If what they say is “nothing is forever”, Then what makes... Love the exception?
— А если ты сейчас про нас спрашивал, то, по-моему, это называется счастье, — она задорно приподняла правую бровь и растянула губы в улыбке. — Хотя я была бы гораздо счастливее, если бы ты не заставлял меня надевать это платье. Юноша неловко дернул их сцепленными руками и усмехнулся. — Оно мне нравится, и очень тебе идёт. — Короткое слишком. — Вот именно, — произносит он с неприкрытым лукавством в голосе. Она смущённо хихикнула, посмотрела ему в глаза, а затем подняла их руки и, едва касаясь губами, поцеловала тыльную сторону его ладони. Ньюту показалось, что от жара, в который его внезапного бросило, он вот-вот разорвётся на крохотные атомы. — Эй, ребята! Заканчивайте обниматься и идите обедать! — со стороны дома донёсся голос сестры, а следом за ним громкий лай пса. Подруга глянула за спину Ньюта и засмеялась. — Пойдём, нас уже даже собака зовёт. Лабрадор подбежал к ним и начал кружить вокруг, бешено виляя хвостом и подпрыгивая от набегающих волн. Девушка снова заливисто засмеялась, наблюдая за собакой. Ньюту внезапно показалось, что этот смех — самое удивительное, что он когда-либо слышал. — Эй, шанк! Давай просыпайся! — кто-то остервенело трясёт его за плечо. Ньют сонно моргает, и зрение немного проясняется. Почти перед самым носом ухмыляющаяся физиономия Минхо, который нагло продолжает его тормошить. — Вставай, давай, завтрак почти проспал, Спящая красавица. С ворчанием Ньют поднимается на ноги вслед за другом и, потягиваясь, осматривается. Глэйд только начинает своё пробуждение, и отовсюду всё ещё слышатся сонное посапывание и храп. Однако возле кухни уже толпятся бегуны, как обычно просыпающиеся раньше остальных. Блондин аккуратно сворачивает спальный мешок и, зябко поёжившись, отправляется вслед за Минхо к Фрайпану. — Что снилось-то? Ты во сне лыбился, как полный придурок, — друг бесцеремонно толкает его локтём в бок. — Не помню уже, — Ньют широко зевает и отмахивается. От вопроса куратора почему-то становится невероятно тоскливо. Появляется отчаянное желание вспомнить сон, но от любого усилия перед глазами только противная белёсая пелена. Во рту становится горько, а руки замерзают ещё сильнее. Он снова ёжится. А с другой стороны, что такого хорошего ему могло присниться? Танцующие пони? — Да колись ты, — Минхо не унимается и многозначительно ухмыляется. — Наверняка, цыпочка симпатичная какая-нибудь. — Сказал же, не помню, приставучий ты кланк, — юноша шутливо отталкивает друга в ответ, но на душе становится всё печальнее от тщетных попыток памяти. — Ну, как знаешь, — темноволосый становится в очередь за едой. Ньют за ним. И вдруг вспоминает. Совсем немного, но и этого достаточно чтобы улыбнуться и согреться. Шум волн и лай собаки. Старый приёмник и мелодию. Платье в синий цветочек и длинные волосы. Счастливую улыбку и звонкий, искренний смех. Самый удивительный из всего, что он слышал.Часть 1
14 июня 2015 г. в 01:34
Шум моря. Кажется, этот звук невозможно спутать ни с чем.
Ньют одновременно и хотел открыть глаза, и боялся, что не увидит то, чего так ожидал.
Потом юноша начал чувствовать солоноватый запах. Совсем несильный, но такой узнаваемый.
Ещё через мгновение он ощутил кожей морской ветер. Порывистый и резкий, но дарящий приятную прохладу и разгоняющий духоту.
И тут вдруг стало жутко страшно. А если это какая-то галлюцинация, посланная Создателями, и всё это лишь в его воображении? Но от этой мысли Ньют тут же усмехнулся и сразу успокоился.
Нет никаких Создателей, как нет и Лабиринта с гриверами.
И он спокойно открыл глаза. Солнце светило высоко над головой ярко и ласково.
Ньют любил море. Точнее помнил, что любил. Сейчас оно простиралось перед ним, уводя его взгляд далеко за горизонт. На юге оно было бы совсем другим: бирюзовым, синим, зелёным или даже фиолетовым, но здесь сине-стальной цвет воды остро контрастировал с нежно-голубым небом и редкими белоснежными облаками. Небольшие волны лениво догоняли одна другую, но даже в их кажущемся спокойствии угадывалась вся та мощь и сила, которую скрывала в себе стихия. Солнце кидало на водную поверхность косые лучи, и они отражались причудливыми бликами, отчего казалось, что вода немного золотится.
Юноша опустил голову — он стоял почти по щиколотку в воде. Она была освежающе прохладной, как и всегда, но он понемногу всё больше к ней привыкал и наслаждался. С каждой новой волной, набегавшей на берег, об ноги едва ощутимо бились мелкие камушки, приятно щекоча кожу.
