Может попробуем?

      Пробуждение было не таким приятным, как ночь. Поясницу простреливало, мышцы затекли от сна на полу. Я медленно встал и перелег на кровать. Только моя голова опустилась на подушку, как я услышал истошный вопль:       — Влаадик! Влад! Ты слышишь?       — Такое только глухой не услышит, — проворчал я и приподнялся на локте.       — Я не могу встать, — всхлипнуло это недоразумение.       — И что делать? — приподнимаю я бровь.       — У меня все болит, особенно попа. Из-за тебя между прочим! — продолжал жаловаться Артем.       — И что ты предлагаешь?       — Поцелуй, где болит.       — Ты готов услышать нет? — как бы между прочим спрашиваю я.       Приходится вставать и помогать ему подняться, иначе будет ныть и пролежит весь день на полу.       Укладываю Тему на свою кровать, которая за последнее время стало общей, и ложусь рядом.       — Влад, а всегда так себя чувствуешь, после секса с парнем? — тихо спрашивает мелкий.       — Нет, это пройдет, — отвечаю, путаясь пальцами в его волосах.       — Вчера мне было до безумия приятно, — смущается Артем, — и я, наверное, хотел бы повторить.       — Так наверное или хотел бы? — с улыбкой спрашиваю я.       Артем трогательно краснеет и опускает глаза. Обнимаю его, терплю по волосам, целую в лохматую макушку. Так и лежим весь день, никуда не встаем. У меня болит голова и поясница, а у Темы, по его словам, болит все. К вечеру Артем решил сходить в душ и что-нибудь перекусить. Он аккуратненько перекатился с кровати на пол, сгрохотал только так, потом медленно пополз к двери, у двери решил встать, встал и маленькими, медленными шажочками пошел дальше. А я лежу и сотрясаюсь от хохота, за что получил взгляд, в котором явственно читались: «Я убью тебя, сука!»       После душа Тема шел уже более уверенно, достал из холодильника молоко, колбасу и сыр, наделал бутербродов и начал их методично прятать в своем желудке.       — Темушка, а ты мне покушать оставишь? — интересуюсь я.       — Нет! — рявкает парень и продолжает уплетать бутерброды.       — Маленькая дрянь, — кидаю я и встаю.       Сгребаю парня в охапку, вдыхаю его потрясающий запах и плыву. Артем судорожно выдыхает, обнимает меня за плечи и тянется за поцелуем. Я накрываю его губы своими и вкладываю в поцелуй всю свою любовь и нежность. Нет свойственной мне грубости и власти.       — Ты волшебно целуешься, — шепчу ему в самые губы.       — Я знаю, — вторит мне мое чудо.       Я улыбаюсь, покрываю его лицо поцелуями. Мне как никогда спокойно, уютно и комфортно. Но страх, что это счастье однажды может закончится, противным червяком заползает ко мне в душу, выворачивает там все наизнанку.       — Я люблю тебя, — чуть слышно говорю, надеясь, что он не услышит.       — Я, кажется, тебя тоже, — доносится до моих ушей.       Стоп! Что?! Надеюсь, что мне показалось, потому что я уже растекаюсь умиленной лужицей у его ног. А мелкий, воспользовавшись моим замешательством, больно укусил меня за губу. Хрипло матерюсь сквозь смех, который помимо воли вырывается из груди.

