Настоящая история моей жизни

... Неприятный вечерний ветер задувал за воротник пальто, а мелкие капли дождя оставались на щеках холодными слезинками Ноября. Осень нынче выдалась премерзкая и единственным спасением от пагубной погоды было небольшое кафе, спрятанное в бесконечном лабиринте переулков. Каждый вечер там играла приятная расслабляющая музыка и абсолютно каждый вечер там сидели одни и те же посетители, имена которых мне приятнее вспоминать, чем имена многих своих друзей. Клара и Джек были археологами и по совместительству страшными фанатам крепкого капучино, без единой ложки сахара и капли сливок. Они всегда над чем-то работали, писали доклады или просто пересматривали старые фотографии, или подзывали бармена и рассказывали ему какую-нибудь новую историю. А когда я переступал порог кофейни, Джек сразу вскакивал, подходил ко мне и вручал скромный сувенир с последнего места раскопок. Это происходило каждый второй четверг месяца, когда уставший от повседневной и шумной жизни я искал спасение в переулке, названного в честь Сэра Питера, где и находилось то самое кафе. Лола была студенткой третьего курса экономического факультета и всегда была не прочь послушать новые истории из, как она говорила, жизни звезд, попивая при этом ванильный маккиато. У нее были короткие шоколадные волосы и темно-зеленые глаза, поверх которых она носила очки. Каждый наш диалог сопровождался удивительным запахом мускатного ореха, который витал в замкнутом пространстве и очаровывал. Мне нравилась Лола. Она была открытой и веселой, она не была испорченной влиянием общества и довольно часто составляла мне компанию за мирным чтением книги в городской библиотеке. Да, я ходил туда. Майор Рид Ошир. На момент нашего с ним знакомства, ему уже было шестьдесят пять лет, но выглядел он намного моложе своего возраста. Такого состояние души и тела, Ошир смог достичь ежедневными пробежками и, конечно, старой памятью о Вьетнаме. Малоприятные воспоминания о войне не давали расслабиться ветерану войны и всегда напоминали, что даже спустя много лет, злая память врага может принести много бед. Ошир пил только зеленый чай, отвергая любые предложения бармена насчет бесплатной чашки кофе, как постоянному клиенту. - Да будь проклят этот кофеин! – бросал он в сторону, усаживаясь напротив меня. – Девственная смерть. Помимо майора, нелюбовь к кофе, и любого слова, которое начиналось на букву «К», испытывала сама хозяйка заведения – Мария Кристина, предпочитающая показываться на глаза посетителям только после семи часов вечера. Объяснений такому поведению никто не мог найти, даже ее собственным сын – Эндрю, который и работал барменом с пятнадцати лет. Каждый вечер сын и мать садились за самый дальний столик и начинали пересчитывать дневной доход, откладывая в сторону деньги на обучение Эндрю во Франции. Многих моих знакомых удивляло, как можно почти каждый вечер специально ехать на другой конец города, чтобы посплетничать с какой-то студенткой и послушать военные истории старого солдата, уже давно впавшего в маразм? Дело в том, что именно из-за таких постоянных вопросов, сплетен, придуманных историй и других прочих деталей, ровно год назад я сбежал с собственной вечеринке, надеясь отыскать тихое место, где бы ни одна живая душа меня не смогла достать. Как я тогда отыскал переулок, названный в честь Сэра Питера, ей-богу, не знаю. Знаю лишь, что стойкий запах мускатного ореха привлек мое внимание и мне стало до боли интересно, чем это так пахнет?... ... – А вот и наша звезда! Все в сборе, Майор! – крикнул Джек, оглядываясь через правое плечо, в тот момент, когда колокольчик над дверью тихо зазвенел. – Привет, Найл! Он протянул свою крепкую руку и загадочно улыбнулся. - Опять что-то притащил, да? – я улыбнулся ему в ответ и пожал протянутую руку. - Это статуэтка племени Хилли из Центральной Америке, - почему-то прошептал тот. - Одно из последних племен Инков, между прочим! Он запустил руку в карман пиджака и очень осторожно вынул оттуда меленькую фигурку, которая, пожалуй, своим видом могла испугать даже королевский караул при свете дня. Я молча принял подарок и на всякий случай сразу убрал его в карман джинс, опасаясь, что этот странный предмет оживет и выест всем присутствующим глаза. - Это бог любви – Сати, - пояснил Джек, возвращаясь на свое место. - Поставь его в самый светлый угол дома и ты найдешь свою любовь. - Да я как-то... - Можешь не верить, право твое, - отозвался археолог. – Но ради научного эксперимента... - Глупые выдумки! – рявкнул Ошир, до этого внимательно слушающий диалог. – Не придет твоя любовь, если ты такое чудище в своем доме держать будешь! Увидит, и поминай, как звали. - А я думаю, что это очень интересно, - подала голос Лола. – Необычно, скорее. - Муть зеленая! – не сдавался майор. – Любовь нельзя призвать, она должна сама прийти. Насильно мил не будешь. После такого веского аргумента спор потерял смысл и в воздухе повисла тишина. Клара что-то сказала Джеку и он углубился в изучение бумаг, лежавших на столе. Рид, приняв всеобщее молчание за победу, приподнял уголки губ и кивнул мне головой в знак глубокого уважения. Я оглядел помещение и