Kiss the cook

Ленка не была занозой или заразой, но её совершенно точно можно было назвать упрямой. И любопытной. И знающей себе цену. Без объяснения на все её «Как? Зачем? Почему?» можно было и не надеяться что-то получить, так что Разумовскому оставалось только склонить голову. — И зачем тебе мой фартук? Ты ни на что у плиты, пожалуй, кроме «Доширака», не способен, — сложила она руки на груди. — Ну… Я буду не один готовить. Ко мне друг приехал, — честно ответил Сергей, и Олег появился в дверном проёме. Взмахнул рукой. — Привет. — Олег — Лена, Лена — Олег, — оперативно познакомил их Разумовский, на что Ленка только задрала нос. — То есть мне Ваньку провести к себе комендант не даёт, а тебе хоть табун друзей приводи?! — возмутилась она. — Олег тут один, а мне Сергеич девчонок никогда не давал водить, всё честно, — тут же ответил Разумовский, а потом, вспомнив, что пришёл с просьбой, неловко замолчал на пару мгновений. Снова спросил: — Так ты дашь? Если испачкаю… — Если? — ехидно поддела его девчонка. — Когда испачкаю, — поправился он покорно, — постираю и верну. С меня коробка конфет. — Я не ем шоколадные, тебе придётся постараться, чтобы найти что-нибудь вкусное, — начиная копаться в своих вещах, согласилась Ленка. Не найдя ничего в своей кровати и под ней, она подскочила к шкафу, стала там одежду перебирать, вытянула розоватый — но не мерзко ярко-розовый — фартук и всучила его Сергею, стоящему у самой двери её комнаты. — Держи. — Спасибо, Лен, — улыбнулся он и вышел из комнаты, провожаемый чуть удивлённым взглядом следующего за ним Олега. — Что? — замер на месте Разумовский. — Ленка только кажется гордячкой, на самом деле она ничего. — Она с твоего факультета? — А? Нет, — открывая дверь на кухню, пробормотал Сергей. Никого не было; никто в здравом уме не готовил на кухне их этажа, слишком много тараканов тут было, но выбирать не приходилось. Олег водрузил на обеденный — полуразваливающийся — стол пакет с тем, что они вдвоём накупили в супермаркете. Сергей задумчиво глянул на фартук и прижал его к себе, завязывая его сначала у талии, а потом и за шею продевая широкие ленты. — Она, кажется… Кажется… С факультета почвоведения?.. — не очень уверенно сказал он, и Олег вздохнул. — Почвоведения? Серьёзно? — Бытуют легенды о том, чем же на самом деле занимается их факультет. За два месяца, что я здесь, я ещё не услышал ни одной адекватной или похожей на правду версии, — пожал плечами Разумовский и внимательно посмотрел на друга. — А ты?.. — А я не взял с собой фартук и буду учить тебя всё делать самому, — ответил Волков. Он даже не представлял, о чём говорит, когда произносил это. Ленка была права: верхом кулинарного мастерства Разумовского был «Доширак», так что он часто кормился за счёт тех же девчонок, за которых делал мелкую домашку, чинил мелкую электронику или просто подтягивал. «Работаю за еду», — такую табличку кто-то в шутку приклеил к двери в комнату Сергея и ещё троих таких же безруких математиков-кибернетиков. И это было правда смешно. Было бы, точнее, если б не было так грустно. Сергей был способен порезать овощи, но вот с курицей возникли определённые проблемы. Нет, он был ловок — но всё равно было в его движениях что-то слишком резкое, и это Олега немного напрягло. Он действительно не мог порезать курицу, и Волкову пришлось, с серьёзной миной забрав у друга нож, всё самому ему показывать. Если подумать, очень глупо же приезжать посреди семестра к другу в другой город. Ну и пусть: всё равно праздники, а по Серёге Олег соскучился неимоверно, пусть и внешне было не предположить даже. Разумовский за два месяца в общаге нехило изменился, правда, — внешне, по крайней мере. Не было уже Мариванны, которая бы таскала его за волосы и вырывала клоки за отказы подстричься, — а Разумовский пусть и несильно, но был способен ударить учительницу по рукам, — и роскошная рыжая шевелюра теперь выглядела прекрасно, как никогда. Олег, достав сковородку и включив конфорку, объяснил Сергею, что нужно делать дальше. А пока Разумовский возился, невзначай коснулся его волос — они оказались такими мягкими. Может, это всё какая-то особая московская магия была, а может, теперь у Серёги появились деньги на то, чтобы ухаживать за ними… Сколько Олег помнил, его волосы были вовсе не шёлковые, а жёсткие и колючие. Но не теперь. — Что такое? — поинтересовался Разум, чувствуя, наверное, как его тянут за волосы, и Олег взмахнул рукой. — В следующий раз не забудь убрать волосы, только их в блюде не хватало, — ответил он. Сергей кивнул, с интересом поднимая крышку, и Волков убрал руки за спину. — Бери... Сергей взял, не дослушивая, но Олег промолчал. — Теперь добавь кайенский перец, — продолжил он размеренно. — Совсем чуть-чуть, он очень острый. Разумовский начал понемногу из перечницы красный порошок высыпать, но он никак не ожидал, что крышка окажется закрыта не полностью — да что там, совсем не закрыта! — и плюхнется в сковородку вместе со всем своим содержимым. Его рука ещё и дрогнула, так что то, что оставалось на донышке перечницы, тоже перекочевало в сковороду, и Сергей замер, растерянно удивляясь