Зима

Когда Виктор-Клемент де Жиродель получил известие о смерти Оскара Франсуа де Жарже, на его лице не отобразилось ничего - ни тени шока, удивления или волнения - ни единой эмоции. Он молился, чтобы этого не случилось - но он всегда знал, что ему так или иначе придётся хоронить молодую и прекрасную женщину-солдата. - Моё предчувствие оказалось пророческим. Вы не умерли на эшафоте, моя Сильфида. Но вы погибли... Держа в руке стакан с вином, он шёл по молчащим коридорам своего дома. Ноги вынесли его на балкон, где цвели белые розы. - В схожей обстановке я отказался от вас. Но на секунду вы были моей. В тот день я почти что вкусил ваших губ - столь нежных... На том балу, даже в образе мужчины, вы были прекраснее всех... Его пальцы слегка коснулись лепестков розы. Он сорвал один, поднёс ко рту - совсем как она в тот вечер, в самый сладкий и самый горький вечер в его жизни. Слеза наконец скатилась по щеке. Нет, он ни капли не жалел, что оставил её, отказался от неё и позволил Андре быть с ней. Это было ради счастья Оскар. И если бы у него была возможность повернуть время вспять и прожить жизнь заново, он бы снова отступился от неё. Оскар никогда не была столь возвышенна, как тогда, когда она обрела свою свободу. Но это никак не меняло реальность:       он тоже был мёртв.