We are young (let's set the world on fire)

У них есть всего 5 минут, но для Тао их более, чем достаточно. Он прижимает Сехуна к закрытой двери, возможно, чересчур грубо, и тот едва слышно стонет от боли, встречаясь спиной с жёсткой деревянной поверхностью. - Ге, только быстро! - моментально хныкает он, обвивая ноги вокруг талии старшего. Тао затыкает ему рот поцелуем - грубым и не терпящим возражений. Руки Сехуна крепко сжимаются вокруг его шеи, а губы мягкие и податливые, совсем не такие, как его собственные. Некоторое время они просто целуются, хотя это время растягивается до бесконечности, Тао вновь и вновь запоминает контуры чужого лица, лёгкую шероховатость потрескавшихся губ и ощущение языка напротив его собственного. С их последней встречи прошло, чёрт возьми, слишком много времени. Он кусает чужие, но в то же время такие родные губы, и его сердце пропускает удар, когда слуха достигает едва различимый стон - любимый звук, который уже давно закрепился в памяти. Когда его губы скользят вниз, к подбородку Сехуна, младший с энтузиазмом откидывает голову назад, позволяя Тао медленно исследовать открывшийся участок кожи, посасывая и оставляя на ней засосы в стремлении вновь и вновь пометить свою территорию. Язык Тао добирается до его шеи и проходит вдоль неё влажной дорожкой, срывая сбившееся "ге" с губ младшего. Его кадык нервно дёргается. Сехун неосознанно впивается пальцами в широкую спину, почти разрывая рубашку. Тао слегка прикусывает нежную, тонкую кожу, и чужие ноги ещё сильнее обхватывают его в попытке притянуть ещё ближе. Но резко зазвонивший телефон Сехуна повергает их обоих в ошарашенный ступор. Всё ещё тяжело дыша, они отлипают друг от друга и слушают, как разносится по комнате рэп-партия Тао из "Two Moons". - Вот же блин, - сквозь рвущийся наружу смешок выдавливает из себя Тао, прислоняясь лбом ко лбу Сехуна. Он опускает младшего на пол и наблюдает за тем, как яркий румянец заливает шею Сехуна - то ли смущения, то ли резко угасающего возбуждения. - Вот только не начинай, - отзывается Сехун, хватая телефон, чтобы ответить на звонок. Ему звонит Джонин, которому очень интересно знать, где, чёрт возьми, он шляется. "И если он встретит Тао, то пусть передаст ему, что в тренировочном зале его тоже ждёт еда". - Мы просто скажем, что встретились по пути, - говорит Сехун, устраивая голову в изгибе шеи Тао и обнимая старшего за талию. Вместо ответа Тао чмокает его в макушку. """"" С Джонином всё по-другому - жёстче, больше необузданной страсти, нежели нежных прикосновений, которые он дарит Сехуну. Их с Каем отношения строятся на вечной борьбе за право лидерства, каждая царапина на коже, каждый багровый засос - как рана, полученная на войне. В прикосновениях Джонина ощущается нескрываемая ярость, его руки всегда чересчур сильно сжимают запястья Тао, а зубы всегда чересчур грубо впиваются в кожу. Джонин осматривает свежий засос на ключице Тао, когда тот выходит из душа. Тао до сих пор чувствует, как саднит и пульсирует его новый синяк, будто дрожа под пронзительным взглядом Кая. - Ты сначала пошёл к нему, - заявляет Джонин твёрдым голосом. Это не вопрос, а утверждение, и от внимания Тао не ускользает то, как складываются в кулаки его руки. Тао не знает, как донести до Джонина, что это никакое не соревнование. Он любит их обоих, он говорил Джонину много, много и, чёрт возьми, много раз о том, что его отношения с Сехуном никак не влияют на их собственные. Сехун принял всё, как есть, и медленно и чувственно отдавался ему в ту ночь признания, позволяя покрывать свою кожу багровыми, синеватыми, тёмными засосами. - Я же сказал, это ничего не значит, - вздыхает Тао. Они слишком часто спорили по этому поводу, иногда на словах, иногда при помощи тяжёлых прикосновений. Джонин упирает ладони в грудь Тао и толкает старшего назад до тех пор, пока его спина не упирается в поверхность стены. Тао чувствует, что поменялся с Сехуном местами. Тао не сопротивляется, молча передавая Каю контроль над ситуацией в знак витиеватого (никому не нужного) извинения. Джонин как обычно груб, а его движения умышленно стремятся принести боль. Тао позволяет ему укусить себя за плечо, в то время как чужие руки развязывают узел, удерживающий полотенце на его бёдрах. Позже он делает Каю минет, скользя языком вдоль пульсирующей жилки и