Предпоследняя любовь Гая Мария.

Предпоследняя любовь Гая Мария ЕЛЕНА. Почему... почему вы назвали ее Суллой? ДОМИН. А что? Некрасивое имя? ЕЛЕНА. Но ведь это мужское имя. Сулла был римский диктатор. ДОМИН. Вот как! А мы думали, Марий и Сулла -- пара влюбленных. Карел Чапек,"РУР" Мадмуазель Собак слыла культурной девушкой: в ее словаре было около ста восьмидесяти слов. При этом ей было известно одно такое слово, которое Эллочке даже не могло присниться. Это было богатое слово: гомосексуализм. Фима Собак, несомненно, была культурной девушкой. Ильф и Петров, "12 стульев" "Кроваво-красное солнце тяжело опускалось на верхушки вековых деревьев, освещало кровавыми лучами бугристую равнину, усеянную валунами. На северной стороне равнины, у самого леса, выстроилось огромное войско врагов Рима. Предводитель, наводящий ужас на весь мир, Зулус Кровавый, восседал на своем тяжелом черном жеребце и вглядывался во врагов, будто желал увидеть их лица. За спиной Зулуса толпились стройными рядами его верные безжалостные солдаты. На южном крае равнины стройными колоннами стояли римляне. Они знали, что им предстоит решающий бой. Впереди, на белоснежном скакуне, блистая броней, нетерпеливо приподнимался в стременах..." - У римлян не было стремян, - машинально поправила подругу А. - Да какая разница! - с досадой оторвавшись от чтения, воскликнула авторша, - Ты не понимаешь! Слушай дальше. - Слушаю. Но стремена убери. - Ладно, - авторша махнула рукой и продолжила: "... приподнимался в стременах старый полководец, юный красавец Гай Марий. Он не первый раз вел в бой легионы, но волновался, как школьник перед экзаменом." - Студент. - А? -Студент лучше школьника. - Ой! Не перебивай! "Гай Марий был невероятно прекрасен. Мужественное лицо его обрамляли густые кудри цвета морской волны"... А. вытаращилась на подругу и захохотала. - Ты чего? - Он у тебя водяной, что ли? - Кто? - Ну, этот твой герой! - Сама ты русалка... Ошиблась я. Это глаза цвета воды. А волосы у него - цвета спелой пшеницы... - ну да, ну да... ... "пшеницы, гордый римский нос, изящные брови, благородный рот и атлетическая фигура привлекали к нему внимание соотечественников и современников. Гай Марий также был сведущ в военном деле и не проиграл ни одной битвы. И вот, окинув взором свои и чужие войска, он дал сигнал трубачам трубить наступление. Тяжелая римская конница бесстрашно понеслась на врага, клубя пыль и заставляя валуны подскакивать. За конницей бежали лучники, вооруженные луками и стреляли на ходу. За ними шли "Черепахи", громыхая щитами. Зулус двинул своих головорезов на римлян, выкрикивая жуткие боевые крики..." - Хватит! Какие лучники за конницей? Какой юный красавец?? Ты хоть для приличия почитай о Гае Марии, а? - Опять ты со своими придирками! Не понимаешь! Это МОЙ Гай! Марий. Я его ТАК вижу! - На, полюбуйся! - А. сунула подруге под нос раскрытую книгу. На странице красовалось изображение - бюст Гая Мария. - Вот он, твой красавец! -Перестань! - авторша со слезами отшвырнула книгу в угол. - Почему ты все портишь? Это же фанфик про ЭТО! - Про "это"? - Про любовь! -Ах, люююбовь... Ладно. Дальше. - "... Они бились долго и упорно, и никто не хотел сдаваться. Зулус, чье сине-татуированное тело было покрыто кровью и грязью, вращая огромными безумными глазами, звал Гая Мария, размахивая огромным мечом. - Эй, ты! Римский разбойник, сын какаторской гиены (какатор - засранец (лат.) )Подойди, подойди ко мне! Я обагрю свой сияющий меч твоей зловонной римской кровью!" Эти оскорбительные выкрики Гай Марий не мог оставить без ответа. Он все равно хотел убить Зулуса, а теперь сами боги велели! Гай Марий, раненый вражескими стрелами и мечами, раскидывая врагов мощными руками, пробрался к Зулусу и тремя неотразимыми ударами уложил его и пронзил мечом насквозь. Непримиримый враг Рима, Зулус Кровавый дико завыл, задергал конечностями и испустил дух". Авторша монотонно продолжала читать описание битвы. А. отвлеклась, задумалась о своем, подняла с пола учебник истории... Полистала, еще раз полюбовалась на красавца Г.