Синхронизация. Обратный отсчёт.

…83…82…81… Шоквейв сужает оптогрань, следя за медленным отсчётом. Очень медленным, по его мнению, но логик сохраняет невозмутимость. Нужно проявить терпение. …— Потеря топлива: больше пятидесяти процентов. Требуется дозаправка для выработки достаточного количества энергии. — Уточнил Шоквейв, видя чужое сомнение. Долго ждать он не собирался — если понадобится, он заправит беспилотника насильно. — Тепло… Шоквейв даст тепло Саундвейву, и он сможет разблокироваться. — После нескольких кликов безэмоционально ответил связист. Шоквейв слегка склонил шлем набок, с любопытством вслушиваясь в нотки чужого голоса — кажется, он слышал его в третий раз за весь актив. После краткого анализа он приподнял гротескный корпус и сел, устраивая связиста у себя на коленях и плотнее прижимая манипулятором-орудием… В памяти некстати всплывают давние воспоминания и Шоквейв поспешил активировать архиватор, убирая нежелательное воспоминание обратно в глубину процессорной памяти. Но за одним обрывком тянутся другие: после того случая и ремонта связиста, Саундвейв приходил к нему в лабораторию намного чаще, чем должен был это делать. Кратковременное подчинение низкоприоритетных программам повлекли за собой последствия… И сколько раз логик пытался анализировать их, выходило, что ему это нравится. И нравится это Саундвейву – иначе бы не приходил добровольно и не позволял дотрагиваться до своих рук-крыльев; нежно обводить пальцами красивый контур бёдер; исследовать способность принять больше оборудования. Невзирая на круговерть событий вокруг, между учёным и связистом возникла и закрепилась тонкая, почти невесомая нить хрупкого доверия. Хрупкого, как башни величественного Воса, как кристаллы алого декоративного энергона, как… Логик не был склонен к литературным выражениям своей привязанности. Да и привязанность была чем-то необычным, беспокоящей, немного обременяющей, но, безусловно, приятной. Нарушение субординации, протоколов и кучи правил самого логика, но когда Саундвейв приходил к нему, это становилось неважным, глупым и безосновательным. …32…31…30… Терминал холодно отсчитывал астросекунды до открытия портала. Подпольная лаборатория… Шоквейву удалось спрятаться и залечь на дно, а с помощью гигантских свалок организовать себе отличную лабораторию. Впрочем, его не интересовали ни автоботы, ни десептиконы. Его интересовало только одно. …Даже сквозь сигналы, забивающие процессор, он не может оторвать взгляда от раздвинутых грудных фиолетовых пластин, вернее от того, что находилось, ранее, под их надёжной защитой. Судорога бьёт фиолетовый корпус и связист тихо, но протяжно стонет, насаженный на оборудование. Искра у него… красивая. С тёмными протуберанцами, лихорадочно пульсирующая. Безусловно, прекрасная. Ученый наклоняется к безэмоциональной маске, с усилием давит свободной ладонью на грудные пластины и с хрустом заставляет их встать на место и спрятать Искру. Саундвейв вздрагивает и перезагружается от горячего импульса снизу. Но, понимает – Шоквейв не принял его подарок… Он много размышлял после того случая. Их коннект превратился в простой акт разгрузки систем, как и должно это быть, но логик неожиданно чувствует себя… глупо. И появляется оттенок стыда – он что-то не так сделал. Он не принял единственный и дорогой подарок Саундвейва, решившегося открыться ему и… и что? …10…9…8… Шоквейв назвал бы 173 причины, почему он тогда заставил чужие грудные пластины закрыться, если бы его спросили. …5…4…3… А сейчас все эти причины казались просто каким то подпрограммным глюком. Ерундой. Он подключил дополнительный эмоциональный блок, что бы проанализировать ситуацию и с других позиций. …2…1… И понял, что готов принять подарок. Даже если придется отправиться за ним… Если бы Шоквейв мог, он бы ухмыльнулся, глядя как зияет портал. Слишком нестабильный, но у него будет достаточно времени, чтобы найти Саундвейва.