Успеть схватить.

- Пирожки с вишней, с яблоком, с картошкой! - Рыба солёная, вяленая, копченая! - Пахлава медовая, чурчхела! Кто желает?! - Салатики свежие, раки вареные, креветки, покупайте! По пляжу разносились назойливые голоса продавцов, перекрывая даже крики чаек. Глаза открывать совсем не хотелось, но солнце припекало все ощутимее, так немудрено и сгореть. Перспектива получить ожоги в первый же день Игоря не прельщала, но и подняться после долгой дороги и бессонной ночи было не так-то просто. Игорь медленно приподнялся на локтях и замер полулежа с по-прежнему закрытыми глазами. Даже солнечные очки не спасали от ярких лучей, пробивавшихся через защитные стекла и веки. - Рыбку не желаете? Совсем рядом раздался звонкий мальчишечий голос, и вкусно запахло копченостями и соленой рыбой. Игорь нехотя разлепил веки. Стоящий рядом торговец рыбой с любопытством рассматривал его. "Взять, что ли, рыбки, вечером можно будет с пивком посидеть, - мысли медленно протекали в сонном, разморенном солнцем сознании. - Или лучше в клуб какой-нибудь податься, отвлечься. Хотя, какие в этой деревеньке могут быть клубы". Не дождавшись ответа, торговец повернулся и пошёл дальше. - Пацан, почем рыбка-то? - окликнул его почти проснувшийся Игорь. Услышав его голос, парень встал как вкопанный. И так и остался стоять спиной к потенциальному покупателю. - Эй, ты чего, замерз, что ли? Что за рыба-то у тебя? Мальчишка медленно, словно со страхом повернулся. На Игоря уставился пронзительный взгляд неестественно светлых глаз. Торговец стоял молча и не мигая смотрел на Игоря. На правом плече он держал палку с висящими на ней связками сушеной и копченой рыбы. На левой руке медленно сжимались и разжимались пальцы. - Парень, да что с тобой? - в голосе Игоря появилось раздражение. Мальчишка отмер и, потянувшись к рыбе, начал показывать: - Это вяленые бычки, вот за пятнашку, эти побольше - по двадцать, вот солёная журавушка, к пиву самое то. Это лобан копченый, - паренёк расслабился и стал увлеченно показывать товар. - Это копченый пеленгас, пальчики оближешь, хоть с пивом, хоть с картошкой можно... Игорь полез в бумажник и, протянув продавцу тысячную купюру, стал пальцем показывать, что ему отвязать с палки. Но начавший было отвязывать рыбу парень прервался и, глядя на Игоря, рассмеялся: - Ха-ха! Зачем мне твоя бумажка, ты мне гривны давай. Ха-ха-ха! Москаль. В какой-то момент Игорь подумал, что на "москаля" стоило бы огрызнуться. Он даже снял солнечные очки, чтобы зыркнуть посуровее на нахалёнка, но пацан так заразительно и по-доброму хохотал, что Игорь нацепил очки обратно и равнодушно подумал, что сам виноват в насмешках. Надо же было так опростоволоситься - находиться в другом государстве и забыть заехать в обменник. За бензин он расплачивался карточкой, вокруг все говорили по-русски, потому он и думать забыл, что лежащие в бумажнике рубли, евро и баксы в маленьком украинском селе будут простыми бумажками. Впрочем, он вообще вчера ни о чем не думал, куда уж вспомнить про какие-то там гривны. - Ну ладно, хорош те ржать уже, забыл я про вашу не в рот ебенную валюту, - беззлобно осадил он мальчишку. - Лучше скажи, где тут у вас ближайший банк. Выслушав продавца, Игорь поплелся к машине. Нечего откладывать поездку, ещё надо номер снять, да и ел он нормально последний раз ещё в Москве. Жилье Игорь себе присмотрел утром. Небольшая частная гостиничка со всеми удобствами, питанием и гаражом. Но было слишком рано, и он решил сначала зарулить на пляж. Благо, что в полотенце он в такую жару нужды не