***

      А на утро снова учеба. Тема прекрасно закрыл первый семестр, сдал зимнюю сессию, как и я. А вот Стасик не смог, поэтому приходится подтягивать его к пересдаче.       — Я не понимаю! — очередной раз срывается друг.       — Все просто. Вот смотри, — начинаю заново объяснять я.       А Стас все больше нервничает и все хуже обучается.       — Хватит на сегодня, — подытоживаю я.       — Спасибо тебе за то, что еще терпишь меня, — говорит Стасик, уткнувшись в мою ключицу.       — Ты мой друг, — замечаю я и целую его в макушку.       Стас поворачивается ко мне и целует, подталкивает свой язык между моими приоткрытыми губами, а я чувствую совершенное ничего. Нет мурашек, искры и сумасшедшего хоровод чувств и эмоций. Это привычный жест, мы целовались уже миллион раз, но мне не надо Стаса, каким бы прекрасным любовником он ни был. Я нуждаюсь в Артеме, в его податливом, чувственном теле, в его мягких, теплых губах, в его потрясающих, блядских стонах. Но я прихожу в общагу перед самым закрытием, уставший, и сразу ложусь спать. Ограничиваемся легкими, почти невинными поцелуями.       — Я скучаю, — говорю Теме, вернувшись от Стаса.       Парень прижимается ко мне, утыкается носом в ключицу, а я растворяюсь в нем. Вдыхаю его запах, вырисовываю на оголенной пояснице замысловатые узоры кончиками пальцев, а Артем чуть ли не мурлычет, прижимается ко мне еще теснее. Мне от эмоций дышать тяжело, легкие отказываются функционировать. Целую макушку мелкого, а он поднимает на меня свои огромные зеленые глаза и смотрит словно в душу, распахнув в ответ свою. И все это так искренне, что мне страшно становится. Мне хочется оберегать, заботиться об этом человеке, а он смотрит и смотрит, и что-то кардинально меняет во мне. Припадаю к маняще приоткрытым губам. Мозг отключается и остаются только чувства. Наслаждаюсь каждой секундой этого момента. Артем отзывается, пытается углубить поцелуй, но я не позволяю. Целую нежно, тягуче. Прохожусь кончиком языка по его нижней губе, слегка прикусываю. Артем не оставляет попытки углубить поцелуй и я наконец пропускаю его язык в свой рот. Не перехватываю инициативу, позволяю Теме вести, делать то, что ему хочется и просто плыву, отдаюсь этим ощущениям с головой.       — Ты мой, — выдыхаю парню в губы, но фраза тонет в нашем поцелуе, теряется среди водоворота чувств.       Артем только теснее прижимается ко мне, цепляется за мои плечи, беспорядочно шарит руками по моему телу. А мое тело кажется плавится от его прикосновений. Все горит там, где сердце скользили его руки.       — Хочу тебя, — шепчет он, оседлав мои бедра и задрав мою футболку до самой шеи.       Мгновение, и моя футболка летит на пол, следом за ней летит футболка Артема, и в итоге вся наша одежда разбросана живописными кучками по комнате. И все это кажется таким правильным, таким родным. Нет ни грамма стеснения или стыда. Есть только бесконечное желание и страсть. Артем смотрит на меня своими затуманенными от возбуждения глазами и сам вводит в себя скользкий от геля член. Его глаза широко распахиваются. Вижу, что ему больно, но он терпит, продолжая сантиметр за сантиметром насаживаться на меня. Он громко охает, когда оказываюсь полностью внутри него. А я даю время нам обоим привыкнуть. Мне к восхитительной, почти болезненной тесноте, ему к чувству наполненности. Он сам начинает двигаться, сам подбирает угол вхождения. Видимо решил сам управлять процессом. Тема наклоняется и целует меня, едва касаясь, дразня, а я смотрю на него и глаз оторвать не могу. Он такой красивый. Глаза поддернуты дымкой возбуждения, по виску стекает капелька пота, волосы лежат в беспорядке, губы приоткрыты, все его тело судорожно подрагивает от частого дыхания. Он сейчас кажется таким открытым, таким беззащитным передо мной. Его эти трепетные ужимки и касания сводят меня с ума, доводят до исступления, заставляют метаться по кровати. Первый стон срывается с его губ, а я кажется теряю рассудок, полностью растворяюсь в нем. А потом толчки в бешенном темпе, стоны, крики, сбивчивый шепот. И все это так восхитительно, что дурно становится. Хочется впитать в себя каждую клеточку его тела. Возбуждение накрывает с головой, кажется оно впивается в меня миллиардами иголок, руки подрагивают от возбуждения. Еще пара толчков и я с протяжным стоном кончаю. Меня догоняет Артем, громко вскрикнув и содрогнувшись всем телом.       — Я люблю тебя, — шепчу ему в макушку.       Парень улыбается и крепче прижимается ко мне. А я боюсь представить, что он может извиваться, стонать и кричать так с кем-то другим. Для меня это как удар под дых.       — Мой мелкий, — говорю ему и собственнически прижимаю его к себе.       — Твой, — кивает Тема. А мне кричать и прыгать хочется, но я сижу, сжимая такое дорогое тело в своих объятиях, боясь пошевелиться.