Однажды утром

Шивон проснулся с жуткой головной болью, которая мешала открыть глаза и вспомнить все обстоятельства вчерашнего вечера. Последнее воспоминание – Хичоль, улыбающийся, как чеширский кот, достает очередную бутылочку, на этот раз с какой-то мутноватой наливкой. Кажется, он сказал, что это подарок поклонницы. А что было дальше? Шивон поморщился от того, как сильно сдавило виски, и с трудом разлепил глаза. Знакомая комната, знакомая постель – что ж, уже неплохо, уснул он все же в своей квартире. Теперь бы вспомнить, что было до этого… Чхве медленно повернул голову – каждое движение отдавалось болью. На соседней подушке виднелась длинная прядь темных волос, обладатель которой был полностью скрыт по одеялом. «Труп, - с ужасом подумал Шивон, выдвигая сразу наиболее опасное предположение, как с соседней половины кровати донесся неясный стон, - а, нет, живая». Впрочем, легче от этого не стало. Труп можно вынести без лишних разговоров, а вот девушку надо выпроводить, убедиться, что она не сообщит ни о чем в прессу, и при этом, как истинному джентльмену, не обидеть… Надо бы, кстати, вспомнить ее имя. Удивляясь собственному цинизму, Шивон со вздохом отметил, что попытка повлиять на Кюхена, заразив его любовью к миру, закончилась заражением самого Шивона вселенским злом. Или просто стоит меньше пить, особенно с Хичолем… Так, имя. На ум, как назло, не приходило ни одного женского имени, и Шивон, помаявшись с минуту, решил попытаться вспомнить хотя бы обстоятельства встречи с неведомой дамой. Но все возможные воспоминания вчерашнего вечера перекрывались одним – зловеще улыбающийся Хиним, словно ожидающие чего-то темные глаза и бутылочка фанатской наливки… Груда одеял по соседству пошевелилась, и на подушке показалась сонная взлохмаченная голова Хичоля. Но не успел Шивон издать вздох облегчения, как Хичоль, довольно потягиваясь и почти мурлыча, ошарашил вопросом: -Доброе утро… Ты же помнишь, что вчера было? Чхве неопределенно повел плечами, размышляя, о чем может говорить хен. Зная Хинима, предполагаемые варианты были один хуже другого. -Ты же не мог ничего забыть… Милый… - Хичоль резко прильнул к уху донсена, почти беззвучно выдыхая последние слова. Чхве почувствовал, как большая часть предположений, внезапно ставших мелкими и незначительными, растаяли под горячим дыханием хена. Попытки дышать ровно уже давно отодвинули головную боль на второй план, и Шивон почти собрался с мыслями, чтобы дать ответ, как Хичоль вдруг вскочил с кровати и, вызывающе виляя бедрами, поплыл в сторону душа со словами: -Расслабься, святоша, я бы не простил себе твоего совращения. Дверь в ванную хлопнула, и Хиним уже не услышал тяжелый вздох, куда более похожий на вздох разочарования, а не облегчения. Неделю спустя Хичоль проснулся от тупой боли в затылке, распространявшейся по всему телу. Не обнаружив под головой подушки, он начал нервно нащупывать ее по соседству, пока не налетел ладонью на что-то твердое. Что-то твердое застонало, и, поворочавшись, голосом Шивона хрипло произнесло: -А кто-то говорил, что не простил бы себе моего совращения… Сердце Хичоля сделало кульбит, в ту же минуту отозвавшийся новым приступом головной боли. Пытаясь поймать нить воспоминаний вчерашнего вечера и обнаружив вместо нее звенящую пустоту, Хиним пришел к единственному возможному выводу – выпил и не смог удержаться. Хотя нет, возможно, сначала не удержался, а потом получил по голове. Второй вариант, впрочем, хоть и объяснял наличие головной боли, оправдания все еще лежащему в постели Шивону не находил. «Значит, все же напился. Неудивительно. Как я еще раньше-то сдерживался, при совместных-то пьянках», - вина тяжким грузом давила на совесть, и Хичоль печально посмотрел в светящиеся счастьем глаза Шивона. Стоп. Сияющие счастьем? Так значит, он не против? Моментально переменившись в настроении и забыв о ноющей боли, Хиним навис над донсеном, яростно целуя его в губы, словно в один момент сняв все сдерживающие его ограничения. Шивон, немного засомневавшись, не смог противостоять напору хена и ответил на поцелуй, в последний момент думая, что отчего-то только у него никогда не удаются розыгрыши, даже построенные по четкому плану макне.