Земля за снегом

      Уверен, у каждого пони есть место, где можно уединиться и побыть наедине с самим собой. У кого-то это скамейка в парке, у другого сауна или спа-салон, а я для себя таким местом облюбовал заброшенный маяк. Он стоял на западном мысе возле скал вдалеке от города и раньше освещал путь кораблям. Затем, когда построили электростанцию, власти приняли решение возвести новый маяк, на скале, метров на сто выше прежнего места. Старый просто закрыли, и он с тех пор находился заброшенным и забытым, к тому же все настолько к нему привыкли, что даже не обращали внимания.       Тем не менее это было прекрасным местом для уединения, поскольку дома после появления тройняшек стало несколько шумно. Ходить туда я начал только через два года после их рождения, когда они научились проявлять некоторую самостоятельность. Здесь я практиковался в применении заклинаний, тренировок с шестом и просто грелся на солнце. Ко всему прочему отсюда открывалась великолепная панорама на город, который смотрелся как на картинке. Постоянно слышался шум моря и крики чаек всё это настраивало на нужный лад и помогало сосредоточиться. Недалеко из скалы бил ключ чистейшей воды и в любой момент можно всегда утолить жажду. Однажды после недели своих посещений, во время тренировки мой взор упал на закрытую, на два навесных замка дверь маяка, и я задался вопросом, а что находиться внутри? Подойдя к двери, я принялся изучать замки. На них возможно, когда-то наложили чары и поэтому они находились в приличном состоянии, только слегка заржавев. На вид их конструкция не выглядела сложной. Я  решил попробовать сделать для них ключи. Моими действиями двигало не только любопытство, наша компания давно искала место, где можно побыть в дали ото всех, а более подходящего нельзя было и желать.       У нас в доме находилось достаточно книг по слесарному делу, поскольку отцу часто приходилось делать замки для шкатулок и ларчиков, ещё ему не редко заказывали замки на мебель. Тщательно изучив литературу, я приступил к действиям. Изготовив несколько заготовок, я вновь отправился к маяку. Вставив заготовки в скважины замков, слегка повернув, чтоб остался отпечаток механизма, затем несколько часов шмурыгал напильником придавая им нужную форму. Смазав замки и сделав ключи мне, наконец, удалось открыть их и с трудом отворить просевшую дверь. Моему взору предстала небольшая квадратная комната без окон размером где-то пять на пять метров, всё внутри находилось в ужасном беспорядке. Перевёрнутая и разломанная мебель, сорванные со стен шкафы, распоротый матрац с торчащей из него перепрелой осокой, опрокинутая железная кровать и книги с посудой, лежащие вперемешку на полу. К сожалению, сырость и гниль успели привести их в полною негодность и узнать, что это за книги не представлялось возможным.       Создавалось впечатление что здесь что-то искали, но что? В дальнем углу стояла печка довольно исправная на вид. Данный факт меня очень обрадовал, так как это делало убежище всепогодным. Очевидно, маяк был не только местом работы, но и жилым помещением. Прямо от печки начиналась лестница, ведущая наверх. Сами ступени оказались сделанными из морёного дуба, я невольно поразился терпению древних строителей, сделать даже одну ступень требовало многих усилий. На вид они казались довольно прочными. Мне пришла идея подняться и посмотреть. Не спеша, я начал своё восхождение и хотя прочность ступенек не вызывало сомнений пазы, куда они были вставлены, от времени износились и ходили ходуном. Таким образом держалось всё здесь исключительно на честном слове. Кое-как добравшись до конца лестницы, я откинул крышку люка, взобрался наверх и огляделся. В центре находилась большая круглая чугунная чаша для огня, закреплённая на двух железных чуть прогнувшихся балках. По углам стояли медные опоры для навеса. Сам навес представлял собой четырёхскатную крышу на железной арматуре, покрытую черепицей, по краям шло небольшое ограждение. Да, строили видать прочно на совесть.       