Once we were helpless, Rebekah

На улице смеркалось. Погода была чудесной: еще один летний день подходил к концу. Громоздкий белый дуб возвышался над деревней викингов. А рядом с поселением текла широкая река. В ней отражались багровый закат, бесконечные леса и пурпурное небо. На столе в старой хижине горела одинокая свеча. От нее исходили длинные лучи света. В единственном тёмном углу комнаты, где не было ни света, ни тепла, сидела девушка. Она расположилась на холодном полу среди мешков, и её совершенно нельзя было заметить, если бы не тихие всхлипы. Девушка спрятала лицо в ладонях, испачканных в темной жидкости, а волосы покоились на одном плече, прикрывая шею. Одеяние её совсем недавно было необычайно красивым. Сейчас нежно-голубое платье было изорвано и измазано в той жидкости, такой же, как и на руках. Девушка судорожно потерла руки о платье, пытаясь прочистить их от засохшей грязи. Попытки не увенчались успехом, поэтому она забросила это дело и снова залилась слезами. Склонив голову к стене, бедняга просидела так еще час, не меняя своего положения и боясь быть услышанной. Она не хотела, чтобы кто-то нашел ее в таком состоянии. В доме было тепло и уютно. Несколько самодельных стульев задвинуты под длинный деревянный стол, на котором кроме свечи лежали старая книга и необычные растения, собранные в пучок. В противоположном углу от девушки были постелены шкуры животных, запирающие тепло внутри во время сна. Рядом стоял шкаф, состоящий из трёх полок. На каждой лежали растения, горшки с едой, книги и бестиарии. Между книгами лежал нож, сделанный из клыка какого-то животного. Дверь в хижину резко распахнулась, в дом вошел молодой мужчина. Он быстро преодолел расстояние до полок и закинул на одну из них маленький мешочек, внутри которого лежали маленькие синие ягоды. Выдвинув попавшийся под руку стул, мужчина сел и оглянулся. Ему почудились странные звуки. Он насторожился, взял нож и подошел к мешкам. Представшая перед ним картина удивила его. Его сестра глядела на него с гримасой испуга и ужаса. Вся она была потрепана. – Ребекка? – мужчина сел рядом с ней, убирая локон золотистых волос с её лица и пряча его за ухо, – Почему ты здесь, сестра? Никто еще не вернулся с охоты. – Уходи, Ник, – пробормотала девушка. Она отстранилась от него, стирая слезу со щеки. Ребекка поправила платье, чем привлекла внимание брата. – Что это такое? Кровь? – Ник заботливо взял ее руку в свою, – Да что произошло, Бекка? Его глаза блеснули янтарём. Прямой знак того, что он вышел из себя. – Ни… Ничего, Ник, уходи. Не хочу говорить с тобой, – предательская слеза скатилась по лицу. –Ребекка, если с тобой что-то сделали… Я выслежу их и сверну всем шею, – он нежно поглаживал ладонь девушки большим пальцем и смотрел ей в глаза. – Никто меня не тронет, ты и сам это прекрасно знаешь. Это я сделала.… И это не моя кровь,– Ребекка ответила не сразу, опустив взгляд на землю. Они сидели так минут пять. Ник ждал продолжения рассказа, а девушка раздумывала о случившемся. – Я была голодна, ужасно голодна. Жажда поглотила все мысли. Я не заметила, как выпила ее кровь до последней капли, – на удивление, слезы из ее глаз больше не лились, осталось только чувство вины и стыда. Ребекка Майклсон всегда принимала взвешенные решения. После обращения всё изменилось. Брат наклонился к ней, собираясь поднять её с земли. Она поддалась движениям брата, словно поломанная кукла. Ребекка посмотрела в глаза Ника, ища в них разочарование и неприязнь. Их взгляды встретились, но он не осуждал сестру, потому что знал – это могло случиться с любым из них. – Бекка, послушай меня. Не вини себя, это с нами сделала мать. Никто не хотел такого исхода, – Никлаус задумался на секунду, – Ты не виновата, сестра. – Что скажут родители, когда узнают? А Элайджа? Боже мой, Кол перестанет разговаривать со мной до конца жизни, – девушка снова разрыдалась. До неё дошли мысли о семье. – Элайджа, Финн и Кол поймут, отец не узнает об этом, а мать признает свою вину. Я тебе обещаю. А сейчас вставай, и пойдём приводить тебя в порядок. Молодой человек поднял сестру, скрывая от нее своё лицо. Он сам ещё не научился справляться с