Шах и мат

– Я думаю, что лучше этого хода все равно быть ничего не может, – качнул головой Леша и передвинул слона на E7. Игорь опустил взгляд на доску – не то чтобы вообще поднимал, но… Как-то само так получилось. Впервые. Впервые за долгое время они играли с Лешей вот так – просто и душевно, как когда-то раньше, тогда, когда Игорь еще совсем мало в шахматах понимал, и Леша наставлял его, помогал, подсказывал. Это же совсем недавно было, нет?.. А Игорь уже получил первый разряд, когда Леша… Леша остался совсем немного позади, и последние их игр двенадцать всегда оканчивались победой Грома. Сейчас – нет. Сейчас силы были равны, и Игорь с облегчением – наверное – почувствовал, что Леша догнал его. Наконец-то. – Мне кажется, это интересный ход, так ведь? – улыбнулся Капустин мягко, и Гром кивнул, видя, что, кажется, ему следующим ходом поставят не только шах, но и… Мат. Шах и мат, такой долгожданный для них обоих. – Невероятно, – согласился Гром даже с какой-то ноткой радости в голосе и хлопнул себя по колену. – Ну, исход предрешен. Он прекрасно видел, что выхода нет. Просто нет – он наконец-то проиграл Капустину, а ведь даже не поддавался. Это было вовсе не падение мастерства – это Леша просто тоже приблизился к нему, и они снова стали… В гармонии вместе. На сердце у Игоря теплело об одной только мысли о том, что они снова с Лешей равны, и он быстро съел ферзем угрожающего королю слона, на место которого тут же встала черная ладья Капустина, и Игорь спокойно положил короля на доску. – Поздравляю. – Разбирать будем? – чиркнул в своей книжке для записи партий Леша и начал быстро собирать фигуры, чтобы освободить шахматную доску. – А ты хочешь? – сел поближе к краю стула Игорь. – Да… Не очень, – осекся Капустин. Улыбнулся. – Как будто это лишнее. – Я давно не был так рад играть с тобой, – кивнул Гром, подстраиваясь тоже и хватая фигуры с доски одну за другой. Они убрали почти все, когда он случайно взялся за белого короля – как и Леша; рука его замерла на миг, но он тут же отпустил, и Капустин, поджав губы, перевернул доску, засыпая в нее весь набор. Игорь перехватил его ладони опять, когда Леша попытался закрыть доску, и повторил: – Нет, правда. Я рад, что мы снова на одном уровне. Он даже сейчас помнил все кристально чисто, а ведь прошло уже две недели. Помнил, какие теплые у Капустина были руки; помнил, какими острыми были края доски и шпили корон королей, а еще помнил недопонимающую улыбку Леши, такую простую и как будто «дежурную», но для него, Грома, будто особенную. Вздохнул. – Так что, ты подумал же над моим предложением? На карате тебе рады будут, да и ты подтянешься, – повторил свой вопрос Ваня. Гром глянул в окно, из которого – для туалетного окна – открывался слишком хороший для такого пасмурного дня вид. – Просто… Когда ты мне сказал, что занимаешься шахматами, я подумал, что ты не бросишь, но теперь… Ваня был хорошим. Гром знал это: плохие за мелких не заступаются, а еще плохие никогда не пекутся о чужих интересах. В интересах Вани было заманить Грома в секцию карате – а он его сейчас чуть ли не отговаривал. – Ты же не думаешь, что я – ботаник? – усмехнулся Игорь. – Как будто в ботаниках есть что-то плохое, – нахмурился Ваня. – Я не это имел в виду, – поправился Гром тут же. Хотел бы он так же, как и раньше, идти после школы домой к Капустину, обедать у него, делать русский, потом вдвоем бежать на шахматы и сидеть там часа четыре над парой партий. Хотел бы. Да не мог. – В конце концов, совмещать же можно. Но не думай, что я тебя отговариваю, – хлопнул его по плечу Ваня. – В любом случае… Игорь пропустил его слова мимо ушей, кажется. Правда была в том, что он не мог забыть. Не этюды – нет; он не мог забыть Лешу. Его веснушек, его щекотливых рыжих волос, его смеха, его дыхания – и его губ, мягких-мягких. И взгляда зеленых глаз удивленного – не злого, не осуждающего, не порицающего, просто… Спрашивающего, зачем и почему. Игорь сам не мог ответить. – Вань, я уже получил первый разряд. Куда дальше? В гроссмейстеры? Мне этого не надо, – пожал он плечами. – Так… Когда тренировка? – Пошли сейчас, я тебя тренеру покажу, он запишет, – предложил Ваня, поправляя ремень портфеля на плече, и Игорь взял с подоконника свой, кивнув. Карате? Подойдет и карате. Ваня? Подойдет и Ваня. Мат, окончательный и бесповоротный? Пусть будет мат. Игорь был готов его принять. – Отлично. Игорю просто было слишком тепло и хорошо около Леши, и этого он боялся куда больше, чем получить от обидчиков в туалете или подворотне.