***
— Да чтоб тебя!— пнув ногой одну из четырёх дверей на шестом этаже, Масамунэ с рыком неудовлетворённого хищника облокотился об неё спиной и сполз на холодный бетонный пол.— Чёртов дамский угодник! Парень злился на своего друга. Тот опять где-то пропадал. Ну, вот не надоело ли ему? Шляется вечно неизвестно где, как собака дворовая. Даже по телефону до него трудно достучаться. Что за неудача. Сейчас едва ли одиннадцать часов утра. Потянуло же его куда-то. Уж лучше бы спал как убитый! Облокотившись руками о согнутые колени, он закинул голову назад, не сильно ударяясь о дверь, желваки так и ходили под кожей, выдавая жуткое нетерпение и нервозность парня. Остаётся только ждать. Как же хочется курить… нервы шалят, а желудок требует топлива. Пиздец… Снизу послышался писк домофоной двери, и как только она открылась, тишину подъезда нарушил весёлый гомон молодых парней и звук отряхиваемой обуви от снега об старый, пыльный, затоптанный коврик. Они что-то весело обсуждали и не скупились в своём лексиконе на маты. Масамунэ слегка поморщился, не любил он излишнее употребление таких слов, а в случае тех парней диалоги явно были ими переполнены. К тому же от них было слишком много шума. Развесёлая компания не собиралась подниматься на лифте. Пешком, всё так же весело-матерно разглагольствуя, они остановились где-то на четвёртом этаже. В квартиру никто не зашёл, а значит, они пришли просто погреться. Масамунэ прикрыл свой серый глаз и попытался уйти в свои мысли, чтобы не слышать слишком весёлой компании с не менее ласковыми выражениями, чем у сапожника. Желудок решил оповестить своего хозяина о том, что его надо ублажать. — Заткнись… И без тебя тошно,— компания из шума, созданного ими, не услышала жалобной мольбы чужого желудка. Фиговое начало дня. В животе не приятное покалывание и пустота, но выделяться слюне в привычное ей время никто не запрещал. Обычно к этому времени он уже сыт, но сейчас… кроме как доставать своего хозяина, другого занятия у него нет. Проглатывать слюну на пустой желудок противно, хочется пить, но и этого поблизости нет. Желваки снова заходили под кожей. Шум внизу так и давит на нервы, расшатанные событиями всей недели. Как же хочется… Звук искры, появившейся в результате трения кремния о шероховатую поверхностью колёсика зажигалки, заставил Масамунэ резко открыть глаз и посмотреть вниз. Он как будто обладал рентгеным зрением, пристально смотря на бетонный пол подъезда, где снизу слышался весёлый гомон голосов. Хищный оскал посетил лицо парня. Кажется, он придумал, как утешить свои нервы. — Ты хоть помнишь, как та стерва выглядела, придурок?— обладатель ехидного голоса подтрунивал над своим приятелем. Масамунэ поднялся с холодного пола и засунул руки в карманы штанов. Он стоял всё с тем же хищным оскалом. — Да ебать её во все щели, какая на хуй мне разница?— обозлённый голос парня ещё больше раззадоривал его друзей. Увлечённая разговором компания не слышала звук спускающихся шагов по лестнице. — Да такая, мудила, что мы спорили на блондинку, а та была рыжей!— они всё так же продолжали подкалывать своего друга. Они даже не обратили внимания на пристальный взгляд в их сторону. Масамунэ отделял от весёлой компашки лишь один лестничный пролёт. Они обосновались возле приоткрытого окна между третьим и четвёртым этажами. Пять парней шестнадцати-семнадцати лет в чёрной школьной форме зимнего фасона курили сигареты и веселились. Судя по времени, они сбежали с занятий, а сигареты, по-видимому, достали обманным путём. — Да и похуй. — Видимо то же самое сказала тебе твоя память, прежде чем съебалась на хуй подальше от тебя,— Масамунэ снова слегка поморщился, убирая свой оскал. Ему хотелось заткнуть этих парней, но сейчас он спустился сюда не за этим. — Идите в пизду, уёбки! — Я буду не против, если вы так и сделаете. От вас слишком много шума,— удивлённые парни повернулись на твёрдый и уверенный голос спускавшегося к ним Масамунэ, всё так же державшего руки в карманах.— Но перед тем как вы свалите, попрошу, пожалуй, у вас сигарету. А иначе вышвырну отсюда к чертям!