Сон...

Робкий взгляд из-под опущенных ресниц - он напоминает пугливую птаху, что, увидев такую желанную хлебную крошку, рискует отправиться за ней в опасное приключение, вздрагивая от любого шороха и готовая в любой момент вспорхнуть и умчаться прочь, сломя голову, – подальше от этого места, и не нужно ей уже ни лакомства, ни подобных развлечений. Он так беззащитен во сне. Кто бы мог подумать, что грозный глава клана может выглядеть так трогательно. Юки затаила дыхание, глядя на знакомое и такое незнакомое лицо брата. Никогда прежде ей не доводилось видеть его таким юным. А ведь она привыкла относиться к нему лишь как к старшему брату, умудрённому жизненным опытом, всегда и во всём поддерживающим её. Сколько раз она вот так пробиралась сюда тайком, наблюдая, как временами на его прекрасное чело набегает на миг тёмная тучка, как он хмурится, будто увидел во сне что-то тревожное, как вновь его лицо разглаживается, и он снова выглядит таким беззащитным. С каждым разом ей всё трудней и трудней сдерживать себя, чтобы не броситься к нему и не заключить его в свои объятия, покрывая поцелуями его губы, глаза, нос… Смутившись на мгновение от подобных мыслей, она моментально покрывается ярким, пунцовым румянцем – о чём она только думает?! Он спит, её верный рыцарь, и теперь она будет оберегать его покой. И снова она не знает, куда деться от смущения. Ну почему при одном взгляде на него ею овладевают такие соблазны?.. Ступни её холодит каменный пол; накинутый на одну лишь ночную сорочку шерстяной плед с трудом спасает от сквозняков. Она зябко кутается в него, борясь с искушением. Но вот он пошевелился во сне, и его рука соскользнула вниз, замерев в паре сантиметров от густого ворса ковра, едва не касаясь его. Как он умудряется спать на таком неудобном диване? И почему никогда не ложится в свою постель? Может быть, ему слишком одиноко на такой огромной кровати, увенчанной балдахином? На цыпочках, крадучись, она пробирается в комнату. Рядом с ним так уютно и спокойно. Устроившись на полу возле дивана и обхватив обеими руками его руку, она положила на неё голову, прислушиваясь к мерному дыханию. Тепло тягучим медовым ручейком разливается по всему телу. Она сама не заметила, как умудрилась заснуть, сидя вот так рядом с ним спящим, согретая его близостью. Плед соскользнул с её плеч, упав на ковёр. Он неожиданно проснулся и вскинул в удивлении брови – Юки? Когда она успела забраться к нему? Она была так беспечно беззащитна. Прикорнув у него под боком и положив голову ему на грудь, девушка спала безмятежным сном. Полупрозрачная ночная сорочка едва скрывала её наготу. Канаме отвёл смущённый взгляд, не в силах бороться с соблазном. Какая неосторожность с её стороны прийти к нему вот так. Ох, Юки, Юки… Осторожно, чтобы не разбудить, он дотягивается рукой до лежащего возле дивана пледа и накрывает им спящую девушку, ласково глядя в это невинное, сейчас по-детски беззаботное лицо и нежно обняв, прижимает к себе. Даже на роскошной пуховой кровати ему не было бы более комфортно и удобно, чем лежать вот так, обнявшись, на этом узком, неудобном диване. Её дыхание такое неуловимое, как игривый ветерок, ресницы подрагивают во сне, губы пытаются что-то прошептать, а рука крепко сжимает ткань его рубашки. Он старается почти не дышать, чтобы не вспугнуть это чудо, и боясь вновь закрыть глаза, ожидая, что когда их вновь откроет – всё исчезнет, подобно миражу. Охраняя её хрупкий покой, незаметно он и сам проваливается в объятия сна, так и не выпустив девушку из своих рук. А на утро… На утро они долго не будут знать, куда деть свои взгляды от смущения, не в силах разомкнуть свои объятия и одновременно стыдясь своих чувств, что нагрянули так внезапно.