Проклятие клана Учиха

— «Хм...» — ментальный голос Джинчуурики. — «Хм...» — ментальный голос демона. — Хм... — речь демона. «Хм...» — мысли.       Маленький мальчик бежал по извилистым улочкам деревни, отчаянно пытаясь спастись от своих преследоватей — обезумевшей толпы односельчан.       Этого мальчика звали Узумаки Наруто.       По чумазому, бледному от страха личику, текли прозрачные хрустальные ручейки слёз, светлые ярко-жёлтые волосы ребёнка слиплись от пота, грязи и крови. Его губы дрожали, шепча безмолвное «Почему?»       Почему всегда он? Почему они никогда не оставят его в покое? Почему они его ненавидят? Почему? Почему?! ПОЧЕМУ?!!       — Демон!       — Монстр!       — Это ты виноват в их смерти!       — Давайте закончим то, что начал Четвёртый!       Услышав стремительно приближающиеся крики, Наруто припустил еще сильнее. Если его поймают, ему несдобровать, ведь сегодня было 10 октября. Его день рождения.       День, когда на деревню напал Кьюби но Йоко — Девятихвостый Демон Лис.       Маленький блондин бежал по тёмным улочкам своей родной деревни, отчаянно молясь, чтобы его не поймали. Постепенно крики стали глуше, и ребенок воодушевился, ему почти удалось уйти! Осталось чуть-чуть! Ему просто нужно где-то спрятаться и переждать опасность! Завернув в очередной проулок, Наруто почувствовал, как его сердце остановилось, а кровь превратилась в лёд. Тупик.       «Нет-нет! Только не это!», — в панике думал ребёнок. Резко остановившись, мальчик метнулся было назад, но там его уже поджидали. Узумаки медленно пятился назад, отчаянно качая головой:       — Не н-надо, — всхлипнул он, судорожно вздохнув, — я н-ничего вам не с-сделал! Пожалуйста!       — Демон! — в ярости закричал ближайший к нему мужчина, замахиваясь на него бутылкой и ударяя по голове, заставляя маленькое тельце обессиленно рухнуть на землю. — Как ты смеешь нам лгать?! Убийца!       — Умри! — закричал другой, выхватывая ржавый набор кунаев.       Свернувшись как можно в меньший клубочек, Наруто прикусил язык и зажмурился. Он вздрогнул, почувствовав, как кунай пронзает его кожу; он сдержал крик, когда его били по голове и телу всем, что попадалось под руку. Вновь и вновь, люди били его, вымещая свою злость, ненависть, своё отчаяние и боль потери, не задумываясь, что избивают они маленького беззащитного ребёнка.       Заметив, что их жертва не шевелится и не издаёт звуков, люди начали разбредаться по своим домам, оставляя маленького мальчика истекать кровью. Им было безразлично: умрёт он или нет. Если умрёт, не велика потеря, всем будет лучше; если же нет… будет на ком сорвать свою злость в следующий раз. ***       Очнулся Наруто в канализации. Огромные сырые коридоры, едва освещаемые небольшими факелами, навели на него самый настоящий ужас. Сжавшись, мальчик настороженно огляделся, пытаясь понять, где он и как сюда попал. Не заметив ничего опасного, Узумаки медленно поднялся и с удивлением замер.       — Боли… боли нет… и ран… — неверяще прошептали тонкие губы, в то время как голубые глаза осматривали тело на предмет повреждений, а руки ощупывали места ранений. — Как это возможно? И… где я?       Ещё раз осмотревшись, мальчик решил идти вперёд. Может, он сможет найти выход из этого места? Он шел и шел, иногда сворачивая, когда коридор менял направление или заканчивался тупиком, и вот, когда Наруто начал терять надежду выйти из лабиринта, коридор резко оборвался, и маленький блондин вышел в огромный зал, с такими же огромными воротами, запечатанными одним единственным клочком бумаги/печати.       Замерев на входе/выходе, Узумаки огляделся. Зал был огромен. На стенах, на высоте взрослого человека, горели факелы, выше — были трубы, заполненные чем-то светящимся. Пол, как и весь лабиринт, был заполнен водой, игравшей бликами света, отраженного от неясного огня факелов, а прямо напротив выхода были золотые ворота с толстыми прутьями. Наруто удивленно поднял брови, задаваясь вопросом, а кого, собственно, они должны сдерживать? Прутья расположены слишком далеко друг от друга, чтобы попытаться сдержать человека, так для кого они? И находится ли этот «кто-то» до сих пор здесь?       Наруто ещё раз огляделся:       — Выход может быть там, — прошептал сам себе мальчик.       Кивнув своим мыслям, блондин глубоко вдохнул и решительно двинулся вперёд. Однако не успел Узумаки дойти до ворот, как в окружавшей тишине, нарушаемой лишь перестуком капель, раздался, казалось бы, глубокий вздох, словно вздохнуло большое, очень большое существо, а поверхность воды, где-то впереди, беспокойно заколыхалась.       Наруто замер, боясь дышать, вглядываясь в темноту клетки.       