— Масамунэ остановился перед ними с нахальной ухмылкой на лице. Парни удивлённо переглянулись, но никто из них и слова не сказал. Их очень удивил внешний вид Масамунэ. Сейчас зима и даже в подъезде довольно прохладно, а он так легко одет. Повязка на правом глазу тоже доверия не внушала, в принципе, как и ухмылка. Ближайший к Масамунэ школьник достал из-за пазухи сигарету и протянул её странному, по их мнению, парню. Масамунэ принял сигарету и ему тут же протянули зажигалку. Все действия происходило в молчании, нагоняя угнетающую атмосферу. Масамунэ уселся на ступеньку и закурил. Ему, честно говоря, было по барабану на атмосферу, он всего лишь хотел хоть как-то утешить свои нервы, а вот школьники чувствовали себя не в своей тарелке. Странный парень казался опасным, да ещё и не в настроении. Сигареты подростков моментально были потушены и выкинуты в окно, откуда послышалась культурная брань в сторону идиотов, выкинувших свои бычки на чью-то страдающую голову. — Чёрт! — Сваливаем!— парни переполошились из-за того что им может влететь. Они, не сговариваясь, рванули к лифту, в этот момент как раз послышался писк домофоной двери. Масамунэ было параллельно на то, что школьники поспешили свалить, его это не касается. Он спокойно сидел и затягивал ядовитый никотин в лёгкие. Не часто же он курил, только когда уже совсем нервы шалят. Он сидел на холодной бетонной ступеньке, но на холод он уже давно забил. Когда из его рта выходил дым, он думал о том, что же ему делать дальше. Ему скоро должно исполниться 20, совершеннолетие теперь и праздновать не на что, даже негде. Серый глаз внимательно следил за извивающимся сизым дымом, который растворялся, достигая бетонного препятствия. Этот пролёт уже полностью пропах сигаретным дымом и слегка неприятно щекотал нос своим запахом. Масамунэ не обращал внимания на шум в подъезде, теперь его это не раздражало. Но всё таки… Как же здорово он влип! Наследство вместе с квартирой накрылось медным тазом. Денег в банке хватит только на университет. А работать никак не хочется… — Совсем всё плохо?— голос раздался откуда-то справа. Масамунэ лениво повернул голову, как же неудобно не иметь одного глаза! Шатен с высоким и невероятно длинным конским хвостом и лицом истинного добряка стоял на три ступеньки ниже. Светло-коричневое зимнее пальто пятнами потемнело от растаявших снежинок. Бело-коричневый мех на капюшоне тоже был мокрым и слипшимся. Руки засунуты в карманы пальто, а три торчащих в разные стороны орлиных пера казались завядшими и вымученными. — Долго же ты шлялся, Маэда… — Это я-то шлялся?! Ты сам свалил с больницы,— по-детски обиженный голос приятеля заставил Масамунэ улыбнуться и потушить сигарету.— Мы тебя со всем мед. персоналом обыскались! — Я тебе говорил, что ты похож на шамана?— фраза больше смахивала на утверждение, чем на вопрос. Окурок точным броском улетел в окно. — Не переводи тему!— Маэда вздохнул. Он мог бы догадаться, что Датэ так поступит, зная его характер, но, дурак, понадеялся на удачу и подумал, что тот проваляется ещё денёк. Он расстегнул пальто наполовину, и оттуда показалась маленькая мордашка обезьяны. Она с интересом смотрела то на Датэ, то на Маэду. Масамунэ ошарашено смотрел на неё, а Маэда устало потирал переносицу пальцем. — Кэйдзи?— Масамунэ всё так же не отрывал своего взгляда от обезьянки, перебравшейся на плечо своего хозяина. Ему казалось странным, что о таком Маэда ему не рассказывал. А обезьянка явно была с ним давно. — М? — Когда ты успел обзавестись обезьяной?— Маэда удивлённо посмотрел на своего собеседника, как будто не понимал, о чём тот говорит. Но проследив за взглядом Масамунэ, понял… Догадка поразила его до глубины души. Он стоял словно громом поражённый, лёгкие от шока отказывались выпускать воздух наружу, уши отказывались верить в услышанное, а мозг всячески отторгал истину, широко открытые глаза, не мигая, смотрели на причину такого состояния. Раньше Масамунэ не обращал внимания на мельтешившую перед его носом обезьянку, точнее не видел её. А теперь… Неужели он?.. — Вставай, Датэ,— Маэда наконец-то отошёл от шока и решил узнать правду. Он слишком резво «подлетел» к Масамунэ, от чего второй слегка оторопел. Обезьянка пискнула и покрепче ухватилась за мех на капюшоне.— Надо поговорить,— натянутая дёргающаяся улыбка на добродушном лице не внушала Масамунэ доверия, а скорее истерическую усмешку и недоумение. — Эй, если ты это из-за обезьяны, то извини…— парень и сам не понимал за что извиняется, но он просто не знал как себя вести при таком странном поведении старого приятеля. — Шевелись, одноглазый!