Сыграем?

Томас понял, что не был готов. Он давно уже осознал, что совершенно не умеет играть. Все что-то у него не получалось, и парень пытался успокоить себя, уверяя, что в следующий раз все будет намного лучше. Но с каждым ударом самооценка падала все ниже и ниже. Со стуком шаров его сердце замирало, он кусал губы, хмурился, пока ходил вокруг стола, пытался показать всем своим видом, что совершенно не переживает. И ему было невдомек, что выглядит это совершенно неправдоподобно. Ньют видел его насквозь, чувствовал волнение, которое проскальзывало в обычных жестах, в движениях. Оно блестело даже в казалось бы ничем не примечательном взгляде парня. Стоило Томасу вдруг удачно выполнить атаку, как на его лице расцветала наисчастливейшая улыбка. Он тут же запоминал все детали выполнения хорошего удара и уже представлял, как будет повторять его снова и снова, постепенно обыгрывая своего противника. Но каждый раз Томас слишком сильно надеялся на победу. И каждый раз он был от неё слишком далеко. Ньют всегда все делал уверенно и точно. Мимолетное движение рукой, когда он менял положение кия. Он всегда хмурился, когда прицеливался, поджимал губы. Наклонялся, вытягивал руку, делал точный удар и отправлял шар в луну, победно ухмыляясь на ошарашенный выдох Томаса. Ньют знал, что выиграет. Знал, что Томас не умеет играть. Постепенно он начал понимать, что именно поэтому и пригласил его. Томас поджал губы. Опять не рассчитал. Точка прицела выбрана неудачная. И он с треском провалил еще одну партию. Четвертую за эту ночь. Он просто был рад, что в бильярдной никого нет. Никто не мог лицезреть такого позора, никто не мог слышать ругательства. Никто, за исключением самого Ньюта, который опять каким-то чудом уговорил своего босса оставить ему ключи от заведения на целую ночь. В прошлый раз, когда он это сделал, Минхо чуть не разнес бильярдную, и влетело за это потом, конечно, Ньюту. Парень рассмеялся и покачал головой. Томас смотрел на него несколько ошарашенно, совершенно не понял этого странного хохота. Неужели еще одну партию предложит? Нужно отказаться. Хватит на сегодня позориться. — Томми, ты так и не научился играть, — Ньют облизнул пересохшие губы и положил кий на бильярдный стол. Он пробежался пальцами по его поверхности и бросил на Томаса заинтересованный взгляд из-под ресниц. — Я не могу, и все тут, — Томас пожал плечами. Стыдно, до чего стыдно. Лучше бы он молчал тогда. Зачем надо было говорить, что он умеет играть? — Томми, мы играем уже часа три, если не четыре. Ты до сих пор не развил навыки. А время уже часа два ночи, и скоро нам уходить, так что… — Ньют переступил с ноги на ногу, встав перед Томасом. Он вытянулся перед ним, оперевшись руками о бильярдный стол. — У меня есть предложение. — У меня тоже, — Томас поджал губы. — Предлагаю сходить в кафе круглосуточного режима, поесть. Я заплачу. И разойдемся, как-будто этого вечера не было. — А с чего вдруг? — Ньют пожал плечами и поднял одну бровь. Томас не сдержал почти разочарованный фырк. Почему Ньют просто не может согласиться? Весь вечер только и делает, что ставит Томаса в неловкое положение. Это же не дело. — А что ты предлагаешь? — Томас нахмурился. — У меня ничего не получается. — У меня тоже такое было. Я же научился, — Ньют пожал плечами. — Придет время, ты овладеешь кием. — Не надо мне тут. У меня уже терпения на это все не хватает, — Томас махнул рукой и закатил глаза, бросая взгляд на бильярдный стол. — Томми, ну чего ты ломаешься. Сыграем? — парень растянулся в самой обаятельной улыбочке, на которую только был способен. — Нет, иди к черту. Мне надоело, — Томас сжал кулаки. Дай ему волю, и он бы этот кий точно напополам разломал. Его ужасно раздражало, когда у него что-то не получалось. А особенно бесило, когда это что-то получалось у другого человека, причем практически без особых усилий. — Я могу поставить условие, которое может заставить тебя выиграть, — Ньют пожал плечами. — Ведь не сказал бы, что это невозможно. Томас бросил взгляд на Ньюта и наткнулся лишь на его коварную улыбку. Он не решался ему даже в глаза посмотреть, настолько это было трудно. Просто не мог этого сделать, эмоции и так были на пределе. Кипел, как чайник, и теперь был готов хоть плеваться кипятком, лишь бы пойти домой и забыть обо всем. Он мечтал об этом сейчас, как никогда. Но это предложение Ньюта его заинтересовало. Условие, победа. Странно, но Томасу нравилась эта комбинация. — Какое такое условие? — Удача одного игрока — минус один предмет одежды у противника, — Ньют коварно улыбнулся, наблюдая за тем, как постепенно меняется выражение лица брюнета. — Согласен? — А во что играем? Карамболь? Пул? Русский? — Томас нервно сглотнул. Он похож на школьника, который учит теорию, формулы, но не может применить все это на практике, решить элементарную задачу. Как он может обыграть Ньюта? Но это его предложение. Даже ненормальное условие не так напугало, как эта улыбка Ньюта. Почему она так напрягает, словно у парня есть какой-то коварный план? Как и всегда, и почему Томас не удивлен? Неужели тяжело было придумать что-то менее развратное для… Которого по счету свидания? Томас уже и не помнил. — Ничего из этого. Биллия. Ты просто бьешь, пытаешься забить шары в лунку. Забиваешь подряд больше четырех шаров, и я что-нибудь снимаю. На твой выбор, что именно. — Подожди, я так совсем голый останусь, — Томас нервно рассмеялся, осознавая на что нарвался. Его обеспокоенный взгляд бегал по бильярдному столу. Томас пытался выстроить в голове какие-то комбинации, тактику, и сподвигла его на это внезапно появившаяся паника. Ему придется согласиться, и он это уже давно понял. — А ты постарайся оставить меня голым быстрее, — глаза Ньюта блеснули, из-за чего екнуло сердце Томаса. — Согласен? Томас нахмурился. Был шанс, так? Просто забивать шары, чего тут трудного? Он должен научиться, иначе так и будет проигрывать целую вечность, а этого тоже допустить нельзя. В конце концов, он хотел хоть раз обыграть этого зазнавшегося парня с отличными навыками. — Согласен. Ньют улыбнулся и тут же положил на стол пирамиду, из-за громкого стука Томас даже вздрогнул. Зря все это, но что поделать? Парень совершенно безэмоционально смотрел на то, как Ньют расставляет шары и заинтересованно оглядывает бильярдный стол. Когда вообще пропадет этот блеск в его глазах? Почему энтузиазм не угасает, с каждым разом, казалось бы, игра становится все скучнее и скучнее, в каждой партии все меньше напряженных моментов. — Кто будет бить первым? — блондин улыбнулся, взяв кий. Он подошел к Томасу поближе и вытянул вперед руку. — Камень, ножницы, бумага? Серьезно? — Томас фыркнул, но все же принял предложение. Три взмаха кулаком и