Медленно, очень медленно, огромный кроваво-красный с узким зрачком глаз открылся, безошибочно остановившись на фигурке мальчика.       Время словно остановилось.       Заоблачная синева столкнулась с горящим пламенем бездны.       — Ну, здравствуй, детёныш… — пророкотал глубокий нечеловеческий голос.       Узумаки было четыре года. ***       — Привет, Наруто, — мягко улыбаясь, поприветствовал малыша черноволосый подросток. Его чёрные глаза внимательно осмотрели голубоглазого мальчика.       — Итачи, — радостно отозвался Наруто, подскакивая со скамейки. Шестилетний ребенок почти мгновенно преодолел разделяющее их расстояние и крепко обнял Учиху. — Ты в порядке? Как прошла миссия?!       — Тише-тише, — Итачи мягко растрепал золотые волосы ребёнка и поднял его на руки. — Всё прошло хорошо, Наруто. Я вернулся, тебе не нужно волноваться.       — Тебя не ранили? — голубые глаза внимательно осматривали подростка, словно пытались найти предполагаемые ранения.       — Я — Учиха, — легко и как-то горько рассмеялся в ответ черноглазый подросток. — Что со мной может случиться?       — Ты — человек, Итачи, — мягко, как маленькому ребёнку, пояснил блондин, проникновенно заглядывая в тёплые чёрные глаза, — с тобой может случиться всё что угодно!       «Если бы мой отец был того же мнения, малыш», — невесело усмехнулся наследник Учиха, на мгновение крепче прижимая к себе своё маленькое сокровище.       «Нет», — медленно поправился брюнет, слыша приближающиеся шаги и, ощущая знакомую чакру, — «наше сокровище».       — Привет, Шисуи! — весело помахал рукой мальчик, выглядывая из-под плеча Учиха. Итачи скосил на друга взгляд, всё так же зарывшись носом в мягкие золотые волосы.       — Привет, малыш! — бодро отозвался Шисуи, широко улыбнувшись. Он подошёл к дуэту, приветливо кивнув другу, и помахал зажатым в руке пакетом перед синеглазым блондином, — смотри, что у меня для тебя есть!       Мальчика буквально сдуло с колен Итачи. Через пару секунд он стоял рядом со вторым Учихой, жадно уставившись на пакет:       — Что там? Набор кунаев? Книги по истории? Новая мощная техника? Рамен?! — протараторил блондин, не отрывая горящего взгляда от полиэтиленовой ёмкости. На последнем слове его глаза заволокло мечтательной дымкой, а с краешка рта потекла слюна.       — Почти угадал, — ухмыльнулся Учиха, — держи.       — Спасибо, Шисуи-нии-сан! — счастливо воскликнул блондин, увидев заветную книгу по чакре Огня, и крепко обнял подростка. — Ты самый лучший!       — Эй! — преувеличено-возмущенно подал голос второй забытый Учиха, изобразив на лице вселенскую обиду. — А как же я?       — Пф! — Шисуи кинул на друга полный превосходства взгляд. — Смирись неудачник! Ты же слышал, что сказал Нару! Я лучший!       — Вот ещё! — гордо вскинул подбородок наследник клана, поднимаясь на ноги. — Чтобы я и смирился? За кого ты меня принимаешь? За Нара?       Наруто с весельем наблюдал за очередной перебранкой его драгоценных людей. И не скажешь, что перед ним могущественные шиноби. Скорее уж обычные подростки.       — «Ты должен гордиться, детёныш», — прогрохотал голос в блондинистой голове, — «увидеть такое не каждому дано…»       — «О чём ты, Курама?»       — «Учиха… Они практически никогда не показывают своих эмоций посторонним. И то, что они так открыты тебе, позволяя себе расслабиться в твоём присутствии, удивительно…»       — «Почему?» — непонимающе нахмурился Наруто, не отводя взгляда от брюнетов.       — «Потому что они — Учиха», — туманно и непонятно, для мальчика, отозвался Биджу.       Он был рад, что у Наруто были друзья-люди, пусть даже это были ненавистные, для него, Учиха. Да, сначала Курама был недоволен интересом Итачи к своему маленькому детёнышу, но решил не пороть горячку и понаблюдать за наследником клана Учиха. Если бы брюнет попытался сделать с маленьким блондином что-то плохое, то Лис, несмотря на договорённость с мальчиком о конспирации, убил бы носителя ненавистных глаз. Но по прошествии времени (полтора года), на протяжении которых дружба между Учихой и Наруто только усилилась, и в какой-то момент (через несколько месяцев после появления в их жизни Итачи), к их троице (не то, что (тогда) красноглазый знал о том, что Кьюби доброжелателен к своему носителю и может видеть его глазами) присоединился ещё один шаринганистый. Их троица стала квартетом.       Лис мог признать (разве что не в слух), что эти двое очень сильно отличались от остальных своих соклановцев. Только поэтому он смирился с их присутствием в жизни Наруто, впрочем, Девятихвостый всё равно пристально наблюдал за опасной парочкой.       — «Что ты имеешь ввиду?»       — «Позже, детёныш…» — прогрохотал Курама, сворачиваясь клубком и устраивая морду на лапах. — «Сейчас не время…»       Пожав плечами, Наруто углубился в чтение, незаметно для себя начав мурлыкать под нос что-то отдалённо напоминающее колыбельную. ***       — Я никак не могу понять… — голос Итачи прервал опустившуюся на поляну тишину. Он и Шисуи сидели под деревом, наблюдая за маленьким мальчиком, который стал очень дорог им обоим. — Как это чудо можно ненавидеть?       Юный гений клана действительно не мог этого понять. Как можно ненавидеть этот неуёмный комок энергии? Это маленькое солнышко? Разве сельчане, да и шиноби, не понимают, что будь блондин настоящим демоном, то давно бы уничтожил своих обидчиков?       Глупые-глупые люди.       — Людям нужно кого-то винить, — через некоторое время мрачно отозвался Шисуи, — вот они и выбрали козлом отпущения Нару…       — Интересно, они вообще понимают, к чему может привести такое отношение к Наруто? — Итачи полуприкрыл глаза, не спуская взгляда с блондина.       — Вряд ли… — покачал головой его друг, — не думаю, что кто-то, кроме нас, задавался этим вопросом. А должны были, по крайней мере, шиноби, в конце концов, Лис — демон ненависти… Они должны молиться, чтобы Он никогда не выбрался…       Ведь Он будет куда более сильным, чем при нападении, произошедшем шесть лет назад. В конце концов, благодаря жителям Конохи, у Биджу была более чем сытая жизнь. ***       Не успел Итачи зайти в дом, как на него налетели с громким требованием:       — Потренируй меня, нии-сан!       Учиха подавил ставшее уже привычным раздражение на своего младшего брата. Всегда одно и тоже. Тренировки — единственное, что было важно этому мальчишке.       — Может быть позже, отото, — губы Итачи дрогнули в усталой едва заметной улыбке. На большее его уже просто не хватало.       — Вечно у тебя нет на меня времени! — зло сверкнул своими чёрными глазами мальчик и, громко топая и сопя, ушёл в свою комнату.       Подросток проводил его печальным взглядом и покачал головой, после чего направился в свою комнату.       «Почему Саске не может быть таким, как Наруто?» — в который раз задался вопросом Учиха.       Добрым, заботливым, более внимательным к другим, щедрым, открытым, искренним.       «Почему он должен был родиться таким?»       Завистливым, упрямым, неискренним, эгоистичным — вобравшим в себя самые худшие черты клана. Младший всегда был всем недоволен. Тем, что отец всегда уделяет время ему, Итачи, не обращая внимания на Саске; тем, что Итачи является гением клана и это признали все, в то время как младший был никем. Это поселило в младшего ростки ненависти, и с каждым отказом и равнодушием отца, этот чёрный комок всё больше увеличивается.       Старший какое-то время пытался что-то исправить в их отношениях, пытался помочь, но… стало только хуже.       Зависть — плохое чувство, а Саске — практически само его воплощение.       Поэтому Итачи просто смирился. И да, разочаровался. Потому что понял — всё идет из клана. В каждой семье рождаются «белые вороны», которые противоречат всей семье из-за внутреннего склада характера и силы воли. И он, Итачи, был «белой вороной» клана Учиха. Так же, как и Шисуи.       Постепенно смирение и разочарование переросли в раздражение, а там и до неприязни рукой подать, уж в этом Итачи уверен на все сто. Такова природа всех Учиха, их сущность — отвечать ненавистью на ненависть. Конечно, это не касается семьи, но… Подросток ещё не до конца осознал, но его семья отказалась от него, предала много лет назад, в тот момент, когда родители перестали воспринимать его как сына, считая совершенным безропотным, безмолвным оружием.       Остался всего лишь маленький шажок и наследник клана возненавидит свою семью.       Нужно лишь… осознание. ***       — «Курама?» — мысленно позвал своего Биджу Наруто, стоило вернуться домой, в безопасность квартирки.       — «Хм?»       — «Почему ты так удивлён тем, что Итачи и Шисуи открыто веселились при мне?» — блондин устало упал на кровать и, закрыв глаза, привычно провалился в своё подсознание.       Открыв глаза, он сразу встретился взглядом с Курамой. Девятихвостый, развалившись на зелёной сочной траве, лениво размахивал своими хвостами. Его кроваво-красный мех весело переливался в лучах яркого солнца.       Он уже давно изменил канализацию на эту, залитую солнцем, поляну. Подумать только! Его подсознание — канализация! Как выразился Шисуи — «Рехнуться можно!»       — Не отстанешь же? — громогласный рычащий голос Лиса прервал размышления мальчишки.       — Ты меня знаешь, — пожал плечами блондин, усаживаясь поближе к своему собеседнику.       — Хм… — неопределённо протянул зверь, прикрыв глаза. — На клане Учиха лежит проклятие.       — Проклятие? — удивлённо вытаращился синеглазый мальчишка.       — Да, — Хвостатый приоткрыл глаз, уставившись в широко раскрытые глаза блондина. — Его можно назвать, — демон насмешливо оскалился, — проклятием любви или уз, хотя сами Учиха называют его проклятием ненависти. Ты спрашивал, почему я удивлён открытостью тех двоих? Всё просто, детёныш. Учиха любят только свою семью, они боготворят её, делая всё возможное, чтобы защитить своих родных и близких, не взирая на их отношение к себе… до определённого момента. Постороннему же стать семьёй представителю этого клана практически невозможно… Учиха довольно закрытый клан, порой они скрывают свои истинные чувства даже от семьи. На первый взгляд, они холодные и безэмоциональные, но это — искусная маска, призванная скрывать их огненную сущность. — Кьюби приблизил морду к завороженно слушающему его мальчику. — Любовь Учиха чрезвычайно опасна, детёныш. В первую очередь объекту их любви. Люди говорят, что «от ненависти до любви один шаг», а сколько, по-вашему, от любви до ненависти? Учиха будет обожать свою семью, даже если эта самая семья будет относиться к нему как к ничтожеству, будет делать всё, чтобы эта самая семья была счастлива, в безопасности… но до, как я уже говорил, определённого момента. В конце концов, у всего есть предел. Я не знаю точных причин, при которых возможен этот «переломный момент», но… это завораживающе прекрасно. — Девятихвостый кровожадно оскалился. — Вся любовь и обожание, одномоментно, оборачиваются чёрной ненавистью и неистовой яростью, призывающих уничтожить источник недовольства. Эти чувства сжигают Учиха изнутри, до тех пор, пока не исчезнет то, что вызвало такие чувства… И поверь мне, они способны на многое, лишь бы избавиться от угрозы. Они становятся демонами в человеческом обличье, зацикленными на одной цели и горе тому, кто встанет у них на пути. У них нет ограничений, нет сдерживающих оков; они равнодушны ко всему, потому что всё ценное, что было в их жизни, уже потеряно… — Лис замолк, рассеянно наблюдая за своим носителем.       — … Ого… — через некоторое время выдохнул Наруто. — Ты сказал, что не знаешь точных причин, почему так происходит, но у тебя наверняка есть предположения? Так ведь?       — Возможно, — Биджу махнул своим хвостом, третьим справа, — я считаю, что всему виной — предательство семьи. И глубокое разочарование.       — Предательство?.. Разве такое возможно? Как можно предать свою семью?       — Мои выводы основаны на примере Учиха Мадары, — Девятихвостый лениво дёрнул своим большим ухом. — Из того, что я помню, он был очень разочарован в своём обожаемом клане. Они предали его в тот момент, когда отказались восстать против Первого Хокаге, и попытались убить, как угрозу деревне. Поэтому он поклялся уничтожить свой клан, а вместе с ним и Коноху… — Курама внимательно посмотрел на своего Джинчуурики. — Я не призываю тебя отказаться от своих друзей, детёныш, хотя и не скрою, мне не очень нравится то, что они очень близки к тебе, но… это твоё решение, твоя жизнь. Они единственные, кто относится к тебе, как к нормальному ребёнку; заботятся о тебе, как о члене своей семьи… Поэтому будь осторожен, детёныш. Это проклятие — наследие демона, наделившего клан Шаринганом — властно над всеми его членами, над кем-то сильнее, над кем-то слабее, но оно в крови у всех Учиха. И у Итачи, и у Шисуи…       — Тогда… Тогда я стану их оковами!       — Что? — переспросил Кьюби.       — Если Итачи и Шисуи станут жертвами проклятия, то я буду их сдерживающими оковами! Я не позволю им утонуть в ненависти! ***       Наруто сидел на качелях неподалёку от Академии, куда ему только предстоит поступить. В последнее время, Узумаки частенько приходил сюда понаблюдать за учениками, и подумать о своём будущем.       Что его там ждёт? Как к нему отнесутся учителя? Так же, как и остальные в деревне, или же равнодушно, как к любому другому ученику? Найдёт ли он друзей? Будут ли занятия такими же сложными, как и уроки, что проводили для него Учиха? Должен ли он показать свои истинные способности другим или же поступить, как и советовал Итачи — скрыться за маской идиота?       Вопросы множились, а ответов на них Наруто всё не находил.       Что ждёт их в будущем?       — Смотрите! Я же сказал, что он здесь! — откуда-то сбоку раздался звонкий мальчишечий голос. Знакомый голос. Послышался топот ног.       «Ну, вот», — мрачно подумал блондин, опустив голову и сцепив зубы, он так сильно впился руками в верёвки качели, что у него побелели кулаки, — «опять они».       — Здорово, добе! — поприветствовал его всё тот же голос, и на него упала тень. Наруто даже не нужно было поднимать голову, чтобы увидеть говорящего. Он и так прекрасно знал, кто это.       — Чего тебе, теме? — синие глаза исподлобья посмотрели на высокомерного мальчишку. Черные волосы, бледная кожа, черные, сверкающие высокомерием и желанием причинить боль, глаза. Учиха Саске.       — Да вот, проходили мимо и подумали, почему бы нам не поздороваться с добе, верно, ребята? — ребята за спиной Учиха злорадно рассмеялись, заключая блондина в кольцо.       Сможет ли он выжить в этом аду и не сломаться? ***       Учиха Шисуи, весело напевая мотивчик случайно услышанной песни, направлялся в сторону Академии, где, брюнет это точно знал, сейчас находился Наруто. Его маленький названный брат.       Шисуи не знал, когда стал считать блондина членом своей семьи, но, честно говоря, ему было наплевать. Всё, что имело для него значение — существование этого маленького чуда, незаметно вошедшего в его жизнь.       Наруто и Итачи — его единственная семья. Единственные дорогие для него люди, кроме них, больше ничего не держит брюнета здесь, в Конохе. Да, в клане есть парочка человек, которых он может, с натяжкой, назвать друзьями, как, в прочем, во всей Конохе, но по-настоящему дорогих ему людей только двое.       К клану его привязывает Итачи, а к деревне — Наруто.       Только двое, но ему этого достаточно.       Учиха, в первую очередь, преданы семье, или тем, кого они считают семьёй. Лишь затем идут клан и глава клана.       Многие считают, что клан Учиха — одна большая, дружная семья.       Когда Шисуи услышал это в первый раз, ему стало смешно. Очень, до неприличия, смешно. И горько. Оттого, что так считают их «товарищи» и «друзья»; те, с кем, плечом к плечу, Учиха сражались не один раз.       Шисуи уже давно задаётся вопросом — на сколько важен их клан для Конохагакуре?       Да, клан скрытен, немногословен, по лицам его представителей много не прочитаешь, но многое на ладони! Нужно просто немного присмотреться! Учиха не так едины, как многие думают, да они почти и не скрывают этого. Взять, к примеру, случай с Учиха Обито — ещё одной «белой вороны». Он был безразличен своим опекунам, которые считали его ни на что не годным слабаком и ничтожеством, не способным пробудить Шаринган. Он был парией клана. Вместо того чтобы, как и подобает «любящей семье», помочь мальчику, обучить, его избегали. Это не первый такой случай, и не последний. Но никто не заметил этого, хотя Обито ничего особо и не скрывал, стоило только спросить, да немного присмотреться.       Клан Учиха — горстка семей, связанных между собой связями родства и, своего рода традицией — беречь «единство» клана, его «чистоту». Нет, есть, конечно, представители Учиха, которые, до гроба, преданны самому клану. Не отдельной семье, а этому… понятию.       Так «посчастливилось» сиротам Учиха, потерявшим опору в виде семьи. Для них, этой опорой стал именно клан. Сам Шисуи только чудом избежал такой участи — стать рабом бездушной системы.       Чудом, по имени Итачи.       Громкий смех и лёгкий запах железа вывел Учиха из задумчивости.       Мимо него, не замечая ничего вокруг себя, промчалась группа веселящихся и довольных мальчишек, разве что немного бледных и заляпанных чем-то красным, возглавляемых Учиха Саске. И прибежали они с той стороны, где расположены качели Академии.       Подросток нахмурился и поспешил вперёд.       Отчего-то у него было не очень хорошее предчувствие. ***       — Итачи, — глубокий холодный голос отца, прервал очередную тренировку, на которую Саске развёл-таки своего старшего брата. Дождавшись, когда наследник на него посмотрит, Учиха Фугаку повернулся обратно в помещение, напоследок бросив. — Идём, есть разговор. ***       Шисуи душила ярость, всепоглощающей огненной волной пронёсшаяся по натянутым нервам. И ненависть. Чёрная непроглядная, затягивающая как вязкое топкое болото, сжигающая всю логику и здравомыслие молодого Учиха.       Ненависть к деревне, что позволила такому случиться; отвращение к клану, где родился и вырос Саске. О, Шисуи знал, кто способен на такую жестокость, не свойственную гражданским детям.       Как же он хотел разорвать малолетнего ублюдка на куски! Сделать из него пример того, что бывает, когда прикасаются к тому, что принадлежит Учиха. Но он не мог оставить Наруто одного. Не мог и не хотел.       Маленький Узумаки, на протяжении вот уже нескольких часов, лежал в своей постели бледный, от потери крови, и без сознания.       