поразительной своей невезучести. Волков сначала выдержал эффектную паузу, что куда лучше охарактеризовала его отношение к произошедшему, чем могли бы любые слова, а потом медленно произнёс: — Поздравляю, ты израсходовал весь перец и испортил всю курицу, которая у нас была. — Прости, — неловко извинился Разумовский. — Но, может… — Не может, — печально пробормотал Олег. Его и правда расстраивало всё это, но поделать ничего было нельзя: он просто скользнул рукой около Разума и выключил плиту, забирая из его дрожащей ладони крышку и накрывая ею сковородку. — Это уже не спасти. Разумовский печально поник. — Я не хотел, Волк. — Ага, — согласился тот. — Я знаю. Только теперь мы будем ужинать «Дошираком». — Макдак за мой счёт, — щедро предложил Сергей, и Олег кивнул. — Ну, разумеется. И опустил взгляд на Ленкин фартук, что идеально сел по фигуре Разумовского. Он шёл Сергею, правда шёл — но совсем уж не соответствовал его умениям в кулинарии, и меньше всего характеризовала его игривая надпись на английском. — «Поцелуй повара», — прочитал Олег. Серёга и так был красный — из-за перца, который в нос попал, может быть?.. Или из-за того, что ему было немного стыдно, — но теперь ещё и его голубые глаза забегали нервно. — А мне нравится. — Не повар ты, Серёг, — печально произнёс Волков. — Ни разу не повар, уж прости. — Пока я у плиты, я повар, — мотнул головой тот, и рыжие волосы рассыпались по его плечам. — Плохой, но повар. — Как скажешь, — усмехнувшись, пожал плечами Олег и, схватив Разума за руку, вжал в стол его — чтобы от горячей плиты подальше, — и стиснул в объятиях, целуя напористо, грубовато немного даже, может, но по-своему нежно и очень желанно. Он не знал, что с ними будет после детдома, но лучше не знать никакого будущего, чем знать плохое будущее, верно? Сергей поддался, кажется, даже с радостью, и пылко ответил, выворачивая руку из захвата Волкова и обвивая его шею, к себе прижимая. Даже его губы стали мягкими, мягче, чем помнил их Олег с последнего их поцелуя. Прощального, на перроне, когда Серёга уезжал в Москву. Сергей оборвал поцелуй, воздуха глотнул — и снова припал к губам Олега, как будто пытаясь нагнать все те разы с утра и перед сном, которые пропустил за два с лишком месяца разлуки. Не сильно раскраснелся — просто аллергия, на перец, может, — но в глазах его определённо плясали золотые искры, а его ресницы будто стали только длиннее. — Так соскучился, честно, — рвано пробормотал Олег, тут же подхватывая Разумовского под бёдра и сажая его на стол. Так Сергей выше стал — но это его не остановило, а от раздевания прямо здесь спасло только то, что они находились в общаге МГУ. Это же их и подвело. — Ребят, я вас искала в кухне на другой стороне этажа, но там вас не было, так что… — скрипнула дверь, и Ленка просунула голову в проём. — Пахнет мерзко! — тут же выразилась она, а потом её голос сорвался на тихий писк. — Разумовский! Тот испуганно замер — он оторвался от Олега сразу, как Ленка заглянула, но всё равно было уже слишком поздно, да и поза попалась такая, что хоть прямо здесь фотосессию в журнал с горяченьким устраивай. — Здесь было написано «Поцелуй повара», — тыкнул в грудь ему Олег, обращаясь к блондинке, и та захлопнула дверь, гневно руками размахивая. — Ах, так?! — гневно воскликнула она. — Всё, Разумовский! Я не… — Лен, п-подожди, — оттолкнул Волка тот и соскочил со стола, но девушка только разъярённо впечатала его в тот же стол, пытаясь найти узел на его спине. — Я забираю фартук, — раздражённо продолжила она. — А ты, — упёрся её палец в нос Сергею, — проведёшь мне Ваньку, скажешь коменданту, что это твой друг. Или не видать тебе больше тут жизни до конца обучения! — сошёл её голос на зловещий шёпот. — А, справедливо, — капитулировал тут же Разумовский, поднимая руки. — Твоё счастье, что фартук чистый. Хотя всё равно постираю, мало ли что, — передёрнуло Ленку, и она сощурилась, глядя на Олега. Потом снова перевела взгляд на Разумовского. — Я подозревала, так и знай. Ты слишком выпендрёжный, — скрипнула она зубами. В дверях обернулась и уже более миролюбиво добавила: — К слову, с тебя ужин. И вымыть тут всё не забудь. — Угу, — скрипнул зубами уже Разумовский, принимая её требования. И, как только дверь захлопнулась, добавил: — Ведьма! — А ты говорил, что она ничего, — заметил Олег, до того стоявший и молча — за что Сергей был ему благодарен — наблюдавший за ними двумя. — Бывает ничего, — хлопнул ладонью по столу Разум и печально махнул рукой. — А, ладно. — Слушай, — шагнул к нему Олег. — Я правда соскучился. — Знаю, — процедил Сергей. — Только в мою комнату пошли. Волков посмотрел на него как-то странно — не то удивлённо, не то поражённо, и Разумовский даже воскликнул: — Боже, нет! Совсем сдурел?! Это я с тобой в общаге точно делать не буду! — Да я и не… — Да ты и да, — пробурчал Разумовский, сгребая всё, что осталось на столе, в пакет, и открыл старый холодильник. Пустой, удивительно. Запихнул туда оставшуюся еду и захлопнул его. Покосился на сковородку. — Я это мыть не буду. И, махнув шевелюрой, чинно удалился за дверь, вынуждая Олега пойти за собой.