С площадки, где я стоял, открывался потрясающий вид на море, искрившееся и переливавшееся в лучах солнца. Вдоволь налюбовавшись зрелищем, я подошёл к чаше и заглянул внутрь. Как и ожидалось там находился древесный уголь подёрнутый сверху золой. Я собирался уже отойти и спуститься вниз, но в этот момент солнце опустилось ниже осветив её противоположный край. Неожиданно мне бросилось в глаза, что уголь как-то странно заблестел, волнуясь, я зачерпнул магией горсть, высыпал его на доски и увидел. Эх! Что я увидел! вперемешку с углём лежали гранёные чёрные бриллианты. Меня от такой находки прошиб пот, а сердце молотом забухало в грудную клетку. Драгоценные камни в Эквестрии не были чем-то из ряда вон выходящим и встречались практически повсеместно, но чёрные бриллианты попадались крайне редко в среднем один на сто тысяч. Я напрягал память, пытаясь вспомнить историю о маяке которую от кого-то слышал, ну конечно последним смотрителем маяка был Пройдоха Торч известный искатель драгоценных камней. Он находил и продавал камни, а особо ценные и редкие оставлял себе. После его смерти их неоднократно пытались найти да всё безуспешно. Теперь стала понятна причина того бардака внизу, искали сокровища, как только вообще не разнесли всё по камушку. Верно говорят, хочешь, что-то надёжно спрятать положи на самое видное место и никто не обратит внимание. Возбуждённый находкой я перелопатил весь уголь в чаше и в общей сложности нашёл полтораста камней, и каких, одинаковой огранки и формы хоть сейчас на обод какого-нибудь кубка. Вес каждого камня примерно составлял около ста карат. Сейчас в моих копытах находилось целое состояние. Остальной уголь я ссыпал обратно в чашу, стараясь по возможности, замести следы. Взяв камни, и осторожно закрыв люк, потихоньку спустился вниз, затем вышел из маяка заперев за собой дверь. Промывая камни в роднике, я невольно восхищался старым смотрителем, ведь надо насколько умно спрятать клад.       После недолгих раздумий мне пришла идея отнести камни отцу, он то наверняка разберётся что с ними делать. Сдать бриллианты  властям в пользу города оказалось бы просто глупо, да если бы пронюхали, как я их добыл, то меня неминуемо ждало наказание. Войдя в дом, я прошёл в мастерскую, где застал отца за работой. — Пап, нам нужно очень серьёзно поговорить. — Что у тебя случилось? — спросил он недовольный тем, что его оторвали от работы. — Да я тут в пещере нашёл такое… — и с этими словами высыпал перед ним горсть бриллиантов.       Я специально не сказал ему правду, ибо за совершённое точно по головке не погладят. Откровенно говоря, он, наверное, впервые в жизни оказался так поражён. Долгое время, просидев и не проронив ни слова отец, наконец, вновь спросил: — Ты больше никому их не показывал?       Мне стало обидно: — Я разве похож на идиота, тоже не понаслышке знаю, сколько эти камушки стоят. — Прости, просто сильно разволновался. — И как же теперь быть? — Всё просто, — ответил папа убирая камни в сейф, — я вышлю сообщение одному своему заказчику, он давно просит сделать что-нибудь особенное и предложу изделия из них.       Сказав это, он снова углубился в работу, очевидно, она его успокаивала. Я просто сидел рядом и наблюдал, как он делает очередной заказ — красивую рубиновую диадему. Потом мама позвала нас ужинать, и мы отправились на кухню. Малышня с нетерпением занимала место за столом. Стоило усесться, как Сноусторм придвинулась ко мне и состроила невинную мордочку. Такое внимание с её стороны впрочем, производило на меня положительное впечатление. Сегодня на ужин оказался картофельный суп, мой любимый. Во время еды приходилось следить за младшими, ибо у них часто появлялось искушение поиграть с ней. У всех троих довольно рано появились магические наклонности, и они вовсю их использовали. Мама говорила, что в их возрасте я был таким же, правда неизвестно куда это всё потом делось. Вот и сейчас наши детки стремились использовать картошку для игры в снежки, что вынуждало блокировать их магию в зарождении. Поев, я взял очередную книгу и отправился читать возле камина. Сестра немедленно увязалась за мной, прося, что б ей почитали, отказать я не мог, и улёгшись напротив меня внимательно слушала. Скоро правда она потом засыпала, и мне ничего не оставалось делать как уносить её в постель.