— Маэда всё выдавливал и выдавливал эту проклятую улыбку. Он уже просто не дожидаясь, когда поднимется оторопевший Масамунэ, потащил его за руку вверх по лестнице. Масамунэ же чертыхнулся и едва не повстречался лицом со ступенькой, не поспевая за быстрыми ногами Маэды, чьё сердце трепыхалось и заковало себя в цепи сомнений. — Кэйдзи… чтоб тебя!— Масамунэ снова чуть не встретился со ступенькой.— Какого чёрта ты… Да мать твою!— снова споткнулся и снова обругал «бешенного шамана с причудами». Маэда не слушал брань Датэ в свою сторону, да и сбавлять темп не собирался. Он «летел» перескакивая через две ступеньки на шестой этаж. Его разум и сердце до последнего отвергали неприятный для них факт… ну не мог же Масамунэ просто так начать видеть Юмикичи! Не мог и всё тут! Только Датэ сейчас мог пролить свет на истину, и в зависимости от этой истины решится судьба Масамунэ. Сначала этот одноглазый свалил из больнице, а теперь, похоже, что снова вляпался, вот только в этот раз по крупному. Масамунэ конечно любит находить неприятности, причём он их специально ищет, но в этот раз он переборщил. Наконец- то он добрался до нужной двери. Маэда всё так же не выпускал запястье ничего не понимающего Масамунэ. Он начал шарить свободной рукой по внутренним карманам. Как назло дуратский ключ не хотел податься в руки. Юмикити решила помочь и юркнула под пальто, и Маэда убрал свою руку. Она провозилась там всего несколько секунд и с радостным писком высунулась, держа над головой искомую связку ключей. — Спасибо,— на большие чувства благодарности, чем одно единственное слово, его не хватило. Маэда торопился и из-за этого всё тот же дуратский ключ не хотел попадать в скважину замка. Ключ наконец-то попал в скважину. Два поворота и замок поддался. Маэда вытащил ключ, распахнул входную дверь и затолкал в квартиру ничего не понимающего Масамунэ. Наспех закрыв дверь, Маэда припёр Масамунэ к ближайшей стене в коридоре, от чего тот ударился затылком. Левой рукой на грудной клетке Маэда прижимал своего приятеля к стене, когда правая рука застыла чуть в стороне на уровне горла Масамунэ. Кровь пульсировала в висках, он не знал, стоит ему злиться или нет, но правду узнать он обязан. Ветер вперемешку с розовыми листьями сакуры скопился в правой руке Маэды, а затем вытянулся, словно длинный клинок в человеческий рост, если не больше. Мгновение и ветер рассеялся, и теперь правая рука сжимала длинную рукоять не менее длинного клинка в ножнах, ощущая привычную тяжесть в руке. У основания рукояти была прикреплена побрякушка в виде двух белых шариков на верёвочках. Маэда приставил клинок в ножнах к горлу ошарашенного Масамунэ. Ножны неприятно давили на горло, слегка перекрывая кислород, а спина явно противились такому тесному контакту со стеной. — Нет, ты точно шаман… — Придурок,— взвинченный Маэда прикрикнул, бесцеремонно прервав колкость. Его добродушное лицо было непривычно серьёзным, Масамунэ всего пару раз видел его таким.— Кому ты поклялся служить, Масамунэ?— тихий шёпот окончательно вогнал Датэ в ступор. Кэйдзи всем сердцем не хотел решать дальнейшую судьбу старого приятеля, и это легко можно было увидеть в его глазах. Масамунэ увидел эту непонятную жалость, касающуюся его персоны, и это его взбесило. — Я значит, чуть несколько раз не подох,— Масамунэ злился. Его голос шипел и сочился ядом. Напряжение и злость, скопившиеся за последнюю неделю, нашли повод для выхода наружу. Его бесило такое положение вещей. Сначала ни с того ни с сего его потащили по ступенькам, а потом припёрли к стене и спрашивают какую-то чушь! Что за хрень?! Злость пиленой застилала разум, адреналин ударил в кровь, недавно успокоенные нервы снова зашевелились, приводя организм в неуравновешенное состояние. Хватаясь руками за ножны для того, чтобы отстранить их, ему было плевать, что Кэйдзи превосходит его в физической силе. Покрытие ножен неприятно ощущалось на шее и его это бесило… Бесил и выводил из себя недостаток свободы, простора для того, чтобы хорошенько врезать чёртову шаману и дамскому угоднику,— а он припирает меня к стене, вместо того, чтобы спокойно объяснить какого чёрта здесь происходит! — Маса… — Заткнись, Кэйдзи!