Колыбель разврата

Интересно, сколько раз и с кем они практиковали подобное? Были это только женщины, или мужчины тоже? Ты заходишь в комнату в назначенное время. Вся команда уже там - собралась у кресла, в котором сидит Хеви. Его поза выражает уверенность и комфорт: откинулся на спинку, руки на подлокотниках, ноги раздвинуты. Все взгляды на тебе, и его, наверное, тоже. За очками не видно. Он снимает перчатки первым, но остальные синхронно повторяют за ним. Ты невольно сглатываешь, прежде чем начать раздеваться. Все руки тянутся к тебе, чтобы помочь. Все, кроме рук Хеви - он пока просто наблюдает. Чьи-то торопливые пальцы расстегивают пуговицы на халате. Кто-то лезет костлявыми руками под жилетку. Сердце начинает биться быстрей, но это скорее волнительно, чем страшно. Да, они могут тебя трогать, потому что вы с Хеви так договорились. У этих стариков совсем другие развлечения. Но, пока есть время, почему бы и нет? Руки едва заметно дрожат, когда ты стягиваешь перчатки - ты мог снять их и раньше, но тебя попросили прийти одетым. И теперь ты понимаешь, почему. Если бы ты был обнаженным, ты бы просто немного смущался. Но сам факт того, что тебя раздевают, действует по-другому и возбуждает гораздо сильнее. Кто-то даже становится на колени, чтобы помочь тебе снять сапоги. Тебе даже не нужно ни на что опираться - тебя придерживают со всех сторон. Ты расслабляешь галстук, снимаешь его, начинаешь разбираться с рубашкой, и, пока ты это делаешь, чьи-то горячие руки уже шарят по твоей груди. Расстегнутые кем-то штаны спадают с бедер; ты выпутываешь из них ноги и делаешь несколько шагов вперед. Ты смотришь на Хеви, на его - как всегда - самодовольную улыбку. Он манит тебя пальцем, и ты ставишь одно колено на кресло, между его ног, а в это время с тебя в три руки стягивают белье. Ты ложишься на грудь Хеви и утыкаешься в ключицы, покрытые мягкой тонкой кожей, запах которой почему-то напоминает тебе подземку. Хеви снимает с тебя очки и отдает их кому-то - ты не отслеживаешь, проводит ладонями по твоей спине, надавливает на поясницу. Ты прогибаешься, думая, что его прикосновения ты легко узнаешь среди других. Руки повсюду. Чьи-то короткие ногти царапают бедра, чьи-то пальцы неторопливо проходятся по позвоночнику. Кто-то гладит твои лопатки и переходит на шею. Это совсем не похоже на женские ласки - руки большие, мозолистые, привыкшие к работе с оружием. Ты испытываешь что-то вроде опьянения от такого количества внимания к себе; ты никогда не считал себя настолько привлекательным. "Давай," - говорит Хеви, и ты чувствуешь, как холодные от смазки пальцы касаются твоего ануса. Ты пытаешься обернуться, чтобы посмотреть, кто это, но Хеви поворачивает твою голову обратно и целует в скулу. Они могут трогать тебя руками, - ты сам так договорился. А еще ты пообещал быть послушным. Сразу два пальца мягко проникают внутрь тебя, ощущение необычное, но тебе оно нравится. Руки Хеви скользят к ягодицам, оглаживают их, раздвигают. Ты краснеешь и непроизвольно хватаешься за плечи Хеви. Все люди, которые сейчас столпились вокруг, кроме, пожалуй, Подрывника, смотрят, как кто-то тебя растягивает. Это смущает, но пока что в этом нет ничего плохого, тебя даже не волнует их возраст. Ты воспринимаешь происходящее как эксперимент. Тобой движет только твое любопытство. Что с тобой сделают? Сколько ты выдержишь? Протянешь до конца или попросишь остановиться? Тот, кто занимается твоей подготовкой, хорошо это умеет. Пальцы двигаются размеренно, то ли нежно, то ли терпеливо, ненастойчиво, совершенно безболезненно. Ты чувствуешь, что достаточно привык к этому и осторожно подаешься навстречу. Постепенно движения пальцев ускоряются, становятся более размашистыми; тебе нравится сжимать их внутри себя. Но вскоре они покидают твое тело, оставляя тебе чувство незаполненности и тяжелое дыхание. Тебе хочется, чтобы они вернулись обратно. Кто-то гладит твои волосы; кто-то несильно шлепает тебя, и ты вздрагиваешь. Хеви, усмехнувшись, тянется к ремню. Ты садишься, выпрямляешь спину и слышишь - кажется - завистливый вздох. Кто-то гладит тебя по лицу, трогает губы. Ты вбираешь в рот чужие пальцы, вылизываешь. Пропускаешь между ними язык, чувствуешь, как за пальцами тянется густая слюна, когда их убирают. Хеви просит тебя перевернуться. Ты не очень охотно поворачиваешься к нему спиной, снова натыкаясь на множество взглядов, и - о, черт, как тебе хочется спрятать лицо. Тебе неуютно, когда кто-то имеет доступ к твоему животу, но именно его робко и невесомо касается чья-то рука. Ты не смотришь на лица: для тебя уже не имеет значения, кто тебя трогает. Все, чего ты хочешь - чтобы тебя продолжали ласкать. Ты откидываешься на плечо Хеви и выдыхаешь в его шею, трешься бедрами о его член. Неужели это правда может выглядеть соблазнительно? Кто-то гладит твои колени; кто-то добрался до ступней и водит пальцами по подошве - щекотно, ты рефлекторно подгибаешь пальцы. Чья-то рука направляет в тебя член Хеви, чей-то голос - хриплый от возбуждения, ты не узнаешь, чей именно - просит тебя расслабиться. Ты насаживаешься неторопливо, стараясь прочувствовать всю длину. Чужие прикосновения совершенно не отвлекают от главного. Кто-то сжимает пальцами твои соски, выкручивает их, но это не самые чувствительные места твоего организма. Хеви обещал, что они не сделают тебе больно, но на самом деле ты этого не боишься и сейчас совсем не против, чтобы они сорвались, чтобы проигнорировали твою просьбу остановиться. Тебе даже интересно, как ты отреагируешь на боль. Ты вскрикиваешь, когда Хеви неожиданно толкается внутрь тебя: слишком яркие ощущения. Он говорит, что не может больше так, но замирает. Ты просишь, чтобы он подождал, пока ты привыкнешь, и начинаешь двигаться сам. Ты делаешь это нарочито медленно, откровенно издеваешься над Хеви, провоцируешь его. Он не из подростков, которым нетерпится поскорее кончить и завалиться спать. Хеви умеет ждать, сдерживать себя, но даже его можно довести. Он на грани, ты понимаешь это по шумному и частому дыханию над своим ухом, по тому, как судорожно его руки впиваются в твои бедра. Тебе и самому становится сложно держать такой темп. Кажется, остальным бы понравилось, если бы ты начал комментировать происходящее. Возможно, и тебе бы понравилось, если бы это делали остальные. Но пока ты к этому не готов, да и они еще плохо тебя знают. Ты решаешь оставить это на потом. Поэтому ты, пока что про себя, думаешь, сколько же там нервных окончаний, и почему ты не догадался задействовать их таким способом раньше. Нужно больше экспериментировать с собственным телом. Ты заставляешь себя остановиться, стараешься получше запомнить это состояние - ты еще никогда не был так возбужден. Ты весь мелко дрожишь, отчетливо слышишь стук собственного сердца. Дыхание - частое, неглубокое. Любое, даже незначительное движение вызывает приятное тягучее ощущение, отдающее куда-то вглубь твоего тела, охватывающее все твои внутренние органы, проникающее в конечности и исчезающее только на кончиках пальцев. "Не смей дразнить меня, ублюдок!" - злобно рычит Хеви и сжимает руку на твоем горле - несильно, только чтобы показать свою власть. Но этого оказывается достаточно, чтобы ты начал задыхаться, и тут же - стонать от нового резкого ритма, который задает уже Хеви. Рваные и грубые движения - это то, что нужно ему сейчас, и то, чего ты от него так ждал. Твои ноги раздвигают шире, и ты понимаешь, что хочешь, чтобы они смотрели, как Хеви тебя трахает, как ты запрокидываешь голову и открываешь рот, пытаясь нормально вдохнуть. Кровь пульсирует в висках; чьи-то пальцы ложатся на твой член и проводят подушечками по головке; ты скребешь по обивке кресла и кто-то кладет руки поверх твоих. Ты хочешь попросить о большем, но получается только хрипло стонать. Хеви отпускает твою шею, и ты бросаешь взгляд вниз, на собственный член. Головка налилась багровым цветом, чужая ладонь перекатывает твои яички. Ты прикусываешь нижнюю губу и жмуришься. О том, что они тебе аплодируют и что это очень странно ты думаешь гораздо позже, анализируя произошедшее, потому что когда ты кончаешь, твой мир затягивает