Томас с почти безжизненным видом выбрасывает ножницы. Ньют ухмыляется и убирает кулак. Выиграл, даже здесь. Томас закатил глаза, убирая руку в карман клетчатой рубашки. Не сегодня. Он слишком быстро останется сегодня без одежды. Да что там, Ньют способен забить десятки шаров подряд, что уж и говорить о четырех. Слишком легко для него и, вероятно, слишком сложно для брюнета. Томас отошел к правому углу стола и принялся наблюдать за тем, как Ньют наклоняется. Взгляд Томаса невольно побежал по телу, на которое сегодня парень набросил первое, что выпало из шкафа. И почему-то Томасу все равно казалось, что Ньют выглядит потрясно. Господи, да последнее время брюнет только и думает о том, что приди к нему Ньют хоть в костюме человека-паука, он будет выглядеть шикарно и соблазнительно. Черт, конечно будет, в обтягивающем латексе. Спандексе, латексе, какая разница? Томас даже не заметил, как крепко вдруг схватил кий и растянулся в наиглупейшей и расслабленной до невозможности улыбки. А что насчет того вечера? Когда это было? Два дня, три назад? Томас уже и не помнил. Зато он прекрасно помнил, как Ньют пришел к нему в гости. Зачем он там пришел? Тоже проблема, Томас не помнил этот вечер, потому что позволил себе напиться. Он сам не заметил, как это тогда случилось. Рука сама тянулась за новым стаканом, другая наливала алкоголь, а Томас просто терялся среди звуков. А потом пришел этот псих с еще одним заманчивым предложением. Что они там делали? Томасу было стыдно вспоминать, но вкус Ньюта он помнил до сих пор. Его сладких губ, которые вдруг стали покрывать тело Томаса бесчисленными поцелуями, оставляя красноватые отметины на шее и опускаясь все ниже. Тогда же Томас и что-то буркнул насчет игры. Совершенно не подумал о том, что говорит, просто Ньют вдруг начал хвастаться своим умением играть в бильярд, и Томас захотел заткнуть ему рот. Перебил, вставил свое словечко, предложил сыграть. А теперь ему приходится отвечать за это. Ньют словно специально вытянулся, выпятил зад и глянул на Томаса из-под ресниц. Момент, коварная улыбка, и пара очков у Ньюта в кармане. Четыре шара подряд, и Томас будет стоять без любого элемента одежды. Выбирать, конечно, Ньюту. Не сейчас, еще через два шара. Томас уже был готов спокойно раздеться. К чему все это? Томас переступил с ноги на ногу, наконец понимая, что все пошло не так. Все совершенно не радовало его. По крайней мере, до того момента, когда он осознал, что Ньют будет постепенно его раздевать. Он выберет, что снять Томасу. И Томас это снимет. И парень точно и абсолютно был уверен, что даже спорить не станет. Ньют сменил угол. Встал с другой стороны стола, и теперь Томас мог прекрасно разглядеть его спереди. Насупленные брови, тонкие пальцы, между которыми лежал кий. Томас нервно сглотнул и оттянул воротник. Волнение, ничего больше. Ньют способен забить два шара. Конечно, да, он это и сделает. Совершенно ярким и точным ударом. Еще два шара в лузах. Брови Томаса поползли вверх, когда Ньют наконец разогнулся. Он по-прежнему крепко держал кий и оглядывал Томаса оценивающим взглядом, словно думая, с чего же начать пытку, обещающей развернуться в довольно сладкое представление. — Говори уже, — брюнет махнул рукой, почувствовав, как она затряслась. Ему нужно было снять напряжение, расслабиться. Почему и это у него не получалось? Может дело было в этом надоедливом изучающем взгляде Ньюта? — Рубашка, — Ньют почти неосознанно облизнул губы и дернул бровями, легко махнул Томасу кием и снова направился к столу, чтобы потрясно выполнить пару ударов и продолжить уже хорошо начавшуюся партию. Он даже не стал смотреть на то, как Томас откладывает кий в сторону и цепляется пальцами за пуговицы, расстегивает их одну за другой. На то, как он стягивает рубашку вниз, хватаясь за рукава, и в конце концов, вдыхает полной грудью, откидывая одежду куда-то на пол. Томас попытался сосредоточиться, чтобы наконец начать следить за ходом игры. Игры, в которой он уже проиграл. — Томми, хватит на меня так смотреть. Этот взгляд раздражает, — отметил Ньют и хмыкнул спустя минуту после того, как угол, выбранный им, опять показался неудачным. В этом он винил целиком и полностью пристальный взгляд брюнета. — Мне же лучше, — хохотнул Томас, не сводя взгляда с поджатых губ блондина. Тот с досадой выдохнул одновременно со стуком шаров, и его взгляд тут же заметался с одного катящегося шара, на другой. Ни одного в лузе. Ньют посмотрел на Томаса так, как будто тот был во всем виноват, а парень лишь пожал плечами и улыбнулся во все тридцать два, чем еще больше разозлил Ньюта. Томас наклонился, прицелился, прищуриваясь. Он и не замечал, как здесь тепло. Рубашка, без неё, какая разница, он чувствует себя комфортно в любом случае. Смотрит на него Ньют или нет, это тоже не имело значения. Томас хотел выполнить удар хорошо, и он это сделал. Отметил изумленный вдох Ньюта, который хоть немного, но поднял его самооценку. Три шара в лузе. У Томаса есть большой шанс на победу. Сам от себя такого не ожидал. Может быть его испугало такое условие? А может быть, как раз наоборот, вдохновило? Он глубоко вздохнул. Один шар, только один, и он заставит Ньюта усомниться в своей крутости хоть на минуту. Томас не решался сделать удар, ведь от него сейчас так много зависело. Ошибка может много ему стоить. Если он облажается, то весь ход коту под хвост, а когда настанет черед Ньюта бить, это уже будет значить, что Томас проиграл. Блондин с такой легкостью забил четыре шара подряд, что брюнет уже начал подумывать о том, чтобы изменить условия. Скажем, шесть или семь шаров подряд. Он тогда и сам не выпутается, но кто же знает, может удастся свести на ничью, постоянно отвлекая Ньюта, как он сделал в этот раз? Он почти двинул локтем вперед, как вдруг почувствовал тепло. Что-то буквально горело прямо позади него. Томас почувствовал, как Ньют прижался к его телу, ощутил шершавую ткань его рубашки над собой. Он опустил взгляд на чужую ладонь, которая легла поверх его собственной и шумно выдохнул. — Ты неправильно прицеливаешься. Не так выбираешь угол, — прошептал голос с ярким акцентом у самого уха, обдавая жаром, и Томас почти задержал дыхание, чтобы только не захрипеть от такой близости. Мимолетное движение, Ньют толкнулся бедрами вперед, одновременно с этим двигая локтем, и шар попал точно в лузу. Томас изумленно выдохнул, оборачиваясь к Ньюту. Тот лишь скрестил руки на груди, отходя назад, довольно улыбнулся и кивнул. Помог. И зачем же? — Рубашка, — произнес брюнет, нервно сглотнув. Он не стал отворачиваться, как это минуту назад сделал Ньют, потому что прекрасно знал, почему тот это сделал. Чтобы раззадорить, заставить чувствовать. А Томасу это было не