легонько прикусывая чувствительную кожу головки зубами. С резким толчком бёдер и именем Тао на губах Джонин кончает ему в рот. """"" Однажды, когда Тао был совсем маленьким, его дедушка подсел к нему и сказал: "Жизнь - как текущая вода. У неё нет определённой формы, и она в любой момент может изменить своё направление, но природа её постоянного изменения, на самом деле, неизменна". Тао был слишком юн, чтобы понять смысл его слов, поэтому он лишь заныл, прося у дедушки ещё мороженого. """"" Тао догадывается, что Сехуну нравится Джонин. Он ясно видит это по тому, как младший стреляет глазами в сторону Джонина, когда тот заходит в комнату для тренировок, как оценивающе смотрит на его растрепанные волосы и обнажённые руки. Тао и Сехун сидят на полу, и Се лениво поглаживает его лодыжку. - Вы двое вообще собираетесь тренироваться или как? - раздраженно интересуется Джонин, снимая с шеи полотенце и кидая его на пол, а затем направляется в сторону музыкального центра. Тао чувствует, как напрягаются поглаживающие его пальчики, а затем и вовсе исчезают с его ноги. - У нас скоро запись. Ты бы лучше сделал перерыв и отдохнул, Джонин - мягко произносит Сехун. Напряжение, витающее в воздухе, практически осязаемо, оно разлетается голубыми вспышками молний, покалывая пальцы и растекаясь по венам. Джонин игнорирует его слова и включает музыку, наполняя комнату открывающим MAMA хоровым пением. Музыка звучит громко, ужасно громко; ощущение, будто комната начинает пульсировать с ней в ритм, и Тао кажется, что если присмотреться, то можно будет увидеть, как дрожат и вибрируют стену, подстраиваясь под электронный ритм. Но Джонин не начинает танцевать. А просто стоит возле музыкального центра, крепко сжимая кулаки. Он продолжает стоять так, даже после того, как замолкает музыка, и единственным звуком в комнате становятся эхо басов и удушающая тишина. - Джо... - начинает Сехун, протягивая руку, чтобы дотронуться до плеча Джонина, но парень пресекает все попытки младшего к нему прикоснуться. - Не надо! - у него срывается голос, заставляя что-то внутри грудной клетки Тао болезненно сжаться. Что-то, похожее на нить, которая душит, обвиваясь вокруг жизненно важного органа. И Тао понимает, насколько сильно привязан к Джонину. Он и раньше об этом догадывался, но никогда и думать не мог, что даже лёгкое проявление чужой слабости сможет настолько его тронуть. Поэтому его совсем не удивляет свой порыв, когда он вдруг подходит к Джонину и обвивает вокруг него руки. Он чувствует, как дрожит Джонин в его обьятиях, дрожит, но не плачет. Тао замечает, как быстро движется кадык Джонина, слишком быстро, чтобы сдержать стремящиеся наружу слёзы. """"" Всё меняется, потому что так устроен мир. Гераклит как-то сказал: «Все течет и движется, и ничего не пребывает». Изменение - величина постоянная, фиксированная, изменение в какой-то степени - неизбежность. Но разве изменение, которое постоянно, само по себе не парадокс? Как может что-то, что движется, скользит, убывает и падает, быть постоянным и неизменным? """""" Тао не понимает, почему это изменение необходимо. Джонин не обязан, не должен от него отдаляться - ни физически, ни эмоционально. Он старается, старается не сдаваться, вновь и вновь убедить Кая, что привязан к нему, но тот лишь смеётся над его жалкими попытками, этот смех причиняет боль, а чужая рука выскальзывает из его слабой хватки. - Ты же говорил, что с нами всё будет хорошо, - сказал однажды ночью Тао, больно впиваясь пальцами в плечо Джонина. Джонин улыбнулся, вытягивая губы в тонкую, почти невидимую линию. - Нет, не говорил. И Тао хочет возразить, хочет сказать Каю, чтобы тот перестал лгать, но ... Дело в том, что Джонин не лгал. """"" А вот, что произошло: Джонин застукал целующихся Сехуна и Тао. Это был один из тех ленивых, невинных, поцелуев, которыми они обменивались за просмотром фильма. Громкий стук заставил Сехуна с Тао отстраниться друг от друга. Этот звук оказался Джонином, уронившим свою сумку на пол. Тем взглядом, которым одарил его тогда Джонин, можно было с лёгкостью проникнуть через поры кожи и обжечь внутренности. Это тот самый взгляд, который Тао никогда не мог описать словами, потому что слова всегда недостаточно точно описывают боль, страдание и даже замешательство, которые отражаются в одном единственном этом