Можно я тут у вас переночую?

Споткнуться на ровном месте? Могу, умею, вот прям сейчас практикую. Хорошо хоть носом в землю пока не упала. Это было бы нежелательно, так как асфальт — вещь очень твердая и довольно грязная. Мое настроение сейчас находится не просто ниже уровня плинтуса. Оно просто-напросто упало куда-то в сердце планеты, чтобы там сгореть окончательно в огне мук, страданий и нежелания жить. Если говорить коротко, то ещё больше его уже ничто не испортит, даже если моё тело вдруг решит припасть к земле обетованной. Я злобно пнула валяющуюся под ногами и ни в чем не повинную банку «Pepsi», которую какой-то придурок оставил валяться дороге. Почему придурок? Потому что мусорный бак находился в нескольких метрах от того места, где несчастная жестянка встретилась с моей ногой и откуда, после незаслуженного пинка, укатилась, спасаясь от моего гнева. Но если говорить откровенно, то сейчас все люди на белом свете казались мне придурками. Зачем они есть, спрашивается? К сожалению всей жестяной братии, сегодня, небеса не были благосклонны к разным банкам и я, как посланник с небес, оружие Возмездия, вновь подошла к собрату Coca-Cola и с размаху наступила на него. Бедная баночка скорбно заскрежетала под моей правой подошвой, умоляя Всевышнего о пощаде. А я еще и попрыгала на несчастной, пытаясь избавиться от внезапно нахлынувшей злости. Одиннадцатилетний мальчишка, возвращающийся с прогулки на полтора часа раньше и пьющий при этом пепси, даже не подозревал, что не просто некультурно поступил, загрязняя улицу, а подписал уже не нужной ему кислотно-синей жестянке смертный приговор: изрядно помятая и потоптанная, она все же встретилась с урной в результате моего мощного броска. Встретилась, кстати, только внешней стороны, потому что я, естественно, не попала. Это взбесило еще больше. Избавиться от гнева: миссия провалена. В таком вот настроении я и уселась на стоящую рядом с той самой урной лавочку. Хорошо, что никто не видел моего поведения. Оно не было мне свойственно и, конечно же, через полчаса мне станет стыдно за несдержанность. Я тоскливо уставилась на темно-синее небо, непривычно пустое и неприятно холодное без звёзд. Обожаю звезды. Они с детства притягивают взгляд, заставляя по вечерам постоянно заглядываться на ночное небо, которое было мне как старый-добрый друг. Город не виноват, что в нём нет звёзд. Виноваты люди с их световым загрязнением. Вот за городом, стоит только немного отъехать, виден Млечный путь во всей своей красе. И я тут же начала вспоминать примерное расположение звёзд, пытаясь увидеть их где-то там, за тёмно-синим покрывалом. Если бы мимо прошел какой-нибудь человек, то он бы удивился, что какая-то девчонка так пристально уставилась на небо. Будто там была написана задача по алгебре, которую надо срочно решить. На самом же деле это был мой проверенный способ успокоиться, что, кстати, получилось как-то на удивление быстро. Жаль, его только по вечерам использовать можно. Когда я опустила голову, то злость исчезла почти полностью. На душе осталась только грусть, а еще я почувствовала, что сильно устала. В голову снова начали лезть противные воспоминания. Да уж, никогда бы не подумала, что могу оказаться в таком положении… …Сегодня я проснулась в восемь утра, что для меня невероятно рано. Никогда не встаю на каникулах раньше десяти часов, но сегодняшний день требовал таких кардинальных мер и обещал быть просто отличным. Поэтому и настроение с самого утра замечательное, в груди заворачивается пружина предвкушения, а в теле сразу появляется много энергии, несмотря на ранний подъём. У девушки моего лучшего