Теперь Ньют почувствовал: он очень любит море.
Он осторожно обернулся: недалеко на пригорке стоял двухэтажный каменный дом с черепичной крышей. На поляне перед ним — большой стол со стульями, а вокруг стола хлопотала женщина. Он не мог видеть так далеко, но он точно знал, что на ней был надет чуть запачканный от готовки передник в голубую клетку с белыми рюшами, а на губах у неё играла улыбка. Неподдельная, очень теплая и домашняя. Женщина аккуратно раскладывала на столе приборы и поглядывала на маленькие наручные часики — ей нужно вовремя вытащить из духовки пирог.
Из дома вышла и медленно спустилась по лесенке крыльца девочка лет десяти. Её светлые, совсем как у Ньюта, волосы были заплетены в длинную косу с ярко-жёлтой лентой. Она крепко держала в руках стопку тарелок и заливисто смеялась над скачущим вокруг неё псом. Он громко и весело лаял, прыгая рядом с девочкой, но ни разу её не задевая.
Ньют громко и удивленно охнул, а потом улыбнулся. Он узнал эту собаку. Его лабрадор кружил вокруг стола, на который светловолосая девочка начинала расставлять тарелки. Его сестра. Она улыбнулась и что-то сказала женщине, разливающей по стаканам сок из графина. Улыбнулась его… Маме?
Ньют снова заулыбался. Он поборол желание броситься к дому — через несколько минут и его, и отца засевшего дома за починкой старого компьютера, всё равно позовут обедать. А пока что ещё можно постоять на берегу.
Разве могут куда-то деться от него родители, сестра или его собака?
Вдруг откуда-то слева донеслась музыка. Ньют повернулся и с удивлением обнаружил в нескольких метрах от себя маленький приёмник, стоящий прямо на земле на безопасном расстоянии от набегающих на берег волн. Приёмник был очень-очень старым, обшарпанным, ещё с антенной и кнопками. Музыка из него звучала совсем незнакомая, хотя уже в следующее мгновение парню показалось, что он определённо её где-то слышал. Давным-давно.
А потом Ньют заметил девушку. Она стояла недалеко от него, смотря на море, и слегка пританцовывала в такт мелодии, отчего от её ног разлетались крохотные брызги. Девушка сначала показалась совсем незнакомой, и парень недоумённо несколько раз поморгал, но потом, приглядевшись, понял, что очень хорошо знает её и улыбнулся. Он медленно двинулся в её сторону, на что она обернулась, слегка улыбнулась ему в ответ, и снова устремила взгляд вдаль.
Ветер играл с её тёмными длинными волосами и кокетливо немного задирал подол белого платья в мелкий ярко-синий цветочек. Ньют почему-то был уверен, что наряд девушке не по душе, хотя и очень ей шёл. Он остановился рядом с подругой и неслышно усмехнулся от мысли, что выглядит бледной поганкой, на фоне её загорелой кожи.
Она повернулась к нему. В глазах плясали искорки лучей солнца, и вместо карих, они казались золотисто-янтарными.
— Привет, — произнесла подруга тихим и довольно низким голосом.
— Привет, — ответил он также тихо. Улыбка никак не желала сходить с лица, и Ньют чуть было не почувствовал себя вечно давящим лыбу глупцом, но девушка перед ним счастливо усмехнулась, и он заулыбался ещё сильнее.
— Я рада, что ты снова здесь.
Где здесь? — хотел спросить он, но почему-то вырвалось только — Я тоже.
Она отвернулась к морю. Несколько минут они стояли рядом друг с дружкой молча, слушая удивительно гармоничный ансамбль музыки и шума волн, смотря на воду и наслаждаясь удивительной правильностью момента и поразительным спокойствием. Затем Ньют наконец-то решился спросить.
— Что… Что это такое? — он как-то нервно сглотнул и обвёл взглядом пейзаж перед ними.
Девушка повернулась к нему, непонимающе нахмурила тёмные брови и посмотрела на море. Затем снова подняла взгляд на Ньюта.
— Море, — ответила она со всей серьёзностью.
Недоуменно вытаращившись на неё, он через мгновение искренне рассмеялся. Она тоже улыбнулась, а потом осторожно и нежно погладила его по плечу.
— Ньют, всё нормально? Ты какой-то странный слегка, — подруга с беспокойством поглядела на его лицо.
Парень перехватил её руку, необычайно теплую, несмотря на прохладный бриз, и крепко сжал.
— Всё очень хорошо, — и ему действительно было хорошо и радостно. А самое главное спокойно. Особенно сейчас, рядом с ней.
Уголки губ подруги снова дрогнули, и она сжала ему руку в ответ, гораздо сильнее, чем он мог предположить, но от этого блондин только больше убедился, что девушка невероятно близка ему. А может быть, роднее неё и нет никого. Потом она вдруг немного отстранилась, одарила его недоверчивым взглядом и хмыкнула.