нужно. Он знал, что Ньют чувствует. Он это понимал. Тонкие пальцы начали расстегивать пуговицы. Руки опускались все ниже и ниже, пока Ньют, наконец не стянул одежду и не кинул её куда-то к рубашке Томаса. Брюнет нахмурился. Он, конечно, догадывался, что Ньют все это заранее продумал, но чтобы до такой степени: майку под рубашкой парень увидеть никак не ожидал. Это ведь нечестно, ему забивать гораздо больше. Томас отвернулся обратно к столу и мотнул головой, чтобы сосредоточиться. Ему нужно продолжать игру. Еще майка. Нужно как-то и от неё избавиться. Томас почувствовал, как после одного только взгляда на выпирающие ключицы у него в крови что-то застучало. Азарт, немного адреналина. Желание выиграть прокатилось волной по всему его телу, и пальцы задрожали еще сильнее. Томас сдержал чересчур эмоциональный хрип и вместо него из горла парня вырвался нервный смешок, из-за которого тут же непонимающе блеснули глаза Ньюта. — Что? — Я на секунду подумал, что могу выиграть, — оправдался Томас. Он думал об этом, да. Но глубоко в голову эту мысль не пускал. Только столь призрачных надежд ему еще не хватало, нутро и так забито черт знает чем. — Все возможно, Томми, — Ньют улыбнулся. — Все возможно. Эта спокойная интонация дала Томасу повод усомниться во всем. В правильности своих действий, в решении согласиться с условиями Ньюта. Брюнет не мог больше ни о чем думать. В его голову начали прокрадываться мысли о возможном развитии событий. Он наклонился, задевая ладонью поверхность стола. Кий лежал между пальцами, глаза прищурены, но мысли где-то далеко. Где-то там, где Томас касается Ньютовых губ и сжимает их требовательном поцелуе. С этого и надо было начать, а не с глупой игры, в которой и так уже ясен исход, ведь с самого начала ведет Ньют. Плавное движение было сделано почти неосознанно, и Томас пожалел, что не умеет отматывать время назад. Сейчас такая хитрая способность ему бы весьма пригодилась. И даже не раз. Отмотать всю игру из-за этого неудачного удара, конечно, хорошая идея, но лучше отмотать все к тому моменту, когда Томас давал согласие на подобную пытку? Ни одного шара в лунке. Томас тяжело вздохнул и медленно убрал кий со стола. Он совершенно не ожидал, что игра повернется против него так резко и неожиданно. Ньют улыбнулся как-то странно, и это напугало Томаса. Ужасно хотелось крикнуть: «Хватит лезть в мои мысли, отвлекаешь! Это не считается!», после чего опять схватить кий и сделать все нормально, но это было невозможно. Право делать удар передалось Ньюту. Он наклонился, чтобы прицелиться хорошенько, нужно было сделать точный удар. Томас боялся даже подумать о том, что творится у этого сумасшедшего в голове. Он начал подумывать о том, что блондин всерьез все это продумал заранее, состроил какой-то коварный план, чтобы оставить Томаса в дураках, и от осознания этого он напрягался только больше. В этот план его не посвятили, велась игра, в которой он был обречен на поражение. Ньюту нужно было помешать. Кто еще сомневается, что он с нечеловеческой точностью забьет шар в лузу. А потом еще один. И еще два подряд. Томас не хотел стоять здесь в одних боксерах. Только Ньют дернул локтем, чтобы сделать удар, как вдруг тяжело выдохнул и мотнул головой, недовольно фыркая: Томас оперся руками о бильярдный стол и навис над ним, вперившись взглядом в блондина напротив. Он пожирал глазами его тело, внимательно следил за каждым действием, и сказать, что это отвлекало — ничего не сказать. Ньют недоуменно повел бровями, словно спрашивая, чего это парень так вылупился. Блондин не мог сделать хорошего удара под таким пристальным взглядом. Это он называл «стоять над душой». И ему не нравилось, когда кто-то стоял над душой в столь ответственные моменты, когда каждое действие может обернуться против тебя, не нравилось, даже если это делал Томас. Нет, особенно если это делал Томас. Ньют уже давно его знал и прекрасно понимал, что парень делает это не случайно, а специально, чтобы позлить, подействовать на нервы. Он делал это и сейчас с какой-то целью. — Что? — Ньют тяжело вздохнул, потому что Томас так и не понял этого немого вопроса. — Ты сказал, что я неправильно прицеливаюсь, выбираю угол. Думал пронаблюдать за тем, как это делаешь ты. — Наблюдай, но хватит пожирать меня глазами, пожалуйста, — Ньют покачал головой и снова попытался переключится на игру с этого опасного разговора, в котором была большая возможность остаться дураком. Парню стоило только дернуться, он почти сделал удар, но Томас снова открыл рот под тяжелый вздох блондина. — А что? — Что, а что? — Ньют едва удержался от того, чтобы не стукнуть кием по поверхности стола. Он сжал его пальцами. — Отвлекает ужасно. — Правда? — протянул Томас, нарочно делает голос немного ниже, вытягивая губы. Он хотел позлить Ньюта. Всегда было интересно, что будет, если у того лопнет терпение. Как громко это произойдет, и как сильно это скажется потом на самом брюнете, было до невозможности любопытно узнать. Только вот ради этого придется немного пожертвовать драгоценными нервами Ньюта, которые он обычно берег, как самое святое, что только было в его психике. Ничего он больше не защищал от разрушений. На все остальное было совершенно наплевать, поэтому он и вырос большим похотливым мальчиком в глубине души, который уже не стеснялся собственных мыслей, и к тому же обладал стальными нервами. Да, стальными, и сейчас Томас изо всех сил пытался расплавить их своей наглой улыбочкой. Ньют снова наклонился. Да, он прекрасно понял, что Томас пытается что-то сделать. И даже не что-то, тут было все сразу понятно. Он рассчитывал отвлечь Ньюта, чтобы вырвать победу, это было видно. Но блондин не хотел её так легко отдавать. Он прищурился, стараясь не обращать внимание ни на лицо Томаса, ни на его оголенный торс, ни на то, что он махнул рукой. Он смотрел на кончик кия, бегал взглядом по столу. Нужно было все точно рассчитать и… — Ньют, — пальцы куда-то соскочили, и парень почти случайно сделал удар, после чего зашипел от нахлынувших эмоций. — Вопрос. Ни одного шара в лузе. Краем глаза Ньют заметил, как самодовольно ухмыльнулся Томас. Доволен теперь, поганец, решил тут игру сорвать. Ньют никогда не проигрывал брюнету, и в этот раз не собирался. Значит, хочет играть не по правилам? Будет ему, значит, настоящая игра без правил! — Какой вопрос? — нахмурился блондин. Он не собирался пока показывать, что у него тоже есть парочка идей, поэтому изо всех старался не расплываться в коварной улыбке, увидя которую, Томас начал бы мухлевать еще жестче. — Ну, — брюнет постучал пальцем по губам, нахмурившись, после чего пожал плечами. — Я и забыл уже. Ньют ничего на это не ответил. Он уже давно понял, что сделает в