взгляде. Он обескураживает и нервирует. Тао понимает, что довольно нечестно с его стороны манипулировать тем фактом, что Джонин в конечном итоге никогда не мог ему отказать, и использовать его в качестве топлива для своей самоуверенности. Но он всё равно подходит к застывшему в дверях парню, чтобы заключить его в объятия. Джонин тяжело дышит ему в шею, опаляя дыханием кожу. Тао прижимается губами к его волосам. - Ты всё ещё мне нужен. Джонин вздрагивает в его руках, но уже через какую-то долю секунды накрывает его губы своими, отчаянно хватаясь пальцами за ворот его рубашки. И Тао не может сдержать улыбку. """"" - Так вот в чём дело? - спрашивает Тао однажды вечером, когда они, прижавшись друг к другу, лежат на диване в окружении остальных одногруппников. Он шепчет свой вопрос Каю на ушко, едва слышно. Джонин слегка меняет положение, чтобы взглянуть в прищуренные глаза Тао. - Мне кажется, сейчас не самое подходящее время.. - Но мне нужно знать, - и Тао действительно это нужно. Потому что эта мысль давно изводила его, застилая голову, словно сигаретный дым, и он уже не в силах схватить её и выбросить - просто потому, что у неё нет физической формы. Но присутствие этой мысли в голове причиняет почти физическую боль. - Я не умею... делиться, - наконец отвечает Джонин таким же тихим шёпотом. - Никто никого не делит. Вы оба нужны мне, но по разным причинам, - говорит Тао. Он догадывается, что звучит, как самый настоящий эгоист, ещё больший эгоист, чем Джонин, который не желает делиться, но Тао ничего не может с собой поделать - ему всегда были нужны они оба. Благодаря Сехуну он стал более приземлённым и уравновешенным, потому что Сехун, возможно, самый не предвзятый человек, которого он когда-либо встречал, он может просто сидеть рядом, позволяя старшему выговориться, жаловаться, срываться без какого-либо намёка на жалость со своей стороны. А благодаря Джонину он чувствует себя живым. Кай - огонь, яркое пламя, которое горит и потрескивает, даже если он сам об этом не догадывается. Он весь - застенчивые улыбки и дразнящие прикосновения. И несмотря на то, что они скрывают в себе почти непосильную потребность в чужой поддержке, это нисколько не умаляет того факта, что именно благодаря Джонину он чувствует стремление по-настоящему жить, оно обрушивается на него, сбивая с ног и захватывая дух. - Ты чёртов эгоист, ты знаешь об этом? Тао не в состоянии сформировать ответ, потому что он знает """"" Наверно, это лишь его вина. Тао всегда казалось, будто он родился без чего-то важного, без недостающего кусочка (или двух) мозаики. Ушу помогло ему на некоторое время заполнить эту пустующую ячейку, но это было всё равно что пытаться вместить квадратный кусочек в круглую лунку. Некоторое время он вполне может заполнить пустое пространство, но со временем стороны квадрата начинают стираться и отрываться, квадрат выпадет, оставляя за собой ту же самую пустоту. Сначала он встретил Джонина, потому что все сначала встречают Джонина. Джонин - золотой мальчик, стажёр-звезда, тот, кто движениями собственного тела приведёт EXO к славе и богатству. Тао никогда не забудет, как впервые встретил Джонина, просто потому, что довольно трудно забыть первую встречу с кем-то, если она завершилась горячим сексом в углу пустой раздевалки. Кожа Кая гладкая от пота после тренировки, а ещё горячая и влажная в противовес его собственной, и это ощущение почти неприятно. Но губы Кая жадные и настойчивые, и Тао кажется, что ещё никогда он не чувствовал себя настолько живым. Он встречает Сехуна тремя днями позже, когда Джонин приглашает его на ужин. Лухан тоже присоединяется к ним, поскольку знание Тао корейского языка всё ещё на базовом уровне. Тао сразу же сходится с Сехуном, даже несмотря на языковой барьер. Они медленно привязываются друг к другу; и это полная противоположность тому, что случилось у него с Джонином. Всё происходящее кажется Тао полным сумасшествием, фантастикой, но когда его губы наконец-то встретились с губами Сехуна, он впервые в жизни почувствовал себя целым. """"" Тао чувствует явный сдвиг в их отношениях, когда тонкие пальцы Джонина обвиваются вокруг его запястья. Он оборачивается, чтобы встретиться с младшим взглядом. - Ты тоже мне нужен, - признаётся Джонин, его глаза горят решимостью. - Но я всё ещё хочу, чтобы ты был