Есть вещи страшнее...

- Пожалуйста, Северус… - горячее дыхание в бледную шею. Нет сил поднять глаза, нет сил смотреть в напряженное, любимое лицо. И снова молитва: - Прошу, сделай это для меня. Только ты сможешь, пожалуйста… Гарри не умеет плакать. Он уже давно не боится смерти. Есть только жгучая, как крапива, тяжесть сожаления, что придётся уйти. Больно терять, только найдя. Страшно разжимать кулак поутру, поймав во сне что-то очень ценное, единственно важное и дорогое. Разжимаешь пальцы, а там пустота и только тяжесть на сердце. Вот о чем предупреждал Северус, вот чего боялись они оба. Легко идти на смерть, когда за плечами лишь ветер. Теперь же всё иначе. Нет сил идти, нет мочи остаться… Так холодно внутри. Этот холод выжигает нутро, окутывает инеем сердце, не даёт дышать. Только губы и руки, тихий шёпот любимого, выстраданного счастья ненадолго теснит мОрозь внутри. Хоть немного, на чуточку. Но эта малость затмевает Гарри весь мир, даёт глоток кислорода, прежде чем погрузить опять в зловонную топь. Гарри не боится смерти. Есть вещи страшнее… Потерять себя. Не так, как пишут поэты, возвышенно и драматично, а буквально. Выжженная личность из оболочки под названием Гарри Поттер – вот что страшит парня. Вот о чем он молит немилосердно, убивая тем близкого, родного, бесконечно дорогого, единственного…. - Северус, только ты сможешь, только тебя подпустит моя сила. Умоляю! Сделай это. Прошу… - Нет, Гарри. Нет… - мужчина сглатывает ком и всё равно не может дышать, - Кто-нибудь другой, не я… Северусу страшно. Да что там страшно, он в ужасе. Как этот лохматый мальчишка додумался просить о таком?! - Никто другой не подойдёт, - Гарри продолжает шептать в сумраке ночной спальни и теперь, не отрываясь, смотрит в глаза любимого, - Рон не сможет, Гермионе станет жалко. Кингсли, Моуди, да любой из Феникса убьёт просто на всякий случай. Если удастся победить Воландеморта, мы не знаем, как поведёт себя крестраж во мне. Северус, я не хочу! Слышишь! Я не хочу, чтобы он занял моё тело. Пожалуйста! Только ты сможешь подойти достаточно близко, чтобы убить, если это буду уже не я. Прошу, подари мне покой. Неужели я не достоин хоть толики этого грёбанного покоя в своей жизни? Сев? Гарри тяжело просить этого сильного, упрямого человека, тяжело видеть в глазах горечь и боль. Но как быть иначе, он не знает. Пауза тянется, зависая в воздухе напряжённой на грани ультразвука нотой. - Хорошо. – Шёпот в ночной тиши, - Если я выживу, то сделаю это для тебя при необходимости… Поттер всхлипнул. Нет, он не плакал, просто захлебнулся своими чувствами, своей нежностью и любовью к невероятному, непостижимому, как космос, человеку. Который сделает ради него всё, даже согласен убить Гарри. Северус вжимался всем телом в дрожащего под тёплым одеялом мальчишку и боялся за него как никогда в своей непутёвой жизни. Подросток, так и не бывший никогда ребёнком, выросший на войне. Он стремился жить, собирая по крупицам маленькие бусинки счастья, и прятал их в тайник своей души. Редкие крохи радости, бережно хранимые и так щедро протянутые ему, Северусу. Разве мог он прогнать упрямого шестнадцатилетнего паренька от своей двери? Когда Гарри смотрел с вызовом, упрямо задрав подбородок. Мальчишка с глазами взрослого, такой хрупкий и такой сильный. Невероятный. Северус понимал, почему Гарри просит именно его. С самого первого их поцелуя, первой грешной ночи, Поттер открылся партнёру целиком. Раскрыл перед ним душу, магию, впустил под кожу вместе с кровью и пульсом. Не побоялся показаться без щитов и заслонов, таким, каков он есть. Снейп дурел от этой открытости и погружения в тайну, в суть партнёра. Нежность к Гарри сводила с ума, щемящая почти до боли. Они не клялись друг другу в любви, между ними было нечто большее, чем высокопарные слова. Полное доверие. Их отношения, сверкнув искоркой на ветру, вспыхнули ярким пожарищем. На войне, сквозь потери и скитания в лесу Дин, питаясь редкими встречами, они жили ради этого. Наверняка их связь со стороны показались бы грязной и опошленной общественной моралью. Ещё бы, ублюдок-Пожиратель и мальчишка-подросток. Но Гарри было плевать, он тянулся к теплу тела и души того, кого выбрал сам в своей искусственно состряпанной доброхотами жизни. И смог убедить в нужности их отношений Северуса. Два по сути смертника, одиноких и бесконечно уставших. Воровали у судьбы крупицы своего