Игры судьбы

Ядовито-холодные капли обжигают руки и лицо, смывают остатки тепла, заставляя суставы деревенеть. Кожа будто осыпается ледяной крошкой, а кровь превращается в студень. Но ей все равно. Ничего не осталось позади, больше нет никого в этом мире. Она одна – никому не нужная, несчастная, одинокая, будто покрытая вечными ледниками. А сердце горячее, отзывчивое, совсем мягкое. Но кому оно такое надо? Кому оно, теперь такое больное, кровоточащее и бьющееся через раз, надо? Девушка не замечала ни пронизывающего ветра, ни дождя, что промочил ее до нитки, ни холода, что пробрался под одежду и прошиб тело до костей. Она сделала еще шаг навстречу пропасти. Там внизу бесконечный, свободный и бесстрашный океан. Так почему она не может быть равной ему, такой же свободной, какой не была никогда, почему она должна бояться его бурлящей, мечущейся пучины? Нет, она не боится. Теперь нет смысла бояться. Орихиме не была трусливой: она могла отдать жизнь за людей, которых любит. Но таких не осталось! Никого не осталось – только она и бесконечное одиночество. Она глубоко вдохнула и приготовилась сделать еще шаг. Последний. – Стой, – тихий, едва различимый сквозь шум дождя и звуки ударяющихся о камни волн, голос, ледяной, как дождь и такой же пронзительный, заставил ее замереть. – Не надо. *** – Орихиме, будь осторожна на природе. Ты точно вернешься вечером? – голос брата и приближающиеся шаги доносились с кухни, и девушка обернулась. – Да, Сора. Нет повода переживать, – девушка подхватила сумку с продуктами для пикника и фотоаппаратом и, улыбнувшись ему на прощание, вышла из дома. У подъезда ее ждала машина – совсем неновая и потертая, но сколько приятных воспоминаний было с ней связано! Ичиго, друг детства Орихиме, получил ее в подарок на совершеннолетие. Он нередко заезжал за подругой, и они вместе с Исидой и Рукией катались по городу. На этом выцветшем, некогда красном автомобиле они объездили весь город и даже пригород. И вот теперь они ехали к океану, чтобы лежать на скалах и слушать шум прибоя, наслаждаясь теплым солнцем и легким свежим бризом. – Ну что, едем? Всё взяли? – спросил Ичиго, слегка развернувшись в кресле водителя и взглянув на собравшихся друзей. Орихиме села на заднее сидение, положила сумку на колени и кивнула. Машина тронулась, увозя компанию из душного шумного города к прохладному побережью. Орихиме была изумлена. Она раньше никогда здесь не была, а теперь ее поразили величественность, с которой скалы возвышаются над океаном, таинственность ущелий, что темнели в песчаного цвета утесах, плотные неподвижные облака, зацепившиеся за острые вершины. Ребята разложили вещи на широком нагретом солнцем выступе, с которого открывался прекрасный вид на спокойное светлое море и лесные, темнеющие зеленью, массивы. Пока все грелись на солнце и ели, Орихиме сидела на краю утеса и с восторгом разглядывала пейзаж. С недавнего времени она проходила стажировку в одном журнале в качестве фотографа. И теперь собирала на свой фотоаппарат разные захватывающие и впечатляющие виды. Легкий бриз играл длинными сияющими на солнце прядями, и девушка прикрыла серые глаза, чтобы просто чувствовать покой и тепло, что давала природа. Посидев так некоторое время, она присоединилась к друзьям, вникая в завязавшийся разговор. – А я говорю – все это байки. Нет там ничего такого, - закатив глаза, сказал Исида. – Чего нет? – поинтересовалась Химе. – Приведений, – ответила Рукия. – Ты там не был, Исида, так что не знаешь, – упорствовала она. – А о чем вообще речь? – Химе взяла сосиску с медом из своего рюкзака. – Недавно я ездила к усадьбе, – объясняла брюнетка, – одного английского путешественника – она тут недалеко, южнее километров на десять ¬– так он был очень богат и построил себе дом, правда, жил он отшельником несколько лет, никто о нем ничего не слышал. Потом он перевез к себе семью, которая у него, оказывается, была. Но они там долго не прожили – неизвестно что произошло, но однажды в округе появился сбежавший преступник, и полиция проверяла все дома. Усадьба на первый взгляд была пуста, но полицейские решили проверить, не срывается ли там беглец. После того как вскрыли дверь, они обнаружили тела всех членов семьи. Дело не раскрыли, а у дома появилась дурная слава. И скажу вам, что это действительно жуткое место, - в конце она покачала головой. Орихиме чуть не подавилась. Рукия была не из пугливых, но раз даже она назвала то место жутким, значит, что правды лучше не выяснять. - И что же ты видела? – вмешался в разговор Ичиго. Химе напряглась. - Уух, в поместье я не заходила, но того, что я видела с улицы, хватило сполна. Мы там были вечером, солнце уже садилось как раз за нашими спинами, когда мы стояли к фасаду лицом. Этому зданию уже около двух веков, но несмотря на то, что оно не реставрируется, оно совершенно цело, нет никаких повреждений. Окна на месте. И именно окна меня поразили прежде всего. В них не отражались солнечные лучи, стекла были темными, как провалы, и за ними ничего не было видно. Погода была ветреной, но деревья около дома стояли, как истуканы. А когда солнце село... вначале мы услышали стоны. Жуткие стоны. Негромкие и нечастые, но в них было что-то нечеловеческое. Я подумала, что это игра воображения, но нас было четверо, и все это слышали. Дом в ночи выглядел просто ужасно. При свете дня он выглядел красивым – этакий туристический объект. Но в темноте казалось, что он вот-вот рухнет. Трещины испещряли стены, все двери и ставни вываливались, фундамент просел. Не знаю, как такое могло быть, но я видела своими глазами: когда мы уже отъезжали, что-то заставило меня обернуться. И тогда в темноте окна я увидела лицо. Что же это было за лицо! Могу сказать только, что это было лицо мученика. Я сразу же отвернулась и до конца поездки молчала... У Орихиме словно кусок в горле застрял. Она не сомневалась в словах подруги, но и поверить в подобное не могла. И решила для себя, что ни при каких обстоятельствах не окажется в этом месте. Каково же было ее потрясение, когда спустя несколько дней после поездки редактор журнала дал задание сделать фотографии старинной усадьбы английского путешественника, что жил два века назад... Стать фотографом. Об этом Химе мечтала с детства. Она вырезала из журналов фотографии, собирала их в специальную коробку. Все стены в ее комнате были обклеены фотографиями. Ее кумирами были фотографы, а иконами – фотографии. На фотоаппарат она копила с восьми лет, экономя на обедах и проезде. С четырнадцати устроилась на работу и всю зарплату откладывала на вожделенную покупку. В шестнадцать она наконец осуществила мечту. С тех пор началась ее вторая жизнь. Повсюду девушка искала удачные ракурсы, освещение и композиции. Она фотографировала всё, на что падал взгляд. С тех пор ее новой мечтой стало достижение успеха. Закончив школу, девушка с огромным трудом нашла работу помощником фотографа в одном малоизвестном журнале. Но это было для нее первой ступенью, к которой она шла много лет... А теперь! Строгий редактор ни за что не будет выслушивать оправдания. И у Орихиме было два пути: либо поддаться опасению и распрощаться с мечтой, либо перебороть страх. И хотя она вовсе не была бесстрашной, но так просто сдаваться тоже не собиралась.