное, я даже бросил в него чашкой. Мария попыталась вмешаться, и мы оба сказали, чтобы она заткнулась, и, кажется, он упомянул о моей маме в разговоре, чего делать, вообще не следовало. Так что теперь я официально ненавижу Брагинского. И если этот гребаный ублюдок думает, что я собираюсь простить и отпустить его после всего случившегося, то жестоко ошибается. Это значит - война.