счастья и жили от встречи к встрече, выторговывая немного времени для себя у войны. *** Северус не видел Гарри уже несколько недель к тому моменту, когда пришёл самый страшный и ожидаемый день, день последней битвы. Дезориентированный, окровавленный, с наспех залеченной Невилом шеей, Снейп упрямо отпихнул поддерживающие его руки. Только твердил Лонгботтому, увязав­ше­муся за ним как щенок, что непременно нужно найти Гарри. Не слушая своего бывшего ученика, профессор пытался фокусировать уплывающий от боли и потери крови взгляд в поисках своего мальчика. Разверзшийся кровавый ад вокруг в жаре боя пылал, отдавался криками боли поверженных магов. Копоть и кровь, вспышки проклятий и развороченные человеческие тела не тревожили Северуса. И даже не волновало, с чего это Грейнджер и Уизли идут по обе стороны от него, держа отражающий щит, а Лонгботтом, которому и так досталось от поверженной им змеи, прикрывает всех сзади. Профессор шёл по развороченному полю у Хогвардских стен, доверяя вплавленному в него компасу, безошибочно чувствуя местонахождение Гарри. Два сильнейших волшебника своего времени сцепились общим магическим потоком, рвущимся на волю. Как при перетягивании каната, каждый пытался как можно сильнее рвануть на себя, чтобы, пропустив через волшебную палочку, направить смертельный луч во врага. Давящее поле вокруг места битвы не пускало внутрь, только позволяло, разинув рты, наблюдать за этим пугающим и чарующим боем. Магия вихрилась вокруг соперников, становилась видимой, переплеталась в миллионы нитей и разливалась вокруг северным сиянием. Это было бы прекрасно, если б не было так страшно. Когда произошёл переломный момент, наблюдатели не поняли. Сгусток силы оплёл магов и с тихим шипением опал на землю, впитываясь, как пролитая вода. Над полем битвы повисла тяжелая в своём ожидании тишина. На выжженной траве стояли два мага, только один уже был мертв, а второй… Тело поверженного Лорда стало оседать, разрушаясь, не поддерживаемое больше магией хозяина. Прах неприглядной горкой рассыпавшийся по искорёженной почве - всё, что осталось от вершителя судеб. Грейнджер вцепилась в локоть Снейпа, не контролируя себя. Рядом матерился Уизли, кто-то что-то бормотал и выкрикивал, суетились авроры. Профессор же неотрывно смотрел в потерянное и опустошенное лицо юноши. Гарри выглядел как лунатик, внезапно разбуженный у самого края крыши. Ещё миг и пропасть, ещё шаг и конец. Потерянный взгляд мазнул по лицам стоящих людей и опустился на прах у своих ног. - Гарри! – позвал Снейп, перекрикивая нарастающий гомон. Отлепил от себя Грейнджер, отодвинул Кингсли с пути, со словами «Я обещал!», вошёл в сгусток пульсирующей взбудораженной энергии, вьющейся вокруг Поттера. Вот он, его мальчик, только руку протянуть и коснуться. Северус сжал палочку до хруста в суставах. - Гарри, посмотри на меня! Поттер вздрогнул и поднял голову. Перемазанное в копоти и крови лицо, треснувшие очки блеснули красным отсветом. «Нет! Нет! Нет!....» - вопило сердце Северуса. Оцепеневшая рука, исполняя последнюю волю своего мальчика, подняла палочку. К ним пытались пробиться, маги кричали и бросали в сплетённый кокон магии заклинания. Внутри же мертвая тишина и только пульсация умирающего вместе с Гарри сердца Северуса. Хриплый вдох, учащённый пульс гонит кровь, и мозг сейчас взорвется, отмеряя последние мгновения их общей жизни. Зелёный луч разгорается на кончике палочки, профессор замирает готовый вместе с выдохом произнести последние слова. - Сев… - хриплый полустон сквозь сведённые судорогой губы переходящий в хрип. Железная воля может лопнуть только под напором стонущего сердца. Ещё шаг. Северус срывает с парня очки. Проклятые стекляшки отражают красноватые всполохи магии вокруг. - Никогда их не любил, - срывающимся голосом сообщает мужчина, сминая в руках оправу, кроша стёкла, несмотря на боль в изрезанных пальцах. Северус смотрит внимательно, пристально разглядывает, изучает. С каждой минутой на опустошенном лице Гарри всё больше эмоций. И глаза вовсе не красные! Зелёные, пульсирующие жизнью, окружённые полопавшимися от напряжения капиллярами, но живые! Глаза его Гарри! Не сомневаясь больше, чувствуя парня, как всегда полностью открытого для своего избранника, Северус, наконец, может выдохнуть облегчённо и обнять дрожащее, обессиленное тело, спрятать в своих объятиях. - Всё закончилось, Гарри, ты победил!