отместку. Парень дождался того момента, как Томас возьмет в руки кий и начнет выбирать, как сделать удар. Как только это произошло, блондин подошел к парню и растянулся в похотливой улыбке, поднимая руку. Он пробежался пальцами по оголенному плечу, и почувствовал, как все под ними напряглось, но останавливаться даже не собирался. Наоборот, начал набирать обороты, не обращая внимание на мурашки, появляющиеся на коже после каждого его прикосновения. — Что ты делаешь? — нахмурившись, спросил Томас. Он проследил взглядом за ладонью Ньюта: она опускалась к предплечью, и дыхание брюнета перехватило. Казалось, что он полностью сосредоточился на тех местах, где его кожи касались шершавые подушечки пальцев, эти места, казалось, просто горели, хотя руки Ньюта были как обычно ледяными. — Томми, — Ньют закусил губу и поднял голову, встречаясь с напуганным взглядом друга. — А ты подумал о том, что мы будем делать потом? — Скорее всего, пойдем к тебе, — Томас попытался натянуть улыбку, но уголок губ дрогнул, чем он мигом выдал свое волнение. Ньют тут же подобрался ближе и теперь дышал прямо в ухо брюнета, опаляя его горячим дыханием. — А потом что? — А потом закажем пиццу и посмотрим кино, — Томас нервно хохотнул и мягко оттолкнул от себя ухмыляющегося Ньюта. Он собирался сделать четыре хороших удара, и думал, что сможет бороться с этими выходками. Его ничто не сможет отвлечь. Ньют решил, что в его тактике есть некоторые пробелы. Нет, почему пробелы, можно просто кое-что добавить. Немного напряжения, может быть желания? Нужно было просто позволить Томасу забить четыре шара, после чего снять майку. Всего ничего, а Томасу наверняка будет тяжело не обращать внимания на оголенный торс блондина. Ньют улыбнулся собственным мыслям. Он ведь прекрасно знает, как сломать парня, так почему бы не использовать это самым нахальным образом? Томас попытался сосредоточиться. Все эти разговоры о том, что они будут делать после игры прочно засели в его беспомощной голове, запутались где-то среди остальных ненормальных мыслей, и теперь Томас не мог их никак убрать. Можно было просто не обращать на них внимания. Четыре шара, всего четыре, какие тут вообще могут быть проблемы? Ничего сложного? Тогда почему он так тормозит?! Ньют отошел к другому краю стола и стал разглядывать шары на бильярдном столе. Он уже примерно знал, какой удар может попробовать сделать Томас, теперь он просто ждал. Он же не может взять и налажать, как обычно он это делает. Ньют совершено не хотел, чтобы его план проваливался. Томас забил сразу два шара в лузы одним точным ударом. После нескольких стуков шаров друг о друга, Ньют поднял довольный взгляд на Томаса. Научился же играть, а столько ныл тут, как последняя девчонка. Играть он не умеет, как же. Несколько часов под боком у профессионала, и результат налицо. Томас пошел к другой стороне стола, встал напротив Ньюта и наклонился, чтобы сделать удар. Блондин нахмурился, отрываясь от собственных мыслей о плане и почти невольно пробежал взглядом по напряженной спине. Поняв, что он изучает чуть ли не каждую родинку и выпирающие лопатки уже предельное количество секунд, мотнул головой, пытаясь оторвать себя от подобного разглядывания. Ему сейчас тоже нельзя было отвлекаться. Еще один прекрасно выполненный удар помог Ньюту оторвать взгляд от спины Томаса. Опять два шара. Подряд. А он действительно быстро учится. Блондин улыбнулся, когда заметил, что Томас внимательно его разглядывает. Вот и все. Скоро еще избавиться от майки, и тогда вывести выдержку Томаса из строя будет проще простого. — Штаны. Брови Ньюта махом поползли вверх. Он ошеломленно посмотрел на Томаса, не решаясь и двинуться. Ну вот, все пошло немного не по плану. Теперь нужен был запасной план. А он у него был? Нет. Паникуя, построить его конечно тяжело, но вполне возможно. — Чего? Штаны говорю, — Томас недоуменно повел бровями, не понимая, чему это так удивился Ньют. Блондин хмыкнул и медленно потянул ладони к пуговицам и ширинке. Ну ладно, штаны, так штаны. В принципе то же самое. Даже может лучше: теперь Ньют может спокойно расхаживать вокруг стола в одном только белье и майке. Да, так будет определенно лучше. Он совершенно уверенно дернул собачку на молнии вниз и быстро стянул брюки вниз. Отбросил их куда-то в сторону. Томас тем временем уже делал следующую серию ударов. В лузе уже был один шар. Уже! Теперь Ньют мог начать беспокоится, потому что Томас мог и забыть про майку и сказать снять кое-что совершенно другое. Тогда блондин в каком-то смысле останется в проигравших, но ему этого вообще не хотелось. Он внимательно следил за тем, как Томас забивает второй и третий шары в лузы. Все, теперь можно начать паниковать. Ньют пытался придумать план. Кажется, Томас научился играть. Причем, слишком хорошо, теперь блондину стоило думать о том, как бы его не обошли. Нужно было начать мухлевать по-настоящему. Для этого нужно просто добавить немного жестокости. Ньют увидел, что Томас прицеливается для следующего удара, поэтому сорвался с места и как-бы ненароком задел угол стола. Он притворился, что случайно ударился коленкой, и теперь ему было чертовски больно. Ньют зашипел, после чего медленно перешел на стон, наклоняясь и осматривая повреждение, которого и не было то, на шанс появления синяка. Рука Томаса предательски дрогнула из-за этого стона и уже через пару секунд шар полетел прямо в правый борт бильярдного стола. Парень закатил глаза и посмотрел на Ньюта таким взглядом, будто готов был пришибить его прямо на месте каким-нибудь тяжелым предметом. Блондин только пожал плечами и улыбнулся, взяв в руки кий. Ньют не хотел больше прицеливаться. Нечестная игра, так нечестная игра. Раз уж начали, то чего останавливаться, можно добавить еще больше наглости, и сделать эту игру самой грязной, какая только получится. Под недовольное мычание Томаса он убрал кий со стола и взял один из шаров в руку, поплелся к лузе. Эта игра кончится быстро, если он сделает это. А он точно сделает это. Секунда, и Ньют разжал пальцы. Шар упал точно в лузу, и Томас протестующе забормотал. Еще один шар, оказавшийся в лузе подобным образом, заставил брюнета буквально подскочить на месте и ринуться к Ньюту на полной скорости. Настолько нечестной игры он и не ожидал. Тот уже понял, что основная игра началась, поэтому побежал в другую сторону, огибая бильярдный стол. Томас оказался прямо напротив него. Парень взял еще один шар, третий по счету, и пустил его в лузу. Брюнет охнул от недовольства и побежал вбок, намереваясь догнать Ньюта. Тот лишь начал водить его по кругу, словно издеваясь, при этом еще и хохотал. Игра разворачивалась все интенсивнее и интенсивнее, пока Томасу наконец не надоело