* * * *

      На следующий день, встретившись со своими друзьями, я рассказал, что нашёл прекрасное место для наших встреч. Заинтригованные они пошли за мной и после часа ходьбы мы пришли к нужному месту. — Вуаля! — произнёс я, махнув копытом в сторону маяка. — Прошу любить и жаловать. — Ты серьёзно? — спросила Айси. — Это не совсем правильно. — А что, — отозвался я, — было ничьё, стало наше. В конце концов, если мы будем встречаться в маяке, он же не развалиться раньше времени. — Мне здесь нравиться, — сказал Джэвель, — только ты либо не всё предусмотрел, либо чего-то не договариваешь, дверь ведь закрыта. — Посмотри внимательно, видишь, замки смазаны, — насмешливо произнёс я, — а вот и ключики. — Где ты их достал? — задала вопрос Перламутра. — Нигде, сам сделал, — довольно ответил я, отпирая замки и открывая дверь, — прошу за мной. — Вот это беспорядок, — протянула потрясённо Перламутра, — и ты предлагаешь сделать подобное место нашим штабом? — Не хочется признавать, но я полностью согласна, — поддержала её Айси. — Леди! Леди! — протестующе воскликнул я. — Я сказал что нашёл место для собраний, но я не обещал, что это будет шикарный гостиничный номер с балконом на море. Да и потом если всем дружно взяться, порядок можно навести довольно быстро. — Тебе надо? Ты и наводи.       Меня заколотило: — Вот как значит! Хорошо тогда предложите место получше. Есть идеи? — Послушайте дамы, — примирительно сказал Джэвель, молчавший до сих пор, — Метеор прав, мы вряд ли найдём более удобное место, так может следует отбросить брезгливость и убраться?       Наступила долгая тишина, нарушаемая лишь криком чаек. Наконец Айси сказала: — Ладно, давайте по быстрому приберёмся. — Ну коли так! То я с вами, — отозвалась Перламутра.       Мы принялись за дело. При уборке обнаружилось, что мебель, к сожалению, пришла вся в негодность. Даже та, которая не оказалась сломанной, прогнила насквозь, и её пришлось выбросить, вместе с матрацем и книгами. Единственное, что уцелело более-менее это кровать, только доски на ней так же прогнили, между тем мы подняли её и поставили поближе к печке. Посуда сохранилась хорошо, разумеется, не разбитая, и после недолгого мытья приобрела вполне пристойный вид. Отдраив пол, мы развели огонь, пустив в качестве дров обломки стола и стульев, на наше счастье печь оказалась в идеальном состоянии исправно тянула дым и нигде не чадила. Комната довольно быстро прогрелась. — Ничего не напоминает? — спросил Джэвель. — Это ты про тот случай в посадках? — Ага, — подтвердил он, — даже не вериться, что прошло почти уже шесть лет. А ты поднимался наверх? — Наверх маяка? Да поднимался, оттуда потрясающий вид на море.       Он встал и направился к лестнице. — Осторожнее, там ступени держаться плохо. — Ладно, — откликнулся он продолжая подниматься.       После уборки меня стала мучить жажда, и я решил пройтись до родника. Когда я вернулся, Джэвель уже спустился и сидел внизу. — Ну как впечатление? — поинтересовался я. — Просто отлично, — последовал его ответ, — потрясающий вид. Действительно великолепное место, хоть и не гостиничный номер, но балкон на море имеется, только, идти далеко, а никто не взял с собой поесть?       Еды ни у кого не оказалось. Пришлось в этот раз отправиться домой очень рано. Несмотря на разногласия в начале осмотра, все остались под приятным впечатлением. Мы договорились, что собираться теперь будем только здесь. Войдя в дом, я встретил на пороге отца, по видимому, он тоже только, что пришёл. — Ну что нашли их? — спросила его мама. — Нет, — папа отрицательно помотал головой, — как в воду канули никаких следов, если зашли в Заказник, то всё с концами, на них древесные волки какать уехали, — мрачно пошутил он.       Заказником у нас назывался лес, граничащий с посадками. В нём водились различные опасные звери, вроде древесных волков, а может и похуже. Редко кому, удавалось выйти оттуда живым. — А кто пропал-то? — спросил я. — Да двое жеребят с соседней улицы, ушли вчера вечером и не вернулись. — И куда ушли тоже неизвестно? — Неизвестно, если б знали, то давно нашли.       