Синонимы

Лидия не знает, когда это началось. Когда взгляд Скотта МакКолла стал значить для нее больше одобрения Джексона и согласия Эллисон, во много раз больше тяжелого восхищения Стайлза и молчаливого желания всех остальных. Просто Лидии до дрожи и мурашек по всему телу нравится, как он на нее смотрит. Прямо и искренне, взглядом раскрывая все карты и не тая ничего в рукаве. Может, ей кажется, но его взгляд дарит ей заботы больше, чем она видела за всю жизнь. Скотт добр и храбр, он истинный альфа, но что важнее и вызывает куда больше уважения — он настоящий друг. Когда у Лидии зубы сводит от ощущения, что кто-то перестанет дышать сегодня, Скотт отправляет Стайлза узнать, что происходит, а сам остается с ней, и тепло от его пальцев на ее плече бежит по венам и электризует кровь. Скотт отвлекает ее разговорами, обещает увезти подальше от этого хаоса — туда, где ночи короткие и теплые, что не испугаешься, где воздух не наполнен пылью рвущих сердце воспоминаний и дышится легко. Лидия знает, что он увез бы и остальных, но твердость его голоса, уверенность во взгляде и мягкость, с какой он осторожно и почти нежно держит ее руку, заставляет поверить безоговорочно в то, что все это только для нее. Лидия боится стать синонимом к слову «безумие», когда стекла по всему городу идут трещинами и взрываются от ее крика, но Скотт приносит ей букет полевых цветов, что расцвели на окраине города в конце особенно жаркой весны, и демоны внутри нее складывают оружие, подкупленные дыханием веры в нее этого человека. Ее улыбка слаба и светится лаской, глаза горят чем-то, что кажется Скотту любовью, и он думает, что скорее она станет антонимом безумия, ведущего за собой гнев и ораву озлобленных чувств. Лидия борется с желанием поцеловать его и узнать, насколько быстро остановится сердце, когда она это сделает. Скотт продолжает улыбаться ей и брать за руку, дарить ей ароматы ушедшей весны и дух свободы, по частичке вселяя его в нее легким касанием пальцев к щеке. Лидия мысленно просит дать ей немного времени, совсем чуть-чуть, чтобы восстановить дыхание и броситься вслед за исчезнувшими за горизонтом чувствами, обещает без страха кинуться в омут, только если он будет рядом, держать ее за руку. У Скотта другие планы, он, верно, не представляет, что Лидия с ума сходит от одной мысли, что он — и с ней; он провожает ее до дома темным вечером, отводит ей прядь волос за ухо и наклоняется, мягко, почти невесомо касаясь губами ее щеки, и Лидии до дури хорошо, она тонет во влюбленности в него и вере в безусловную правильность происходящего. Лидия хочет делить с ним все ночи и душу, хочет наблюдать, как легко и беспечно он рушит все законы вселенной, сплетая свои пальцы с ее, хочет умирать раз за разом под его пьянящим взглядом, как будто в этом и только в этом заключается смысл жизни. Она хочет любить его взахлеб, забывая дышать, чтобы дать ему почувствовать хоть половину того, насколько сильно он нужен ей. Скотт обещает хранить ее дни и ночи, беречь ее счастье, словно оно тончайший в мире хрусталь, и Лидия отдает ему душу без толики сожалений. Лидия упускает момент, когда ногицунэ овладевает Стайлзом, и пугается, когда Стилински с кругами под глазами, как от бессонной жизни, уволакивает ее с собой в место, подозрительно похожее на канализацию, разве что сухо в нем. Стайлз совсем не похож на того, кто влюблен в нее с третьего класса; он говорит ужасные вещи, Лидия снова катастрофически близка к пропасти безумия, крик дерет глотку и наконец вырывается. Скотт за многие километры от нее вздрагивает и почти инстинктивно зовет ее по имени. Когда Они появляются напротив Лидии, она в беспамятстве шепчет имя Скотта, просит его взять ее за руку, и холод стали, пронзающей солнечное сплетение, смешивается с любовью и проигрывает. Только легкие все равно наполняются кровью, Лидия чувствует, она падает на бетон, разбивает голову и скулит — это все, на что способна банши внутри нее. Хорошо, что она отдала душу и счастье Скотту, думает Лидия. Умирать, зная, что они в сохранности, почти просто. Из ее глаз льется нежность, из раны сочится печаль, но Лидия хочет, чтобы Скотт нашел ее не совсем мертвой, а с чем-то живым в чертах. Лидия умирает с улыбкой на потрескавшихся губах. Пройдут годы, осень ледяным ветром будет трепать засыпающие деревья, а на чистой, особенной могиле будет лежать букет полевых цветов, собранных в конце весны, для той, что стала синонимом к слову «любовь».