Я в порядке

      - Я в порядке.       Ты говорил это каждый раз и добродушно улыбался, когда я интересовался твоими делами, из-за чего на моем сердце каждый раз было тепло. Твоя улыбка успокаивала, твои глаза успокаивали, твой голос успокаивал, ты весь меня успокаивал.       Я заваливал тебя своими проблемами, я жаловался на свою никчемную жизнь. А ты всегда меня поддерживал, не давал упасть вниз. И никогда не брал ничего взамен за это.       Это было странно, но я никогда не задавался вопросом. Мои проблемы волновали больше, я считал себя несчастным, в то время как ты из всех сил старался сделать меня счастливым. А я не замечал. Я не мог заметить из-за большой стены своего эгоизма.       - Из-за чего эти парни избили тебя? Ты не говорил, что у тебя есть враги, Джи. Ты мог бы рассказать, я же твой друг, я защитил бы тебя.       Я помню, как твои глаза загорелись, когда ты услышал. Я помню, как ты затаил дыхание, не замечая текущую струю крови из носа и зудящую боль в челюсти. Ты посмотрел мне в глаза, но потом будто произошел щелчок, ты перевел взгляд на потолок, придерживая платок у носа.       - Я в порядке.       И я помню, как просто кивнул. А через пару мгновений ушел к людям, от которых мне что-то было нужно, покинув тебя. Но я не помню, в чем я так нуждался, что оставил тебя одного. Я не знаю, почему просто ушел. Но ты знал. И не осуждал меня. Ты просто смотрел в мою спину, пока я уходил.       - Я в порядке.       Ты сказал это, держа в своих руках разорванные страницы с яркими рисунками, которых уже нельзя было увидеть в целостной картине.       - Точно? Но это же был твой любимый комикс. Этот засранец Майки просто порвал его, и тебе даже не обидно?       - Нет, ничуть, - ты слегка улыбнулся, собирая кусочки бумаги и бросая их в мусорку. - Я же понимаю, что я его разозлил. Ему и так плохо.       Я закатил глаза. Я думал о том, как ты наивен. Ты жалел брата из-за того, что он расстался с девушкой, с которой и недели не был вместе, и не мог злиться на него. Тогда я действительно считал тебя глупым.       - А ты знаешь, почему этот комикс был моим любимым?       Я не знал и не хотел тогда знать, потому что мне никогда не было дела до этих глупых нарисованных картинок. Но я посмотрел на тебя с интересом, будто давая знак, чтобы ты продолжал. А ты улыбнулся. Улыбнулся и рассказал мне сюжет. А в конце просто добавил то, чего я сразу не понял.       - Мой любимый персонаж - Тихий Вен. Знаешь, он никогда не был тут главным, некоторые даже не считают его за супергероя, ведь он сам не может сражаться. Но он обладал такой силой, как апитеризм. Он мог исцелять кого угодно, кроме себя.       Сказав это, ты посмотрел на меня, давая понять многое о тебе. Но я не понял. Я не мог тогда понять.       - А почему ты тогда его любишь?       Меня хватило только на этот вопрос. Мне было неинтересно, простая этика, как было всегда. И ты знал это, поэтому опустил глаза, прежде чем ответить.       - Я считаю, что апитеризм авторы используют не как суперсилу, а как метафору. Также я считаю, что эту метафору можно использовать и в реальной жизни.       После этого мы молча сидели в твоей комнате и смотрели на мусорное ведро, в котором лежали остатки от некогда целого комикса. А за окном тем временем моросил мелкий дождь. И из-за него ты не пускал меня домой. Боялся, что я могу заболеть. А я тогда боялся, что опоздаю на свидание. Как глупо, как же глупо.       Как то раз один знакомый рассказал мне то, что, по его словам, уже и так все знали, кроме меня самого.       - Джи, это правда?!       Ты смотрел на меня испуганными глазами, которые уже были на мокром месте.       - Я... эмм...       Я негодовал. Я не мог тогда поверить.       - Твою мать, Джи! Ты не мог, ты просто не мог! Лучший друг - и педик. Так нет же, мало, надо же еще влюбиться было в меня.       