Дороги, которые мешают выбрать

До Порт-о-Пренса ещё много часов езды. — Подбросишь до столицы? Белый Форд Транзит качнулся под весом севшей в машину девушки. У неё обреченный взгляд липового самоубийцы, а на руках — шрамы, которые она в испуге обрывала раз за разом. Она безразлично посмотрела на водителя-негра и его изрисованную татуировками физиономию. Она пристегнулась и проигнорировала протянутую для пожатия руку. Негр засмеялся, запрокидывая голову — шляпа, висящая на подголовнике его сиденья только чудом не упала на захламленные задние сидения. — Дженита, — представилась она, — но лучше Джек. Водитель кивнул. — Апи. Девушка захохотала. — Твой отец - Бог? — Почему нет? — он отхлебнул черного кофе из пластмассового стаканчика, — по-крайней мере, некоторые женщины так говорили, — он ухмыльнулся, сверкнув зубами, — но сегодня суббота, так что можешь звать меня Субботой. Джеки фыркнула. В растянутой одежде она казалась маленькой девчонкой. Суббота привычно приоткрыл окно. Ветер бросил в его лицо пыль дороги, но глазам за черными очками было всё равно. Переключил передачу, а девчонка шарахнулась от движения его руки. После продолжительного молчания, заполняемого лишь музыкой Би-би Кинга в динамиках, девушка наконец-то подала голос, пальцем толкнув висящий на лобовом стекле крест. — Ты верующий? — Можно и так сказать, — он вел микроавтобус на удивление спокойно, без резких поворотов или изменения скорости. Именно о таких водителях мечтают люди, путешествующие автостопом. После жары и пыльной трассы не шибко хочется трястись и ложится на виражах. — Я думала, в наш век таких не осталось, — она задержала пальцы на кресте, проводя подушечками по его неровностям, — как думаешь, я смогу купить один билет в Ад? Суббота поморщился. Он знал многих юных парней и девушек, стремящихся в Ад. Им там что, медом намазано? — Ты ведь молодая совсем, зачем тебе туда? — сказал он, будто намереваясь зачитать проповедь (да уж, за столько лет можно не только выучить проникновенный текст, но и полностью охладеть к нему), но он останавливается, — паршивое местечко, на самом деле. Совсем не то, что ваши фантазеры говорят. Она смотрит на него своими глазищами. — За один вечер может разрушиться вся жизнь, — с горечью говорит Дженита, — даже за десять секунд. — Не может, — качает головой мужчина и отбирает у неё крест. — Значит у тебя не было такого, — кажется, она сейчас заплачет. Суббота закатывает глаза: — Жизнь разрушится, когда нас поглотит черная дыра, все остальное — херня. На заправке он сует ей бутерброд в окно, а она отсыпает ему мелочь. Суббота снова уходит, а возвращается с пачкой сигар. Садится в микроавтобус и трогается, не спрашивая, нужно ли ей что-нибудь ещё. — Я звякнул знакомому продавцу билетов, — закурив, сказал Апи, — Мне очень жаль, но все билеты в южном направлении уже проданы. — А куда ещё можно уехать? — она выглядела растеряно. — Один автобус идет в противоположном направлении, — он затянулся красиво, сжимая сигарету пальцами с татуировками «под кости». Так курят голливудские белые красавчики, произнося пафосные речи. — Я подумаю, — Джек заерзала на двойном сиденье, не зная чем себя занять. Суббота стряхнул пепел с сигары прямо в окно. Она принюхалась и подумала, что Апи курит мерзостный табак. Через полчаса она рыдает, рассказывая всё про себя ухмыляющемуся мужчине, который неспешно ведет машину, создавая вокруг себя ауру человека, отлично знающего не только дорогу, но и человеческие души. — Сама посуди, — он протянул ей стакан чего-то алкогольного. Джек шмыгнула раскрасневшимся носом, — если сердце простило, значит ты ещё жива. Девушка принюхалась к напитку. Размешала песчинки молотого перца. — На тот автобус… есть свободные места? — она не притронулась к напитку, лишь подняла огромные ланьи глаза и посмотрела жалостливо. — Полно, — фыркает Суббота. Он это знает, пожалуй, лучше всех на свете. — Ехать далеко? — Не то чтобы очень, но лучше бы взять с собой в дорогу хорошую книгу. Многие считают, что это ужасно скучный маршрут. Но оно того стоит. — Тогда я лучше дождусь билета в Ад, — криво ухмыльнулась девушка, — что это? — спросила она, покачав пластмассовым стаканчиком. Если бы он был стеклянным — обязательно бы запотел. — Ямайский ром. Можешь оставить себе. Он резко остановил машину посреди дороги. Колодки колес свистнули-скрипнули от неожиданного торможения, а Джек неосознанно напрягла пальцы, немного смяв стакан. Во все стороны — только пыль и ни единой живой души. Дженита, отпрянув, вжалась в дверцу машины, испугавшись поведения нового знакомого. Он снял с нитки крест и протянул его Джеки. Она неуверенно взяла его, не зная, что делать дальше. — Ты же совсем ребенок, — на одном дыхании сказал мужчина, притянув её к себе. У него неожиданно длинные руки. Большинство из людей дураки именно потому, что не понимают, не осознают силы объятий и поцелуя в висок. — Тебе ещё жить и жить. Вылезай. Его тон непреклонен, но она попыталась смотреть жалобно, не понимая, что происходит. — Убирайся, Джек. Дверь за её спиной щелкнула — блокировка снята. Дженита попыталась посмотреть ему в глаза, но увидела лишь собственное растерянное отражение в черных очках. Она обреченно вышла из машины и непонимающе посмотрела вслед уезжающему Форду. До Порт-о-Пренса, где его похоронили в тысяча семьсот шестом, ещё много часов езды.