бегать. Он рванул в другую сторону, и Ньют, выбиравший следующий шар, не успел среагировать. Его руку перехватили пальцы Томаса, сжавшие запястья. Ньют начал сопротивляться, когда парень прижал его к бильярдному столу. Он продолжал тянуть шар к лузе. Последний, четвертый. Нужно было это сделать, вот только Томас опять ужасно мешал. — Что ты делаешь?! — заворчал брюнет. Он все равно не мог сдержать ухмылки. Ньют в его руках извивался, пытался выкрутится. Только вот он был без штанов, и поэтому Томасу было в разы приятнее прижиматься к нему. Брюки на нем самом немного мешались, но он все равно чувствовал некоторое напряжение. Нужно было отвлечь Ньюта от этого шара, не дать ему выиграть. Томас был намерен сделать это любым способом, какой только придет в голову. Ключицы продолжали манить его, были прямо здесь, под носом, и поэтому первая идея, которая пришла Томасу в голову, была немного безумной, но он был на все сто процентов уверен, что действенной. Он приобнял Ньюта и прижался губами к его коже. Блондин понял, что собирается делать Томас, поэтому начал извиваться, пытаясь вырваться из железной хватки, еще сильнее. Он почувствовал, как по всему телу бегут мурашки. Он собирался сопротивляться до последнего, но уже ощущал, как Томас вжимает его в стол изо всех сил, немного подталкивает, чуть ли не заставляя забраться наверх. Рука все еще тянулась к лузе. Нельзя было оплошать. Шар мог укатиться куда-нибудь, упасть на пол, стоит Ньюту только на секунду поддаться слабости и ослабить хватку тонких пальцев. Томас не удержался, его слишком манила мягкая кожа Ньюта, он провел по ней языком, и снова прижался губами, на этот раз надолго, и оставляя после себя темноватую отметину. Блондин под ним вздрогнул, и парень почувствовал, как напряжение между ними усиливается в разы. Томас решил, что такой способ заставить Ньюта перестать бороться даже лучше. Он снова впился губами в кожу, оставляя еще одну отметину и двинулся еще выше. Терся носом о мочку уха парня, опаляя своим горячим дыханием, которое начало постепенно сбиваться, но Томас все еще этого не заметил. Блондин понял, что он совсем скоро начнет сдаваться. Когда мокрый язык Томаса обводил кадык, Ньют вытянул шею, запрокинул голову, открывая больше места для поцелуев и случайно приоткрыл рот. Он вовремя успел сдержать хрип, в этом ему помогла цель, пульсирующая в мыслях. Ему нужно было это сделать, и как можно быстрее. Он воспользовался моментом, когда Томас окончательно отвлекся на его тело, отодвигая пальцами ткань майки и покрывая поцелуями кожу. Пара секунд, и раздался странный стук, который заставил брюнета наконец отвлечься от своего интересного занятия. Он повернул голову в сторону, не замечая, как Ньют под ним приподнимается на носочках. Шар оказался в лузе. Последний, четвертый шар. Брюнет отпрянул на секунду, не веря своим глазам. Ньют обдурил его, обвел вокруг пальца, причем, так легко и просто! — Всё, — прохрипел Ньют, взгромоздившись на бильярдный стол и свесив ноги вниз. Томас недоуменно глянул на парня. Прямо на его глазах Ньют стянул с себя майку и откинул куда-то в сторону. Томас тяжело вздохнул, когда чужие руки легли ему на плечи и потянули вперед, заставляя парня наклониться. Пара секунд, и Томас заметил, как Ньют все дальше и дальше залезает на этот бильярдный стол, притягивает к себе. — Ну и чего ты? — прошептал парень на ухо брюнету и тот понял, что нужно уже действовать. Только вот что нужно сделать, пока не догадывался. Он оглядел Ньюта, и снова потянулся к нему в надежде получить еще один поцелуй. Дурманящие губы, которые сводили Томаса с ума, стоило только на них посмотреть, сейчас искривились в ухмылке. Глаза странно блестели, и Ньют выжидающе смотрел на Томаса, сжав его плечи пальцами. — Что? — брюнет вскинул брови вверх. Он хотел продолжения, невыносимо хотел, и теперь был готов сделать все, что угодно, лишь бы получить желаемое тело, выгнувшееся под ним. — Я сказал, — Ньют облизнул губы, пытаясь перевести дыхание, чтобы голос не казался таким дрожащим и сбивающимся через каждые несколько секунд. — Снимай все. Томасу не нужно было больше повторять. Он отпрянул на несколько секунд, чтобы раздеться, и не смог удержаться, оглядывая Ньюта, который, судя по взгляду, был готов уже на все, что угодно. Стоит только попробовать что-нибудь сделать, и ему точно сорвет крышу. Томас уже начал думать о том, что он хочет попробовать. Бильярдный стол, это явно что-то новое. Когда Ньют тащил его сюда, однозначно рассчитывал на такой поворот событий, брюнет был в этом уверен. Томас отошел и вцепился дрожащими пальцами в пряжку ремня. Нужно было сделать это быстро, не тратить на столь глупую задачу время, которое можно выделить на что-нибудь другое. Что-нибудь более интересное. Что-нибудь, от чего комната наполнится яркими стонами, один слаще другого. Томас сделал глубокий вдох, когда увидел, что Ньют откинул голову назад, опираясь на локти и раздвигая ноги. От такого зрелища пальцы начали заплетаться, соскальзывали с ремня, и Томас шепотом сыпал проклятиями, расплывался в дрожащей улыбке и изредка бросал короткие взгляды на Ньюта. Тот, кажется, улыбнулся, и мотнул головой. Улыбнулся до того странной улыбкой, что она почти затмила взгляд его затуманенных глаз, в которых блестело отражение Томаса, будто отображая все мысли парня. Он глянул на брюнета, внимательно проследил взглядом за его действиями. Томас в это время уже стянул штаны до колен. На секунду поднял голову, и тут же об этом пожалел: картина, которая предстала перед ним, тут же вызвала сладкое давление в паху. Он видел, как на него смотрел Ньют, как он медленно расплывался в улыбке, и как на его белье появлялся бугорок. Прямо на его глазах он становился больше и больше, а похотливая улыбочка Ньюта все шире и шире. Томас быстро стянул белье, скинул его куда-то на пол, отпихнул в сторону. Он ринулся обратно к Ньюту, и тот медленно стал подтягивать парня обратно на стол. Брюнет навис над ним, ладонь была где-то внизу, и стягивала с Ньюта остатки одежды. К чему они вообще сейчас? Томас расплылся в ухмылке и кинул их на пол. Блондин глубоко вздохнул, почувствовав свободу, но тут же поперхнулся воздухом, когда почувствовал, как Томас касается его тела. Осторожно, почти не торопясь в этот раз, стараясь доставить больше удовольствия. Ньюта особенно поражало, как это делал Томас. Так было каждый раз. Даже если Томас и начнет торопиться, даже если ему хочется поскорее услышать свое имя, прошептанное между стонами, почувствовать дыхание за ухом, и любопытные руки, которые в который раз изучают его тело, он никогда не будет торопиться с этим. Он всегда будет разогревать Ньюта долго, едва не доводя его до обморока. Он