"Цирк"

В полночь чудеса происходят повсеместно, как на серенном полюсе, так и на южном. И в маленьких квартирках, и в огроменных особняках, стоящих на окраинах городов. Дэхен терпит долго, отгоняет самые пошлые мысли, но, увы, сдается, видя своего танцора в одних пижамных штанах. Любуется плоским подкачанным животом, красивыми руками, идеальной спиной, и тихо сглатывает в подушку. Он обещает не приставать, ведь Опу досталось, а заставить любимого делать что-то через боль, слишком эгоистично. Мысли плавно перетекают из русла «неприлично» в раздел «такой пошлости я от тебя не ожидал». Мало того, он рисует картины обнаженного танцора, так еще и реально возбуждается от этого, продавливая под собой матрас. Когда Чоноп уже видит десятый сон, шепча неразборчивые предложения подушкам, вокалист тихо стонет от напряжения в штанах. Хотя, сам виноват, да. Сам не выдерживает и жалуется , после чего Оп соглашается не посягать на святой зад Дэ каждую ночь. А задав такой бешеный темп, сдерживаться дольше суток выходит плохо. - Опп-и… - почти пропевает вокалист, - Чоноп-и… Тот спит как убитый, переворачивается к стенке, обнимая одеяло. Тело изгибается необычной дугой, ткань у пижамы натягивается на ягодицах, отчего Дэхен вгрызается в свое запястье. Нет, насиловать своего парня он не станет, он выше этого. Придется заниматься самоудовлетворением. Вот веселуха, рядом лежит человек способный заставить вокалиста кончить, но гордость велика настолько, что выход виден только один - дрочить. - Ага! – восклицание в темноте пугает Дэхена, - Я знал, что ты меня хочешь! Дэнс машина отпускает одеяло на волю и возвращается на исходную позицию. - Ты не спал? – старший прикрывает подушкой стояк, - А я тут..ну…это… - Хорошо, что ты плохо врешь! Танцор нависает над вокалистом, страстно целуя, ласково облизывая нижнюю губу, осторожно закусывая ее. Он отбрасывает подушку, сразу пробираясь ладонью к напряженному члену Дэ, выхватывая легкие постанывания. Настоящая пума. - Извращенец, хотел меня до спермотоксикоза довести? – наигранно злится старший, поддаваясь ласкам и прогибая поясницу, когда Чоноп задирает ему футболку, оставляя засос на ребрах. Следом стягивает пижамные штаны к лодыжкам, а после полностью освобождает Дэхена от них, закидывая одну ногу себе на талию и создавая мощное трение между телами. - Хен, это не я пошлый, - Оп медленно растягивает старшего, массируя пальцами простату, покрывая метками шею и ключицы Дэ, - Это ты развратный… - Не тяни резину! - резко обрывает младшего распаленный вокалист, - Или я сам тебя поимею! Чоноп достает смазку, щелкает крышкой, выдавливая благоухающий гель на пальцы, смазывает свой член и плавно входит в Дэхена, который облегченно выдыхает, чувствуя недостающую заполненность и оставляет пару красных полос на спине пумы. - Ох, как я был неправ… - Что, прости? – Оп замирает в недоумении. - Этот перерыв, заминка, застой, отказ от секса – зря, зря,зря… Их копошение не мешает остальным жителям квартирки, занимающимся своими неотложными делами, пусть и в половине пятого утра. Лидер со своим макнэ оккупируют кабинет, у старшего бессонница, связанная с ожиданием лиса, а Зело не может оставит его одного, потому вертится рядом. Комнату постепенно заполняют использованные чашки с недопитым чаем или кофе, по цвету не разобрать принадлежность напитка. До этого, встретив на пороге уставшего, но счастливого Химчана, они обнимаются, хлопают друг друга по спине. Ольджан тихо спрашивает, где Енджэ, ставит сумку в прихожей, скидывает тяжелые уличные ботинки и тихо пробирается в спальню, шурша штанинами. Еж и не собирается просыпаться, однако чувствует интуитивно присутствие родного человека, неосознанно обнимая и подавая голос сквозь дремоту. Химчан переодевается, освобождаясь от прилипчивого больничного запаха, пропитавшего одежду, и проникает под одеяло к младшему. Спустя несколько минут тот уже полностью укладывается на него, крепко держась за плотное одеяло и беззвучно шевеля губами. Между пальцами струится мягкая ткань, создавая иллюзию волн, а Чан смотрит на спящее чудо и осторожно поглаживает его волосы,боится разбудить, хочет, чтобы парень отдохнул. Ближе к рассвету стоны в спальне одних стихают, тягучие разговоры в кабинете, смешанные со смехом и шутками, превращаются в размеренное сопение, а обитель лиса и ежа наоборот, пробуждается. Просто вокалисту становится не