Составная мозайка

Савада Тсунаеши любила Новый Год, веря в небольшое, но все же волшебство на отрезке двух времен, когда то, что происходит сейчас, под бой курантов обернется в далекое прошлое, а будущее, для которого следует перепрыгнуть обрыв секунд, минут и месяцев, станет настоящим. Хибари Кея ненавидела холод и сейчас, ютясь на диване прямо перед камином, то и дело поправляя плед, служащий своеобразным коконом тепла, она, как никогда ранее, была в этом уверена. Это был единственный раз в году, когда строгая брюнетка, перебирая в голове сотни ругательств и даже согласие на пожизненное проведение миссий с Мукуро, все же покидала цивилизацию с десятками видов обогревателей и направлялась к домику в лесу, прожигая спину незадачливого водителя. Савада Тсунаеши, поглощенная делами, которые следует завершить в скорое время, дабы перейти к остальным, совершенно не замечает того момента, когда пробегает мимо опасной зоны. Разум возвращается к точке реальности лишь в тот момент, когда тело оказывается в стальных объятиях, а нос неприятно щекочет слегка продолговатый ворс. Попыток вырваться не предпринимается, она лишь только закрывает глаза, цвета теплой карамели, и мысленно отсчитывает секунды. Хиари Кея ненавидит шум, но перевес оказывается на той стороне, где юная взбаламученная особа заносит в прогретое помещение потоки холодного воздуха, при этом умудряясь своими метаниями перехватить взгляд темно-серых глаз. Впустить кого-то в свой импровизированный кокон хлопотно, но оставить все как есть – еще проблематичнее. Надо лишь десять секунд, чтобы запах карамели вперемешку с только что выпитым горячим шоколадом пробрался внутрь и согрел тело изнутри. Четыре минуты и пятьдесят секунд на то, чтобы разум заставил тело отпустить столь энергичный объект. Гокудера Хаято не привыкла стоять в сторонке, когда дело касается одного единственного человека, но в этот вечер ей положено стоять и смотреть. Первое получается очень плохо, учитывая, что она только и наматывает круги за шатенкой, словно ее собственная тень, хотя ту по большей части напрягает пристальный, даже через чур, взгляд. Второе, несомненно, находится на высоте, беря в расчет еще и преследование взглядом, которому бы позавидовал любой сталкер, и невозможность упустить ни единого движения и вздоха, готовясь кинуться не помощь в любой момент. Савада Тсунаеши верит в волшебство, которое можно сотворить собственными руками в этот день, а потому мужественно терпит, когда очередная необходимая деталь для украшения дома валиться из рук и спешит встретиться прямиком с полом, вот только старательная опека, пусть и с небольшого расстояния, к которой она уже привыкла у себя в кабинете, сейчас портит всю создавшуюся атмосферу. Гокудера Хаято готова чуть ли не плясать ламбаду, когда шатенка протягивает ей небольшую коробочку и просит о помощи со смущенным выражением лица, правда, супер сложное задание оказывается при ближнем рассмотрении обычным тамогочиком, за которым ей теперь суждено присматривать, ведь согласия было дано раньше смотрин. Однако, стоит признать, что электронный питомец так похож на свою хозяйку внешне, что если бы не защитный экран, то она бы затискала его до смерти. Рокудо Мукуро привыкла выделяться из толпы в любом плане. Изначально все это делалось непреднамеренно, однако потом она уже начала вносить собственные поправки, как и сейчас. Обычные штаны, майка и кроссовки – одежда, как у всех, а потому и неудобно, словно кто-то хочет заковать в свои импровизированные цепи, но пару щелчков ножницами и вуаля, совершенно другая картина, радующая взгляд разномастных глаз. Савада Тсунаеши в этот день не только является ответственной за украшение дома, но также и за тишину и порядок. Кажется, что она и эти два слова совершенно не совместимы, но шатенка, примерив на себя самое серьезное выражение лица, быстро направляется в обитель еще одной нарушительницы порядка, уперев руки в бока. Однако признаться честно, увидеть иллюзионистку, с ножницами в руках и проскальзывающим верхним нижним бельем сквозь самодельные прорези, немного неожиданно. Рокудо Мукуро не любит подобные поездки, ведь всегда все развивается по одному и тому же сценарию, правда, забавно наблюдать за изменениями в лице шатенки, когда она предлагает ей помочь, щелкая ножницами. Еще веселее наяривать круги вокруг постели за собственным, так называемым, боссом, учитывая, что ты можешь настигнуть ее в любой момент и она это