Огненная чакра Кьюби уже затянула все порезы и раны, на теле мальчика, от них не осталось даже шрамов, но стоило Шисуи посмотреть на блондина, как перед его взором возникала виденная недавно кровавая картина.       Бессознательный Наруто в луже собственной крови, с кровоточащими многочисленными, глубокими порезами, сделанными острым предметом, кунаем, на лице и теле; со сломанными пальцами рук; с неестественно выгнутой левой рукой.       Шисуи подавил дикое желание зарычать, в его глазах бешено вертелся Мангекё Шаринган, обещая виновникам очень болезненную и долгую смерть. Подростка не волновало, что посторонние могут увидеть его в квартирке Джинчуурики, единственное, что было для него важно сам Наруто.       Конечно, они знали, что Узумаки ненавидят, догадывались, что его могут избивать (блондин молчал на этот счёт как Абураме на допросе); но Учиха никогда не видели последствий возможных избиений, а Наруто постоянно отмалчивался или отшучивался на все задаваемые, по этой теме, вопросы. Но… одно дело догадываться, а совсем другое — видеть.       А ещё они надеялись на обещанную Хокаге помощь.       Напрасно, как оказалось.       Через некоторое время незаметно появился Итачи. Бледный, мрачный и безмолвный, словно призрак. Единственное, что было живым на его лице — глаза, сверкавшие бурей неистовых эмоций, сжигающих подростка изнутри. Сияющие звериной яростью и нечеловеческой ненавистью.       — Они хотят выпустить Девятихвостого, — глухо прозвучало в ночной тишине квартиры синеглазого мальчишки.       Между подростками повисла удушающее свинцовое молчание. ***       — Я хочу уйти отсюда, — это были первые слова, сказанные Наруто после нескольких часов молчания.       Ночь уже вступила в свои права и практически вся деревня спала.       — Наруто? — удивлённо поднял бровь Шисуи, выдернутый из лёгкой дрёмы тихим голосом блондина. Эмоции улеглись, оставив после себя лишь пустоту, горечь и бессилие; хотелось свернуться калачиком в тёплой постели, и ни о чём не думать. Чтобы рядом были только дорогие сердцу люди.       Даже ненависть отступила, свернувшись, где-то в груди, огненно-ледяным колким комком; дожидаясь своего часа, чтобы вспыхнуть вновь.       — Я устал, нии-сан, — словно в подтверждение его слов, синие глаза медленно закрылись. — От этой незаслуженной ненависти, от взглядов отвращения… от своей жизни…       — …Учиха хотят устроить переворот, — рассеянно подал голос Итачи, не отрывая взгляда от окна. — Используя Кьюби…       Узумаки усмехнулся, жестко, почти зло, и рассмеялся. Брюнеты вздрогнули, очнувшись от звуков этого пустого, холодного смеха, и переглянулись. ***       — Вы уверены? — глубоко затянувшись, тихо спросил старик, в бессилии прикрывая глаза.       — Да, Хокаге-сама, — две пары чёрных глаз смотрели открыто, прямо и равнодушно, словно это не их хозяева только что вынесли смертный приговор своей семье.       «Звери», — Сарутоби подавил непрошенную дрожь, при взгляде в эти безразличные глаза, с вежливым интересом смотрящие на него. — «Что же ты, Фугаку, натворил такое, что превратило этих двоих в это?»       Никогда в жизни Сарутоби Хирузен не мог себе представить, что, на старости лет, засвидетельствует «проклятых» Учиха. И останется при этом в живых.       Хокаге прекрасно знал, что могло заставить преданных клану, семье, ниндзя пойти на такой шаг, в конце концов, его сенсеем был Сенджу Хаширама.       — Собака! — вызванный АНБУ послушно склонился в поклоне, ожидая приказов. — Немедленно собери старейшин. ***       — Вы всё же решились… — не вопрос — констатация, но они всё равно отвечают:       — Да, Наруто.       Учиха стояли посреди маленькой спальни-прихожей Узумаки, одетые в форму АНБУ, готовые к выполнению своего последнего задания в роли шиноби Конохи. Напротив них стоял сам мальчик, мрачно и серьёзно рассматривая лица дорогих ему людей.       — Я иду с вами, — твёрдо и без тени сомнения. Он не отпустит их самих, не позволит им уйти.       — Нет, Наруто, — перед ним, на корточки, присел Шисуи, — ты ещё ребёнок...       — Нет, — прервал брюнета Джинчуурики. — Не ребёнок уже давно, Ши-нии-сан. Я видел слишком много, испытал слишком многое. Они отобрали у меня детство, — синие усталые, одинокие глаза заглянули в чёрные напротив, — но свою семью я им не отдам.       Шисуи беспомощно обернулся к Итачи. Чёрные глаза того внимательного посмотрели на блондина, и брюнет отступил.       — Мы уходим сразу после выполнения миссии, Наруто.       — Хорошо, — он достал собранный на этот случай рюкзак и протянул другу, — пожелания?       — Одна жизнь. ***