только моим. - Я и так твой, Джонин. Почему ты этого не видишь? - на что Джонин фыркает, и Тао вдруг хочет вырвать руку из его захвата, но не вырывает. - Что бы ты сделал, Тао? Что бы ты сделал, если бы я заставил тебя выбирать? Эти слова захватывают его врасплох, словно появившееся из ниоткуда лассо. Он не может найти, что ответить, потому что для него никогда не существовало такого вопроса. И именно в этот момент он наконец понимает, насколько эгоцентричен был в их отношениях. Всё всегда сводилось к его персоне, к тому, насколько живым, уравновешенным, целым он себя чувствовал, встречаясь с ними обоими. Он никогда на самом деле не задумывался о нуждах и желаниях Сехуна и Джонина. """"" - Сехун, чего ты хочешь? - спрашивает Тао, когда Сехун опускается перед ним на колени, нетерпеливо скользя руками к ремню чужих брюк. Младший поднимает на него растерянный взгляд. - Тебе не кажется, что этот вопрос не очень подходит для данной ситуации? - Но он всё равно замирает, опуская руки с талии Тао. Тао начинает что-то говорить, но Сехун поднимается с колен и смотрит на него честными глазами. - Я не знаю. Но ты нужен мне. Разве этого пока не достаточно? """"" - Я спросил Сехуна, чего он хочет. Мне не всё равно, знаешь ли? - говорит Тао Джонину, когда они проходят мимо друг друга. Кай поднимает на него взгляд, а затем, повернувшись, тащит Тао в ближайшую комнату. Запирая за собой дверь. - И чего же он хочет? - Он не знает. По крайней мере, говорит, что не знает, но я ему нужен, и пока этого достаточно. - Отлично, рад за тебя, ведь тебя это устраивает, не так ли? - И что-то вспыхивает внутри Тао. Злость, замешательство или отчаянье, он ещё сам не уверен, но это что-то заставляет кровь кипеть, а голову кружиться от волнения. - Не понимаю. Мы ведь нужны друг другу, разве нет? Почему ты не можешь просто принять это как должное? Всё не должно быть настолько сложно. - Но в жизни всё сложно, Тао. Всё меняется. Что если однажды я стану тебе больше не нужен? Что если ты поймёшь, что тебе нужен только Сехун, или что мы оба тебе не нужны? - Нет, этого никогда не произойдёт. - Ты всегда так говоришь, Тао. Ты всегда говоришь, что нуждаешься в нас обоих, потому что мы дополняем тебя, заполняем пустые клетки в твоём сердце, но мы не единственные в мире кусочки мозаики. Что если ты найдёшь себе кого-то ещё? - Перемены не должны быть неизбежностью. Джонин смеётся над ним, смеётся громко и звонко, и Тао не знает, как на это реагировать. Он просто смотрит на то, как Кай смеётся, зло и неприятно. - Ты что, правда такой наивный? Да времени плевать на то, чего ты хочешь. Перемены происходят, независимо от твоих на то желаний. Неважно, неизбежны они или нет, потому что они, чёрт возьми, случаются в любом случае. Вечность - это миф, Тао. Ты не можешь обещать никому вечность. - Тогда что же теперь? Чего ты от меня хочешь? - И Джонин замирает на мгновение, всего лишь мгновение, а затем его губы находят губы Тао, они горячие и настойчивые, но в глазах мелькает что-то похожее на безысходность. Тао закрывает глаза, игнорируя этот взгляд, и отвечает на поцелуй. """"" Всё снова меняется (потому что так устроен мир). Они начинают встречаться втроём, Сехун - приятное, согревающее присутствие справа, Джонин - слева. Как-то раз они даже ходят все вместе в караоке и делают ужаснейший кавер своего собственного сингла. Джонин, развалившись на одном из диванов в тёмном углу бара, не может перестать смеяться. Сехун лежит рядом, его рука беззаботно перекинута через чужие колени. Тао накрывает своей рукой руку Сехуна. И чувствует, как по телу разливается тепло. Джонин поднимает на него глаза, и в них всё ещё отражается отголосок сомнения, как будто он не уверен, что из этого всего выйдет. Тао догадывается, он видит, что Джонин до сих пор на 100% не уверен в том, что ему нравится быть частью этого странного треугольника, но рука Сехуна вдруг скользит вверх по его бедру, и Кай, улыбаясь, игриво откидывает её от себя. Возможно, вся эта мнимая идиллия однажды рассыпется в прах - через месяцы, через недели, завтра. Но Тао будет просто надеяться, что она сохранится навсегда. Хотя кто может поручиться, что она будет существовать и в будущем? Ведь единственное постоянное, что есть у изменения - это изменение само по себе. Тао решает, что пока будет жить настоящим.