друга недавно был День Рождения, отметить которое мы соберемся именно сегодня. Честно говоря, я думала, они с Олегом решат сделать это вдвоем, как парочка, однако Сашка — наша именинница — решила собрать всю нашу небольшую компанию. В нее входили я, сама Саша, Олег, его друг Дима и Ира. Я очень люблю праздники, особенно в компании хороших друзей, поэтому радовалась безумно. Неудивительно. Детское увлечение «психологией для чайников» прошло, а память про эти азы психологического разделения осталась, так что я была уверена, что отношусь к сангвиникам и экстравертам. Еще с вечера предупредив родителей о намечающемся мероприятии и получив разрешение, сейчас я быстро собиралась. Поела легко (ничего, что бы прибивало меня к земле грузом я бы съесть не смогла), оделась, собрала свой любимый маленький рюкзачок. Встретиться мы договорились пораньше, в половине одиннадцатого. Наверное, поэтому делалось всё в спешке. Потому что только на словах «поела, оделась и собралась» — это быстро, на самом же деле отнимает немало времени. Под неодобрительные взгляды предков я носилась по дому туда-сюда в поисках той или иной вещи. Да, соблюдением порядка не отличаюсь, более того — оставляю свои «причиндалы», как называет их мама, везде, в любом месте нашей квартиры, а потом долго вспоминаю, где же они. Правда, в это утро все находилось довольно быстро, что радовало еще больше, хотя, казалось бы, куда больше? Я была взбудоражена сборами и сегодняшним мероприятием так же, как боялась не успеть и подвести друзей. В десять минут одиннадцатого я уже открывала дверь, как вдруг меня окликнула, судя по голосу, мама: — Николетта, ты забыла телефон! И как я умудрилась оставить его на столе в собственной комнате? Это ведь и связь с другими людьми, и музыка, когда забываешь плеер, и часы, которые я вообще не люблю носить. В общем, телефон — вещь незаменимая! — Спасибо, мам! — крикнула я в ответ, забегая обратно к себе в комнату. Теперь, пожалуй, следует убедиться, что это единственное, что я чуть не оставила дома. Я оглянулась, хлопая себя по карманам и бормоча всё то, что хотела взять с собой. Мама у меня красивая, но не слишком улыбчивая. Я не была на неё похожа внешностью, но хотела бы выглядеть так же молодо в свои сорок. У мамы не было толком морщин на лице, светло-русые волосы всегда в пучке, более или менее небрежном, голубые глаза смотрят внимательно и строго. — Вот даже не удивляюсь! Ты хоть раз в жизни можешь что-нибудь не забыть? — а вот голос слишком холодный. Увы, мамуля у меня строгая. Бывает, мне кажется, что слышу от нее одни упреки. На самом деле, я не считала свою маму эдаким цербером. Она хорошая, и я люблю её, несмотря на наши натянутые отношения. — Я побежала! Мама, папа, пока! Хотя мне настолько часто кажется, что я уже на эти замечания не реагировала. Я выбежала из подъезда нашей девятиэтажки спального района своего города, невольно продолжая размышлять. Я — единственный ребенок в семье, что меня вполне устраивает. Нескольких друзей, с которыми я всю жизнь гуляю по нашему району и городу в общем, всегда было достаточно. А вот родители вечно этим недовольны, потому что не знают и половины тех людей, с кем я «шляюсь». «Шляюсь» — это их любимое словечко. Моя мать — адвокат, поэтому много раз видела в судах разных «хороших» личностей. Но не психолог. Как бы я не убеждала ее, что у меня в близких знакомых нет маньяков и наркоманов, эта ее паранойя неизлечима. Как следствие таких вот наших перипетий, в квартиру часто приходят ссоры и скандалы. Папа в них не вмешивается, обычно сутками зависая на своей работе. — Николь! Я аж вздрогнула от резкого