Ярость Кьюби потрясёт весь белый свет,

      С почти неслышным щелчком, полупрозрачный непроницаемый купол опустился, полностью накрывая жилой квартал, принадлежащий клану Учиха. Отрезая его от внешнего мира, лишая малейшего шанса на спасение. В конце концов, барьеры ставили лучшие — ничего не видно, не слышно, не осязаемо.

Земля вздрогнет — и мир замрёт.

      Неясные тени неспешно скользили от дома к дому. Ночь была в самом разгаре, и все обитатели квартала Учиха спали беззаботным глубоким сном. Сном, от которого многие уже никогда не проснуться.

Если Коноха не падёт,

      В серебряном свете луны мелькнул холодный серый росчерк, оборвавший ещё одну жизнь. Убийцы не колебались, их алые глаза были холодны и безразличны, но, если присмотреться, в самой глубине чёрных зрачков можно было заметить едва заметные блики тёмного удовлетворения.

Огонь придёт на вызов Кьюби,

      Спящий было черноволосый мужчина, резко распахнул глаза и вскочил, метая в приближающегося убийцу, оборвавшего жизнь его жены, кунай. Отскочив назад, мужчина легко дотянулся до своей катаны. Отбросив в сторону бесполезные ножны, Учиха подался вперёд, переходя в наступление. Раздался звон стали, от столкнувшихся друг с другом инструментов смерти полетели искры.

Если Коноха не сгорит дотла,

      Алые глаза столкнулись с такими же красными напротив. Мужчина широко распахнутыми глазами смотрел на юношу перед ним. — Ты?.. — недоверчиво выдохнул он. — Почему?       В невыразительных глазах юноши что-то промелькнуло, слишком быстро, мимолётно, чтобы можно было разобрать и понять.       — Ответь мне, Итачи! — взревел Учиха Фугаку, безумно кидаясь на своего предателя-сына. Внезапно раздался ещё один крик с другой стороны квартала, затем ещё один. Вмиг, спящий городок ожил. Оставшиеся в живых Учиха попытались защититься, остановить пришедшие в движение жернова жизни.       — Потому что вы посмели посягнуть на то, что вам не принадлежит, — спокойно, даже равнодушно отозвался наследник, безразличный к царившей снаружи панике.