— Маэда опешил от такого злобного то ли рыка, то ли шипения. Масамунэ прилагал всё больше усилий, из-за чего Кэйдзи пришлось положить вторую руку на ножны. Глаз Датэ сверкал яростью. Зрачок вытянулся, а радужка приняла золотистый оттенок. Как же его раздражает не возможность хорошенько врезать. Хочется кого-нибудь жестоко отделать, сломать пару рёбер и рук, а по возможности ещё и ног. Услышать хруст чужих костей и стоны боли,— Я вырвался из этого грёбаного пылающего ада! У меня перед глазами всё плыло и знаешь, что я почувствовал на свободе? Знаешь, Кэйдзи?!— он уже почти кричал. Злость раздирала его на части, а Кэйдзи молчал и не находил что сказать, Масамунэ бесил его удивлённый взгляд. Пылающий ад так и стоял перед глазами, нос как-будто снова почувствовал тот ужасный затхлый воздух и запах горелого дерева с плавящимся пластиком. Юмикичи испугано пискнула и спряталась за ворот Маэды. Зря он забыл, что Масамунэ не любит когда его теснят, тот сразу начинает контратаковать и здравый смысл просто тонет в пучине азарта и психического веселья. Вот только сейчас это был не азарт… а праведный гнев и безумие. — Я получил яд в шею, и он начал распространяться по моим венам. Я почти умер, Кэйдзи! Я должен был сгореть заживо, но огонь не трогал меня! Я выжил только благодаря коту и ворону,— глаз Масамунэ полыхал безумной яростью, его как будто затянула пилена воспоминаний, делая золотистый оттенок более тёмным. Масамунэ скалился, выставляя напоказ свои острые клыки, которые из-за ярости и злобы казались ещё более острыми и удлинёнными. Его бесило, что Кэйдзи жмёт его к стене, его раздражало то, что он не хочет драться, когда сам Масамунэ желает сейчас именно этого. Желает надрать его чёртову задницу! Он уже не хотел продолжать говорить, но голосовые связки, как будто бы действуя по своей собственной воле, продолжали выталкивать наружу слова.— Из меня как будто бы пытались вытащить душу, я чувствовал дикую боль и страх. Эта боль не сравнится ни с чем, я буду жить, помня о ней! Но потом… потом мои глаза увидели то, что не должны были видеть! Я видел множество душ, бегущих от этого пылающего ада, Кэйдзи! Это мать твою ни хрена не весело! Кэйдзи с широко открытыми от удивления глазами смотрел на него, он не знал, что и сказать. Он понимал, что у Масамунэ началась самая настоящая истерика, он был как напряжённая струна готовая вот-вот порваться. Мышцы на руках парня были напряжены на столько, что тряслись и стали видны вены, они всё сильнее отодвигали ножны от горла своего хозяина, Кэйдзи даже не пытался воспротивиться их напору и прибавить силы. Маэда был в смятении и немного шокирован. Но… Прикрыв глаза Маэда вдохнул поглубже воздух с примесью сигаретного дыма, идущего от его волос. Нельзя что бы так всё и продолжилось. Масамунэ прав, можно было и спокойно поговорить, но, похоже, что трудная неделя была не у него одного. Эти события выбели его из колеи… — Даже когда я очнулся в больнице, я видел эти чёртовы души! Слышал, как они с криком отчаяния бежали, куда глаза глядят,— теперь Масамунэ раздражало то, как спокойно Кэйдзи закрыл глаза, как будто отмахнулся от назойливой мухи. Его бесило то, что он не может видеть его в полной мере, отсутсвие собственного правого глаза казалось проклятием в данный момент. Он был зол на всех, особенно на того придурка, что подорвал и уничтожил его прошлое и усложнил будущее, на того кто вколол ему яд в шею. Он был зол даже на Юкимуру, после встречи с которым он видел то, что не видели другие. Он проклинал свою судьбу, злился на родителей, что оставили его на попечение Могами. Да будь проклят, чёртов мир!— Почти в каждом переулке на меня смотрели тени. Тени! Мать их. Которых раньше я никогда не видел. Они смотрели на меня так, будто я лакомый кусок принесённый на блюде. Как буд… Мгновение и Кэйдзи влепил Масамунэ не хилую пощёчину, от чего голова второго невольно отвернулась, заставляя челюсть болеть и заткнуться. Неожиданная боль отрезвила мозг Датэ возвращая здравый смысл на место. Вся злость мгновенно сошла на нет, а пилена ярости испарилась не оставив и следа. Он был шокирован, широко открытый глаз принял свой естественный цвет и теперь смотрел в никуда, мышцы рук расслабились и застыли на месте, он даже не заметил, насколько сильно вцепился в ножны и теперь пальцы ныли после такого напряжения. Клинок в ножнах превратился в ветер с розовыми лепестками сакуры и растворился. Масамунэ обессилено съехал по стене вниз, он перевёл шокированный взгляд на Кэйдзи, севшего перед ним на корточки. Его щека пылала от не хилого удара, и кости челюсти неприятно ныли. Он приложил руку к пострадавшему месту и слегка потёр его. Поморщившись от саднящей боли, Масамунэ прикрыл глаз и откинул голову назад, снова ударяясь затылком, и устало выдохнул. — Пришёл в себя?