испытывал, плавки лежали в сумке с вещами, а дежурное покрывало, хранящееся в багажнике "на всякий случай", вполне годилось для лежания на пляже. В маленьком филиале банка, куда его занесло, было тихо, пусто и прохладно. Прикинув стоимость номера, Игорь решил сразу снять с карточки сумму, нужную для оплаты за неделю, и вместе с наличкой поменять на гривны. Симпатичная хохлушка, стреляя глазками в окошко кассы, взяла протянутую Игорем банковскую карточку, но через пару минут растерянно посмотрела на Игоря. - Извините, Вы не можете снять данную сумму со счета. Ваша банковская карта пуста. - Вы уверены? - Игорь вопросительно поднял бровь. - Абсолютно, ошибки быть не может, я перепроверяла. Счет обнулен, - кассирша выжидающе посмотрела на Игоря и протянула прямоугольник карточки ему обратно. Игорь, не моргнув глазом, выгреб из бумажника деньги, оставив лишь несколько сотенных бумажек, и протянул в окошко: - Обменяйте на гривны, пожалуйста. Забрал полученную сумму, пересчитал и, убрав, вышел на пышущую жаром улицу. В голове пульсировала боль, она словно выбивала толчками крови у него в висках: "тик-тик, Тик-Тик, Кос-Тик..." Увидев через дорогу ресторанчик, мужчина направился туда. Уселся за свободный столик и заказал незатейливый обед. Есть уже не хотелось, но надо было все обдумать и просчитать следующие шаги. Игорь никогда не был склонен к истерикам, ему было неведомо чувство паники - учредителю рекламного агентства было непозволительно проявлять слабость. На нем всегда лежала ответственность за фирму, за сотрудников, за выполнение заказов и в трудные периоды он хладнокровно разруливал ситуации, давая поручения, команды и решительно пресекал любую возможность дать слабину. А что же происходит с ним сейчас? Стойкое болезненное тиканье в висках мешало сосредоточиться - "тик-тик..." Официантка принесла заказ, Игорь автоматически принялся есть, продолжая мысленно анализировать сложившуюся ситуацию. Итак, он остался без денег. Он расслабился, разнюнился и за это поплатился. Нельзя недооценивать противника... "тик-тик..." Тем более, противника, имеющего доступ ко всем счетам, в том числе и личным. "Тик-Тик..." И что он за это получил? А получил он кучу дерьма. Заплатить за недельное проживание денег хватит, но надо ещё и самому на что-то жить, плюс траты на заправку машины. В общем, он полностью в дерьме. Придётся возвращаться в Москву. В Москву к Васильеву. В Москву к Трофимову. "Тик-Тик..." Игорь сосредоточенно доел поданные блюда, не чувствуя вкуса, не видя даже, что ест. Расплатился и пошел к машине. Возвращаться к предательству и обману с растрёпанным сердцем и скукожившимися мозгами. Возвращаться в квартиру, хранящую в себе вещи Тика и их общие фотографии. Возвращаться к... "Тик-Тик..." Да бля! Обязательно вернётся, но только не сейчас! Плюхнувшись в кресло своего авто, Игорь включил зажигание и кондиционер, откинулся на сиденье и пару секунд наслаждался прохладой поступающего в салон воздуха. Машину свою Игорь любил, черный красавец Рендж Ровер Спорт отвечал ему взаимностью. Выбирал он машину себе долго, придирчиво, будто искал именно этого коняшку. И нашел. Времени потратил много, денег угрохал... Тик тогда морщился и подкалывал его, мол, дорогие игрушки ты, Игоряш, любишь. "Да, дорогие, - смеялся Игорь, - но у меня их всего две, машина и любимый, и мне на них никаких денег не жаль". Тик ухмылялся и, призывно облизывая язычком губы, шептал: - Так я игрушка... Что ж, давай поиграем, хозяин... Они сидели в салоне только сегодня купленного джипа, на стоянке возле