поприветствовав Марию Кристину, усердно перебиравшую стопку денег, направился к Лоле, что-то печатающей на компьютере. - Не слушай их, - не отрывая глаз от экрана, тихо сказала она. – Любовь может вообще не прийти, тут уж все зависит от тебя. А бегать за ней и вовсе нету смысла. Главное, быть уверенным, что тебе это нужно, а там уж, как пойдет. Она сняла очки и протерла их краем кофты. Я незаметно вдохнул привычный запах и почесав нос, спросил: - А ты веришь, что любовь может прийти, если этого очень захотеть? - Я – экономист, а не мечтатель. Я верю цифрам и фактам, а не сказкам и поверьям, хотя иногда мне кажется, что немного магии не помешало бы. Покажи эту штуку. Я достал кусок выточенного камня и протянул его девушке. Она повертела фигурку в руках и поставила на стол. - Спокойной ночи, Лола! Как такой страх можно называть Богом Любви? – она прикрыла рот ладонью и покосилась на пару археологов. Я обернулся через правое плечо и посмотрел на столик, за которым сидели Клара с Джеком. Кто бы мог подумать, что любовь к грязи может создать другой крепкий любовный союз? Из дальнего угла помещения раздался кашель, сопровождающийся глухим хрипом и тихим ругательством. Мария Кристина что-то сказала своему сыну на их родном языке и тот скрылся за небольшой дверкой в глубине зала. Я сделал глоток обожаемого латте и от удовольствия закрыл глаза, окунаясь в огромный спектр вкусов. Пожалуй, не в одной точке мира вы не найдете такого же сорта кофе, что использовали в переулке имени Сэра Питера. Ароматный и приятный на вкус, он - в буквальном смысле слова - сносил крышу, да так, что после него любая капля свежесвяренного кофе казалась ослиной мочой с примесью сахара. - Уже половина одиннадцатого, - как бы между прочим, напомнила Лола. – Тебе завтра надо куда-нибудь идти? - Меня всегда где-то ждут, - зевая, ответил я и усмехнувшись добавил. – Но редко дожидаются. Девушка засмеялась и снова сняла очки, чтобы протереть их. - Necessitas cogit ad turpia*, - со знанием дела, заметила она. – Ты никогда не думал изучать латынь? Я почесал затылок. Пару лет назад, попав в одну очень неприятную ситуацию, я поклялся всем богам, что никогда в жизни не стану учить какой-либо другой язык. Но спустя пару месяцев, оказавшись в еще более гадкой ситуации, понял, что без, как минимум, двух языков в этом мире не выжить. И теперь, мучимый дилеммой, метался по книжным магазинам, в поисках годных учебников по иностранным языкам, но они казались либо слишком скучными, либо... слишком скучными. - Я не приспособлен к изучению языков, - пришлось признаться, когда попрощавшись со всеми, мы с Лолой оказались на улице. - Ты ведь одно время учил испанский, разве нет? – копаясь в сумке, удивилась та. – Да где же эти ключи? - Знал всего пару фраз, а значение, как оказалось – нет. Я поморщился от неприятных воспоминаний, связанных с одним баром в Нью-Мехико и взял у Лолы сумку, чтобы ей удобнее было вынимать оттуда все ненужное. - Кстати, о латыни. Разве экономисты учат ее? - Как видишь, приходится. – выудив брелок с ключами от своего Фиата, ответила девушка. – Подбросить? - А силенок хватит? Лола скривила физиономию и села в небольшую машинку, припаркованную возле единственного работающего фонаря. Я последовал ее примеру, переложив уродливое божество из заднего кармана джинс в карман пальто. Бросив сумку и компьютер на заднее сидение, девушка завела машину и сдав назад, вырулила на узкий переулок, оставив позади Кофейню Питера. Я открыл окно и высунул руку на улицу. Холодный ночной ветер вновь коснулся кожи и я ощутил то же неприятное чувство, которого так тщательно пытался избежать. Набережная горела своими привычными огнями, машин почти не было, а людей – и вовсе. Не удивительно: вечер воскресенья никто не воспринимал, как маленький праздник, а наоборот – как предшествие ужасного утро понедельника. Было ли хотя бы одному жителю Лондона охота вставать в жуткую рань, чтобы еще раз напомнить себе, что бесплатным бывает только сыр в мышеловке? Не думаю. - В твоей работе есть плюсы, - словно прочитав мои мысли, подала голос Лола. – Пришел раньше всех – герой дня, да и просто хороший парень, опоздал – все равно тебя все любят. А на моей работе попробуй опоздай: вычтут из зарплаты, так еще и выходные не дадут. - Практикантам платят? – удивился я. – Ты ведь только практику проходишь, да? - Ну и что! – вспыхнула собеседница. – Я пишу отчеты и слежу за доходом и убытком компании, а не полы в туалете мою! Она резко затормозила и машина чуть было не влетела в столб. - На самом деле, ты прав. Практикантам не платят, но у директора есть явный интерес ко мне, чем я, собственно и пользуюсь, каюсь. Однако, выживать бедным студентам как-то же надо, и как говорят умные люди – на войне все средства хороши. Я мысленно одобрил выбор директора и пожелав девушке спокойной ночи, вышел из машины, запахнув пальто от сильного порыва ветра. Фиат запыхтел и скрылся за поворотом дома, а я остался на улице, со всех сторон обдуывемый ветром, осознавая, что это хитрая лиса бросила меня возле незнакомого дома... _________________________________________________ *Нужда склоняет и на постыдные дела (лат.)