жаждой при виде крови. Под глазами проступили вены. – Подожди минутку, – произнес Никлаус и подошёл к окну. Он представил, как находит дерево, срывает с него кору и вырезает на ней изображения. Это было единственным, что могло его успокоить. Искусство. Ник прикрыл глаза и увидел миллионы разнообразных линий, которые закручивались в подсознании. Постепенно все линии встали на свои места, и предстала картина рассвета над рекой. Вены исчезли, голод пропал. И он оглянулся на сестру. Она стояла и взволновано на него смотрела. – Что произошло? – Ничего, Бекка, всё хорошо. Пойдём к реке, пока не стемнело. Возьми с собой другую одежду, – пробормотал он, всё еще отходя от своих мыслей. Ник, в свою очередь, открыл дверь, проверяя, нет ли на горизонте кого-то из членов семьи. На улице было пустынно, но недалеко от леса благодаря своему слуху он слышал топот животных. Ребекка отвлекла его внимание, она снова рыдала. – Ник, думаешь, я когда-нибудь буду жить так, как прежде? – Конечно, будешь, я знаю, что всё будет прекрасно. Когда-то все наши страдания закончатся, – он ободряюще улыбнулся и погладил сестру по мокрой щеке. Они шагали долго, заходя всё глубже в лес. Среди сосен, где как раз проходил ручей, была небольшая ложа детей Майклсон. Все, без исключения, любили играть здесь. Никлаус всю дорогу пытался утешить сестру, но понимал, что рано или поздно тоже сорвется на кого-то. Когда он задумывался о крови, голод было невозможно удержать. Оставалось только ждать, когда и он станет монстром официально, убив невинного человека. Его интересовало только, что Финн, Кол и Элайджа до сих пор никого не высушили. Ребекка выслушала все слова Ника. Она была очень рада, что они с Ником так близки, потому что именно его поддержка помогала забыть то обезображенное тело. Оно постоянно было перед глазами девушки. Она резко остановилась, увидев ложу. Никлаус осторожно взглянул на нее и, взяв за руку, повёл к роднику. — Знаешь, рано или поздно все почувствуют это на своей шкуре, – выразил свои мысли брат, – мы монстры, и я никак не могу осознать то, сколько людей погибнут из-за нас, если мы не придумаем что-то. Девушка вздохнула. – Три ночи назад я пробовала порезать вены на левом запястье, – Ребекка с вызовом посмотрела на Клауса, – Я думала, что так избавлю мир от своей сущности, но рана затянулась. Она была большой, и любой обычный человек бы уже умер от потери крови. А я жива, если это можно так назвать. Клаус отошёл от неё, рассматривая корни деревьев. Он знал, что она резала вены, в ту ночь он сам не спал, потому что отец снова избил его, и оскорбления отца никак не хотели выйти из головы. – Думаю, что нас будет непросто убить, – горько усмехнулся Ник. Ребекка подошла к воде и взглянула в своё отражение. На нее смотрела измученная девушка, в ее глазах различались оттенки вины и безысходности. Ребекка попыталась улыбнуться, вспомнив, как в детстве испугалась отражения. Но улыбка получилась измученной и грустной. Она набрала в ладони воды и стала смывать кровь и грязь с лица. Никлаус присел на землю, заботливо смотря на сестру. Она была прекрасна даже в таком состоянии. Хотелось защитить её от всех бед, оторвать голову каждому обидчику. Любимая сестрёнка никогда больше не будет так несчастна. Он улыбался, думая о будущем. Если они справятся с чувством голода, всё будет хорошо. Спустя некоторое время он будет рисовать прекрасные пейзажи. Вот, например, пейзаж перед его глазами. Вода, отблески света, качающиеся от ветра верхушки деревьев, птицы. Клаус закрыл глаза, но картина не исчезла. «Всё же есть плюсы того, что ты бессмертен. Красота природы», – подумал он. – Кажется, ты отмыла кровь достаточно, переодевайся, и мы вернемся домой, возможно, все уже вернулись, – радостно сообщил Клаус. Он нежно поцеловал сестру в лоб и подошёл к воде, чтоб умыться. – Ник, спасибо… – Слёзы хлынули с новой силой, – Что бы я без тебя делала? Брат и сестра стояли, держась за руки, улыбались и глядели на закат. – Сегодня ужасный день… Но это, – Ребекка вздохнула и указала рукой на солнце, – Никогда раньше не замечала как красиво это место. – Всё будет хорошо, Ребекка. Я с тобой. Всегда и навеки.