Мария. Протерла пыль на книжной полке, с тоской подумала, что зря она согласилась выслушивать очередной опус графоманствующей подруги.... А подруга бубнила дальше: " Звеня золотыми шпорами, надетыми на высокие калиги, Гай Марий, в белом плаще с кровавым подбоем, один, отпустив своих легатов и трибунов. шел по усыпанному трупами полю. Огромная луна освещала страшную картину, но бесстрашное сердце старого полководца не дрогнуло. Он любил после боя вот так побродить в тишине, подумать о смысле жизни и бренности всего земного... Вражеские стрелы из своего атлетического тела он так и не удосужился вынуть"... - Гай Марий – Терминатор. - прыснула А. - Не опошляй! - чуть не зарыдала авторша и продолжала: ".. его окаменевшее, закаленное в битвах сердце затрепетало пойманным воробьем. Он увидел... Среди трупов, среди рек крови, проклятий и стонов измученных солдат, положив голову на вспоротый живот мертвеца, лежала ОНА... В белой, как бумага тоге, затканной голубыми узорами, которые переливались в лунном свете, раскинув изящные, стройные ножки, растущие, кажется, от ушей, разметав платиновые волосы, положив скульптурную руку на совершенную грудь..." -А как она там оказалась?? - спросила с искренним интересом А. -Кто? -Ну ,эта девушка. Модельной внешности? - Да какая разница?? Она - там. И ты опять цепляешься! - у авторши дрогнул подбородок. - Ладно. Долго еще? - А что, надоело уже?? - Пока нет. Читай. "Он медленной поступью приблизился к девушке, боясь напугать ее звоном своих доспехов. Она лежала там, такая прекрасная и беззащитная. Золотые серьги тончайшей работы, блестели в лунном свете, а маленькие изящные ушки, прижатые к голове, выдавали в девушке дочь племени Кенар." - Это что за племя? - Не знаю .Придумала. Отстань! "Девушка приоткрыла прекрасные бездонно-голубые, как весеннее небо глаза свои , махнув густыми ресницами, увидела полководца и улыбнулась ему ясной, как солнечный день улыбкой. Он как околдованный стоял и смотрел на нее. И будто не было изнурительной битвы, не было мучительных ран, на которые он не обращал внимания... И вот сейчас, в лунном сиянии на поле недавнего боя, все перестало иметь смысл кроме взгляда и улыбки прекрасной незнакомки. Отважный полководец справился с волнением трепещущего сердца, решительно приблизился к девушке, и заговорил с ней на языке ее племени, будучи знатоком всех известных языков: -Кто ты, о прелестная богиня, удостоившая смертного своим дыханием? - А ты кто, о прекрасный и дивный, будто Марс и Аполлон в одном твоем лике слились и предстали предо мной самим совершенством? - проговорила незнакомка серебристым, будто звон колокольчиков голоском. И целомудренно поправила тогу. При этом ее стройные ножки еще больше обнажились. - Я - Гай Марий - представился он, сладко застонал, подняв девушку на руки, повинуясь ее молчаливому желанию. Прижал к закованной в броню груди, и, не обращая внимания на боль ран, переступая через трупы, обходя раненых и спугивая мародеров, спотыкаясь о трупы лошадей, пошел к лагерю римлян. -Назови свое имя, о моя богиня! - попросил Гай Марий, вытащив из руки мешающую стрелу. - Меня зовут Сулла, - пролепетала девушка, устраиваясь поудобней у него на руках. - Какое восхитительное имя! - завосторгался полководец, - Никогда не слышал имени прекрасней! Навстречу им бежали обеспокоенные отсутствием полководца легаты, трибуны и прочие офицеры. они были вооружены гладиусами. Шпоры на их невысоких калигах звенели. Гай Марий грозно на них посмотрел. Но лицо его потеплело. Он бережно передал драгоценную ношу свою самому сильному и самому преданному своему офицеру - Юлию Цезарю. И приказал отнести ее в свой шатер. - Мы скоро встретимся, Сулла! - прошептал он, посылая девушке воздушный поцелуй. - А не отметить ли нам победу, а, трибуны?.." А. уже давно не слушала, она беззвучно тряслась от смеха, но не выдержала и заржала самым неприличным образом. - Да сколько можно смеяться? – Авторесса швырнула тетрадь, сложила руки на груди и надула губы. – Ничего больше не буду тебе читать! Ты все опошляешь, над всем смеешься! Ни капли романтизма в тебе нет! А. махала руками и пыталась побороть приступ смеха. - Ладно, подруга. Читай