Положение скверное, представляю каково им сейчас. Сам в детстве попал в подобный подобный переплёт. Тогда мы попали волею обстоятельств, нечаянно уснув, сейчас положение обстояло куда как хуже. Только спустя некоторое время, я понял, какой опасности мы все тогда подвергались, заночевав в землянке. Скорее всего, из-за дождя дикие звери не почуяли нас, а то сложилось бы куда более трагично. В данной ситуации оставалось надеяться, что с ними всё обойдётся благополучно.       Рано утром я встал, позавтракал и отправился под гору. В аптеке скор должен был закончиться мох и другие ингредиенты, так что не мешало пополнить их запасы. Тем более, мне тоже хотелось подзаработать. Родители теперь знали, чем я промышляю, а после спасения мамы они дали полное согласие на подобные действия.       Подойдя ко входу в лабиринт, я собирался уже войти, как вдруг заметил, что-то висящее на кусте можжевельника рядом со входом. Приблизившись, я разглядел клок волос из гривы, и судя по высоте на которой он находился, его оставил не взрослый пони, а жеребёнок. «Эге, — подумал я, — а не те ли это самые, что пропали недавно». Но что им понадобилось в пещерах? Внимательно осмотревшись, я увидел еле заметные отпечатки небольших копыт ведущих внутрь. Теперь сомнений не оставалось, они вошли в недра горы. Применив заклинание внутреннего зрения, мне чётко и ясно удалось увидеть оставленные ими следы, они прямо-таки горели зеленоватым пламенем. Волнуясь, я поспешил по ним, надеясь, что ещё не слишком поздно, и удастся застать их живыми. Идя по следам, я время от времени поглядывал на стены, стремясь увидеть нарисованные ими отметки, всё тщетно, ни единого указателя. Положение ещё осложнялось тем, что следы иногда петляли, и приходилось долго стоять и размышлять, куда же они направились. Опытный следопыт давно отыскал бы их. Я, к сожалению, таким не был и подобные задержки сильно тормозили меня. Я в конец отчаялся их найти, как вдруг услышал детский плач доносившийся откуда-то с боку. Поспешив туда и применив заклинание света, я увидел их сидящими возле ручья. Ох, слава Селестии нашёл, жеребята подбежали, уткнулись мне в грудь и разрыдались по настоящему. Нет, надо всё-таки в конец очерстветь до такой степени, что б тебя не трогали слёзы отчаявшегося жеребёнка. Я присел, и начал гладить их по гривам шепча что-то успокаивающее без слов, как делала моя мама когда я расстраивался. Наконец они выплакались и успокоились. — Ладно хватит плакать-то, — произнёс я, — пошли.       Они покорно отправились вслед за мной. — Есть хотите? — вопрос носил чисто риторический характер, даже не зная, сколько времени провели они под землёй, можно было без труда определить это, ибо от них вовсю пахло голодом. Хорошо хоть удалось найти источник с водой. — Хотим, — в один голос отозвались они. — На-ка вот держите, — с этими словами я протянул им по бутерброду с лютиками. Надо было видеть, как они принялись уминать. — Как вас зовут? — Меня Квазар. — А меня Виндэр. — И какая нелёгкая понесла вас под землю? — подобными вопросами я старался их отвлечь от подавленности. — Понимаешь Метеор, — ответил Виндэр, — мы просто хотели быть похожими на тебя, ты герой, ты спас свою маму.       От такого признания я даже немного оторопел. Это я-то герой? Нет, я не герой, меня направляло тогда просто слепое отчаяние. Хотя погоди-ка может это и есть героизм. — Откуда вы узнали, что я её спас? — спросил я. — Об этом даже не писали в газете. — Просто моя мама работает медсестрой в больнице, — сказал Квазар, — и она рассказала нам всем о твоём подвиге. — Значит, узнали по источнику ОКС. — Какому источнику? — Одна кобыла сказала, — пояснил я.       За разговорами, мы вышли на свет и направились к городу. Я думал довести обоих до окраины и на этом проститься, но оба повисли на мне умоляя проводить и домой. Пришлось сдаться на их мольбы и пойти с ними. Подойдя к улице, на которой они жили, мы увидели спешащих к нам навстречу родителей. Наверное, кто-то увидел нас и поспешил им рассказать. Они подбежали и с радостными возгласами заключили жеребят в объятия, осыпая поцелуями. Я стоял рядом  улыбаясь при виде этой сцены, данный момент стал одним из счастливых в моей жизни.