обожал ловить хриплые выдохи, слушать мольбы, о которых Ньют обычно вспоминал, заливаясь краской, и касаться тела, которое принадлежало только ему, целиком и полностью. И Ньют ничего не мог с этим поделать. В который раз Томас навис над ним, и блондин не знал, что делать. Сопротивление бесполезно, попытки перевести инициативу на себя слишком быстро подавляются этим наглым собственником, который знает, как нужно по-настоящему издеваться, превращая ласки в какую-то особенно мучительную, но в то же время невыносимо сладкую пытку. И каждый раз для Ньюта терпеть это становиться все сложнее, потому что Томас все время умудряется придумать, найти что-то новое, от чего у Ньюта бы бесповоротно отключалась голова. И в этот раз блондину было даже немного жутковато от осознания того, что Томас может сделать с ним все, что угодно, и остановить его будет невозможно. Ньют знал, что не сможет больше стерпеть ничего подобного. В прошлый раз Томас не давал Ньюту даже перевести дыхание, дошло до того, что блондин едва ли не умолял парня умерить пыл и дать спокойно доделать все самому, потому что терпеть это было невыносимо. Дошло до того, что Ньют сорвал голос, но закончить все самому ему так и не дали. Ньют зажмурился, закусывая губы. Он ужасно не хотел стонать. Томаса бы это только позабавило, и он вряд ли бы ускорился, скорее, наоборот. Ньют чувствовал что-то странное, невыносимо приятное, когда Томас пробегал пальцами по разгоряченной коже, касался подушечками головки. Ньют уже не смотрел, что там делал Томас, хотя раньше у него возникало странное желание наблюдать за тем, с каким интересом все это выделывает Томас, как он внимательно следит за движением собственных пальцев и за тем, как поднимается и напрягается член Ньюта под его руками. Сейчас Ньют уже даже не представлял, сможет ли он вынести на себе этот хищный взгляд. Гораздо проще было думать, что такового в данный момент нет, что Томас смотрит не на Ньюта, не на его закусанные губы, а куда-нибудь в потолок. Так сдерживать хрипы было гораздо легче. Через пару секунд, после того, как Ньют подумал о том, что Томас начал сбавлять обороты, пытка только усилилась. Томас сжал член Ньюта в кулак и быстро провел от самого основания вверх, после чего поспешно убрал руку и вообще перестал подавать какие-либо признаки того, что он в комнате. Казалось, даже его шумное дыхание перестало отдаваться у Ньюта в голове. Блондин только-только собирался открыть глаза. Он и не сразу понял, что это новый способ доставить удовольствие. Именно так, потому что эта сладостная пытка заставляла Ньюта во всей красе почувствовать давление в паху и возбуждение, которое появлялось не то из-за осознания того, что где-то здесь, совсем рядом, стоит совершенно обнаженный Томас, не то из-за этих дразнящих движений. А может из-за того и другого вовсе. Пара секунд, и рука Томаса снова припала к самому основанию, ладонь сжалась в кулак, и парень сделал то же самое, что и в прошлый раз: провел до самого верха и убрал руку еще на долгие пятнадцать секунд. Пятнадцати секунд Ньюту хватило, чтобы понять, что без тепла рук Томаса чувствуется странный холодок ветра, что без его горячего дыхания под ухом голову кружит не так сильно, что без активных действий давление в паху усиливается почти до болезненного ощущения. Ньют медленно открыл глаза и глянул вниз, сталкиваясь взглядом с Томасом. Тот смотрел на него в упор, и тяжело было оторваться от такого пожирающего взгляда. Ньют постепенно начал понимать, почему бездействует Томас. Он хочет, чтобы Ньют начал действовать, так? Эта мысль ворвалась в голову быстро, и теперь совершенно не желала из неё уходить. И Ньют принял её, смирившись с положением вещей. Он приподнялся на локтях и потянулся рукой, чтобы коснуться Томаса, но тот быстро перехватил её и сжал тонкое запястье, заставляя Ньюта подозрительно выгнуть брови. Он явно не такой реакции ждал. Сильная рука вдруг начала наклонять ладони Ньюта вниз, и он не совсем понял, чего хочет Томас. Только когда его пальцы коснулись собственного члена, блондин тяжело выдохнул, откидываясь обратно, и уже захотел было дернуть ладонью, пробегая пальцами вверх, как его рука была вновь одернута. Ньют почти разочарованно прохрипел что-то по поводу того, что Томас просто издевается, но тот и не собирался отступать. Он просто улыбался, смотря на то, как разгорается желание Ньюта. Он ведь почти разогрелся, так? Значит, сейчас для Томаса может начаться все самое интересное. Рука Ньюта снова дернулась в сторону паха, но была перехвачена Томасом. Он вдруг подобрался ближе, и положил чужую ладонь на свою голову, мигом почувствовал, как тонкие пальцы сжимают его и без того растрепанные волосы, и решил еще совсем потянуть удовольствие. Он наклонился, подул на разгоряченную кожу, не заметил, как дернулись вдруг ноги Ньюта, и опустился еще ниже. Коснулся языком головки, всего на пару секунд, и снова отпрянул. С блондина было достаточно: он вдруг что-то промычал и с силой надавил на голову Томаса. Он не хотел принуждать, нет. Только вот Томас не оставил ему выбора. Он почувствовал, как во рту у парня мокро, почувствовал чужие губы, обхватившие его член, которые были плотно сжаты, образуя тугое кольцо, из-за которого Ньюта сладко передернуло. Он почувствовал, как Томас перестает сопротивляться и сам вбирает всю длину, но не мог остановится: зарывался пальцами в волосы парня, а другую руку пытался положить на его плечо, чтобы потянуть вниз с новой силой. Томас дождался того момента, когда Ньют наконец убрал и вторую руку на чужое плечо, приподнимаясь, и выпустил член изо рта, почти специально причмокнув. Он облизнул губы, глядя на Ньюта, и провел языком по всей длине, намереваясь продолжить то, что начал. Ньют не позволил бы этому случиться, поэтому поспешно оттолкнул Томаса. — Ньют, ты хочешь… — Не уверен, — блондин замотал головой. — Попробуешь? Брови Томаса поползли вверх и он глянул на Ньюта снизу вверх, когда тот с некоторой долей испуга глянул на парня и несколько секунд спустя неуверенно кивнул. Брюнет вдруг как-то странно улыбнулся и даже отступил от своего желания слишком сильно тянуть удовольствие. Все это перетекало совершенно в другое русло, и Томас был даже рад такой перемене. — Я только не… — Ньют, ты уверен, что хочешь это попробовать, а? — спросил Томас на ухо Ньюту, наклонившись. Он сказал это томным голосом, похожим для Ньюта сейчас на сладкий мед, но тот все же немного подумав, лишь пожал плечами, на что получил удивленный взгляд брюнета. Пара секунд, и Томас быстро оседлал бедра Ньюта. Тот тяжело выдохнул, почувствовав тяжесть, но легко перевел дух и вцепился пальцами в руки парня. Сам он напрягся, почувствовав напряженным