Меня это ужасно пугало, все эмоции были на пределе, я просто не знал, что говорил и творил. Я наматывал круги по школьному туалету, в который я тебя позвал серьезно поговорить. В который ты без промедления зашел. В котором ты чуть ли не провалился под землю из-за всего мною сказанного.       - Фрэнк, послушай...       Ты попытался ко мне подойти. А я... Я просто взбесился, испугался, резко отреагировал. Я просто со всей силой оттолкнул тебя, а ты упал на пол, ударившись головой об стену. Твой болезненный стон и кровавый след от твоей головы отрезвили меня. Но не настолько, чтобы ко мне вернулись мозги.       - С тобой все нормально? - холодно спросил я.       - Я в порядке...       Я посмотрел на тебя и ушел. Тогда я видел тебя в последний раз.       Весть, которая дошла до меня через три дня, просто шокировала. Я не мог поверить. Я не мог понять. Да что там говорить, я до сих пор не могу принять это. Не могу.       Ты мертв.       Тебя нашли через день после нашего разговора в старом заброшенном доме. На левой руке перерезаны вены, а в правой - какой-то осколок. Как я позже узнал, у тебя уже были шрамы, были порезы, просто этот раз был глубже. А я даже не знал. Я даже не обращал внимания. Рядом с тобою лежала наша старая фотография, на которой нам действительно было весело, на которой не было видно проблем ни одного из нас, и твой старый альбом, который для тебя всегда был всем. Там были все твои зарисовки и твои стихи, которые ты никогда никому не показывал. А в предсмертной записке ты указал, что он теперь мой.       Джи, мой дорогой Джи. Когда я просмотрел каждую страничку, прочитал каждое слово, написанное тобою, я понял. Понял абсолютно все. Передо мною перенеслись все воспоминания, связанные с тобой. Все взгляды, все улыбки, все неловкие движения, все слова. Я вспомнил все. Слезы текли, но я не замечал их, как и не замечаю сейчас.       Я был глуп, я был эгоистичен. Я был полным ублюдком. Ты знал. Знал, но любил. Любил всем сердцем. А еще ты знал, чего не понимал я сам. Я тоже тебя люблю. Любил, люблю и буду любить.       Твоя последняя запись дала мне точно понять все мои чувства. Твоя последняя запись оставила мне большую рану на сердце, которую теперь никто никогда не сможет вылечить. Но я заслужил. Я заслужил, а ты нет. Джи, мой дорогой "Тихий Джи".       "Да, Фрэнки, раз ты добрался до сюда, значит, это всё же случилось. Я знаю, что тебе может быть больно и чертовски жаль. Я знаю это и очень извиняюсь за эту боль. Я не хочу, чтобы ты чувствовал это.       Всю свою жизнь я был один. Я был ничтожен. Я был жалок. Я был беспомощен. И я всегда понимал, как это больно. Я не мог позволить, чтобы кто-то хоть часть этой боли ощущал также, как и я. Я всегда стремился помочь. Часто не получалось, из-за чего я себя корил. Я все делал не так. И этот случай. Этот разговор. Еще одно доказательство. Я сделал тебе больно. В моей душе всегда была надежда, что мои чувства взаимны. И твой испуг доказал мне это. Прости, что получилось так. Но я не мог оставить всё так, как есть. Ты бы страдал. Думал бы, что я тебя предал. А моя смерть... Она быстрее приведет тебя к ответу. Ты быстрее поймешь, каковы твои чувства. И только теперь я понимаю, что это жестоко. Но я не могу ничего остановить. Прости, я чертовски извиняюсь, я правда не хотел. Но я человек. И мой человеческий фактор сыграл свое. Я причинил боль, хотя хотел этого меньше всего.       Фрэнки, знай, что я люблю тебя. Я смог признаться только на бумаге. Запомни меня трусом, потому что я всегда был таким. И не смей отрицать этого, эмоции всегда могут опровергнуть правду. Живи, живи так, чтобы я был рад за тебя. Даже там, на Черном параде. И самое главное, помни, Фрэнки, со мной все хорошо. Я в порядке."       Ты столько пережил, а я столько раз тебе не помог, не спас тебя. Никто не сделал этого. Но я запомнил. Запомнил навсегда написанные корявым почерком, написанные из последних сил слова: "Я в порядке".