Страхи Шерлока

      «Вот так. Вот так», — только и летало в голове Джона, кружа его в безумном удовольствии от соприкосновения с губами стоящего рядом мужчины. Даже мельчайшим сомнениям, рожденным безответными губами детектива, не за что было зацепиться. Джон не выпускал голову Шерлока из рук, боялся, что тот просто ретируется, замкнувшись в себе, или обратит все это в злую шутку. Гений дедукции был напряжен. Очень сильно. Словно мышцы его вдруг стали сродни железным прутьям, удерживающими его от падения в пропасть по имени Джон. Но доктор не сдавался, только лишь слегка ослабил хватку и стал поглаживать, мягко массируя затылок и нежно опускаясь на маленький завиток волос на шее детектива, который, словно указатель, задавал направление в ложбинку между двух упругих округлостей, мысли о которых тотчас возникли в голове Уотсона. Господи, как же Джону хотелось к ним прикоснуться, обвести ладонями их изгиб и властно сжать пальцами, ощущая напряжение мышц! Потом немного ослабить нажим, помассировать, сменяя поглаживание на давление, и снова сжать еще сильнее, и притянуть их владельца как можно ближе к себе...       Джон, вроде как, ожидал, что Шерлок кинется прощупывать его пульс, рассматривать его зрачки. Но ничего не происходило. Детектив просто крепче сжал руки вокруг своего соседа, будто боясь, что тот убежит. А доктор наслаждался, неспешно, медленно пробуя на вкус эту «четко очерченную часть тела». Словно губы Шерлока рождали калейдоскоп все новых и новых ощущений, ранее не испытанных, запретных. И сейчас Джон словно попал в комнату исполнения потаенных желаний, тех самых, от которых человек старательно бежит, потому что они «неправильные». Сейчас, перешагнув порог этой комнаты, он понимал, что дороги назад у него уже не было. Уотсон отдавал себе отчет, как далеко он готов зайти и что ждет его впереди. Но Шерлок? Насколько это нужно ему? Уотсон не знал и не мог даже предполагать, он решил просто идти вперед, пока его не остановят... Однако Холмс его не останавливал, но и не показывал свою заинтересованность. Словно чего-то ждал.       Джон прервал поцелуй и, немного отстранясь от лица своего партнера, провел пальцами по его губам, линии подбородка, поднялся к скулам, очертив их, добрался до уха и стал почти невесомо обводить ушную раковину, вырисовывая какие-то замысловатые узоры в ласках.       — Мне остановиться? — голос Джона больше был похож на шепот. Он облизнул свои губы, еще хранившие вкус Шерлока, и вздохнул. — Ты только намекни, и все канет в небытие, как будто ничего и не было.       Но Шерлок стоял, словно истукан, изучающее рассматривая Джона, но не выпуская его из объятий.       — Ладно. Значит, так, — Джон вспомнил, как ему приходилось принимать довольно абсурдные решения, и продолжил, — как только ты захочешь остановиться, просто отстрани меня. Никаких объяснений. Никаких разговоров. Ни каких-либо упоминаний о произошедшем. Ты согласен? — ничего не изменилось в выражении лица Шерлока, было ощущение, что тот был уже в своих «чертогах».       Доктор обнял своего невозможного детектива и, закрыв глаза, уткнулся носом в его шею с такой теплой и нежной кожей, что ему захотелось попробовать ее на вкус. Он слегка лизнул её языком. Шерлок сглотнул. Джон не остановился и продолжил свое шествие кончиком языка, смешивая ласку с легким пощипыванием губами этой манящей кожи, опускаясь по кивательным мышцам до ключиц и поднимаясь обратно, явственно ощущая, как сильно и часто пульсирует сонная артерия, выдавая Шерлока.       Джон поглаживал плечи детектива, стараясь захватить ладонями как можно большую площадь. Иногда останавливался, продолжая поглаживать подушечками больших пальцев надключичные ямки и основание шеи, и снова тянулся вверх, чтобы опять завладеть губами, такими мягкими и волнующими, но почувствовал, как руки Шерлока разомкнулись и, слегка приобняв Джона за талию, стали его отстранять...