членом задницу Томаса. Он никак не ожидал, что это случится. Новый вариант пытки уже не оставлял Ньюту ни шанса. — Хочешь? — Томас как-то странно улыбнулся. Ньют успел только рот открыть, чтобы снова промямлить что-то неуверенное, но брюнет вдруг дернул бедрами, заставляя парня под ним сделать попытку приподняться из-за сладкого ощущения. — Томми, ты… Парень и не собирался останавливаться. Он начал нарочно ерзать, а Ньют в такт с каждым резким движением только делал рваный вдох и искал что-нибудь, за что можно ухватиться, чтобы не потерять связь с происходящим. Он вообще не понимал, что происходит. — Ты уверен или нет? — Томас дернул бедрами еще раз, и блондин под ним гортанно застонал, подаваясь вперед. Он начал двигаться, тереться о задницу другого парня, и это еще больше возбуждало его. Томас, конечно, заметил это, и начал ерзать еще увереннее и быстрее, на этот раз начиная достаточно вызывающе и громко стонать, чтобы еще больше разжечь огонь в Ньюте. Томас не давал ему того, что он хотел, и только раззадоривало. Все эти поддразнивая должны были вывести парня из себя. Да, рано или поздно это бы случилось, но ни один из них не предполагал, что это случится так быстро. Ньют вдруг издал странный звук, отдаленно напоминающий животный рык, после чего почти столкнул с себя Томаса. Тот охнул и разошелся в задорном хохоте, когда Ньют вдруг перевернул его на спину и навалился сверху. Один короткий поцелуй в губы за другим, пока хохот наконец не умолк. Брюнет не убирал улыбку с лица, буквально чувствуя, до чего он довел Ньюта. Тот почти озверел, до того он хотел засадить этому вечно улыбающемуся придурку, который действительно научился играть за один только вечер. В крови стучал адреналин, желание, и что-то вдруг вскружило голову Ньюту. Он навис над Томасом и охнул, когда тот развел перед ним ноги. — Не так быстро, — Ньют облизнулся, поймал на себе недоумевающий и в то же время любопытный взгляд Томаса, после чего подвинулся ближе и обхватил ладонью свой член и член Томаса. От такого горячего касания улыбка Томаса сразу исчезла: губы приоткрылись и с них сорвался звук, отдаленно напоминающий стон. Парень никогда бы и не подумал, что Ньют до такого додумается. А еще интереснее было подумать о том, откуда он такого понабрался. Но только на это сейчас вряд ли было время. Томас не мог уследить даже за этими легкими и нежными движениями бледной руки, которой Ньют ласкал и себя и брюнета сразу, не то, что за потоком хаотичных мыслей, которые сейчас, кажется, только и делали, что мешали. Брюнет приподнялся на локтях и внимательно следил за тем, как старательно Ньют это делает. Прижимает члены друг к другу, обхватив их в кулак, и медленно проводит вверх и вниз, при этом сам не сдерживается от рваных хрипов. Касание за касанием, и это просто сводило с ума. Томас не мог ни о чем думать, хотя и отчаянно пытался цепляться за реальность. Ему не давали это сделать новые поцелуи, обжигающие где-то за ухом. Он пытался бороться, но против такого не попрешь. Он просто боялся выдохнуться раньше, чем требовалось, а это вполне было возможно, если посмотреть, с каким усердием Ньют наяривает прямо перед ним, ублажая сразу обоих. Томас не сдержался и потянул свою руку, накрыл ей кулак Ньюта и слегка сдавил пальцы, заставляя Ньюта расслабиться. Тот лишь что-то прошипел, но убрал ладонь, глянув на парня слегка недоумевающе. — Хочешь попробовать, или как? — спросил Томас. Он расплылся в улыбке, когда Ньют неуверенно кивнул. Да, точно, хочет. Может быть он и рассчитывал сегодня на удачный и жаркий вечер, но уж точно не предполагал, что он пройдет в такой форме. Ньют шумно выдохнул, когда Томас вдруг схватил его за руку и погрузил чужие пальцы в свой рот по самые нижние фаланги. Было ужасно мокро, и настолько горячо, что Ньют начал дрожать, неосознанно приоткрывая рот. Брови поползи вверх, и он смотрел на то, как Томас старательно обсасывает его пальцы, готовясь к чему-то большему. Томас вытащил пальцы изо рта и посмотрел на Ньюта, и по взгляду его было сразу понятно, чего он хочет и о чем думает. О чем уже фантазирует, совершенно не сдерживая свои мысли. Он даже жалел, что Ньют не может читать его мысли. Так было бы гораздо проще. — Слезай со стола, — Томас кивнул головой в сторону. — Ох, чувствую, не этого ты сегодня ждал. Ньют покачал головой, улыбаясь. Вообще, он действительно предполагал, что сегодня Томасу будет предоставлена честь вдалбливаться в податливое тело, ловить каждый стон, и, словом, жарить так, чтобы потом об одном только воспоминании об этом вечере на лице появлялась грязная ухмылка. Так было всегда. А сегодня все будет по-другому. И Ньют уже понял, что хочет развлечься, как следует, раз уж ему предоставился шанс, и сделать это все предложил не он, а сам Томас. Стоило дождался того момента, когда Ньют слез с бильярдного стола и встал напротив Томаса, который, как раз наоборот, уселся поудобнее и раздвинул ноги. Парень и сделать ничего не успел, как вдруг Томас схватил его за запястье, потянул к себе и принялся медленно и осторожно насаживаться на чужие пальцы, которые он специально для этого смазывал собственной слюной. Ньют охнул, смотря на то, как Томас растягивает себя, и ему не верилось, что такие вот простые движения действительно сносят голову. Он обычно не помнил те моменты, когда Томас его растягивал. Всегда все воспоминания об этом затмевало что-нибудь более дикое. Ньют ради интереса двинул рукой вперед, и Томас тут же дернулся, подскакивая и цепляясь пальцами за плечи блондина. Он вильнул бедрами, двигаясь навстречу, и даже Ньют уже начал входить во вкус. Ему понравилось наблюдать за каждой реакцией на каждое малейшее движение. Он прекрасно понимал, что Томас каждое из них чувствует, и приятная дрожь от этого разносится по всему телу. Томас немного приподнялся, и зашептал на ухо Ньюту, не забывая при этом двигаться. Парень едва смог расслышать, что ему сказали, но этот голос уже заставлял приступить к действиям. — Хочешь узнать, какого это? — Хватит дразнить меня, — окончательно офигевая от происходящего, пробормотал Ньют. — Хочешь узнать, как громко я могу кричать? И не что угодно. Твое имя. Хочешь узнать, как это чувствуется? Когда узко и… — Томми! Закрой ты свой рот, — Ньют мотнул головой, не сдерживая улыбки. Это действительно дурманило. В голове уже раздавались его стоны. Ньют ведь еще никогда не слышал их в тот момент, когда они почти переходят в крики, никогда не слышал, как хрипел Томас, посадив голос, как они раздаются откуда-то снизу. Он проходил через это все сам, но не знал, какого это, слышать сбивающееся «быстрее», или «медленнее», или «черт тебя дери, только не останавливайся». — Ох, ты узнаешь. Все ты у меня