Вода затопит берега,

      Кунай легко рассёк нежную кожу мальчика, с интересом первооткрывателя, наблюдающего за собиравшейся в его ладошке алой жидкостью. Красная, тёплая, вязкая, она легко заполнила маленькую ладонь и свободно потекла вниз по руке, тяжёлыми густыми каплями капая вниз, где, под образовавшимися лужицами, уже занимался слабенький, едва заметный огонёк.       — Ты заплатишь за своё предательство! — прошипел глава клана, задыхаясь от накатывающего бешенства и безграничной ненависти.       — Вряд ли, — отрицательно покачал головой Итачи. Его Шаринган дрогнул, меняя свою форму.       — Это?.. — Фугаку отшатнулся, неверяще гладя в легендарные глаза.       — Прощай, Учиха Фугаку…

Если Коноха не утонет,

      Огонёк разгорался, пожирая всё на своём пути: траву, камни, здания, тела и кровь, разрастаясь всё больше и больше. Пламя метнулось вперёд, заживо пожирая попавшегося на его пути шиноби, и вверх, поднимаясь всё выше, разрастаясь всё больше, обретая форму.

Ветер разнесёт все облака,

      Огромный огненный Лис кровожадно оскалился, и с громким рёвом рванул вперёд, пожирая дом за домом, труп за трупом, сжигая ещё живых. Один из уцелевших отчаянных Учиха попытался напасть на, стоящего в стороне и наблюдающего за происходящим, маленького мальчика, чтобы тут же завыть от невыносимой боли. Казалось бы, ожившая стихия не забыла про своего создателя.

Если Коноха уцелеет,

      Крепкая рука остановила, уже занёсшего над ребёнком клинок, убийцу. Сумасшедшие алые глаза вскинулись навстречу нарушителю, посмевшего прервать его удовольствие, наткнувшись на спокойное лицо сообщника.       Шисуи моргнул, сгоняя наваждение и безумие битвы:       — Итачи? — но названный не смотрел на него. Он безразлично рассматривал до смерти напуганного Саске, чувствуя отвращение с едва заметными нотками удовлетворения от, хотя бы такого крохотного, но всё же возмездия.       Старший присел на корточки перед младшим, полностью равнодушный к полыхающему вокруг огню, и бушующему позади огненному Лису.       — П-почему? — испуганно всхлипнул Саске.       — Возмездие, — с пугающе-широкой улыбкой отозвался Шисуи, — вы — Учиха — пример того, что будет если кто-то посмеет посягнуть на то, что ему не принадлежит.       — Н-но вы тоже Учиха! Так почему?!.       — Нет, — медленно и тихо отозвался Итачи, прищуривая зажёгшийся в глазах Мангекё. — Клан отказался от нас, давным-давно. Мы просто однофамильцы, Учиха Саске.       — Кьюби начнет всё вновь и без конца*. — тихо прошептал Наруто, в его глазах, яркими бликами, искрились всполохи бушующего вокруг пламени. Сзади послышались шаги, и его плечи обхватили знакомые руки.       — Наруто?..       — Всё хорошо… — глаза мальчика устало закрылись, и блондин повернулся, не разрывая объятий, — мы можем идти?       — Да, — Итачи крепче прижал к себе маленькое тельце ребёнка, обеспокоенно разглядывая спокойное чумазое лицо. Джинчуурики так и не открыл глаза. — Тебя что-то беспокоит, Нару?       — Нет, — отрицательно покачал тот головой и со вздохом открыл алые с вертикальным зрачком глаза, — просто… Это невероятно, — тихо прошептал мальчик, словно открывая брюнету самую заветную тайну. — Она такая мощная… чарующая… она призывает убивать… уничтожать…       — Наруто?       — Всё хорошо, просто… я не понимаю, как Кьюби справляется с этим… ***       — Куда теперь?       — В Страну Риса!       — Нару?       — А что? Тут мне одна змейка на ухо нашептала, что нам там могут помочь.       — Змейка? Хм, что скажешь, Итачи?       — Не попробуем, не узнаем…       — Ура! Страна Риса, жди нас!