крика. А затем чуть не упала, потому что на меня с размаху прыгнули, пытаясь задушить в жарких объятиях девушки с каштановыми короткими волосами, кончики которых выкрашены в неоновый зелёный. Да, наша Александра верна себе. И как ее парень с ней справляется? Я посмотрела на Олега. Когда они заявили, что встречаются, все были в огромном шоке. Это было просто удивительно: веселая, боевая, ехидная Сашка, которая вечно носится туда-сюда, и Олег, пусть тоже веселый, но при этом спокойный и ответственный. Такие разные люди, но так хорошо ладят… Даже по виду они разные. Саша очень яркая, часто красит кончики волос или, как было год назад, сразу всё тоникой; карие глаза, которые иногда, в лучах солнца, были янтарные с зелёным отливом, ну или чёрными в гневе, тёплыми в радости или как кора древнего дуба в искусственном свете; нос задорно загнут кверху; на щеках — почти незаметные веснушки. Она высокая, но и Олег не ниже, только вот он выглядел более посредственно. Просто русые волосы, просто серо-голубые глаза, просто острый нос, просто высокий лоб — просто парень, короче. И одевался посредственно, не то что Саша с её кислотными, яркими оттенками жёлтого и оранжевого на лёгком комбинезоне. — Ты как всегда последняя, — Дима покачал головой, состроив скорбную мину. Думаю, если скажу, что он брат Саши и они составляют идеальный тандем под названием «энергичный ураган», то вам станет понятен его характер. Внешность тоже похожая, только нос не так сильно задран, да и челюсть больше. — С Днем Рождения! — с этими словами я вручила имениннице пакет с подарком. Естественно, все тут же столпились посмотреть, что внутри. — Вау, — выдохнула стоящая рядом Ирина, самая младшая из нашей кампании. На свет божий вынули красивый браслет. — Твоя работа? Солнечно улыбаюсь в ответ. Есть у меня такое хобби. Я делаю браслетики любыми техниками: и из этих дурацких маленьких круглых резиночек, и из бисера, и из лент… Над этим украшением я трудилась целый месяц. Браслет был сплетён из мулине-ниток. Широкий, разноцветный, с зигзагообразными узорами, он был резкий, яркий, индивидуальный, как сама Саша. — Класс! Николь, ты супер! — не удержалась Саша от бурной реакции. Значит, она довольна. — Лучшая благодарность — называть меня нормальным именем. — Один раз могу, Ника, — Саша выделила последнее слово. Николетта… Кто это вообще придумал?! Мама же должна понимать, что с таким именем в паспортный стол стыдно заглянуть! Наверное, это единственная вещь, за которую я родителей никогда не прощу. Да меня одно звучание бесит! Большинство моих знакомых знает меня только как Нику. Полное имя знают лишь одноклассники и вот эти четверо балбесов. Сашка еще и подкалывает постоянно. А всё началось с Димы, который один раз, в шутку, назвал меня «Николь». — Раз все подарки открыты, то пойдемте уже праздновать, — Дима недовольно посмотрел на друзей, рассматривающих сестринское запястье. Ему все эти «женские штучки» всегда были по барабану. Голос у него был такой же недовольный, он ещё и демонстративно зевнул. Ну мы и пошли. Сначала в кино на любимые Александрой ужастики, потом в Макдональдс перекусить, потом гуляли по нашим любимым местам. По желанию именинницы играли в догонялки. Ничего необычного, всё это даже банально. Но день пролетел весело и оттого незаметно. К его концу я уже валилась с ног от усталости, такой довольной и сытой, пресс болел от смеха, а на душе светло и приятно. Даже заводила-Саша перестала хохотать и носиться вокруг. Они с Олегом шли, держась за руки, и молча обменивались улыбками. По-детски, быть может, но я чуть не прослезилась от умиления. Эти двое — хорошая