давай. Что там у них дальше? В глазах авторессы блеснул огонек, который загорается во взоре любого автора, когда он обнаруживает интерес к своим произведениям. Она схватила свою тетрадку и вдохновенно продолжала: «И они все пошли пить и праздновать, как всегда празднуют римляне свою победу. Они пили очень много римского вина, размахивая руками и объедками дорогих животных, которых изысканно приготовили походные кашевары. И Гай Марий принимал поздравления, благосклонно кивая своей прекрасной головой, и смеясь солдатским шуткам…» А. отключилась и задумалась про свое гениальное будущее произведение, совсем другое, яркое, талантливое, исторически выверенное. Она уже слышала грохот камней, превращающих дома в руины, слышала крики и плач карфагенян, и все это глазами и ушами главных героев, которые решили предаться любви в исторический день падения города. Это символично. Зарождение новой жизни на руинах старой. К сожалению, мало кто поймет этот тонкий изящный ход. « - А в этот кувшин мы будем кидать кости! – раздался по палатке голос легата Тита Пансы. Смелый и отважный воин был этот Панса. В боях лишился глаза и части черепа, но продолжал отважно сражаться и смело пить. Сам великий Марий не мог победить его в питейном искусстве. Все были рады и кидали кости кто метко, а кто нет, и только Марий не кидал кости. Омрачилось прекрасное чело его, складка залегла посреди гладкого лба. - Что ты не радуешься с нами всеми, полководец? – Спросил Юлий Цезарь, приобняв Гая Мария за плечи. – Неужели победы могут наскучить? - Никогда не наскучат победы тому, кто рожден для славы. – Отвечал Гай Марий. – Не об том думы мои, о юный тезка мой! Не об том. *** - Шерше ля фам! – Подмигнул Цезарь. – Она в палатке, мин херц. Ждет тебя. Марий подвинул Цезарю свой бокал тончайшего богемского хрусталя, и встал во весь свой высокий рост. - Други мои и соратники! Дружина моя верная, римская! Веселитесь, други! Празднуйте победу! Восхваляйте друг друга! Поминайте погибших. Я же оставлю вас. И ушел. И направил он поступь свою в шатер полководца. Десятки необработанных ран причиняли ему боль, но он не обращал на это внимания. Вытащил только стрелу из левой ноги, и разглядывая вражеское метательное оружие, торопился к ней. К Сулле. Откинув полог, вошел полководец в свой непритязательный шатер, где пол по настоянию Цезаря был покрыт парфянскими коврами. Юный легат возил ковры с собой, потому что очень любил роскошь и считал, что полководец должен быть окружен роскошью. Ложе из слоновой кости, покрытое шкурами убитых животных, стояло за занавесью из тонкого полотна. Марий сладко застонал, взглянув на занавесь с обожанием, и решительно отдернул ее. Сулла покоилась на ложе, раскинув ноги, руки и разметав волосы. При свете десятков бронзовых светильников она казалась еще прекрасней, если земная женщина может быть прекрасней. С рычанием Гай Марий сорвал с себя доспехи, бросил в светильник левую калигу, правую вышвырнул за занавеску. Сулла проснулась, изящно села и протянула к вожделеющему полководцу совершенные руки. - Иди ко мне, возлюбленный мой Аполлон! Иди ко мне! Я так давно ждала тебя! Полководец не заставил просить себя трижды. Он набросился на девушку, невероятно нежно освободил ее от одежды и, лаская ее стройное, достойное резца скульптора тело, начал целовать трепетно, медленно и немного печально. Постепенно темп ласк и поцелуев усилился, стоны удовольствия Мария и Суллы слились в один звук наслаждения. Они оба скатились с ложа на дорогие парфянские ковры. Последней мыслью Гая Мария была мысль о правоте Цезаря. Но в чем именно был прав юный его тезка, он уже не думал. Потому что все мысли ушли. И сам он ушел. Вошел в Суллу, отчего она издала торжествующий крик удовольствия. В мерцанье светильников мелькали руки, ноги, волосы и груди. Два светильника не выдержали и упали. В палатку заглянул Цезарь, немножко посмотрел и ушел незамеченный, но озадаченный. Он еще больше зауважал своего полководца. Гай Марий первый на поле боя, за столом и в постели! Гай Цезарь поклялся, что тоже будет таким. И видят боги, клятву свою он сдержал.»