— Маэда обеспокоено смотрел на своего приятеля. Юмикити вылезла из своего укрытия и обеспокоено смотрела, то на одного, то на второго. Масамунэ устало приоткрыл глаз и как-то лениво посмотрел на Кэйдзи. — Я говорил, что ты шаман, перебравший со стероидами? — Скалишься, значит в порядке,— Маэда облегчённо выдохнул. Его лицо снова приобрело добродушный оттенок, даже озорная улыбка вернулась на своё место. Казалось бы идиллия, но желудок Масамунэ снова решил напомнить о том, что ему нужно топливо. Масамунэ не сильно ударился затылком об стену. — У тебя есть пожрать?— нервные смешки Маэды говорили о многом… и Датэ это ни капли не обрадовало.***
— Может, всё-таки расскажешь, что с тобой произошло?— сидя по-турецки на дзюбане Кэйдзи скучающе положил голову на переплетенные пальцы, локтями опираясь о низкий кухонный стол. Тёмно-жёлтая футболка плохо скрывала рельефные мышцы его тела. Розовый мешочек-талисман на верёвочке свисал с его шеи. — Ты вроде бы уже всё услышал…— сидя по-турецки на дзюбане и держа в одной руке тёплую одноразовую миску с быстро приготовляемым раменом, Масамунэ поморщился, прерывая процесс поглощения не доеденного рамена. Ему не нравилось вспоминать о недавнем срыве, особенно сейчас. Он, наконец-таки, добрался до еды, и теперь она приятной теплотой спускалась по его пищеводу, заполняя пустой желудок. Правда Кэйдзи пришлось за ней сбегать в магазин, от чего Масамунэ чуть ли не умер голодной смертью. Три дня спать и ни крошки во рту, не очень-то хорошо. — Ты так и не сказал, что за кот с вороном…— ленивый взгляд Кэйдзи следил за тем как Юмикити тащит по столу следующую порцию для Масамунэ, ведь эту он почти доел. — Я расскажу, но взамен ты объяснишь: какого всё-таки чёрта творится в этом мире,— Масамунэ отставил в сторону пустую миску и взялся за следующую, любезно притащенную Юмикити.— Уяснил?— привычная издевательская ухмылка Масамунэ снова украшала его лицо. Кэйдзи осталось лишь обречённо вздохнуть. Этого и стоило ожидать от Датэ. Добродушная улыбка озарила лицо Маэды. У Масамунэ тяжёлый характер, так же как и судьба, но Кэйдзи нравилось его мировоззрение и упёртое стремление к своей цели. — Говори уже, одноглазый,— Масамунэ снова поморщился. Он не помнил когда Кэйдзи начал его так называть, но ему это однозначно не нравилось. — Не называй меня так, дамский угодник,— весёлые смешки вырвались изо рта Кэйдзи. Недоеденный рамен был поставлен на стол, его приятный аромат заполнял собой всю небольшую площадь кухни и лишь едва ощутимый запах сигарет, исходящий от волос Кэйдзи, портил весь приятный аромат.— Почему от тебя пахнет сигаретами? Ты же не куришь... Погоди… Так это на тебя попали те окурки?— когда до него дошло то он всеми силами пытался не измениться в лице и подавить распирающий изнутри смех, но от него, то и дело, исходили смешки. У Кэйдзи нервно задёргался уголок губ. — Ещё скажи, что это ты их кинул! — Нет…— Масамунэ смог наконец-таки успокоиться и вернуть свою ухмылку на место.— Я бы столько не выкурил. — Рассказывай уже,— Масамунэ положил сложенные палочки рядом с миской. Юмикити уселась напротив него и с интересом стала наблюдать за мимикой наблюдаемого объекта. — У запасного входа в клуб я спас от трёх пьяных идиотов котёнка и ворона со сломанным крылом,— бедный парень своим взглядом гипнотизировал полупустую миску с раменом. Слюнки так и текли от приятного аромата рамена… Он ещё не наелся.