белая пелена, все звуки доносятся как сквозь стену, и остаются только ощущения - пробегающие по позвоночнику, пронзающие насквозь. Ты почти не можешь шевелиться, обмякаешь и полностью отдаешься власти Хеви, который продолжает двигаться, крепко прижимая тебя к себе. Дымка перед глазами не рассеивается очень долго, ты обессиленно постанываешь от того, что внутри тебя все стало слишком чувствительным, и это даже неприятно, но только физически. Эмоционально тебе все еще очень хорошо. Хеви спускает в тебя. Спермы много, и она вытекает, когда ты снимаешься с члена. Кто-то размазывает ее по твоим бедрам, вставляет в тебя три пальца - ты сильно растянут, поэтому легко принимаешь их, хотя мышцы все еще ритмично сжимаются. Кто-то хлопает тебя по плечу и называет умницей, и это должно быть унизительным, но сейчас тебе так не кажется. Ты удовлетворен даже более, чем полностью, устраиваясь на коленях Хеви поудобнее. Тебя начинают гладить, и ты чувствуешь себя большим ленивым котом. Кто-то даже догадывается ласково почесать тебя за ухом. Ты скользишь языком по шее Хеви, по плечу, прикусываешь кожу. Кто-то говорит: "Хочу так же," и ты, в общем, не против исполнить это желание. Только сейчас ты начинаешь обращать внимание на людей вокруг, оборачиваешься на голос - это Солдат, и он умоляюще смотрит на Хеви. Тот кивает, и Солдат раздевается по пояс, а пока он это делает, ты оглядываешься и натыкаешься взглядом на Спая, который мастурбирует, сложив кольцо из большого и указательного пальца. Они совершенно не стесняются друг друга, так почему ты должен стесняться? "Не смей брать у них в рот," - строго говорит Хеви. Ты спрашиваешь, почему. "Не заслужили", - коротко отвечает он. Ты хитро улыбаешься и обнимаешь Солдата за шею. Вылизываешь его плечи и грудь, обводишь языком набухшие соски. Ты давно не пользуешься швами, но и так отлично помнишь места, в которых вскрывал его, и можешь пометить их мокрыми линиями. Солдат наклоняется ближе, торопливо расстегивает штаны громоздкой формы и ласкает сам себя. Он совсем не такой на ощупь, как Хеви: более плотный, на вкус - солоновато-горький от пота. В это время кто-то прижимается к тебе с другой стороны и трется членом о твои ягодицы. Тебе нравится, что они не посмеют пытаться тебе вставить, пока Хеви не разрешит. "Кто сейчас сзади тебя?" - спрашивает Хеви, задумчиво гладя твои бока. Этот вопрос оказывается сложным, хотя вариантов не так уж много. Ты точно знаешь, что не Инженер, потому что у него отсутствует нижняя часть тела. И не Разведчик - у него не было бы такой жуткой одышки. "Подрывник?" - неуверенно говоришь ты, и все смеются. Не угадал. Как только Солдат доводит себя до оргазма, ты разворачиваешься к Снайперу, которого считал более застенчивым. По крайней мере, ты не думал, что он станет так открыто домогаться до тебя. Ты без труда дотягиваешься до губ за счет его роста. Они сильно пахнут табаком и пересохли, однако поцелуй получается очень даже мокрым. Он уже скинул свой плащ и шляпу, но раздеваться дальше не стал. Стоит тебе начать поглаживать его член с выступающими венами, как он теряет инициативу в поцелуе, становится податливым. Тебе это не нравится и ты его кусаешь, но он только прижимается ближе к тебе, болезненно хмуря брови. Ты просовываешь руку под его свитер, с силой проводишь ногтями по спине, и Снайпер едва слышно стонет тебе в рот. Неисправимый пассив. Тогда ты меняешь движения рукой на более интенсивные и шепчешь ему на ухо пошлости. Признаться, тебя беспокоит его дыхание; определенно стоит в будущем заняться его прокуренными легкими. Хватает пары минут, чтобы он излился на твой живот и частично - на собственную бороду. Ты пропускаешь мягкие волосы сквозь пальцы, находишь и слизываешь невпитавшиеся капли, пока Снайпер восстанавливает дыхание. "Дайте ему отдохнуть," - говорит Хеви, притягивая тебя обратно к себе. Ты прикрываешь глаза, действительно не чувствуя в себе больше сил. Ты абсолютно вымотан; вдобавок тебе немного стыдно, но ты знаешь, что это ненадолго. Потому что оно того стоило. Определенно.