пара. Иринка, видимо, думала также, потому что вдруг резко схватила нас с Димой за локти и заговорщицким шёпотом заявила: — Давайте оставим их, пусть сами погуляют! Тогда у Сашенькики точно будет самый лучший день рождения! — На это Дима только усмехнулся и протянул: — Ага-ага, «Са-а-а-а-ашеньки», это так мило, думаю, она обязательно оценит, с её-то любовью к подобным обращениям… — в голосе его столько ехидства, но Ира даже не поморщилась, ответила непреклонно: — Какая разница, Дмитриевич? Давайте уйдём! — А что им сказать-то? — я была не против, но для тактического отступления нужно прикрытие. Дим Димыч вздохнул, глядя на нас. Он скорчил гримасу, но в глазах читалось согласие, поэтому мы с Ирой показали ему большие пальцы и указали на парочку чуть впереди. — Эй, сестренка! Я пойду их по домам провожу! Можешь с ним пока целоваться, но не больше! И чтоб ночью дома ночевала! — якобы очень сурово прикрикнул он, затем засмеялся и под гневным взглядом младшей сестры потащил нас в другую сторону. Мой дом был ближе, поэтому к нему мы и направились. Всю дорогу Дима нес какую-то чепуху, срываясь на его любимое бредообразование, чем нас и веселил. Глядя на увлеченно говорящего парня, я тихо сказала Ирке: — Сейчас вы останетесь вдвоем. Скажи ему, что он тебе нравится, — я улыбнулась, глядя в карие глаза подруги. Она возмущённо засопела и гордо вздёрнула подбородок. Но покрасневшие щёки выдали её настоящие мысли, даже когда она прошипела: «Не понимаю, о чём ты!» — Да ладно, хватит заливать, — фыркнула от смеха я, придерживая подругу за локоть. — Дерзни, ничего же страшного не случится! — Не говори глупости, — сразу стушевалась Лебедева (вот такая интересная фамилия), махнув рукой. — Зачем ему какая-то не особо красивая малолетка? Он меня пошлет! А если и нет, то… Не буду я ничего делать, в общем! Это глупо! Зачем давать советы, которые могут разрушить нашу дружбу? Вот зря она так шипит. Вырывается, на Диму, тактично ушедшего вперёд, поглядывает. Глупости все это. Мы действительно всего чуть-чуть различались по возрасту. Я, Дима и Олег уже перешли в одиннадцатый класс, Саша учится в десятом, а Ирина в девятом. Всего два года разницы! Да и красивая она: фигура уже почти сформирована, рост идеальный — средний, косметику не слишком любит, за украшениями не охотится, волосы тёмные, густые, до лопаток, так ещё и убраны всегда, чтобы не мешало работе, глаза мягкие, карие, аккуратное лицо, все черты изящные. Одевается со вкусом, умеет носить и платья, и штаны — вон, сейчас на ней футболка в стиле милитари и джинсовые шорты. Мне казалось иногда, что она могла бы даже быть моделью. Если бы не была так предана рисованию, конечно же. Я уже открыла рот ей об этом сообщить, как Дима растерял всю свою вежливость и с подозрением окликнул: — Хэй, о чем это вы там шепчетесь? — Карие (на не такие, как у Иры, а меняющие цвет при разном освещении) глаза впились в нас обеих колко, от чего Ира отреагировала слишком бурно. — Ни о чем! — выкрикнула она и двинулась вперёд, освободив локоть из моей хватки. Тем временем мы уже были у моего подъезда. Я улыбнулась, вспоминая прошедший день, и чуть затормозила. Пока Дима ходил выбросить обнаруженный в кармане фантик, я притянула Иру за плечо к себе и скороговоркой выпалила девушке прямо в ухо: — Ты ему тоже нравишься! Я это вижу! Так что скажи ему все и будьте счастливы! — Пока девушка отходила от шока и медленно заливалась краской, я отодвинулась, обняла Диму и подмигнула обоим. — Ну ладно, ребята, пока! Я радостно помахала им рукой, доставая ключи из рюкзака и глядя на удаляющиеся спины. Знала бы я, что меня ждет дома…