А мы не геи

Вообще, это была очень хорошая кровать. Кингсайз и всё такое. На ней можно устроить неплохой секс-марафон. Только вот Дин кровать почему-то сразу невзлюбил и пошёл жаловаться – с чего бы это им дали номер с такой кроватью? — Вы совсем того, да?! — возмущался он, чуть ли не потрясая кулаками, а Лили, девушка с ресепшна, то бледнела, то краснела – ей было жутко неудобно, и, признаться честно, мускулистого и грозного Винчестера она слегка побаивалась. Он ведь махал руками, как ветряная мельница, и, пожалуй, мог бы одним неосторожным движением сшибить кого-нибудь с ног. — Вот скажи мне, Сэм. — Непонятно зачем, но страшный и ужасный Дин Винчестер решил ещё и подмогу себе позвать. — Я похож на гея? Сэм деликатно наклонился прямо к уху старшего брата и зашептал, чуть ли не касаясь его губами: — Когда умоляешь трахнуть тебя – очень-очень похож. — Уйди, — обиженно нахмурился Дин, — ты мне своей интимной позой ничуть не помогаешь. Сэму не очень хотелось, чтобы Дин на него обижался, поэтому он сразу принял серьёзный и разгневанный вид, и сложил руки на груди. — Вот с чего вы вообще взяли, что мы – геи? Мы не геи. Совсем не геи. Конечно, не геи, как вам только такое в голову могло прийти? Мы не геи. Почему женщинам можно обнимать друг друга, а мужчинам нельзя? Мы не геи. Мы вообще братья, что у вас за извращённая фантазия такая? — Я сейчас дам вам Твин, — пролепетала Лили и убежала за ключами от другого номера, где, конечно, кровати уже были раздельные. *** — Дин, что ты делаешь? — осторожно поинтересовался Сэм, боясь снова задеть его чем-то и потом получить за это – вернее, кое-чего не получить. Но ответа на первый вопрос так и не последовало, поэтому он вкрадчиво так прибавил: — Дин, ты идиот? — Заткнись и помоги! — Винчестер, пыхтя, продолжал придвигать одну из кроватей к другой. И Сэм, конечно, помог. Только всё равно ничего не понял. Он попытался было пристать к Дину с расспросами, но Винчестер-старший его оборвал. — А вот теперь, Сэмми, пока у меня подходящее настроение, мы будем делать меня похожим на гея. Сэм Винчестер был не настолько озабочен, чтобы его любопытство остановили такие завлекающие слова, но всё-таки продолжить разговор на тему идиотов, кроватей и непонятного не удалось; Сэму ничего никогда не удавалось и ни от чего он не мог отказаться, если Дин предлагал, залезая рукой ему в штаны. Очень трудно вести светскую беседу, когда все твои мысли сосредоточены на одной конкретной части тела, потому что ей-то сейчас очень хорошо. Сэму тоже хорошо. Его любопытство не удовлетворено, но он сам – вполне. *** — Это не по нашей части, — зевнул младший Винчестер, глядя на покойного, — я уверен, он просто потерял много крови из-за того, что ему просто перерезало артерию. А ты как думаешь? — Я думаю, что ты очень эротично чешешь затылок. Сэм, прекрати, мы на работе. Более того, — Дин многозначительно поднял палец, — мы в морге. — В прошлый раз тебя это не остановило, — усмехнулся он, — ты меня больше не любишь! — Нет, но я просто так подумал... представляешь, войдёт сюда кто-нибудь, а мы не геи... тьфу, не одеты. Нехорошо получится. — Он ещё и закивал для пущей убедительности. — Подождём до мотеля. Но всё-таки Дин не отказал себе в том, чтобы проверить, на месте ли у него и у Сэма язык – для этого достаточно было запустить свой брату в рот. Дин так делал время от времени. Иногда даже на людях. Потому что это очень опасно – лишиться языка, и хорошо, что они с младшим братом могут позволить себе регулярно проверяться. *** — Молодец, Дин. — Я не гей. — Да-да, я это уже слышал. Итак, ты не гей, а мы сломали кровать, — Сэм, подводя итоги, сложил руки на груди. — Тогда мы перебрались на вторую кровать. И её мы тоже сломали. — Я не гей, — продолжал как мантру повторять неодетый Дин, завернувшийся в одеяло наподобие тоги. — Я самый настоящий мужик! Ты, может, и за другую команду играешь, но вот я... — Угу. — Сэму надоело – Сэм сунул ноги в кроссовки, и, даже не зашнуровывая их, направился к двери. — Иди, ищи себе подружку, мужик. А я тогда как-нибудь сам по себе. Дин вздрогнул, когда брат захлопнул за собой дверь, и только по этому жесту понял, что на этот раз – без шуточек. Младший действительно зол, а потому надо спешить, пока он не наделал глупостей. Например, не уехал куда-нибудь. — Сэм, постой! — Дин в чём был, в том и выскочил в коридор, крича так, чтобы его даже мёртвая медуза на дне Атлантического океана услышала. — Я готов стать геем ради тебя! И побежал к лестнице, приподнимая своё одеяло на манер подола и громко топая ногами. По пути ему встретилась Лили, та самая девушка, что сперва дала им номер с двуспальной кроватью. Она посмотрела на Винчестера выпученными глазами, переводя взгляд с его горящих глаз на торс и обратно. — Мы больше не братья, — торопливо бросил ей Дин, — но мы теперь геи. А за кровати я заплачу, когда вернусь! И побежал дальше. Так что теперь всякий раз, когда Лили просят рассказать страшную историю, она вспоминает эту. Потому что ей было ох как страшно. Она не понимала, что происходит, и понимала только, что на неё кричат, а Лили не нравилось, когда на неё кричат постояльцы, особенно красивые и полуголые. А потом, когда она всё-таки немного оправилась и решила-таки пойти туда, куда шла, она стала свидетелем вообще душераздирающего зрелища. Лили спускалась по лестнице, когда увидела, что на лестничном пролете полуголый человек со спавшим одеялом в ногах вцепился в плечи своему соседу по номеру и жадно его пожирает. Хотя, возможно, он просто очень усердно проверял, на месте ли у приятеля язык – Лили в тот день потеряла свои очки.