— В итоге: я притащил их к себе, накормил, высушил и перевязал крыло ворона. А затем я просто уснул… причём уснул от запаха благовоний, хотя не помню что бы у меня такое было. Проснулся от взрыва и попытался выбраться через входную дверь, однако… Её вынесло взрывной волной снизу, и упавшая балка перекрыла проход. Пришлось идти на балкон. А на балконе меня ждал сюрприз в виде яда. Я почти умер, Кэйдзи…— гробовая тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов, давила на разум Масамунэ поглощённый воспоминаниями. Не каждый день ты ощущаешь, как жизнь готова покинуть твоё тело и ты вот-вот испустишь дух. Мерзкое чувство… Он помнил как задыхался после того как выбрался наружу, он помнил то ужасное чувство беспомощности и слабости во всём теле. Он помнил всю боль, испытанную в ту ночь. — Что потом?— Кэйдзи решил прервать жуткие воспоминания своего приятеля. Масамунэ даже не заметил, как его лицо стало мрачным и хмурым, но слова, разрушившие тишину, вернули его из мира невесёлых воспоминаний. — Адскую боль, а затем невероятное облегчение и усталость. Когда открыл глаза, то увидел перед собой мальчишку с тем самым вороном на плече. Он сказал, что они духи и зовут их Юкимура и Саске, а потом я вырубился… Теперь дай поесть, чёртов садист,— Масамунэ снова принялся за еду, накинувшись на неё как голодный зверь. Юмикити покачала головой и отправилась за следующей порцией. Кэйдзи позабавил такой аппетит, поэтому он сейчас сидел и улыбался. К счастью, его старый приятель не сделал того чего он опасался, а значит можно быть спокойным. — Твоя очередь рассказывать, шаман,— Масамунэ всё так же поглощал еду, а Юмикити уже притащила следующую миску. — Ты знаешь, сколько мне лет? — Двадцать пять. И что с того?— Масамунэ флегматически посмотрел на приятеля, отрываясь от процесса питания. Тихие смешки Кэйдзи приводили его в лёгкое недоумение. — Мне сто пятьдесят четыре,— серый глаз выражал своё недоверие и искал подвох в правдивых словах Кэйдзи. Ему нравилась такая реакция, широкая улыбка так и светилась веселием.— Это правда, Масамунэ. Мне на данный момент сто пятьдесят четыре. — Но…— в голове Масамунэ сейчас крутилась только одна мысль: «Невозможно». Кэйдзи не может быть столько лет. Он слишком молодо выглядит, да и к тому же только недавно закончил институт. Ему не может быть столько лет. Значит, его просто разыгрывают. Кэйдзи нравилось наблюдать за внутренней дилеммой приятеля. Это оказалось весьма забавным. Широко аскрытый глаз смотрел на него неверующе, слегка приоткрытый рот выдам ступор собеседника, а палочки в руках едва заметно подрагивали. Однако Масамунэ тряхнул головой и попытался успокоить свои метавшиеся мысли. — Чем докажешь? Может, ты меня просто разыгрываешь… — Доказательств у меня при себе нет, но…— бесцеремонно заткнутый Масамунэ внимательно слушал каждое слово Кэйдзи, который всё так же широко улыбался.— Теперь и твоя жизнь удлинилась, Масамунэ. — Что ты… — Твою душу раньше времени наполовину вытащили из тела. Из-за этого она поглотила большое количество энергии, которая, по возвращению обратно в тело, исцелила все твои раны, в том числе и яд в венах,— Кэйдзи потянулся, закинув руки за голову, затем поставил руки на пол за спиной и опёрся на них.— Из-за этой энергии ты теперь можешь видеть намного больше, чем раньше. К тому же, в том месте, где из тебя вытаскивали душу, при необходимости будет поглощаться энергия извне. Однако, такого эффекта лечения больше не будет. Ты останешься смертным, как и раньше, но будешь долгожителем. Масамунэ продолжил есть, но уже медленнее и взгляд его был направлен в никуда. Его мозг переваривал и усваивал только что полученную информацию. Он понимал, что это лишь малая часть всего, что ему ещё должен рассказать Кэйдзи, который с нескрываемым интересом наблюдал за его реакцией. Смятение и чувство, что это всё сон не хотели покидать его разум. Сердце твердило, что это правда, но разум этому всячески сопротивлялся. Нет, это конечно круто стать долгожителем, но… Разве такое возможно? Разве может быть мир таким? Может ли он быть на самом деле не таким скучным, как кажется? Неужели все древние сказки про богов и нечисть правдивы? Если это так, то можно вполне не скучно прожить свою жизнь… Плотоядная ухмылка поселилась на его лице, глаз засиял азартом и жаждой, зрачок снова вытянулся и стал вертикальным, сердце ускорило своё сердцебиение. Возбуждение поселилось в его теле. И тут он кое-что вспомнил… — А что за фокус с мечом, Кэйдзи?— Масамунэ голодным взглядом смотрел на свой источник занимательной информации. Кэйдзи пробудил в нём жуткий интерес и жажду приключений. Он знает, в какое русло можно направить этот интерес. Он знает, что Масамунэ не заставит жалеть его о своём решении. — А, ты про это?