узнаешь, — Томас расплылся в коварной улыбке и вдруг начал стонать почти во весь голос, нарочно поддразнивая блондина. — Ньют! Сделай это! Ньют! Блондин не мог больше это слушать. Он толкнул Томаса вперед и приставил головку к его заднице. Доигрался, ничего не скажешь. Медленно вошел, приоткрывая рот от новых ощущений. Парень под Ньютом охнул, когда тот вдруг поднял его ноги и пододвинул к себе поближе. — И где ты только этого нахватался? — удивленно спросил Томас, когда Ньют начал медленно двигаться. — Еще спрашиваешь. У тебя. Как ты там… Томас захрипел, когда Ньют вдруг толкнулся вперед. Он секунду ничего не делал, и с большим усилием воли закрыл рот, после чего двинул бедрами навстречу, прося продолжения. Ньют надменно улыбнулся. Все-таки он добился своего. Он начал двигаться и скоро понял, что чувствовать, как все внутри обволакивает его пульсирующий член, как Томасу это нравится — самое крышесносящее. Ньюта, впрочем, хватило ненадолго. Парень совсем скоро начал двигаться быстрее, после чего припомнил Томасу один трюк, который тот попробовал несколько недель назад: резкое движение вперед. Резкое, быстрое, до хлопка тела о тело. — Ньют! — охнул брюнет, после чего сжал зубы, сдерживая странные шипения. — Тебе больно? — переспросил парень, на секунду остановившись. — Знал бы, что это так приятно, дал бы тебе быть сверху в первый же раз, — пробормотал Томас в ответ, после чего мотнул бедрами, насаживаясь, и Ньют широко распахнул глаза, когда вошел в парня во всю длину. Еще один резкий толчок, и на всю комнату разнесся протяжный стон брюнета. Ньют сглотнул, понимая, что готов вечно слушать этот звук. Еще и еще. И он начал двигаться рывками, понимая, что так гораздо проще вырывать из Томаса сладкие звуки, только ласкавшие слух. Парень скрестил ноги за спиной блондина, схватился за борт бильярдного стола и сжал губы. Ньют решил, что этого ему будет явно не достаточно, поэтому после очередного резкого толчка он замер. Томас тут же распахнул глаза и глянул на Ньюта снизу-вверх, словно спрашивая, почему тот прервался. Тот лишь стоял смирно и улыбался, проводя ладонями по торсу брюнета. За те сладостно-мучительные пытки что он проводил, все равно пришлось бы рано или поздно отплатить. — Ну нет, — протянул Томас, поняв намерения Ньюта. Он дернул ногами, вжимая в себя блондина и принялся двигаться. Обхитрил, и это приятно удивило парня. Он в принципе ожидал что-то похожее, но настолько жаркие стоны не слышал еще никогда. Когда Томас вдруг выкрикнул его имя, Ньют рвано выдохнул и наклонился, прижимаясь к парню как можно ближе. Терся животом о его член, шумно дышал прямо в ухо, заставляя стонать еще громче, и жался к нему ближе и ближе, пока наконец перестал различать, кто хрипит, он, или Томас. Ньют уже начал чувствовать, что он близок к разрядке, поэтому начал двигаться быстрее. Томас, кажется, тоже выдыхался, стал сжиматься гораздо чаще, из-за чего Ньюту полностью и надолго срывало башню. Парень не сказал бы, что это ему не нравилось, как раз наоборот. Он вжался руками в бильярдный стол, нависая над Томасом и смотрел ему прямо в глаза. Брюнет тлел от одной только мысли, что такой взгляд у Ньюта сейчас только из-за его одного. Он мигом приподнялся на локтях и накрыл губы блондина своими, и затянул его в долгий поцелуй, которому нисколько не мешали резкие и быстрые движения где-то снизу. Наоборот, они его только разогревали. Томас высунул язык, который тут же захотели захватить чужие губы, но брюнет был шустрее: провел влажную дорожку от губ к подбородку, от него к ушам, а после и к шее. Он оставил еще одну красноватую отметину после себя и снова откинулся на бильярдный стол. Ньют был ужасно напряжен, лоб покрылся испариной, но он и не собирался останавливаться. Прямо перед ним Томас уже терял счет своим стонам, и вскоре его рука потянулась к собственному члену. Он осторожно взял его в руки, пробежал по всей длине пальцами, и Ньют не сдержал тихого стона, когда почувствовал, как парень трется головкой о его живот. Проводит вверх и вниз и ощущает ни с чем не сравнимое удовольствие, касаясь членом бледной кожи. Ньют уронил голову на плечо Томаса, прижимаясь к нему, и стремительно шел к разрядке. Пара секунд, и он почувствовал пульсацию, которая расплылась от по всему телу. Медленно она подбиралась к паху, и Ньют прекрасно знал, чем это кончится. Он быстро вышел из Томаса, и тот тут же ухватился за его член. Коснулся уздечки, случайно, но это вызвало столько чувств у Ньюта, что брюнет решил это повторить. Ответом на это стал гортанный стон, и Томас мигом поднял глаза, чтобы успеть разглядеть лицо Ньюта. Контур приоткрытого рта, зажмуренные глаза и брови, медленно поднимающиеся вверх. Ньют с громким выдохом спустил Томасу на живот, и тот сам уже не выдержал подобной картины, принялся двигать рукой быстрее. Ньют провел ладонью по животу Томаса и добрался до члена парня. Брюнет убрал ладонь на секунду, а когда Ньют только-только коснулся его пальцами, схватился за чужие плечи, приподнимаясь, и потянул его на себя. Блондин коснулся губами головки и приоткрыл рот, после чего глянул на Томаса, который стал выгибать спину, подаваясь вперед. Он вдруг начал двигать бедрами гораздо интенсивнее, с каждым разом с его губ срывались совершенно бесстыжие стоны. Он вдалбливался в Ньюта, но тот даже не сопротивлялся, наоборот, открыл рот пошире. Когда Томас тяжело вздохнул и обессиленно опустился обратно на бильярдный стол, Ньют с причмокиванием выпустил член изо рта, после чего облизнулся, и, обхватив пальцами основание, провел по всей длине языком, в точности повторяя то, что делал брюнет в самом начале. — Твою же… Томас не успел договорить, последние слова мигом перетекли в стон, и он, дрожа всем телом, достиг разрядки. Ньют расплылся в улыбке и провел ладонью снизу до плеч Томаса. Осторожно его приподнял и накрыл губы парня своими, сминая в долгом поцелуе. Когда Томасу наконец удалось сделать более-менее ровный вдох, он посмотрел на Ньюта и расплылся в точно такой же улыбке, какая светилась на лице блондина. — Попробовал? — Слабо сказано, — усмехнулся Ньют. — Ты ненормальный, — рассмеялся Томас. — Больше не дам тебе экспериментировать. — А кто тебя спрашивать будет вообще? — Ньют покачал головой, не переставая улыбаться. — Кстати, я тут подумал. Может быть в следующий раз сыграем на то, кто будет сверху? — Можно и так, — Томас спустился с бильярдного стола и взял с пола одежду. — Как начет следующего четверга? Выберемся куда-нибудь? — У меня есть предложение, — Ньют улыбнулся, после чего получил поцелуй в висок и ответную улыбку. — Ты умеешь играть в боулинг? — Боулинг? Нет, — Томас хохотнул, уже понимая, что придумал блондин. — Сыграем?