понятно, отчего его голова так равномерно приподнимается и опускается, а в ушах слышится постукивание, да и щеку чем-то подозрительно натирает. Он поднимает взгляд, скользя по предмету, оказавшемуся под ним, то с восторгом подмечает своего Чанни, откинувшегося на подушке. Неопределенность жуткое чувство, съедающее младшего изнутри, заставляющее протянуть изящную ладошку и дотронуться до прикрытых век ольджана, провести по ним подушечками пальцев. - Я не сплю, - дыхание задевает чувствительную кожу запястий, Джэ отдергивает руку, напряженно сдвигая брови, - И я тебя вижу. - Правда? – вокалист резко встает на колени, пересаживаясь на бедра лиса, обхватывает его лицо своими руками и трясет, - Посмотри, посмотри на меня! - Не хочу. Ты отощал. - Пожалуйста, пожалуйста…- Химчан держится до момента, когда ему на грудь падает первая капля, затем распахивает темные глаза и изучает соседа, у которого по щекам бегут прозрачные слезы. - Джэ, все хорошо, не плачь… - Значит, ты правда видишь? Это прекрасно, - еж выпрямляется, трет глаза кулачками и всхлипывает, только повод уже счастливый, - Что они такого сделали? - Проверили глаза, дали пару таблеток, полежал под капельницей, поспал несколько часов…После открыл глаза и… Все стало как прежде…. – старший вытирает мокрые щеки Джэ, - Ты голодный? Вокалист утвердительно кивает, сотрясая челку, улыбается и мягко целует ольджана в губы. Все налаживается. Они встают, Ёнджэ сильно стискивает ладонь Химчана, пока проделывает незамысловатые движения, выпутываясь из одеяла, боясь отпустить, виснет на нем всю дорогу и подпрыгивает от радости. Шум в коридоре привлекает остальных, кто провел ночь почти без отдыха, двери шумно распахиваются, выпуская в общую гостиную прихрамывающего Дэхена с умиротворенным выражением лица, совершенно счастливого Чонопа, заспанного Чжунхона с отметинами от складок на покрасневшей щечке и растрепанного хмурого лидера с неизменным блокнотом, ручкой и одной из кружек в руках. Гук уже собирается сердито раздавать трехэтажные маты направо и налево, раз ему не дали поспать достаточно, собственно и его макнэ тоже, но заметив влюбленное выражение у вокалиста, вцепившегося в локоть ольджана, лишь раздраженно выдыхает. Танцор мило щурится и кидается обниматься к мамашке группы, утягивая в это Дэхена и самого младшего участника, сопровождая действия странным звуком, похожим на радостный писк, чем вызывает ревность Ёнджэ. Тот тихо, но весьма упрямо и настойчиво упирается ладошками в грудь дэнс машины, отталкивая от предмета своего обожания. Химчан это как помидорки черри для Зело, только Химчан и для Джэ. Дэхен высвобождается из дружеского захвата, хлопая развеселого Чонопа по спине и пытаясь утащить накаченное тело обратно в комнату. - Чан, как глаза? – Банг опирается плечом о стену, - Тебя подлатали? - Еще спрашиваешь! – уголки губ лиса быстро ползут вверх, формируя открытую улыбку. - Чанни, ты же покормишь нас всех? – из-за плеча Гука вылезает кудрявая макушка Зело, - Нормальной едой? - Не вопрос мелкий…Будет вам всем завтрак! Остальные реплики предупреждает еж, схватив за край футболки брюнета, развернувшись кругом, тащит в кухню, подальше от ненужных свидетелей. Химчан послушно следует, попутно целуя взъерошенного Джэ в висок, принимается за готовку. Вокалист не унимается, выставляет на стол различные предметы и отвлекает ольджана вопросами типа : какого оно цвета, что это, как далеко. Старшему становится весело, он иногда наигранно раскрывает глаза и испуганно говорит, что не знает или не может понять, что именно ему показывает еж, но, видя подступающие слезы разочарования у Енджэ, объясняется в шутке. Младший надувается и складывает ручки на груди, отворачиваясь на стуле к стенке и сутулится. Опять же, как принято, на запах приходят остальные мемберы, наплевав на ранние правила установленные Химчаном, громко разговаривая и смеясь. Зело удобно усаживает на коленях лидера, тот сначала противится, однако Чоноп только толкает в бок Дэхена, который одобрительно кивает, глядя в тарелку. Как-то без упреков и признаний проходит утро, парни, распределившись по парам, не испытывают неудобства. Потому никого не смущает, когда Оп получает легкий поцелуй от Дэ, а Гук держит макнэ за талию, пока младший кормит его. И прерывать всех не хочется, но Банг тихо показывает на часы. Пора все прояснить. Я такой непостоянный))) Но я все еще тут)))