— он притворно сделал невинное лицо и, вытянув правую руку, заставил ветер вперемешку с лепестками сакуры скопиться в его руке, а затем вытянуться и раствориться, оставив вместо себя длинный и тяжёлый меч в ножнах, к которому он уже привык. Жадный взгляд поглощал каждое движение Кэйдзи и с голодным интересом изучал оружие в его руках. Кэйдзи засмеялся с широкой улыбкой на устах.— Потом я научу тебя этому. — Я запомню,— Масмунэ снова вернулся к почти остывшему рамену в руках, переводя свой взгляд на него.— Продолжай рассказывать. Я знаю, что это ещё не всё. — Ну, что с тобой поделаешь,— Кэйдзи притворно вздохнул. Меч в его руке превратился в ветер с розовыми лепестками, которые незамедлительно растворились в воздухе.— Слушай! Благодаря излишкам энергии, которую впитали наши души, мы можем пользоваться ей, как нам захочется. Но запасы её ограничены. Ты можешь увеличить их, но это не так просто. Духам в этом плане легче. Они не имеют физического тела как у нас, однако они слишком плотные по структуре и поэтому их видят все. Они могут менять свою форму по собственному желанию. Мы же не можем этого, ну если только частично, да и это очень тяжело. — А что могут души?— вторая пустая миска вложилась в первую. Масамунэ взялся за третью порцию рамена. У Кэйдзи была только одна мысль: сколько можно жрать? От зрелища такого голодного Масамунэ у Маэды вырывались слегка нервные смешки. И ежу понятно, у кого будет жить этот проглот. — Мёртвые души - это души, чьи тела умерли. Они почти ничего не могут,— жалостливый, полный сожаления и печали взгляд Кэйдзи смотрел на Юмикити, которая внимательно наблюдала за быстро исчезающей едой.— После смерти, души людей превращаются в наиболее подходящее их сущности животное и возносятся в небо. Там они распадаются на частицы. Их силы настолько малы, что даже обычные люди ничего не видят, они словно животные с разумом человека. Некоторые из них не хотят уходить и остаются здесь. Они могут взаимодействовать с окружающим миром, но не говорить. — Невидимые животные с разумом человека?— Масамунэ покосился на невинно хлопающую глазами маленькую обезьянку.— Значит, её я раньше не видел именно из-за этого? — Да,— Кэйдзи всё так же печально смотрел на Юмикити.— Души живых людей обладают куда большей силой. И духи могут их съесть. — Чего?!— Масамунэ ошарашено уставился на непривычно серьёзное лицо Кэйдзи. Они смотрели друг другу в глаза, точнее пара глаз в единственный уцелевший глаз. Это что же получается… его душу могут в любой момент сожрать и облизнуться? — Вместо того, что бы спасать тебя, мальчишка мог съесть твою ещё живую душу и увеличить свои возможности. Однако…— обескураженный Масамунэ продолжал сверлить взглядом приятеля, а тот в свою очередь тоскливо наблюдал за его реакцией.— Пожирать души запрещено! — Запрещено? — Да. Человеческая душа имеет свою волю, и не каждый будет спокойно ждать, когда его съедят. Но проблема немножко в другом,— Кэйдзи как-то неловко почесал указательным пальцем скулу.— Съеденная душа может поглотить разум неподготовленного или слабого духа или же просто свести его с ума… Однако в этом запрете есть исключения и нам, людям, они не известны. Духи редко выдают свои тайны. К сожалению, нам многое неизвестно,— печальный вздох Кэйдзи заставил маленькую обезьянку повернуться к нему. Она обеспокоенно следила за ним и волновалась. Масамунэ снова принялся поглощать еду, но уже медленнее. Ему не очень-то нравилась такая новость. Он, конечно, любил безумное приключение, и мысль о подобном приводила его в восторг, но поедание чужих душ звучит не очень-то весело. Ведь каждый человек имеет право на жизнь, имеет свою волю, свои мысли и чувства. Пожирание чужой сущности кажется ему совершенно дикой вещью. Умом Масамунэ понимал, что это ещё не вся информация. — Есть что-то ещё… Что-то, что ты мне не рассказал. Не просто же так у тебя этот меч,— Масамунэ смотрел на него, сощурив свой глаз. Кэйдзи снова начал улыбаться, он знал Масамунэ достаточно, что бы предвидеть эту фразу. — Насчёт этого отдельный разговор. Но ты ведь хочешь подзаработать? — У меня есть выбор?