Благодарю судьбу, что показала мне тебя...

      «Хорошо-о-о-о-о», — с мягкой улыбкой подумал я. Поезд тихо шушукает свою убаюкивающую мелодию, под боком тихо спит любимая женщина, а на дрожащем от качки столике журчит старые мотивы радио. «Как же мне повезло, что босс был в хорошем настроении и отпустил меня. Даже похвалил за хорошую работу. Нонсенс, не иначе... » — последний раз помыслил я перед тем, как погрузился в глубокий сон. Город Марсон. Семнадцатая станция. Отель "Зурей". Оставив в номере все вещи и посетовав на заоблачные цены местных хозяев, я предупредил спутницу о своём намерении прогуляться и, взяв все необходимое, отправился в путь. Банальные места типа парков, местных лавок и улиц я не любил, поэтому, оставив все сомнения, отправился на своем вездеходе прямиком в лес, о котором здесь ходило немало любопытных слухов. Спустя несколько часов блуждания по нескончаемому сборищу деревьев я решил, что сделал достаточно снимков и, так ничего и не найдя, немного разочарованный неоправданными ожиданиями, отправился домой. Можете ли вы представить моё удивление, когда я осознал, что, въехав в местность, забыл включить запись пройдённого пути? А страх, что я испытал чуть позже, окончательно поняв, что заблудился? Ужасно. Уже стемнело. Я расстроено возил машину по лесу, проклиная себя за невнимательность, как вдруг заметил, что впереди есть некое строение. Остановив машину и наспех взяв с собой фонарь, фотоаппарат и баллончик с лекарством, я бросился к зданию, которое, как оказалось впоследствии, было разрушено, заброшено и всеми забыто. Осторожно ступаю на покрытый плиткой пол и погружаюсь в иной мир. «Как красиво. Это заброшенная обсерватория?» — невольно задаюсь вопросом, хотя совершенно в этом не разбираюсь. И плевать, что журналист до кончиков корней волос: такой темы я ещё не описывал. Но попробовать стоит, не так ли?       Итак, вокруг столы, какие-то инструменты, колбы и ампулы разных форм — такие, какие были еще несколько веков назад. Все покрыто толстым слоем пыли и паутины, который забавно скрипит под ногами. Еще один стол. «И что это на нем?». Бумаги, папки и другая бумажная волокита с результатами проводимых здесь экспериментов. «Хм-м-м... Кажется, здесь проводились попытки вывести какой-то новый вид растения для создания эликсира вечной молодости. Хех, а звучит забавно — «вечная жизнь». — О! — воскликнул я, когда наткнулся на дневник некоего ученного и, не раздумывая, открыл его, давая свету, сочившемуся из большого готического окна, пролиться на пошарпанную бумагу с аккуратными записями на латыни. Благо, я как-то изучал сей язык — из любопытства... «8 апреля. 17... г. Экспериментальные образцы №1, 3, 5, 7 не дали никаких положительных показателей и были утилизированы...» «15 апреля. 17... г. Экспериментальные образцы №2, 4, 6, 10 не дали никаких положительных показателей и были утилизированы...» «19 апреля. 17... г. Наконец-то долгие дни усердной работы дали результаты и №9 начал прогрессировать! Когда уже не думая об успехе эксперимента спустя несколько дней я вернулся, чтобы выкинуть образец, я обомлел. Растение впитало всю воду, что была дана ему в заповеднике, вырвалось из него и оплело карниз! Огромные небесные цветы распустились на толстых стеблях-вьюнах, а более мелкие стремились найти опору, чтобы через какое-то время показать миру не менее прекрасные вещи. Я поспешил взять несколько лепестков для создания эликсира, но он не позволил! Цветок как будто ожил и стоило мне поднести пинцет, как оно тут же выпустило шипы!» «30 апреля. 17... г После более тщательного исследования оказалось, что надобности в создании сыворотки молодости нет: хватало лишь прикосновения к цветку, чтобы излечить болезнь и обновить клетки. Но тут передо мной встала другая проблема: как его сохранить? Меня раскрыли, и скоро сюда придут Другие, чтобы убить меня и весь проект "Жизнь". Айнц (так я назвал удавшийся образец) не даст себя резать, а потому её сожгут и... Они уже здесь!..» Дальше запись обрывалась, а на бумаге красовалось пятно от второпях опрокинутой жидкости. «Эх, Первый, значит? Интересно. Лаборатория не тронута, пусть кроме пустых колб и бумаг здесь ничего не осталось. Никаких следов того, что здесь когда-то что-то горело. Да и как только бумага за триста лет не рассыпалась? А, ладно — не моё дело! Пойду лучше еще погуляю, а то Джейн скоро звонить начнет, спрашивать, мол, где шляюсь, а ведь мне ещё выбираться из леса надо». Делаю пару снимков и иду дальше — вот еще одна дверь, и я оказываюсь в полуподвальной комнате, где все перевернуто, а кое-где даже видны следы бойни. «Значит, здесь его и убили?» — Интересно. Но не успеваю пройти и десяти шагов, дабы все изучить как следует, и падаю на колени, судорожно хватаясь за горло. Астма. Мое проклятье от рождения. Начинаю рыться в одежде в поисках спасительного лекарства и вот уже подношу ко рту распылитель, как вдруг понимаю, что баллончик пустой. Остервенело бросаю его, разбивая что-то. Пытаюсь найти запаску, но её нет: забыл в машине у входа. Воздуха все меньше, и я понимаю, что уже не дойду, опускаю руки и полностью опускаюсь на холодный пол, проваливаясь в небытие... Открываю глаза. Я все в той же комнате, но я жив, я дышу полной грудью, а воздух вокруг чистый и свежий. Приподнимаюсь на локтях, все еще не веря, что выжил, и в шоке замираю, осматривая себя. Почти все тело оплетено тем самым растением, о котором рассказывалось в дневнике, голубые бутоны распустились и слегка светились во мраке комнаты. Встав и аккуратно сняв с себя стебельки, я снова огляделся и понял, почему выжил. Я разбил резервуар, в котором находилось Айнц! Снова и в последний раз я посмотрел на это странное явление природы и посадил в горшок. Может, кто-то и скажет, что это глупо, но я был несказанно благодарен цветку и путь так, но попытался ему отплатить. Теперь оно сможет расти и разрастаться, а спустя столетия люди, возможно, и вправду смогут жить вечно. Глупость, конечно, но мечтать не вредно. После я вернулся в город и никому не рассказывал о том, что со мной приключилось — не поверят. Да и в лабораторию ту я больше не ходил, не видел надобности, ведь хронический недуг, прежде усиленно отравлявший мне жизнь, исчез. Как и говорил доктор. Спасибо вам, Фауст, Айнц, благодаря вам моя жизнь изменилась навсегда. Причём в лучшую сторону…