прекрасно знает, но только старается придать собственному телу ускорение. Ямамото Такеши не привыкла стоять в стороне, когда каждый из окружающих занят каким-либо делом, а потому, меняя излюбленный меч на нож и дощечку, она отправляется покорять немного забытые просторы кухни, бывшие когда-то сродни передрягам, в которые они постоянно попадают. Сначала идут неуверенные, даже скованные движения, но шум из нескольких голосов где-то позади заставляет расслабиться и кажется, что отцовский голос вновь начинает тихо говорить, в какой последовательности надо смешивать ингредиенты. Савада Тсунаеши привыкла держать свое слово, а потому, если она сказала, что справиться сама со всеми делами, то значит: все так и будет. Она недовольно сверкает глазами, цвета теплой карамели и, собирая волосы в высокий конский хвост, ступает на незаконно занятую территорию лисим шагом, как ей казалось, но упавшие со стола несколько ложек, которые она задела собственным телом, явно говорят об обратном. Ямамото Такеши всегда привыкла улыбаться просто потому, что так проще справляться со всеми, но сейчас, когда перед ней стоит шатенка, ниже ее практически на целую голову, и старательно отчитывает за запретное действие, незаметно для себя надув щеки, брюнетка улыбается действительно по-настоящему, по привычке почесывая затылок. Когда она успокаивается, остается только сесть за свободный столик и прикрыть глаза, мысленно наслаждаясь этой теплой атмосферой, насыщаемой тихим напевом песни. Ламбо Бовино уже давно не ребенок, но это не сделало ее характер более покладистым, а наоборот: безбашенность некоторых поступков нередко шла в соперничество с Сасагавой, вот только такого резко сменяемого пофигизма и лени не было ни у кого. В этом домике она оказалась совершенно не по своей воле, просто крепкий сон, не позволяющий вернуться в реальный мир даже после закидывания тела в машину, сыграл свою роль, а потому сейчас тушка мстительно развалилась на пушистом ковре, не давая главной виновнице всей этой затеи нормально убраться. Савада Тсунаеши благодаря своей работе обладала немалой долей терпения и благоразумности, правда, в последнем многие иногда сомневались, но это уже не столь важно. Желание пнуть тело, никак не реагирующие на ее просьбы перейти на весьма удобный диванчик, росло с каждой секундой, но ловко вытащенные из кармана шоколадные конфеты, которые до начала празднования находятся под запретом, являются весьма веским аргументом для изменения чужого решения. Ламбо Бовино уже давно преодолела свою тягу к сладкому, употребляя его лишь только в момент острой необходимости, но протянутое угощенье со стороны шатенки, пусть и при отсутствии аппетита, оказывается быстро поглощено. Казалось бы идеальная атмосфера, вот только специально брошенные на пол фантики во время уборки и легкие подзатыльники как результат, вызывают только улыбку, спрятанную за подушкой, и недовольный вздох со звуком метущего веника. Сасагава Реохей не может находиться без дела ни секунды, ведь занятие спортом под запретом, а потому остается только бессмысленное метание по небольшому домику, вызывающее падение и разбитие нескольких предметов. Она знала на что идет, соглашаясь на эту небольшую поездку, перед этим оставляя довольно таки приличный список сестре, чего она не должна делать, но сейчас почему-то бездействие становится гораздо более невыносимым, чем думалось изначально. Саваде Тсунаеши под угрожающим взглядом сильнейшей из своих Хранительниц ничего не остается, кроме как попытаться утихомирить гиперактивную девушку. Времени предельно мало, а тонфа, взятые с собой, всегда оказываются под рукой. Как вариант, приходиться спрятаться за поворотом и когда показывается светловолосая макушка, то совершается прыжок на спину с объятием чужого тела всевозможными частями тела. Сасагава Реохей слишком привязана к своей сестре, а потому шатенка ассоциируется у нее именно с ней. Такое действие воспринимается совершенно нормально, а потому бег продолжается и приобретает финишную прямую лишь только в тот момент, когда крик наездницы перекрикивает ее голос, а резкое торможение вызывает более сильный обхват. Она думает, что не против проходить вот так вот всю время. Савада Тсунаеши любила Новый Год, ведь это было то время, когда они, люди, вместе пережившие столько передряг, которые по-прежнему не заканчивались, могли собраться все вместе и просто представить, что они обычные люди, а мафия – сон, связавший их судьбы.