— тихие смешки исходили от Кэйдзи. Ему нравилась эта ситуация. — Ну, да. Глупый вопрос,— Масамунэ наконец-то доел третью порцию и положил пустую миску в остальные две. Потянувшись, он положил руки на стол. Желудок приятно ныл и чувство насыщения грело душу. Наконец-то наелся…— Что ты собираешься делать дальше? — У меня нет сейчас денег на восстановление и ремонт, но я могу их заработать. — Эти взрывы и твоё устранение подстроили не просто так. Кто-то явно хочет заполучить всё твоё наследство,— Кэйдзи очень сильно заинтересовала эта проблема. Ведь единственный человек, который этого желал, умер в своём же кабинете клуба. — У Могами было много долгов. Скорее всего, кто-то просто захотел получить «своё»,— презрительное фырканье выдавало недовольство Масамунэ. Это только его наследство и никто не имеет право на него покушаться. Никто… — Возможно,— Кэйдзи тяжело вздохнул, его голова начинала болеть и гудеть. Он устал за последнюю неделю. Одни беды и несчастья украшали его будни.— Даже на другой стороне не всё гладко…— он устало потёр висок указательным пальцем. — Что за другая сторона?— похоже, что Масамунэ ещё не всё узнал. Он впервые услышал подобное выражение из уст Кэйдзи. Может он просто забыл рассказать об этом или не хотел, но Масамунэ уже заинтересовался и так просто не отстанет. — М-м?— Маэда удивлённо уставился на своего приятеля. Похоже, он думал, что не сказал этого вслух, но как видимо от усталости мозг уже туже соображает. Придётся рассказывать, раз ляпнул. Уже не первый по счёту усталый вздох Кэйдзи выдавал его нежелание рассказывать.— Другая сторона- это сторона где живут духи. Для них же наша сторона мира является другой. Это не параллельные миры, мы живём и существуем как две стороны одной монеты. Поэтому и говорим «другая сторона». — И что же сейчас там происходит, раз ты говоришь, что не всё так гладко?— Масамунэ жаждал знать всё о том, во что вляпался с восторженной ухмылкой. Ему нравилась мысль о долгой и не скучной жизни полной приключений на свой неугомонный зад. Меньше всего его сейчас интересовал этот скучный мир, весь бойкий интерес был перекинут на только что открывшуюся его глазу, другую сторону жизни. О лучшем он и мечтать не мог… — Император на той стороне убит около ста лет назад. А совет с тех пор молчит о своём решении и никто не знает почему. Их давно уже не видно. — Так долго выбирать нового императора?— даже слишком долго, по мнению Масамунэ. — Да. Из-за этого многие кланы воюют между собой, пытаясь таким способом решить эту проблему. Дух, который убил императора, поселился в его замке, тем самым самопровозглашено заняв его место. Многие этим недовольны, но решать проблему почему-то не спешат. Дух поочерёдно устраняет конкурентов и подчиняет себе более слабые кланы. Он не ждёт повиновения и решения совета, он решил взять всё в свои руки. Плохо будет всем, если он так там и останется на месте императора. Недавно он уничтожил древний клан Санада. — Полностью?— ему уже не нравился этот высокомерный дух. Он не любил тех, кто жаждет власти любой ценой. Ведь такие личности законченные эгоисты и до добра они не доведут. — Мы никого не нашли,— Кэйдзи замолчал. Он уже в тысячный раз обдумывал сложившуюся ситуацию. Его напрягало это бездействие со стороны совета. Ему не нравилось, что кланы не хотят объединять на время свои силы и уничтожить общего противника. Сторона людей тоже может пострадать, если тот дух так добьётся своего.— Будь осторожен Масамунэ. Большая часть духов не любит таких как мы. Они не любят, когда мы вмешиваемся в их дела. Сейчас у нас не достаточно причин для вмешательства, да и сделать что-либо не сможем. Не охота это признавать, но мы просто бесполезны. — Не могу обещать, Кэйдзи,— довольный оскал подчёркивали довольные нотки в голосе Масамунэ. Он нашёл для себя цель. И рассказывать о ней Кэйдзи он пока что не собирается. Его кровь начинала приятно бурлить в жилах от одной только мысли об этой цели. Мысль о предстоящем пути для достижения этой цели прибавляла масла в огонь. Жизнь явно налаживается. Обречённый вздох со стороны приятеля оповещал о том, что тот сдаётся и выпытывать что-либо не собирается. Знает, что это бесполезная трата времени. — Хорошо. Скажи мне тогда, что ты всё-таки намерен делать?— довольный оскал стал шире, а чувство безнадёги в сердце Маэды всё увеличивалось. — Глупый вопрос. Я никому не позволю отнять моё. Я восстану из пепла…