дома. Время приближалось к полуночи, за окном машины шел снег с дождем. Потому на и без того нелюдном дворе не было вообще ни одной души. Шепот Тика отдался приятным теплом где-то внизу живота и легкой искоркой побежал по телу. Тело мгновенно среагировало. Рука Тика потянулась к Игорю, подлезла под пуловер, вытащила из-под брюк майку и коснулась кожи. Тик всем телом повернулся к водителю, и вот уже вторая рука опустилась к Игорю на колено и по внутренней стороне бедра стала подниматься вверх, туда, где и без того стало тесно в одежде. - Поиграем? - снова шепот, Тик потянулся губами к щеке и, обдавая теплым дыханием, выдохнул: - Хозя-я-ин... И Игорь не выдержал, опустил спинку сидения, схватил, сжал желанное тело и опрокинул на себя. Тик, улыбнувшись, тихонько хмыкнул Игорю на ушко. Он знал, насколько нетерпелив его любовник, он ждал эти крепкие жадные руки. Скинув обувь, перекинул ногу через любовника и уселся к нему на колени. Руки умело продолжали начатое - расстегнуть ремень, распахнуть ширинку и прохладной рукой ухватиться и сжать затвердевшую плоть. Наклонившись, впиться губами в оголившийся живот там, где до этого была рука, ухватить горячую кожу, чуть прикусывая, и дальше вверх под пуловер, вылизывая, выцеловывая дорожку к соскам. Рука на члене начинает движение, медленно, мучительно медленно вверх-вниз, снова вверх и большим пальцем по головке. Горячо... Сладко. Игорю хочется рычать и кусаться, но желанные губы обхватывают сосок и присасываются. И Игорь забывает, что хотел - всё неважно. Важно - жадные губы на груди, рука на члене, гибкое тело любимого под руками. Остальное - дым, только так, только сейчас, сейчас же... Скинуть пуловер и майку, руку в волосы, схватить, сжать черные локоны. Другой - обхватить шею со спины и прижать к себе. Тем временем рука на члене продолжает двигаться, подбирая и размазывая по головке выступающие капли желания. Отрывает рот от сосков и поцелуи бегут дальше, по груди к шее, перемежаются с покусываниями. Шея, подбородок, вновь шея, ухо, горячий язык хозяйничает, вызывая дрожь в теле Игоря, и вдруг, в ухо, хрипло, задыхаясь: - Игрушка хочет... очень хочет... хозя-я-яина... Игорь рывком приподнимается, опускает спинку соседнего сидения и заваливает его гибкое, трущееся об него тело. Секунда - брюки расстегнуты, ещё секунда - пиджак оказывается на заднем сиденье вместе с куртками, ещё пара секунд - там же брюки и трусы Тика. Последняя помеха - рубашка... пуговицы... чертов бухгалтер со своими рубашками... Надо будет запретить ходить на работу в сорочках, к черту их, ввести дресс-код, начальник он, в конце концов, или кто! Нет, не начальник, в голове шелестит, обволакивая остатки разума: "Хозя-я-яин..." Игорь рывком распахивает рубашку, разрывая, отрывая с корнем проклятые пуговицы, и слышит довольный смешок любовника... Секунда - собственные брюки вниз, ещё секунда - ноги Тика в стороны и вверх, ещё секунда и больше времени не существует. Только разгоряченные тела, только стоны, только движение друг к другу и в конце протяжное " Да, да, о, даа-а-а!" и ответное "...Мм... Ти-иик... а-аа!" Затем темнота салона, тепло прижавшихся тел и огонёк сигареты. Игорь не разрешает курить в своей машине никому, только Тику, только после секса. Что-то побежало по щеке... Игорь открыл глаза. Слезы тонкими солеными ручейками текли по щекам и от уголков глаз к вискам и дальше в волосы. Надо собраться, сбросить с себя наваждение воспоминаний. Это была плохая "игрушка", она бросила своего хозяина. По таким игрушкам нельзя плакать, их надо выбрасывать!